Обратиться к этой теме меня заставила достаточно бурная дискуссия, развернувшаяся на страницах портала «Хранитель» по вопросам подготовки и содержания личной охраны. Многие российские объединения телохранителей говорят о себе как о продолжателях лучших традиций государственных служб безопасности, при этом каждая из подобных структур меньше всего внимания уделяет формированию исторического самосознания и изучению опыта защиты первых лиц, а также публикациям работ по данной тематике.

Конечно, ссылки на секретность и суперсекретность работы служб безопасности нам понятны, но без анализа ситуаций и изучения опыта работы прошлых лет невозможно выстроить современную теорию защиты личности. А заявления, что личное наставничество может заменить полноценное обучение, напоминает мне времена призыва учиться в ПТУ, перенимая опыт старших товарищей. Старшее поколение хорошо помнит, кто шел в эти учебные заведения и каких мастеров оно выпускало.

Так как сегодня еще нет не только достаточной теоретической базы, но и обработанного аналитического материала, российские частные охранные структуры действительно передают опыт «из уст в уста».

 

Давайте поговорим о теории политического убийства

Жизнь государственного деятеля, политика или бизнесмена зависит не только от профессионализма его телохранителей и служб безопасности. Не меньшее значение имеют политический строй, его открытость и демократичность. Можно много говорить о налоговых и иных нарушениях, совершенных В.Гусинским и М.Ходорковским, другими олигархами 90-х, одно бесспорно - им не смогли помочь ни подготовленные телохранители, ни собственные службы безопасности. Последнее покушение на Иванькова - еще одно тому подтверждение.

Чтобы выжить, власть имущие должны укреплять гражданское общество и децентрализовать власть - в этом случае вероятность политического покушения заметно снижается. А потенциал судебных, общественных, правозащитных и иных структур государства и общества усиливается.

Что является политическим убийством?

Политическое убийство как явление старо как мир. Жертвами убийц становились многие правители Древней Греции (наиболее известным, вероятно, был Филипп Македонский), несколько правителей и императоров Римской империи (вероятно, лучше всего описано убийство Юлия Цезаря). В средневековой Европе наиболее показательным примером являются убийство двух королей Франции: Генриха Третьего (1589) и Генриха Четвертого (1610).

В России менее чем за 200 лет были убиты три императора: Петр Третий, Павел Первый и Александр Второй, многие государственные чиновники.

Политическое убийство, согласно одному из принятых определений, - это преднамеренное убийство выбранной жертвы или группы жертв, совершенное по причинам, связанным с их государственной деятельностью или общественной известностью и предпринятое с политической целью.

«Смерть решает все проблемы, - заявил однажды Сталин. - Нет человека - нет проблемы». Хотя Сталин стал уже достоянием истории, его стиль управления остается в моде. Так современное российское общество пришло к тому, чтобы считать устранение неугодных управленческим методом. Может быть, поэтому гремят взрывы, есть работа для снайперов, а в убийствах политиков замешаны правоохранительные органы (расстрел Ямадаева в центре Москвы).

Итак, можно выделить несколько составляющих политического убийства.

Во-первых, совершенно ясно, что громкие политические убийства – это всегда вопрос о власти или о ее смене. С этой точки зрения убийство Анны Политковской, Александра Литвиненко, Андрея Козлова оцениваются как политические. Эти убийства направлены на существующую власть, ее дискредитацию и, как следствие, осуществление кампания против кремлевской администрации. В этом же ряду стоят покушения на президента Ингушетии Юнус-Бека Евкурова, убийство известной правозащитницы Натальи Эстемировой, недавнее убийство министра внутренних дел Дагестана Адильгерея Магомедтагирова.

Во-вторых, российская президентская власть длительное время работает в период политических кампаний в ослабленном состоянии, на грани плановой катастрофы. При этом политическая элита не едина, более того, не структурирована. Вчерашние соратники становятся противниками так быстро, как изменяется палитра политических приоритетов. В политике нет союзников, есть временные попутчики. Клановость и групповщина стали факторами политического риска.

