...Первым неладное почувствовал муж. Да и как было не почувствовать: завиральные эти идеи насчет оцифрованных мозгов, которые она договорилась двинуть за миллион зеленых. Сначала Сергей думал: шутка такая. Он даже ей подыгрывал: по вечерам вдохновенно, в деталях расписывал, как миллион этот потратит. Шикарный офис в центре города, «форд» последней модели, миллионные контракты... Но этот блеск в глазах — он не мог не настораживать. Сергей гнал от себя дурные мысли, однако событий двухлетней давности не помнить не мог. Тогда Динара только-только защитила диплом. Все прошло блестяще. В Динаре вообще на последнем курсе проснулись недюжинные какие-то способности. Прямо-таки фонтанировала идеями. А работоспособность! Спать по три часа в сутки — и столько успевать. Позавидовать можно.
Впрочем, длилось это недолго. Взяли ее, такую гениальную, после университета в хорошую фирму на хорошие деньги. Но двух месяцев не проработала — пришлось уйти. Выдающиеся способности не спасли. А в общем-то и навредили. Родила она, и, недели не проработав, очередную свою глобальную идею так аргументированно поговорила с гендиректором, что тот подумал: а почему бы и нет? Эта его гибкость мышления очень скоро влетела фирме в копеечку. Конечно, Динару попросили уйти. Она и ушла, но на прощание оросила редеющую шевелюру шефа свежесваренным кофе — беседовали они за утренней чашечкой бодрящего этого напитка. А потом и вовсе начался кошмар, о котором Сергею даже и сегодня вспоминать страшно. В общем, угодила она в психушку.
К реальности тогда Динару вернули довольно быстро. Но предупредили: лечиться придется не один месяц. И отнестись к лечению этому надо внимательно. Да какое там внимательно! Что она, псих, что ли? Ну приняла ситуацию близко к сердцу. С кем не бывает?
И вот снова здорово! Новая работа. Но тот же сценарий. И ведь как все потрясающе быстро и хорошо сложилось. Реализуя именно ее, Динарины, идеи, компания за короткое время укрепила свои позиции. Сама же Динара всего за год из простого менеджера выросла до коммерческого директора. И вот теперь эти оцифрованные мозги.
...Мучался Сергей неделю. И все-таки позвонил. Докторше, что тогда Динару вытащила. И услышал вещи для себя малоутешительные. Клиническая картина ярко выражена. Без госпитализации не обойтись. Ну а дальше — дело техники. Коллеги немного подыграли. И вот — без шуму и пыли доставили ее в профильное лечебное учреждение.
— В психиатрии подобные состояния называют маниакальным психозом. И на этой стадии болезни с легкостью рождаемые идеи бывают уже полностью оторваны от реальности, — поясняет специалист Научного центра психического здоровья Российской академии медицинских наук Арина Лисс. — Острой фазе может предшествовать менее выраженное гипоманиакальное состояние. Для него характерны высокая продуктивность, способность генерировать неординарные идеи. Люди творческие в подобных состояниях создают высокохудожественные произведения. Люди бизнеса легко затевают и реализуют неподъемные для других проекты.
Динаре, о которой говорилось выше, просто нельзя было прерывать лечение. Или пойти к доктору еще на заре своего жизненного успеха. Но в подобных ситуациях случается такое нечасто. Кому придет в голову от успеха лечиться? Однако, если бы Динара вовремя попала в поле зрения психиатров, все было бы иначе. Ведь при пунктуальном лечении можно достигнуть стойкой многолетней ремиссии. Во время такой ремиссии молодые люди успевают и образование получить, и жениться, и карьеру сделать. Бытует стойкое мнение, что и диагноз, и успех лечения во многом зависят от интуиции и опыта врача. Да к тому же хорошенькая перспектива — попасть в категорию психически больных.
Сегодня есть такие науки, как нейробиология и фундаментальная фармакология. Сегодня создается единый банк данных для генетических разработок в отношении психической патологии. Совершенствуются клинические классификации психических расстройств на основании международных критериев. Благодаря миллиардным инвестициям становится возможным высокий уровень исследований. Создаются междисциплинарные центры, на базе которых психиатры активно сотрудничают с терапевтами общего профиля, невропатологами, кардиологами, гастроэнтерологами, дерматологами и врачами прочих специальностей.
Главное при диагностике — это все-таки тщательное наблюдение и анализ. Именно это позволяет увидеть комплекс симптомов и стереотип развития болезни. Лабораторные и часто используемые сегодня инструментальные методы обследования (компьютерная и магнитно-резонансная томография, позитронно-эмиссионная томография, электроэнцефалография) в практической психиатрии играют сегодня лишь дополнительную роль. Хотя, бывает, именно они помогают подтвердить или опровергнуть диагноз, уточнить глубину поражения мозга, определить объем и локализацию, степень нарушения кровообращения, наличие обменных изменений. Эти методы обязательно применяются специалистами для определения патологии головного мозга при органических нарушениях вследствие атрофического процесса, сосудистого заболевания, травмы или опухоли.
