Врачи сказали, что она прошла по самому краю. А и правда, шуточное ли дело полтора литра крови потерять? Девчонки в палате потом уверяли, что повезло ей крупно. Выгрузили Ларису из «скорой» без сознания, в приемное отделение вкатили. А там козочка — только из института — в колпачке накрахмаленном. Пульс у Ларисы пощупала, живот помяла — и ну писать. Хорошо, мимо ответственный дежурный хирург проходил (его в отделении между собой Мозгом называют). Видит, дамочка белее мела лежит. Подошел он и вроде как мельком всего-то и глянул, а сразу молоденькой той: «Пока ты тут писать будешь, она Богу душу отдаст. Внематочная это. В операционную. Быстро».
Правда, Лариса ничего этого ни видеть, ни помнить не могла. Кончился для нее мир в метро. Последнее, что помнит: внесла ее толпа в вагон на «Охотном ряду». Хорошо хоть народ плотно стоял — упасть не получилось. А потом потолок этот белый в реанимации и мучительные попытки понять: где она, как сюда попала?
Как попала, санитарка потом сестре на посту рассказывала, а девчонки из палаты слышали да ей передали. А ведь беды не предвещало ничто. Почти ничто. Ну не пришли месячные в положенный день. С кем не бывает? Правда, через неделю Лариса забеспокоилась: а вдруг беременна? Данька еще маленький. Да и на работе, пожалуй, не удержаться тогда. Хотя токсикоза вроде не ощущала — уж его-то она не спутала бы ни с чем. Но тест все-таки в аптеке купила. Оказался отрицательным. А еще через неделю все нормализовалось. Правда, ненадолго — через десять дней все опять повторилось. Такого раньше с ней никогда не случалось, но от подруг знала: бывает, и называется это дисфункцией. Через неделю все вошло в норму. Казалось бы, все, проехали. Но вот тут-то Лариса и заволновалась: грудь как-то подозрительно налилась и отяжелела. Опять тест купила — и глазам своим не поверила: положительный. Ошибка? Второй тест — опять положительный. И основной ее мукой стало: оставлять — не оставлять? А потом ни с того ни с сего боль — почти нестерпимая. Это когда она уже с работы вышла. В метро же ехала — совсем плохо понимала, куда. Надо бы в женскую консультацию, да кто ее там ждать будет — конец рабочего дня. Видно, домой все-таки стремилась. Да вот не успела.
Как важно быть серьезным
Происшедшее с Ларисой, исключая, конечно, печальную кульминацию, не сомневаюсь, в той или иной мере знакомо очень многим нашим читательницам. Но у кого-то и правда все «обошлось». А кто-то шел через подобную ситуацию все-таки под наблюдением врача, и проблема решилась, что называется, малой кровью. Что неудивительно: уж если говорить о внематочной беременности, то медицина сегодня в состоянии и диагностировать ее вовремя, и помочь малотравматично. Еще в конце прошлого века была разработана тактика диагностики и лечения больных с этим диагнозом, позволяющая исключить тяжелые осложнения. И сделали это в Государственной клинической больнице № 31. Здесь реализуются научные изыскания ведущей кафедры акушерства и гинекологии Российского государственного медицинского университета, возглавляемой академиком Г.М.Савельевой. Сегодня мы беседуем с заведующей гинекологическим отделением клиники, доктором медицинских наук, врачом высшей категории Еленой Кауховой.
— Елена Николаевна, похоже, многие из нас, кому природой определено вынашивать будущее, к миссии этой своей не склонны относиться серьезно?
— К сожалению, это так. Хотя именно сегодня полагаться на наше любимое «авось» совсем неразумно. Мир с тех пор, как это «авось» у нас в сознании укореняться стало, сильно изменился. Ритм жизни теперь от естественного далек, как и количество стрессов. Среда обитания, вы знаете, тоже изменилась стремительно: чем дышим, что едим, что пьем, в каких полях и излучениях купаемся и сами до конца не знаем. Но это наше «знаем — не знаем» организму без разницы. Среда меняется — он реагирует. В гинекологии это выглядит как увеличение количества патологий, в том числе и патологий беременности. Растет и количество пациентов с одной из них — внематочной. И сегодня, к сожалению, мы наблюдаем это и у женщин совсем молоденьких, не рожавших ни разу, и у тех, кому за 45. Причины самые разные. Но наиболее частая из них — воспалительные процессы во внутренних гениталиях. Возникают они, как правило, из-за нездорового образа жизни матери или как раз под действием неблагоприятных факторов среды. Хотя, конечно, столь же часто оказывается, что экология, материнские да собственные стрессы здесь ни при чем — патологии эти «творят» сами женщины.
— Каким образом?