В-третьих, именно эту слабость и уязвимость власти пытаются продемонстрировать заказчики и/или интерпретаторы резонансных преступлений. Это все-таки пока еще именно демонстрация, а не тотальная война (в определенном смысле ни одно из убийств и ни одна из его интерпретаций не грозят разрушением власти и страны). Народоволец Николай Морозов еще в марте 1872 года в статье «Значение политических убийств» писал: «Политическое убийство – это прежде всего акт мести. Только отомстив за погубленных товарищей, революционная организация может прямо взглянуть в глаза своим врагам; только тогда она становится цельной, нераздельной силой; только тогда она поднимается на ту нравственную высоту, которая необходима деятелю свободы для того, чтобы увлечь за собою массы. Политическое убийство – это единственное средство самозащиты при настоящих условиях и один из лучших агитационных приемов».В отличие от этого смена власти на Украине в 2004 году, в рамках которой были убийство Георгия Гонгадзе, отравление (или болезнь) Виктора Ющенко (а после – еще ряд странных смертей), все-таки вовлекла огромные массы людей в революцию, мобилизовав западные СМИ.

Мы пока имеем дело со знаками, демонстрацией серьезности намерений, которые в случае чего могут быть и продолжены в рамках уже настоящей бойни с вовлечением в это всей страны. В этом смысле меры безопасности наиболее популярных деятелей внутри страны нужно усиливать, поскольку демонстрируемый метод – это политическая провокация. Ответить на вопрос, кто следующий, не сможет никто.

В-четвертых, на этой стадии борьбы можно отметить, что локальная цель преступников, играющих в борьбу за власть в России, – это дальнейшая дискредитация российской власти в глазах Запада, что может, вероятно, быть выгодно различным силам и внутри, и вне нашей страны. Итак, мы точно знаем, что вступили в полосу активной непубличной борьбы за власть. Мы имеем дело пока с политическими провокациями, направленными пока что только на внешнее ослабление власти, но с угрозой продолжения.

В таком случае закономерен вопрос, почему государственные и негосударственные правоохранительные структуры не могут защитить политиков и граждан своих стран?

Американский историк Майлз Хадсон, автор книги «Убийство», отмечает, что наличие большого числа телохранителей не только не повышает, а в ряде случаев и уменьшает безопасность государственного деятеля или политика. Телохранители и охранники способны защитить от внешних угроз. Однако они сами периодически становятся источниками угрозы и посягают на жизнь охраняемых лиц.

Одни из наиболее известных телохранителей истории – преторианцы (солдаты Преторианской гвардия Древнего Рима). При первом императоре Римской империи - Октавиане Августе - численность его личной гвардии составляла не менее 3 тысяч человек (источники точных данных не дают). Впоследствии преторианцев стало еще больше. За время существования этого элитного корпуса преторианцы убили шесть императоров и приняли участие в огромном количестве заговоров, направленных против других римских владык. Кроме того, их жертвами становились римляне (в том числе сенаторы, консулы и полководцы), которых преторианцы считали своими врагами.

Аналогичная история произошла с турецкими янычарами - элитными отрядами пехоты, призванными охранять жизнь султанов. Корпус янычар появился в ХIV веке и просуществовал более 400 лет. В середине XVIII века он насчитывал более 118 тысяч человек. Янычары убили как минимум одного султана (Османа Второго в 1622 году) и долгое время являлись одним из мощнейших факторов внутренней политики Османской империи.

Гвардейцы Петра I были организаторами и исполнителями целой череды государственных переворотов.

«Преторианский эффект» проявлялся и в наши дни. Так, в 1984 году премьер-министр Индии Индира Ганди была убита двумя своими телохранителями во время прогулки в саду.

В 2001 году президент Конго Лоран Кабила также был убит телохранителем в президентском дворце в Киншасе. Детали убийства и результаты расследования неизвестны.

В 2005 году произошло парадоксальное событие: на футбольном стадионе в Могадише во время выступления премьер-министра Сомали Али Мухаммеда Геди один из охранников премьера случайно взорвал гранату. Геди уцелел.