Большинство органических поражений головного мозга связано с характерными для второй половины жизни заболеваниями (атеросклерозом, гипертонической болезнью). При этом психические болезни развиваются из-за нарушения мозгового кровообращения. При обследовании могут быть обнаружены очаги гибели нервных клеток в коре и важных подкорковых центрах.
Всегда ли в основе заболевания необратимое повреждение клеток мозга? В вопросах природы и механизмов развития психических заболеваний еще много неясного. Но сегодня мы знаем, что принципиальное значение имеют дисфункции нескольких основных нейрохимических систем мозга. Они вызывают нарушение передачи информации между нервными клетками. Эти нарушения могут наблюдаться в структурах, называемых синапсами. Особенности функционирования синаптической системы и ее нарушений при психических заболеваниях — предмет интенсивного изучения психиатров.
Есть весомые доказательства участия генетических факторов в возникновении шизофрении, депрессии и некоторых других психических заболеваний. Но окончательно идентифицировать гены «шизофренические» и «депрессивные», ген алкоголизма, интеллекта, застенчивости и прочие гены, передающие предрасположенность к тем или иным психическим проявлениям, пока не удалось.
Предполагается, что нарушения в нормальном созревании мозга определяет взаимодействие бессчетного количества генов. Однако результаты очень серьезных исследований показывают, что риск проявления психического расстройства, даже при очень отягощенной наследственности, не запредельно высокий, как можно было бы предположить.
Согласно отечественным исследованиям, риск развития шизофрении у родственников больных примерно следующий: у родителей заболевшего 12-14 %, у братьев и сестер — 14-16 %, у детей больных родителей — 10-12 %, у дядей и теток — 4-6 %. Если говорить о психических расстройствах в целом, то заболевает лишь небольшое число детей из семей с наследственной отягощенностью, хотя в них и происходит накопление личностей с аномалиями. Сегодня особенно активно изучаются группы высокого риска, семьи с накопленными признаками тяжелых психических расстройств. Работают медико-генетические консультации. Они помогают уточнить степень риска, осуществляют раннюю диагностику психических заболеваний и их профилактику у детей из таких семей.
В последнее время все больше говорят о росте количества психических заболеваний. Он опережает самые распространенные соматические болезни. В тех случаях, когда признаки заболевания носят нетипичный характер, терапевты часто говорят о депрессии. Подтверждается ли это в вашей повседневной практике? Что говорит по этому поводу наука? И общемедицинское, и психиатрическое обследование населения показывают, что существенно возросло число «внебольничных» пограничных психических расстройств, связанных со стрессом. Обострения психических заболеваний имеют определенную сезонность. К тому же растет число людей с чрезмерным напряжением и тревогой, неадекватными реакциями, агрессивностью, пессимистическим видением будущего, неожиданными проявлениями болезненной любви.
Об этих состояниях, как правило, знают или догадываются близкие и сослуживцы. Иногда больные ищут «скорой помощи» на специальных интернет-сайтах или по телефону доверия. Реже они высказывают жалобы терапевтам или врачам другого профиля. И еще реже они обращаются к психиатрам. А только психиатр может поставить правильный диагноз и правильно выбрать метод лечебной коррекции.
Хорошо известны примеры подобных состояний из жизни талантливых людей и целых родов. Быстрые спады и подъемы настроения у нашего великого поэта Пушкина проявлялись в весенне-летний период затяжными депрессиями («Весной я болен, кровь бродит, чувства, ум тоскою стеснены»). Осенью эти состояния сменялись подъемом и обострением всех ощущений и чувств, максимальной творческой активностью, продуктивностью, бурными влюбленностями и шумными дуэлями. При этом о сезонной периодичности спадов и творческих подъемов поэта мы узнаем из документов, собранных пушкинистом Юрием Лотманом. А не из медицинских источников. Сегодня прогресс медицины налицо. А люди, как и 200 лет назад, с психологическими своими проблемами и психическими расстройствами далеко не всегда обращаются за квалифицированной помощью.
Лет пять назад в России наблюдался прямо-таки разгул всевозможных сект и братств. Да и необязательно секты: ортодоксально стали звучать и общепризнанные мировые религии. У людей, особенно молодых, именно в последние годы обострилась тяга к духовному поиску, к поиску жизненной платформы. И это естественно и правильно. Только вот неокрепшим душам сориентироваться в неоправданном обилии учений и верований бывает трудно. К тому же не редкость: семья, общество таких людей теряют. Как провести здесь грань между психическим заболеванием и естественным для человека устремлением к Богу? Как отделить зерна от плевел?
