Местре (наставник) начинает петь, ему вторят ученики под гул беримбау (бразильского струнного инструмента) и барабанную дробь. И вот оно начинается. Из роды (круга) в центр выходят двое и начинают джингу или балансао (базовое движение капоэйры, на котором основаны все серии ударов). Первое впечатление — эти парень и девушка просто танцуют, подбадриваемые ритмическими хлопками остальных. Внезапно девушка уходит влево и наносит парню быстрый летящий удар ногой в развороте. Парень падает назад, подставив руку, левой ногой проводит подсечку и тут же вскакивает на ноги. А девушка, с честью избежавшая подсечки, прошлась колесом и готова к новой атаке.

Двое в центре круга, глаза в глаза, и при этом какая легкость и естественность переходов с ног на руки и наоборот. Сменяют друг друга подножки, подсечки, перевороты, сальто, прыжки, скачки, удары «мельница» и «ножницы» да мало ли еще. Сколько же надо было репетировать, чтобы так синхронно получалось? А вот и нет, капоэйра — это чистая импровизация. Действо капоэйры поражает очарованием красок. Присмотрись — и ты увидишь джунгли Амазонки, африканскую сельву, ритуальный танец обряда инициации, неукротимость диких животных, потрясающее чувство владения пространством и телом, способным к самым головокружительным движениям.

Вовсе не обязательно быть бразильцем для того, чтобы восхищаться капоэйрой: быстрые, идеально сбалансированные акробатически точные движения в сочетании с ритмичной мелодичной зажигательной музыкой беримбао, по душе любому. Но необходимо быть хоть немного бразильцем для того, чтобы добиться в ней сколько-нибудь заметных успехов. Быть немного бразильцем — чувствовать себя мулатом, думать, как креол, открыто улыбающийся жизни, любящий женщин и кашасу (водку из сахарного тростника), обладать врожденным чувством ритма и бронзовым гармоничным телом вывезенных из Африки рабов, гордостью и заносчивостью португальца, малисией индейца-аборигена.

Здесь очень важен термин «малисия» — португальское слово, наиболее точно передающее сущность капоэйры — боевого искусства. Малисия — это хитрость, умение предугадать действия противника, мгновенно отреагировать, нанести неожиданный, я бы даже сказала, подлый удар, удар без правил, удар ниже пояса, скользящий удар по лицу, зажатым в руке или ноге, лезвием бритвы, уход от атаки в самый последний момент и молниеносная контратака.

Но есть и капоэйра — атлетическая игра, где вся суть заключается во взаимодействии с партнером: перехитрить и таким образом победить, предугадать его действия и скрыть свои намерения, моя малисия против твоей. И еще капоэйра — танец, капоэйра — ритуал. Он не только поднимает настроение, помогает сбросить энергию, но и делает тебя членом группы, частью общества, дает тебе возможность занять определенное место в этой группе, чувствовать поддержку твоего «клана», чувствовать себя окруженным друзьями, соратниками. Для бразильца жизненно необходимо не остаться в одиночестве, не оказаться выключенным из системы. Занять определенное место в этой системе. Неважно, какой у тебя оттенок кожи.

Когда-то давным-давно капоэйристы с помощью своего искусства стремились доказать, что негры и мулаты не хуже белых. Рабство отменили больше ста лет назад. Уже не убегают из сензалы (помещения, где держали рабов) в киломбо (поселения беглых негров-рабов) самые смелые и неукротимые, удовлетворяя извечное стремление человека к свободе.

Прошли времена, когда освобожденные законом рабы, которым не так-то просто было найти работу, напившись, схватывались в портовых барах с моряками, прибывающими в Бразилию со всего света, показывая свое искусство и обучаясь новым приемам и техникам. Когда капоэйристы, превратившие свое тело в совершенное оружие, вынуждены были наниматься телохранителями к богачам или запугивать политиков.

Только в преданиях сохранились воспоминания о том времени, когда хороший капоэйрист использовал две или три клички вместо настоящего имени, что затрудняло его поимку, и звался, например, Шико Лом, Пейшото Плешь, Антонио Везунчик или Семь Смертей.

Когда в 1890-х годах шефу полиции Сампайо было поручено избавиться от распоясавшихся «бандитов», объявленных вне закона, он собрал и обучил специальную группу, что-то вроде нашего спецназа, чтобы выловить и посадить всех имеющихся в городе капоэйристов. Что интересно, при этом он сам был талантливым местре капоэйры.

И совершенно неважно, чем ее считать: танцем, игрой, борьбой или всем вместе; была ли она вывезена из Африки, или возникла в самой Бразилии как ответная психологическая реакция на порабощение, что было раньше: курица или яйцо, то есть превратился ли некогда тотемный танец в борьбу за выживание или наоборот. Есть аргументы и материалы, поддерживающие обе теории. Все это не суть. Главное, что ушедшая на многие годы в подполье капоэйра, возникшая, меняющаяся и развивающаяся вместе с бразильской культурой, несмотря ни на что, выжила, распространилась по всей Южной Америке, пустила корни во многих странах мира и с каждым годом становится все более и более популярной. Чем это объяснить? Все известные боевые искусства основаны на подражании животным: тиграм, львам, орлам — всего не перечесть.

Опытный капоэйрист подражает хамелеону. Хамелеону, способному слиться с окружающей средой, умеющему выждать и напасть, когда этого не ожидают, хамелеону, меняющемуся, чтобы всегда быть под стать любому противнику. То же относится и к искусству капоэйры. Если бы не это, оно давно бы кануло в Лету, а не оставалось единственным, известным нам, существующим сегодня боевым искусством южноамериканского происхождения.

В отличие от восточных единоборств с их сложными философскими принципами и стремлением к духовному самосовершенствованию, капоэйра — это философия повседневности, простая и понятная, это сама жизнь, полная радости и горя, праздников и болезней, рождений и смертей, свадеб и войн. Это гимн сильному, гармоничному и здоровому телу, привыкшему к тяжелому физическому труду, телу, способному любить и карать, телу, превращенному в смертельное оружие. Капоэйра не претендует сделать из тебя просветленного, не пытается заставить тебя медитировать и часами размышлять о том, как звучит хлопок одной ладони. Она доступна всем. Мужчина, женщина, ребенок — любой может освоить ее и участвовать, было бы желание. Но она делает тебя частью целого, не зря все участники представления становятся в круг.

Ты — один из нас, мы за тебя, мы поможем тебе, если понадобится. Мы без слов понимаем каждого и перенимаем особенно удачные экспромты друг от друга, в общении создаем нечто новое. Нет места индивидуализму, лжи, понятию греха, искусственности, все на виду, все открыто и естественно. Мы — противники в момент встречи в центре роды, мы оба стремимся к победе, но до и после мы — друзья, почти братья. Мы можем причинять боль, но можем и показывать чудеса акробатики, радуя глаз, это — просто игра. Ну и что? Вся жизнь — игра! И радость, и напряжение, и борьба, и победа.

Специально для «Хранителя». Рио-де-ЖанейроСан Пауло —  Москва