Использование «детектора лжи» при проведении служебных проверок и в оперативно-розыскной деятельности давно перестало быть экзотикой. Этот прибор активно применяется спецслужбами и правоохранительными органами многих стан. Россия – не исключение.  

О том, как работает этот аппаратный комплекс, мы попросили рассказать руководителя подразделения полиграфологов Департамента собственной безопасности МВД РФ полковника милиции Михаила Бакетина. Эта методика помогает установить истину по многим запутанным делам. 

Э.К. Михаил, скажите, пожалуйста, когда и где впервые был использован «детектор лжи» и на чем основан принцип его работы? 

М.Б. Детектором лжи этот аппаратный комплекс называли раньше. Сейчас мы используем другой термин – «полиграф». 

Родоначальниками полиграфа считают американцев. Первый аппарат, пригодный для расследования преступлений, был сконструирован в 1921 году офицером полиции США Джоном Ларсеном. При тестировании подозреваемых прибор фиксировал изменение кровяного давления, ритма дыхания и частоты пульса в момент ответа на вопросы следователя. 

Хотя, строго говоря, первый прообраз полиграфа – гидросфигмометр – все же был создан гораздо раньше, в 1895 году, знаменитым итальянским психиатром Чезаре Ломброзо. Правда, этот прибор фиксировал лишь один показатель – скачки кровяного давления. Но важно другое – Чезаре Ломброзо обосновал сам принцип работы полиграфа. Он доказал, что если человек не причастен, скажем, к конкретному убийству, то при демонстрации ему орудия преступления у него фиксируется либо хаотичная психофизиологическая реакция, либо она отсутствует вовсе. Но если человек совершал данное убийство, то, увидев орудие преступления, он уже реагирует совершенно иначе – у него прослеживается четкая и систематическая реакция. Весь вопрос в том, как ее зафиксировать. 

Чезаре Ломброзо доказал, что идет повышение кровяного давления в ответ на определяемый символ. Это не обязательно демонстрируемый предмет, роль определяемого символа могут играть устные вопросы, текст или изображение. 

Потом стали проводиться исследования по дыханию. Итальянский ученый Витторио Бенусси в 1914 году опубликовал данные своих исследований, в которых доказал, что такие параметры, как частота и глубина дыхательных циклов, соотношение продолжительности вдоха и выдоха, меняются, когда человек лжет. 

Затем уже подключились специалисты-психофизиологи по фиксированию электрического сопротивления кожного покрова. Между контактами возникает некий потенциал, который изменяется, когда человек врет. 

 

Э.К. То есть сейчас полиграф фиксирует три позиции: кровяное давление, характер дыхания и электрическое сопротивление кожи человека? 

М.Б. Гораздо больше. Сейчас у большинства приборов не менее 6 датчиков. Дыхание, например, фиксируется как грудное, так и брюшное. Пульс, давление, датчик тремора, который фиксирует микродвижения тела, и т.п. 

Наш замечательный психофизиолог Александр Лурия еще до войны доказал, что когда человеку демонстрируют стимулы определенного рода, то человек, непричастный к преступлению, на них реагирует неправильно. А если человек обладает знаниями о данном предмете, то у него возникает целенаправленная, периодически повторяющаяся реакция на этот стимул. 

 

Э.К. Иными словами, человек что-то вспоминает против своей воли? Если раздражитель совпадает с теми образами, которые содержит память, то это можно определенным образом обнаружить? 

М.Б. Да, по сути дела, происходит тестирование памяти. Потому что все, что человек видел, слышал или в чем принимал участие, оставляет в его памяти четкий психоэмоциональный след, так называемую «энграмму в памяти». По сути, полиграф является специальным психофизиологическим аппаратным комплексом, который эту самую энграмму и позволяет выявить. 

Вообще за реакцию человека на ложь отвечает вегетативная нервная система, которая не поддается контролю сознания. За редким исключением: люди, которые занимаются единоборствами или психофизическими практиками, иногда те же самые йоги, могут сознательно контролировать эти процессы. Простой человек такими навыками не обладает. Он не может усилием воли регулировать реакцию своей вегетативной нервной системы на раздражители, особенно – одновременно по нескольким параметрам. На чем-то одном он еще сможет сосредоточиться, но комплексная картина данных все равно его выдаст. 

 

Э.К. Когда полиграф впервые стал применяться в криминалистике? 

М.Б. В криминалистику этот метод пришел не сразу. Изначально он был прерогативой спецслужб, и, прежде всего – разведки. Американцы успешно использовали его еще до Второй мировой войны. 

У нас же полиграф считался лженаукой, наряду с генетикой и селекцией. А кибернетика и вовсе считалась «продажной девкой империализма». 