В этих случаях следует разграничивать норму и психическую патологию, которую очень важно, повторяю, лечить своевременно. В юношеском возрасте эта патология часто выглядит как болезненное увлечение философскими и религиозными идеями, доминированием интересов в сфере «абстрактных» проблем. Появляется одержимость идеей самоусовершенствования. Этот синдром в специальной литературе часто обозначается словами «метафизическая интоксикация». В юности естественным образом идет процесс формирования самосознания. При болезни он обретает крайне односторонний характер. Искатель истины бросает учебу, работу, ограничивает круг общения, проявляет равнодушие к судьбе и проблемам близких. Психиатрическое обследование показывает, что это часть клинической картины. Этим проявлениям сопутствуют характерные нарушения мышления. Как следствие, эти люди практически не читают, теряют способность к логическим построениям. Настроение их становится крайне неустойчивым. Извращается ритм «сон-бодрствование». Могут появляться галлюцинации, бред, снижение критичности. К тому же часто отмечается психическая и физическая незрелость, изменяется личность. Однако после нескольких месяцев, а иногда и лет болезни на фоне адекватного лечения устанавливаются длительные ремиссии с хорошей профессиональной продуктивностью, а может наступить и полное выздоровление.
Сегодня в психиатрии революция: демонтаж высоких психиатрических стен. Появились новые лекарства, изменилась организация психиатрической службы. Сегодня больным помогают иначе, чем еще совсем недавно. Часто активная фаза лечения ведется в амбулаторных условиях. Предлагаемая сейчас пациентам с хроническими психическими заболеваниями лечебно-восстановительная стратегия обязательно включает социальную реабилитацию. Врач совместно с пациентом стараются разработать вариант его осознанной адаптации к ситуации болезни или новой социальной роли. Но врач не всесилен. Человек живет не один и легче переносит болезни и жизненные трудности, если от близких и тех, кто оказывается рядом, получает поддержку. В первую очередь речь, конечно, о семье. Таким людям поддержка нужна больше, чем здоровым. Им очень важно чувствовать, что их по-прежнему любят, ценят, понимают, доверяют, сопереживают, заботятся. Это значительно увеличивает шанс больного выздороветь. Хотя в идеале необходима интеграция усилий психиатров, психологов, социальных работников и близких людей. Когда такой альянс становится возможен, эффективность лечения резко увеличивается. Тогда даже в самых тяжелых случаях с необратимыми формами дефекта можно достичь неожиданных результатов.
Могу рассказать об одном молодом человеке. Назовем его Антоном. Его привыкли считать «городским сумасшедшим». Нешумный, неопасный психически больной человек на много лет заперся в своей однокомнатной квартире. Входить в нее разрешалось только маме. Но и то лишь при условии, если при ней нет предметов с блестящей поверхностью — от блеска у него возникала непереносимая боль в глазах. Больной даже спал в очках.
Столь же чувствителен Антон был и к звукам. И поэтому уши он залил себе воском. К моменту, когда он попал в поле нашего зрения, волосы его были не мыты больше двух лет. Антон считал, что процедура мытья головы усиливает и без того мучительную головную боль. Квартира Антона напоминала мусорный бак: пустые баночки из-под сметаны, йогуртов, молока, обертки, бумажки. Все это убирать категорически запрещалось. И в довершение ко всему по квартире, не обращая никакого внимания на людей, колоннами, как муравьи, передвигались крупные тараканы, а под потолком в немыслимых каких-то не паутинах даже, а гнездах, хозяйничали огромные пауки. Всю эту живность уничтожать тоже запрещалось.
Болезнь настигла Антона на втором курсе физтеха. До этого он иной для себя судьбы, чем стать вторым Ландау, не мыслил. Да и окружающие тоже — выдающиеся способности Антона признавали все. Но когда мы его впервые увидели, в это трудно было поверить: прогрессирование хронической психической болезни сопровождалось нарастанием дефекта личности, нарушениями памяти и интеллекта.
Мы приступили к лечению. Обычно оно начинается с установления контакта. Поверьте, это оказалось делом нелегким. Пришлось привлечь целую группу специалистов-единомышленников. Был составлен долгосрочный план работы с теми психологическими ресурсами личности, которые к тому времени еще сохранились.
Результаты оказались обнадеживающими: больной постепенно начал справляться с элементарными бытовыми проблемами, начали восстанавливаться утраченные навыки, контакты с близкими. Появились новые знакомые, с которыми Антон охотно поддерживал дружеские контакты. Педагоги, используя специальные программы, участвовали в процессе дальнейшего обучения (высшая математика, иностранные языки, история, скорочтение). Антон начал мыться, выходить на улицу, делать покупки. Летом он живет на даче, очень много читает (и, кстати, очень хорошо помнит все прочитанное), в настоящее время методично изучает историю Средних веков и французский язык.
Пользуясь случаем, призываем читателей к бдительности, неравнодушию и душевной щедрости. Вовремя обратившись к психиатру, можно уберечь себя или близкого человека от большой жизненной трагедии.