Работавший в Сбербанке инкассатором Виктор Гаврилов в ноябре был поставлен перед фактом увольнения по сокращению. Работодатель предложил ему выбрать – отработать два месяца либо расстаться по обоюдному согласию. Гаврилов не согласился с увольнением, приведя в качестве аргумента необходимость кормить многочисленную семью и выплачивать ипотечный кредит. Он попросил предоставить ему другую работу. Как было известно мужчине, свободные ставки тогда имелись. Но ему было отказано, хотя согласно ТК в случае сокращения работнику должны предоставить возможность воспользоваться имеющимися вакансиями. 

В результате, в первых числах декабря приказ был утвержден. Выходит, что двухнедельная отработка инкассатором была сделана. Однако он заверяет, что заявление об увольнении не подписывал. Помимо этого имеется положение ТК об обязательном предупреждении об увольнении не менее чем за 2 месяца. Мужчина отработал в финансовой организации 18 лет. 

Виктор рассказал, что 23 ноября ему позвонил начальник и попросил подъехать на работу для ознакомления с приказом. Мужчина сделал это. До 3 ноября у него был оформлен больничный лист. После посещения врача раздался звонок от кадровиков. Они сказали, что необходимо явиться за документами, и что он по обоюдному согласию уволен. Приказ подписан с помощью электронной подписи инкассатора, хранившейся в отделении. Затем на банковскую карту были переведены деньги в сумме, равной пяти месячным окладам, которые работодатель обязан выплатить согласно договору о сокращении. На следующий день Гаврилов приехал в отдел кадров, второй раз изучил документ и отметил, что он был подписан не им, поэтому он подаст жалобу в суд. 

Адвокат во время консультации сказал, что заявление в суд должно быть подано в течение 1 месяца. 25 декабря Виктор это сделал. На первых пяти заседаниях заслушивались свидетели со стороны финучреждения. Они постоянно давали разные показания, которые отличались от записанных в протоколе. Однако все свелось к тому, что никто из них не видел лично, как инкассатор подписывал договор, и не слышал, что мужчина просил это сделать от его имени. Все вещи он сдал, о чем сделаны необходимые записи. В конце концов сотрудники юридической службы банка согласились, что Гаврилов не подписывал документы.

Сотрудники банка заявили, что инкассатор дал согласие на сокращение по общей договоренности с компенсацией в 5 окладов. По словам представителя Сбербанка Максима Кассандрова, причиной сокращения стала оптимизация выполняемых Гавриловым функций. В банке не было подтверждено самостоятельное использование электронной подписи сотрудником. Там уточнили, что он сам должен отвечать за ее хранение. 

Представители банка сообщили, что в случае Гаврилова был найден устроивший всех компромисс. Банк полностью выполнил все условия соглашения, выплатив положенную сумму. Также было указано, что согласно установленным правилам электронного взаимодействия, обеспечение безопасности использования ЭЦП лежит на ее владельце. Ключ не разрешается никому давать. Нельзя допускать действий, приводящих к использованию подписи без разрешения. Инкассатор так и подписал приказ. Банк готов более детально изложить свою позицию на судебном заседании, которое пройдет 9 апреля. 

Представители банка правы в том, что ответственность за цифровую подпись несет сотрудник. Если она похищена или владелец подозревает несанкционированное использование, он обязан сообщить об этом в правоохранительные органы, объясняет эксперт по трудовому праву Павел Андреев. Поэтому Гаврилов должен был лично обратиться в полицию, так как при краже, необоснованном применении ЭЦП возбуждается уголовное дело. 

И все-таки инцидент кажется несколько странным. Как известно, ЭЦП заменяет личную подпись, сделанную собственноручно. По закону ее не разрешается никому передавать. Также предусматривается ограничение доступа к ней. Эту задачу должен выполнять работодатель, чтобы исключить возможность потери личной информации. По словам Гаврилова, в Сбербанке существует контроль за цифровыми подписями. Они выдаются лишь лицам, имеющим финансовую ответственность. Кража ЭЦП – это угроза безопасности учреждения. В случае подтвержденного хищения возбуждается уголовное дело.