В последнем ежегодном докладе Международной кампании по запрещению противопехотных мин (ППМ) отмечается, что в 2005 г заметно сокращение масштабов использования противопехотных мин. Сегодня ППМ используются преимущественно повстанческими формированиями. По имеющимся данным, повстанцы использовали ППМ и самодельные взрывные устройства(СВУ) аналогичного типа в 13 странах (за предыдущий период зафиксировано использование в 16 странах).

Особое распространение это получило в Бирме, Колумбии и Непале. К Конвенции 1997 г. присоединились четыре государства, в том числе Эфиопия, которая серьезно затронута минной проблемой и сама использовала ППМ еще в 2000 г. (другие три — Бутан, Латвия и Вануату). В настоящее время Конвенция насчитывает 147 государств-участников, еще семь стран подписали, но не ратифицировали ее. К настоящему времени государствами-участниками Конвенции уничтожено 38,3 млн накопленных ППМ. 21 ноября Алжир стал 71-й страной, полностью уничтожившей запасы ППМ. У государств, остающихся за рамками Конвенции, сохраняется, по оценкам, около 160 млн ППМ, в том числе у Китая — порядка 110 млн, у России — 26,5 млн, у США — 10,4 млн. Россия впервые обнародовала данные о своих запасах: из 26,5 млн мин 23,5 млн к 2015 г. должны быть уничтожены.

Есть несколько соображений по поводу сверхпопулярности этой темы. Одна из причин, на мой взгляд, связана с гибелью в автомобильной катастрофе британской принцессы Дианы, которая являлась активной сторонницей повсеместного запрещения противопехотных мин. Трагическая кончина любимой миллионами людей красивой леди обострила отношение общества к этой проблеме, в конечном счете привела к присуждению антиминному движению, возглавляемому американкой Джоди Уильямс, Нобелевской премии. А это, в свою очередь, переместило противопехотные мины из периферии общественного внимания в центр.

Но оставим в стороне субъективные аспекты и посмотрим на проблему ППМ объективно. По данным ООН, сейчас на территории 64 стран установлено более 110 млн мин. С 1975 года от них пострадало свыше одного миллиона человек. Статистика тяжелая: еженедельно от взрывов гибнут или получают увечья около 800 человек, в основном дети и женщины. Наиболее сильно от мин пострадали и страдают такие страны, как Афганистан, Сомали, Ангола, Босния и Герцеговина, Судан, Вьетнам. В Камбодже, население которой чуть больше 10 миллионов человек, каждый 385-й житель травмирован минами. Эту мрачную картину по своему дополняет Чечня и Закавказье.

Для некоторых из упомянутых стран ликвидация минных полей не просто гуманная проблема, а вопрос их развития. Как считают специалисты, освобождение сельскохозяйственных угодий от мин позволит Камбодже и Афганистану увеличить производство продуктов вдвое, а Анголе — на одну треть. Состояние в этих странах во многом напоминает то, что пережила наша страна в первые послевоенные годы...

В России существует подобная проблема. Ежегодно инженерные войска Минобороны ликвидируют около ста тысяч боеприпасов. Правда, не все они являются минами, большинство — артиллерийские снаряды. Пролежав более полувека в земле, они представляют огромную опасность. Кстати, 100 тысяч уничтожаемых боеприпасов составляют половину того, что обезвреживается в мире в ходе всех международных операций. Но вернемся к минам...

Есть несколько обстоятельств, которые обостряют проблему ППМ. Это, во-первых, несоответствие темпов разминирования (200-300 тысяч мин в год) и объема вновь устанавливаемых мин — более 2 миллионов штук ежегодно. И во-вторых, высокая стоимость обнаружения и уничтожения этого оружия — от З00 до 1000 американских долларов на одну мину! Уже подсчитано, что разминирование всех установленных ППМ обойдется сообществу примерно в З0 миллиардов долларов.

Если ППМ приносят столько бед, почему же тогда человечество не откажется от такого разрушительного и дорогого в обезвреживании оружия?

«Дело в том, что ППМ имеют много и преимуществ, — объяснял мне в свое время начальник инженерных войск МО РФ генерал-полковник В.П.Кузнецов, — мины — сравнительно дешевое и эффективное оборонительное оружие. Оно позволяет малыми силами блокировать значительные силы противника. Кроме того, массовое применение мин оказывает мощное психологическое воздействие на живую силу, в результате которого у личного состава вырабатывается устойчивый комплекс «минобоязни». Благодаря этим своим качествам ППМ стали одним из основных средств, применяемых в ходе локальных войн и вооруженных конфликтов, прежде всего в развивающихся странах.

В основе минной проблемы, на мой взгляд, лежит неконтролируемое массовое применение — прежде всего в ходе внутренних вооруженных конфликтов в некоторых, как раньше говорили, странах третьего мира, — так называемых негуманных мин, применение которых ограничено, а в некоторых случаях запрещено международно-правовыми актами. Словом, многих бед можно было бы избежать, если бы воюющие стороны, устанавливая мины, соблюдали определенные цивилизованные правила».