Но все круто изменилось, когда на Западе при помощи «детектора лжи» стали активно разоблачать наших разведчиков. Самый известный случай – провал нашего резидента в США Рудольфа Абеля. 

Американцы знали, что он работает на иностранную разведку, но не знали на какую именно. При тестировании на полиграфе совсем необязательно задавать вербальные стимулы, то есть устные вопросы. Можно использовать и зрительные образы: например, показывать инструменты, орудия убийства. Абелю демонстрировали слайды с изображением различных стран, и когда ему показали Москву, Кремль и Красную площадь, то есть то, что он реально видел и что из памяти уже не сотрешь, – у него прошла реакция, которую и зафиксировал полиграф. 

Уже потом в СССР создали секретную 30-ю лабораторию в недрах КГБ, где использовались навыки обучения противодействия полиграфу, чтобы научить наших разведчиков обманывать американские приборы. И перепроверять, когда они возвращались на Родину – не завербовала ли их иностранная разведка. 

 

Э.К. То есть обмануть полиграф все-таки можно? Методики противодействия полиграфу существуют? 

М.Б. Скажу вам откровенно, что все эти методики придумываются самими полиграфологами для того, чтобы ловить на эти «крючки» недобросовестных обывателей. Есть понятие нормальной физиологии, а есть физиология атипичная. Условно: когда видно, что то-то здесь не так. 

Так вот, когда человек начинает противодействовать аппаратному комплексу, то это сразу видно на мониторе. Не все это понимают, зато все черпают информацию в Интернете и СМИ о том, что можно ввести прибор в заблуждение при помощи медикаментов или специально вызванной физической боли, но любой нормальный полиграфолог все эти уловки обходит без труда. 

Вот я, например, по образованию врач-психоневролог, и когда я вижу на мониторе полиграмму, то мне сразу многое становится ясно. Если есть латентные задержки или, напротив, реакция опережает раздражитель, то мне ясно, что это – ненормально и я столкнулся с элементом противодействия тесту. 

Формально задача полиграфолога – доказать, что человек обладает специальными знаниями о совершенном деянии. Если же испытуемый к интересующему нас эпизоду не причастен, то его память таких знаний не содержит. И судить о причастности человека мы можем лишь по совокупности частных признаков, понимаете? Условно: некая «лампочка» в памяти человека должна зажечься неоднократно, лишь тогда можно делать какие-то выводы. 

Приведу пример: когда мы определяем, получал ли человек взятку, то мы обязательно зададим вопросы о том, какой точно была сумма, в каких именно денежных купюрах, где лежали деньги, что лежало рядом, во что они были завернуты и так далее. При этом тесты обязательно повторяются. Если при каждом предъявлении теста идет устойчивая реакция именно на этот частный признак, то можно говорить о том, что в памяти этого человека есть идеальные следы о совершенном деянии. 

 

Э.К. Полиграф может ошибиться? В вашей практике были случаи, когда результаты исследования на полиграфе были подвергнуты сомнению? 

М.Б. Ошибается не прибор, а люди, которые делают выводы, основываясь на его показаниях. Характерный случай подобного плана: в одной глухой деревне расследовалось убийство участкового. В круг подозреваемых попало достаточно много лиц. Полиграфологи поехали туда в командировку, чтобы в ходе расследования провести тестирование подозреваемых. И возникла такая ситуация: супруга одного из подозреваемых настояла на том, чтобы ее муж по - приличней оделся на встречу с нами, в том числе – повязал галстук. Дескать, люди из Москвы приехали, приоденься. А мужик, надо сказать, был типичный крестьянин, он всю жизнь проходил в телогрейке и кирзовых сапогах. Этот самый галстук его очень раздражал, он даже изрядно поскандалил по этому поводу с женой. 

В ходе тестирования подозреваемым показывали различные бытовые предметы: ножи, топоры, ведра, утюги и прочее. Вроде бы случайный набор предметов. И вот когда стали проводить тестирование именно этого подозреваемого, то устойчивая реакция у него была обнаружена при демонстрации галстука. Но в том-то и штука, что задушен потерпевший был именно галстуком! Должен сказать, что ложное обвинение предотвратили с трудом. 

Еще один пример из истории: в ходе расследования убийства протоиерея Александра Меня был выявлен один из якобы причастных людей. Однако с помощью полиграфа было доказано, что он не обладает специальными знаниями о произошедшем событии, и был установлен факт самооговора. Видимо, таким образом человек хотел прославиться. 

Полиграф вообще работает больше в материальной плоскости, он фиксирует то, что, образно говоря, можно потрогать руками. Полиграф не может фиксировать абстрактные психические и философские понятия, такие как чувства и желания. Поэтому полиграфология – очень тонкая работа и установленные частные признаки всегда многократно перепроверяются. 

 

(Продолжение следует) 

Журнал «Человек и Закон»