 

Тема убийства правителя (лидера) никогда не утрачивала популярности

На сюжете политического убийства Вильям Шекспир построил сюжеты двух своих известнейших пьес – «Гамлет» и «Макбет», а Фридрих Шиллер – «Вильгельма Теля». Примечательно, что в этих произведениях политическое убийство имеет разные причины, итог один - смерть.

Возникновение терроризма в России не было чем-то уникальным в Европе тех лет, террористические идеи развивались в работах германских, итальянских, французских революционеров (преимущественно анархистов). Однако, на наш взгляд, генезис террористических идей в российском освободительном движении носил достаточно самобытный характер, а размах, организация и успех террористической борьбы русских революционеров сделали их образцом для террористов во многих уголках земного шара. Так, в Индии в начале века терроризм называли «русским способом». Говоря о влиянии борьбы русских террористов на мировой революционный процесс, мы имеем в виду революционеров-«политиков»; в случае с анархистским террором процесс был скорее обратным.

Терроризм оказался в России весьма живучим; каждое из «последовательных поколений» русских революционеров обращалось вновь к этому оружию, причем интенсивность и размах террористической борьбы оказывались с каждым разом все масштабнее. И это несмотря на катастрофические последствия террористических актов для революционного движения, как это было после покушения Каракозова или после величайшего достижения террористов - цареубийства 1 марта 1881 года, повлекшего за собой разгром «Народной воли» и потерю революционерами «кредита доверия» (в прямом и переносном смысле этого слова) в обществе.

Американские криминалисты Нил Алпер и Дэрил Хеллман, авторы книги «Экономика преступления: теория и практика», обосновывают достаточно старую теорию (ее впервые предложил американский экономист Гэри Бекер в конце 1960-х годов), согласно которой любое преступление (в том числе и политическое) основано на экономическом расчете. То есть при совершении политического убийства взаимодействуют факторы спроса (наличия людей или организаций, которые могут получить выгоду в результате удачного убийства) и предложения (степени влияния, которую возможная жертва может оказать на действия иных представителей власти). Алпер и Хелмман указывают, что эта схема срабатывает не всегда (поскольку многие преступники действуют спонтанно, под влиянием минуты), однако в подавляющем большинстве случаев.

Их анализ показывает, что наиболее часто попытки покушений предпринимались в государствах, где существовал тоталитарный или авторитарный режим.

Так, за период с 1921 по 1945 год на жизнь Адольфа Гитлера покушались около 40 раз: причем пик количества покушений пришелся на годы, когда Гитлер стоял во главе Германии.

Чем более демократичен существующий режим, тем меньше «спрос» на подобные убийства. Это, однако, не объясняет большого числа жертв среди политиков, возглавлявших вполне благополучные и демократичные государства.

На жизнь президента Франции Шарля де Голля покушались десятки раз.

В 1986 году на улице Стокгольма был застрелен премьер-министр Швеции Улоф Пальме, убийц которого так и не нашли.

В 2003 году в Швеции была убита ударом ножа Анна Линд, убийцей оказался иммигрант, страдавший психическим заболеванием.

Израильские исследователи Асаф и Ноах Зусман в 2006 году в журнале Journal of Economic Perspectives опубликовали статью «Убийства. Оценка эффективности израильской контртеррористической политики с использованием данных фондового рынка». Они отмечают, что в современном мире политические убийства и покушения на убийства происходят крайне часто, даже несмотря на то, что государственных лидеров высшего уровня (монархов, президентов, премьер-министров и пр.) охраняют как никогда тщательно.

Американский историк Линда Лоселла, автор книги «Политика убийства», выделила основные цели организаторов покушений на государственных деятелей. Так, они могут преследовать конкретные политические цели, стараться организовать хаос (таким образом действовали, например, экстремистские организации в 1960-е годы, например итальянские «Красные бригады», Германская Красная Армия и французская «Аксьон Директ»), отомстить (так, в 1961 году политические противники убили президента Конго Патриса Лумумбу, в 1995 году премьер-министр Израиля Ицхак Рабин был застрелен еврейским экстремистом, недовольным политикой Рабина). Кроме того, некоторые преступники пытались таким образом привлечь внимание средств массовой информации(показателен пример президента США Рональда Рейгана, которого в 1981 году ранил террорист-одиночка Джон Хинкли, желавший понравиться киноактрисе Джоди Фостер).

