Главной задачей российской космической отрасли является не совместный с США полет к Луне, а сохранение самой индустрии в современных условиях – считает руководитель Института космической политики Иван Моисеев.

Глава Роскосмоса Дмитрий Рогозин заявил, что ближе к весне 2020 года состоится встреча представителей его ведомства и NASA, на которой будет обсуждаться участие нашей страны в американском проекте окололунной станции Gateway.

Об окололунной станции говорят давно, поскольку строительство такого объекта является следующим этапом в освоении космоса после полетов на Луну и создания постоянных орбитальных станций типа «Салют», «Мир» и современной МКС.

Другой вопрос, непонятно, как здесь могут быть выстроены отношения России и США. Во-первых, учитывая их общий контекст, пусть и на космосе внешнеполитические трения особенно не отражаются, а, во-вторых, сегодня далеко не 1991 год, когда Москва и Вашингтон обладали одинаковым научным, технологическим и производственным потенциалом – в данном вопросе серьезное преимущество у США.

В-третьих, это проблема финансов – Россия потеряла большинство заказов на полеты в космос, из-за чего у нас появились проблемы с загрузкой космической отрасли, в которой работает 250 тысяч человек, поэтому на полеты к Луне просто нет денег.

lunnoe 1

«Совместный полет с американцами к Луне просто невозможен – это фантастика. Штаты действительно могут полететь к Луне, у них для этого есть космической корабль Orion и ракета для него, но зачем им брать с собой нас?», - констатирует Моисеев.

Моисеев считает, что у США нет стимулов для плотного сотрудничества с Россией по этому вопросу. Тем более, мы вряд ли будем платить за то, чтобы прокатиться на американском корабле к луне, да и европейцы в качестве партнера намного перспективней для США.

«Европейцы делали ряд работ для Orion. Что касается Geteway, то переговоры по этой станции ведутся в вялом виде, поскольку нас туда пригласили, исходя из исторических заслуг, а реально, т.е. технически, мы здесь совершенно не нужны», - заключает Моисеев.

Здесь пока даже не решен вопрос финансирования российского участия в этом проекте, поскольку в наших космических программах денег на это не предусмотрено. В целом, потенциальный вклад РФ в Gateway носит минимальный и некритичный характер.

lunnoe 2

Эти переговоры в очередной раз поставили вопрос об актуальности масштабных космических программ для России. Ведь о полетах на Луну и Марс периодически говорят крупные российские чиновники, но в реальности у нас нет материальной и технологической базы для того, чтобы реализовать этот проект, хотя сегодня под этой эгидой идет разработка ракеты сверхтяжелого класса.

Для того, чтобы реализовать такое начинание, России придется перенапрячь все силы и возможности государства, и на это вряд ли кто-то пойдет, поскольку в семидесятые годы лунную программу свернули из-за колоссальных издержек и проигрыша лунной гонки США.

«Для таких проектов у нас не хватает ни бюджета, ни технических возможностей. Все это не позволяет РФ не заниматься чем-то действительно серьезным в районе Луны. Мы десять лет строим простейшую станцию, которую уже делают индийцы и китайцы. У нас с возможностями здесь пока трудновато, и вообще вопрос в том, насколько нам все это интересно, ведь страны, которые участвуют в лунном проекте – США, Япония и другие западные страны, рассматривают его в качестве движения человечества вперед», - резюмирует Моисеев.

Насколько это важно России – это отдельный вопрос, причем его нужно задавать политикам и обществу. Моисеев считает, что это никому в России неинтересно, поэтому в краткосрочной и среднесрочной перспективе мы не будет делать на Луну значительной ставки.

lunnoe 3

«Объективная цель может быть одна и заключается она в сохранении космической отрасли, поскольку у нас она находится под большой угрозой. Мы потеряли или вот-вот потеряем все зарубежные заказы, а это – половина загрузки отрасли», - констатирует Моисеев.

По словам Ивана Михайловича, в космической отрасли у нас работает где-то 250 тысяч человек, причем половина из них остается без производственной загрузки. Здесь требуется либо вмешательство государства, либо переформатирование программы примерно вдвое. Эту проблему нам придется решать в течение 20 лет, не говоря уже о технологическом отставании, которое продолжает усиливаться.

«У нас катастрофически низкая производительность труда в космической отрасли – в 30 раз ниже, чем в США, в 10 раз ниже, чем в Евросоюзе. Такие данные единожды были опубликованы МЭР примерно десять лет назад», - заключает Моисеев.

Естественно, это математические цифры, но они указывают на проблемы, которые надо решать в первую очередь, ведь без достойной материальной базы ставить серьезные задачи в космосе невозможно. Моисеев считает, что развитие российской космонавтики остановилось на рубеже семидесятых-восьмидесятых годов, поскольку все деньги тогда были брошены на «Буран». «Буран» стал наши ответом на американскую программу Space Shuttle, но сам ничего не сделал кроме одного полета в космос.

lunnoe 4

«У нас устарелые фонды, устаревшее оборудование, а также невозможность работы со своей электроникой. В России ее просто нет, а эта часть в кораблях самая главная. Сами развивать ее мы не можем, поскольку у нас нет такой промышленности, из-за чего мы сегодня все импортируем. И уничтожена электроника была еще в советские годы, когда в Союзе случилась война с кибернетикой, а ведь в таких отраслях важен первый этап, когда создаются институты, поскольку дальше они работают уже сами», - резюмирует Моисеев.

Поэтому здесь очень много вопросов, которые затрагивают не только космос, из-за чего космические проекты должны быть встроены в приоритеты государственного экономического развития, причем по всем наукоемким отраслям народного хозяйства.

Ссылка на источник