Основным международно-правовым документом, лежащим в основе решения проблемы ППМ является так называемый минный протокол Женевской конвенции 1980 года. В 1996 году была принята его новая редакция. Этот документ вводит жесткие ограничения на применение всех типов противопехотных мин. Некоторые их образцы (те, которые невозможно обнаружить миноискателями, срабатывающие от их излучения, и другие) полностью запрещаются. Протокол этот настолько строг, что при полном его соблюдении применение «долгоживущих» мин на практике становится просто нецелесообразным. Судите сами, документ требует не только обозначать, но и ограждать минные поля — при этом исчезает внезапность их применения.

В конце 1997 года 120 стран мира подписали в столице Канады «оттавскую конвенцию». Официальное ее название: «Конвенция о запрещении использования, складирования, распространения и передачи другим странам противопехотных мин». Оттавская конвенция предусматривает всеобщее запрещение и уничтожение ППМ в течение 4 лет. Ведь чего проще, взять да запретить. Ан нет. Свои подписи под документом не поставили ни РФ, США, Индия, Пакистан, Израиль, некоторые государства Ближнего Востока и республики ближнего зарубежья. У всех этих стран свои резоны.

США, например, утверждают, что подписание этой конвенции затруднит выполнение ими своего долга по защите Южной Кореи… Пентагон полагает, что минные поля, расположенные между двумя странами, «оберегают» жизнь американских солдат, дислоцированных на юге полуострова.

Индию и Пакистан сдерживают старые территориальные споры, которые в прошлом решались с помощью оружия. Аналогичная обстановка на Ближнем Востоке. Наши бывшие соотечественники испытывают экономические затруднения.

По мнению российских экспертов, «оттавская конвенция» не только не решает, а, напротив, еще более затягивает узел минной проблемы. С ее подписанием создан параллельный («минному протоколу» Женевской конвенции) механизм, который во многом носит декларативный характер. Конвенция как бы разделила мир на два лагеря — сторонников незамедлительного запрета ППМ и тех, кто не готов к этому.

Кроме того, в настоящее время отсутствуют средства, которые могли бы заменить ППМ и выполнить с нужной эффективностью возлагаемые на них задачи. Ведь в военно-техническом отношении мины являются частью общего арсенала оборонительного оружия. Они развивались на протяжении многих десятилетий; а их наличие отражает объективную потребность в таком виде оружия. Непродуманное их запрещение приведет к изготовлению и несанкционированному применению самодельных взрывных устройств, представляющих, согласитесь, более серьезную угрозу для гражданского населения, чем противопехотные мины, изготовленные промышленностью.

Следует учитывать и тот факт, что РФ сокращает свои Вооруженные силы. Группировки войск уменьшаются, а ширина оборонительных полос увеличивается. Зачастую при подобном положении дел инженерные заграждения являются единственным средством, позволяющим в случае необходимости задержать продвижение противника и создать благоприятные условия для действий своих сил. Кроме того, мы не должны также забывать о необходимости защиты государственной границы: минные поля позволяют предотвращать от проникновения вооруженных формирований, банд, незаконного ввоза оружия, наркотиков. А еще есть такая задача, как охрана особо важных промышленных и военных объектов — атомных, гидроэлектростанций, опасные химические производства.

И наконец, выполнение «оттавской конвенции» России пока не по карману. Наша экономика просто не осилит уничтожение всех мин в кратчайшие сроки.

Суть и содержание нашей позиции в связи с международной проблемой сводятся к следующему. Во-первых, главным направлением решения «минной проблемы» должно стать проведение международных операций по разминированию. Россия, а прежде СССР, активно участвовали в этой работе. У нас имеются хорошие специалисты, обеспеченные всем необходимым.

Во-вторых, движение за запрещение ППМ должно строиться с учетом реальных геополитических и экономических возможностей стран, не нанося ущерба их обороноспособности и национальным интересам.

В-третьих, как представляется, сообщество должно найти такой механизм решения «минной проблемы», который позволил бы вовлечь в него большинство стран — производителей и потребителей этого оружия. Может быть, уже упоминаемые документы — «минный протокол» Женевской конвенции и «оттавскую конвенцию» — дополнить другими.

Не исключено, что тогда и РФ подпишет подобную конвенцию.

Но не раньше, чем для этого будут созданы необходимые условия: разработаны системы оружия, альтернативные ППМ и созданы их запасы, необходимые для обеспечения обороноспособности страны. А это потребует значительных дополнительных ассигнований. Еще 10 октября 1997 года Борис Ельцин заявлял в Страсбурге, что наша страна всячески поддерживает усилия мирового сообщества в решении «минной проблемы» и готова сделать все от нее зависящее.

Подтверждение тому — введение Россией моратория на экспорт и импорт мин (введен 1 декабря 1994 г. и затем продлевался).