Иногда внимание СМИ пытались привлечь и правящие режимы. Нечто подобное произошло в 2002 году, когда в Ашхабаде был обстрелян кортеж президента Туркменистана Сапармурата Ниязова. Официальная версия гласила, что группа террористов, являвшихся политическими противниками Ниязова, из автоматического оружия обстреляла его машину, убив одного из охранников (вариант - полицейского). Потом покушавшиеся перестреляли друг друга (вариант - были убиты охраной Ниязова). В организации покушения были моментально обвинены лидеры туркменской оппозиции, которые были арестованы и приговорены к длительным срокам заключения.

Аналогичная ситуация сложилась в СССР после убийства Сергея Кирова.

Совершенно справедливо пишет израильский историк З.Ивиански о том, что «политический террор, применяемый в современном мире, является качественно новым феноменом, существенно отличающимся от политических убийств, практиковавшихся в древности и в начале Нового времени. Современный террорист не только использует методы, отличающиеся от тех, которые использовал политический убийца, но он также по-другому смотрит на свою роль, общество и на значение своего акта».

Анализ Центра исследований экономики, менеджмента и искусств показывает, что шансы политика стать жертвой покушения в демократическом обществе возрастают, если данное государство обладает рядом особенностей. Так, шансы на покушение выше тогда, когда в руках политика или государственного деятеля концентрируется власть - в эту категорию попадают президенты и премьер-министры, полномочия которых значительно превосходят полномочия иных членов их правительств. Еще более опасно возглавлять страну, если власть в ней излишне централизована и если в ней конкурируют за власть различные религиозные, национальные и этнические меньшинства. Конфликты и противоречия с соседними государствами также повышают шансы политика на смерть. Современная Россия расширила спектр политиков, для которых угроза жизни стала реальностью. Сюда можно отнести руководителей регионов, городов, отельных территорий. Практика «кормления» делает регионального лидера заложником экономических амбиций конкурентов.

Эффект покушения или убийства оказывается значительней, если в государстве не существует отработанной процедуры передачи властных полномочий, если назначение на государственную должность решается через коррупционные связям и путем «вноса» определенной денежной суммы.

Уровень свободы средств массовой информации оказывает двойственное влияние на шансы лидера стать объектом покушения. С одной стороны, подконтрольные власти СМИ создают культ личности вождей, что способствует появлению недовольства у определенных групп населения. С другой стороны, в подобных государствах политический эффект покушения или убийства бывает смазан, поскольку власти способны эффективно скрыть реальное положение дел.

Американские ученые Зарияб Икбал и Кристофер Цорн, авторы исследования «Политические последствия убийства», отмечают, что риск покушения уменьшается, если в работе властных институтов участвует значительное число негосударственных игроков, например политических партий, бизнес-кругов, общественных организаций, независимых исследовательских центров и экспертов, профсоюзов и пр. В частности, политические убийства проходили и в одном из наиболее стабильных, демократичных и богатых государств планеты - Швейцарии. Однако организаторами убийств были не швейцарцы. Так, в 1898 году в Лозанне была убита императрица Австро-Венгрии Елизавета (убийцей был анархист, прибывший из Франции), в 1990 году - видный оппозиционный иранский политик Казем Раджави (организаторами убийства считаются иранские спецслужбы).

ХХI век не сильно изменил палитру политических и заказных убийств. Все покушения на политиков, ВИП-персон, как правило, носят заказной характер, хорошо подготовлены и в подавляющем большинстве случаев достигают цели.

Весь этот экскурс в историю я сделал не для того, что бы расширить кругозор читательской аудитории, а для того, чтобы задать профессионалам один конкретный вопрос: для чего необходим сегодня личный телохранитель ВИП-персоне? Насколько эффективна защита охраняемого лица одним (двумя) телохранителями? Не стали ли «серые тени» атрибутом эскорта, необходимым для переноски портфеля, оплаты услуг за клиента и подтверждения его статуса?

 

При подготовке статьи использовались материалы РИА «НОВОСТИ», ИТАР-ТАСС, Washington ProFile