Собеседник корреспондента «Хранителя» академик РАЕН, доктор медицинских наук, профессор Владимир Филиппович Коновалов родился 27 февраля 1936 года в деревне Морево Почепского района Брянской области, в 1960 году окончил Горьковский медицинский институт, а в 1966 годy аспирантуру при Институте высшей нервной деятельности и нейрофизиологии АН СССР. В настоящее время руководит лабораторией.

– Долгое время у нас в стране детектор лжи относили к «буржуазной выдумке». Вот, мол, хваленая демократия что использует для вторжения во внутренний мир личности! И даже в не­плохих фильмах о наших раз­ведчиках нет-нет да и ввернут эпизод, в котором покажут, как наши парни обводят вокруг пальца эти самые детекторы… Скажите, Владимир Фи­липпович, что  такое «детектор лжи»? Когда он появил­ся?

– Это  электронный медико­психофизиологический аппарат, чутко улавливающий малейшие изменения состояния эмоцио­нально-мыслительных процессов человека. А потому, думаю, пора переименовать этот диагности­ческий прибор в детектор исти­ны и воздать ему должное. Он, на мой взгляд, заслужил общественного признания.

Впервые пpибop, который  называют ещё и полигра­фом, был применен в США, в Беркли (штат Иллинойс) при рас­следовании преступлений. Усовершенствованный  Килли­ром, он, спустя некоторое время, стал ис­пользоваться для отбора сотруд­ников в учреждения и фирмы са­мого разного вида и профиля: от разведслужб до супермаркетов.

Перед широким внедрением при­бора в жизнь американская прес­са пестрела заголовками: «Маши­на говорит, что обвиняемый лжет», «Разоблачитель лжи реша­ет, кто убил» и т.п. Ну как после этого не назвать прибор  детектором лжи? Американцы   подо­шли к решению вопроса с научных позиций, о чем свидетельствует пуб­ликация статей и монографий, посвященных полиграфу. Более того, его использование было введено в ранг государственной  политики.

Уже в 1947 году Гарри Трумэн, бывший в то время президен­том США, подписал приказ «О про­верке лояльности государственных служащих», а спустя шесть лет сам удостоился чести обследоваться на детекторе. В 1950 году было ус­тановлено, что весь личный состав ЦРУ, созданного, как известно, в 1947 году, подлежит обязательной проверке с использованием поли­графа при приеме на службу и пе­риодически в процессе служебной деятельности...

– Следовательно,  Дж. Эймс, высокопоставленный сотрудник ЦРУ, активно рабо­тавший на иностранную разведку, переиграл машину при проверке?

– Нет, проверки он проходил, и они устанавливали, что  Эймс рабо­тает, так сказать, против своих. Но другими данными эти выводы не подтверждались. Двойной агент был разоб­лачен из-за собственного просче­та. Думаю, об эффективности функционирования полиграфа свидетельствуют откровения быв­шего агента ЦРУ Филиппа Эйджи лондонскому корреспонденту «Ли­тературной газеты»: «Я говорю о детекторе лжи. Через него пропус­кают каждого, кто поступает в ЦРУ. Психологически детектор действу­ет неотразимо. После испытания мне сказали: «Мы вам не верим, но всё же берём»…

Прошло несколько лет и не­благонадежность Эйджи полнос­тью подтвердилась.

Во время правления Рейгана, по личному распоря­жению президента, как сообщила газета «Уолл-стрит джорнал», обследова­нию на полиграфе были подверг­нуты практически все высокопос­тавленные лица Пентагона, вклю­чая первого заместителя министра обороны и председателя комите­та начальников штабов. Цель про­верки обусловливалась выяснени­ем источников возможной утечки секретной информации.

– Наверное, в Америке такие проверки вошли в традицию?

– Пожалуй, и так можно ска­зать. В 1985 году в США был даже принят закон «О допустимости применения полиграфа во всех случаях возможной утечки секрет­ной информации», подробно рег­ламентирующий порядок и усло­вия проведения проверок. В этой стране провер­ку на полиграфе проходят все го­сударственные служащие. На фе­деральном уровне это обязатель­но для служащих госдепартамен­та США, министерства обороны, службы безопасности, ФБР, по­лиции, экспертов, консультантов и других лиц, связанных с этими ведомствами. Обязательна эта процедура и для лиц, имеющих доступ к наркотикам и иным контролируемым препара­там...

– Вы, конечно, считаете, Владимир Филиппович, что это правильно? А не злоупот­ребляют ли контрольные органы своим по­ложением? Ведь  «методика исследования лояльности»  не исключает  нарушений прав чело­века?

–  Вопрос, можно сказать, в са­мую «десятку». С такого рода отклонениями в США столк­нулись. И  под влиянием общественного мнения и глав­ным образом профсоюзов здесь в 1988 году был принят закон «О защите прав служащих в связи с тестированием с использовани­ем полиграфа». В документе сказано, что полиграфная проверка долж­на проходить вне поля зрения коллег по работе на строго кон­фиденциальной основе. При её проведении запрещается касать­ся религиозных убеждений, убеждений и взглядов по обще­ственным проблемам, сведений о взглядах и практики в области сексуальной сферы. Эти вопро­сы могут выясняться, когда они сами явля­ются предметом расследования.

