Спектр обсуждавшихся вопросов оказался неожиданно широк, в том числе и для его организатора — профсоюзов ЛУКОЙЛа. Действительно, безопасность труда можно и нужно понимать не только как сугубо производственную безопасность работников, но и безопасность социальную, безопасность финансовую. А потому в поле зрения участников «круглого стола» неизбежно попали и недавние акции протеста нефтяников из Сургута, Ханты-Мансийска и Нижневартовска.
Упреки в адрес профсоюзов отчасти справедливы. О сокращении количества членов профсоюзных организаций и снижении привлекательности профсоюзов говорил на VI съезде ФНПР и президент России Владимир Путин.
Однако в составе ФНПР, как и везде, есть свои лидеры, свои аутсайдеры. К примеру, число членов профсоюза ЛУКОЙЛа не только не снижается, но и неуклонно растет. Да и по показателям бесконфликтности между коллективом и руководством компании — в числе первых. О том, как этого удалось добиться, рассказывает наш собеседник — председатель совета Международного объединения профсоюзных организаций (МОПО) ОАО «ЛУКОЙЛ» Георгий Кирадиев.
— Георгий Михайлович, насколько я знаю, вы заняты профсоюзной деятельностью в нефтяной отрасли с 1984 года. Надо понимать, ваши ноу-хау уже отточены до совершенства...
— Ста процентов того, что требуют представители рабочих коллективов, выполнить невозможно в принципе. Но 90 процентов проблемных вопросов и предложений, которые мы ставим перед работодателем, находят свое отражение в тех или иных нормативных документах.
— Конкретный пример, если можно...
— В одно время на нефтеперерабатывающем заводе «ЛУКОЙЛ-Нижегороднефтеоргсинтез» получился провал по уровню заработной платы одной из категорий сотрудников — вовремя не повысили зарплату. Профсоюз вмешался, обсудил этот вопрос с руководством компании, и проблема была решена.
— Насколько оперативно решаются такие вопросы?
— Вполне оперативно. У нас есть договоренность со всеми руководителями о том, что они должны регулярно встречаться с трудовыми коллективами. Люди не оторваны от руководства компании, они имеют возможность непосредственно на своем рабочем месте задать любые вопросы любому руководителю. Кроме того, мы ввели такую практику: руководители компании всегда участвуют в этих встречах вместе с профсоюзными работниками. То, что высказывается, слышит и профсоюзник. То, что говорят в адрес профсоюза, — слышит работодатель. Этот механизм не дает возможности ни одной из сторон говорить одно, а делать другое. Это снимает социальную напряженность.
— Лучше всего социальную напряженность снимает достойная оплата труда...
— Конечно. И в этом направлении мы добились многого. На предприятиях ЛУКОЙЛа минимальная тарифная ставка рабочего первого (самого низкого) разряда составляет 3198 рублей, что полностью соответствует требованиям, как Отраслевого тарифного соглашения, так и Соглашения между работодателем и профобъединением ОАО «ЛУКОЙЛ». По сути, это один из самых высоких показателей в отрасли. Это тот гарантированный минимум, который работник получает при любой ситуации. А удельный вес тарифной, гарантированной части оплаты труда в структуре заработной платы, то есть того, чего работник не лишится при депремировании, — 62-65 процентов. В других компаниях иное соотношение: например, 70 процентов премии на 30 процентов ставки. И, случается, руководители среднего звена за малейшие проступки наказывают людей на 100 процентов премии. Вот тогда-то и происходят социальные взрывы. У нас такого нет.
Есть социальный кодекс компании, соглашение между работодателем и профобъединением и коллективные договора на местах, которые заключаются, исходя из финансовых, экономических возможностей каждого конкретного предприятия. В текущем году среднемесячный доход работников ЛУКОЙЛа составляет свыше 27 тысяч рублей, а в добывающем секторе превышает 33 тысячи. Плюс дополнительное медицинское и пенсионное обеспечение. Так что нет причин выходить на улицу и стучать касками.
— Традиционно считается, что работодатель и профсоюзник находятся по разные стороны баррикады. А у вас — полное взаимопонимание...
— Эта традиция не российская, к тому же прошлого века. Работодатели понимают, что, не накормив работника, не дав ему возможности достойно жить сегодня и не предоставив ему надежных социальных гарантий на будущее, нельзя от него требовать максимальной отдачи.
— Как быть, если работник предпочитает «выяснять отношения» с работодателем напрямую, без посредника в лице профсоюза?
— Членство в профсоюзе — дело добровольное. Когда приходит новый сотрудник, его информируют о том, что на предприятии работает профсоюз. А вступать в профсоюз или нет, решает он сам. Наша задача — убедить человека в том, что мы будем активно отстаивать его интересы. В ЛУКОЙЛе работает более 150 тысяч человек. Из них около 98 процентов - члены профсоюза. И это подтверждает, что люди нам доверяют, что мы работаем в правильном направлении.
— Насколько ваш подход соответствует международным стандартам в области трудовых отношений?
— Еще два года назад по нашей инициативе ЛУКОЙЛ заключил глобальное соглашение о сотрудничестве с Международной федерацией профсоюзов работников химической промышленности, энергетиков, горняков и разнорабочих (ICEM) и Российским профсоюзом работников нефтяной, газовой отраслей промышленности и строительства РФ (НГСП). Это соглашение подразумевает соблюдение компанией международных законодательных актов и конвенций Международной Организации Труда.
— Раз уж речь зашла о зарубежье — как там решаются профсоюзные вопросы?
— ЛУКОЙЛ работает в тридцати зарубежных странах. Здесь он действует в условиях местного законодательства и конкретной экономической ситуации. Тем не менее, если уровень социальных пакетов в той или иной стране меньше, чем на российских предприятиях, мы стремимся его увеличить. Не скажу, что это просто, но многое удается. Во всяком случае, за 15 лет никогда не применяли крайние меры, и надеюсь, и в будущем нам они не понадобятся.