— К примеру, часто меняя партнеров. Риск получить инфекцию при этом значительно возрастает. Воспалительный процесс в женских органах может начаться, к примеру, если у мужчины простатит (а сейчас таких мужчин очень много). Все это особенно важно помнить женщинам, только что сделавшим аборт. Они особенно уязвимы в первые две недели после такого вмешательства. Поэтому врачи и рекомендуют воздерживаться от близости хотя бы в это время. Вообще же достаточно случаев, когда лозунг: «Ищите мужчину!» в попытке понять причину женского заболевания совсем не работает. Иногда репродуктивная функция будущей женщины страдает в раннем детстве и в период полового созревания от частых ангин, тяжелых инфекций и травм. Но вред, не меньший, чем инфекции, могут принести постоянные стрессы и интеллектуальные перегрузки в школьном и юношеском возрасте. Так или иначе, происходят изменения, увеличивающие риск патологической беременности.
Разрез имеет значение
— Оплодотворенное яйцо по суженной трубе не может добраться до матки?
— Конечно. В норме диаметр трубы не превышает 6 миллиметров. Застрявшее в трубе, но продолжающее развиваться плодное яйцо в подобной ситуации может растянуть ее просвет до 4, а то и до 6 сантиметров. Но долго такого напряжения труба выдержать не может: если на этой стадии не вмешаться, она неминуемо разорвется и яйцо попадет в брюшную полость. И дальше кому как повезет. У Ларисы разрыв этот повлек за собой острое и массивное внутрибрюшное кровотечение. Подобное кровотечение опасно тем, что человек обескровливается стремительно. Мозг, сердце, печень и прочие органы переносят это крайне тяжело. Такое состояние мы называем геморрагическим шоком. И речь во время этого шока идет уже о спасении жизни. Счет иногда идет на минуты, поэтому особенно важно бывает как можно раньше поставить правильный диагноз.
— Вы говорите, что внематочная беременность не всегда «разрешается» остро. Вы имеете в виду, что разрыв маточной трубы не всегда вызывает столь обильное кровотечение?
— Бывает, в итоге женщина теряет крови столько же, но не за часы, а за недели и даже месяцы. Это так называемая старая трубная беременность. Этот диагноз иногда бывает поставить сложно. И часто помогает даже не новейшее оборудование, а беседа с женщиной. Кстати, мой учитель профессор В.Г.Бреусенко считает, что для постановки правильного диагноза это главное. К нам как-то привезли больную, у которой была диагностирована обычная маточная беременность. Но с осложнением. Когда ей сделали УЗИ наши специалисты, диагноз существенно изменился. Наш аппарат показал: за увеличенную из-за беременности матку принимали огромную гематому, образовавшуюся вследствие старой трубной беременности. Женщину немедленно оперировали. И оказалось, что в гематоме этой скопилось около полутора литров крови. Но никаких обмороков не было: женщина теряла миллилитров по 20-30 в сутки, и такую кровопотерю организм ее компенсировал без труда. Росла гематома, а наблюдавшие ее врачи воспринимали все это как растущую матку.
— Вы говорите: росла гематома. А плодное яйцо разве не росло?
— Плодное яйцо во время внематочной беременности может развиваться только в самом начале. Этот процесс прекращается, как только оно разрывает трубу и попадает в брюшную полость.
— На каком сроке обычно яйцо разрывает трубу?
— Чаще на небольшом — 3-4 недели. Но больная в это время, бывает, о своей беременности и не подозревает. Потому что далеко не у всех в этом случае бывает задержка менструации. Иногда просто через 10-12 дней после ее окончания появляются кровянистые выделения и боли. (Это, как вы теперь уже понимаете, происходит разрыв трубы.) Тесты на беременность при этом могут быть отрицательными. И у женщины диагностируют или воспалительный процесс, или дисфункциональное маточное кровотечение. И лечиться от этих своих болячек женщина может месяцами.
А иногда и не лечится вовсе. К нам как-то поступила пациентка, которая и что такое менструация, давно забыла. Ей было за шестьдесят. Оперировали мы ее по поводу миомы матки. И во время этой операции в брюшной полости обнаружили... кальцинированный плодик. Если предположить, что внематочная беременность была у этой нашей пациентки в возрасте до сорока, получается, несостоявшийся этот человечек покоился в животе несостоявшейся своей мамы больше четверти века.
— Вы хотите сказать, что разрыв трубы был бескровным?
— Гематома, безусловно, была. Но, похоже, рассосалась. Впрочем, эти два случая нетипичны. Точнее, типичны как пример последствий невнимания к собственному женскому здоровью. Равно как и случай Ларисы. Хотя имеющееся сегодня, к примеру, в нашей клинике оборудование позволяет диагностировать внематочную беременность на сколь угодно малом сроке и прооперировать больную так, что и шрамов никаких не останется. Потому что и самое точное обследование, и операции производятся с помощью миниатюрнейшего эндоскопического оборудования. Естественно, с помощью микроскопа. Иногда через сутки после этой манипуляции мы проводим повторное обследование или вмешательство, чтобы не началось образование спаек. Таким образом удается даже после внематочной беременности сохранить обе маточные трубы в нормальном состоянии. Но это, повторяю, если процесс не запущен. Метод этот называется лапароскопическим.