– А что, к примеру, является основани­ем для проверки на полигра­фе служащего федерального ведомства?

– Закон и это регламентиру­ет. Основанием для проверки яв­ляется поступившая информа­ция: о разглашении секретных сведений; о связи субъекта с организован­ной преступностью; о незаконном влиянии на других служащих; о фальсификации документов; о сокрытии прежних уголовных преступлений...

– А в других странах подоб­ная практика существует?

– Более чем в 50 странах мира. В том числе в  Канаде, Японии, Из­раиле,  Южной Корее, Турции, Ин­дии, Польше, Венгрии и других демократических государствах  применя­ются проверки на полиграфе. Должен сказать, в разных стра­нах к ним и отношение разное. Если, к примеру, в Японии и некоторых штатах США показания датчиков полиграфа признаются в качестве доказательств в судах первой инстанции по уголовным делам, то в Австрии  полное отрицание этих показаний.

– А как относятся к этим про­веркам в России?

– Настороженно. И я бы ска­зал: к сожалению, насторо­женно. Не используем мы поли­граф в полную силу. А сила эта не­малая. Вспоминаю, как три года назад ко мне обратился руководи­тель одной фирмы с просьбой − об­следовать её сотрудников с помо­щью детектора истины. Дело в том, что из фирмы стали исчезать некоторые документы, а к конкурентам  про­сачиваться важная информация. Я  согласился помочь и попросил этого руководите­ля предупредить своих подчинен­ных о предстоящем тестировании с помощью полиграфа. И что же? На другой день, не дождавшись приезда нашей бригады, один из сотрудников фирмы подал заявле­ние об уходе. И, о чудо (!) документы уже не терялись, а информация  перестала циркулировать вне стен фирмы…

– Значит, полиграф можно использовать не только для изобличения шпионов? Кстати, что означает слово «полиграф»?

– Слово «полиграф» в переводе с греческого означает «множество записей». Полиграфом могут пользоваться кадровые службы и агентства, службы занятости населения и службы знакомств, семейные консультации и лаборатории психофизиологических исследований, обучающих методик и подразделений МВД, налоговые структуры и страховые агентства, миграционные подразделения и охранные предприятия, банки и т.д. Прибор удобен при транспортировке и совершенно не вредит здоровью тестируемого человека. С его помощью можно корректировать психологический климат в коллективе.

– Российские ком­мерческие структуры, вероят­но, уже используют полиграфы? Уж они-то больше, чем кто-либо, пекутся о соблюдении коммерческих тайн?

– Конечно, используют. Но дело в том, что, во-первых, в от­личие от США, у нас нет законов, четко регламентирующих порядок исполь­зование приборов. Во-вторых, если в США уже в 1985 году было более пяти тысяч специалистов, освоивших полиграф, то у нас  их считанные единицы. В Америке ведь дело дошло до того, что полиграфы можно приобретать в личное пользование и проверяйте друг друга в семье или превращайте прибор в компью­тер для игр. А хотите – открывай­те частное бюро проверки на по­лиграфе. В Великобритании, как сообщалось в прессе, продают телефоны, с помощью  которых определяют, правду ли говорит собеседник или лжет.

–  Может быть, у нас плохие полиграфы?

– Отечественные варианты по­лиграфа  дешевле импортных и надежнее. У отечественных изделий выше эф­фективность выявления психоэмо­циональных изменений в организ­ме. Если бы ими пользовались фирмы, то, уверен, не было бы в печати объявлений типа «Такая-то ассоциация предупреждает, что продукция ее марки, реализуемая неким НПО, не гарантирует рекла­мируемого качества».

– Владимир Филиппович, а  в  медицине   полиграф применяют?

– Да.  Детектор диагностиру­ет функциональное состояние че­ловека: возбужден он или нет. Врач  решает, как снять не­рвно-психическое состояние пациента, если оно выявлено. С по­мощью нашего прибора также оп­ределяется, насколько эффектив­ны назначаемые специалистом процедуры для избавления человека от стрессирующих перегру­зок. Вот что сказал по этому по­воду президент меж­дународного эли­тарного медицин­ского центра «АСК» академик Пичхадзе: «Вне­дрение в практи­ческую деятельность руководи­мого мной цен­тра детектора истины, который я с полным правом мог бы назвать «сейсмографом души», позволило специалистам объективизировать результаты своей работы, повысить эффективность диагностики, терапии и прогнозирования скорости выздоровления. Считаю, что эта психотехнологическая система, представляющая по сути дела комбинацию блоков биокоррекции и биообратной связи, должна стать неотъемлемой частью проводимых врачами назначений». И с этим компетентным мнением трудно не согласиться. Надеюсь, читатели «Хранителя» понимают, что детектор истины – прибор диагностический. Он помогает специалистам лечить лю­дей,  фор­мировать здоровую нравственную атмосферу в коллективах и защищать государственные интересы. Но подчеркнём: если прибором пользоваться умело и деликатно.

Вел беседу Евгений Грязнов.