Глобализация и наличие широкого спектра угроз и вызовов диктуют для России и Европейского союза такую повестку дня, выполнение пунктов которой отдельным членам международного сообщества не под силу. Обе стороны нуждаются друг в друге. ЕС с входящими в него государствами представляет более 455 миллионов граждан, а его валовой продукт составляет 10 триллионов евро1. Россию и ЕС объединяют общее видение мира. Тесное сотрудничество между Россией и ЕС имеет место в общей борьбе с терроризмом, обе стороны предпринимают меры по активизации своих антитеррористических действий, основой которых стала стратегия безопасности ЕС, разработанная под воздействием войны в Ираке и принятая в июне 2003 года на саммите ЕС в Греции (Халкидиках). В ней признавалось, что после холодной войны изменились требования к международной безопасности. В начале 21 века появились новые угрозы, связанные с терроризмом и распространением оружия массового уничтожения, а также страны, по разному относящиеся к этим новым угрозам. Можно вычленить три группы государств2 .

Первая — Израиль (стратегический союзник США), и Индия (союзник России), которые несут ответственность за распространение ОМУ, но, с другой стороны, они являются стабильными демократическими государствами, страдающими от терроризма. Вторая группа, в которую входят Северная Корея, Иран, Пакистан ответственны и за распространение ОМУ, и за связи с международным терроризмом, который они финансируют, но они поддерживаются отдельными членами международного сообщества по своим соображениям. И, наконец, третья группа государств включает в себя Ливию, Сирию, Алжир (с антизападным уклоном) и Саудовскую Аравию (партнера США), которые связаны с международным терроризмом (предоставляя свою территорию для учебных лагерей), но не имеют возможности в ближайшее время создать ОМУ. В целом Европейская стратегия безопасности состоит из взаимоувязанных элементов, применимых к конкретным угрозам. В комплексе они должны нейтрализовать возникающие угрозы, помочь в устранении имеющихся угроз и содействовать в продвижении к стабильности в прилегающих к ЕС регионах и международному порядку.

Новый документ не дает ответов, как должны быть решены проблемы взаимоотношений с этими странами, какие критерии определяют средства и методы борьбы с нарушителями международных норм, как эти проблемы должны решаться не только в расширенном ЕС, но и между ЕС и его союзниками после иракской войны. Война США в Ираке имела несколько очень важных последствий для межгосударственных и международных отношений в Евразии. Во-первых, была проверена лояльность европейских стран по отношению с США. Во-вторых, война породила кризис в атлантических отношениях. В-третьих, иракская война окончательно стерла границы традиционного разделения на Запад и Восток, а это означает полное завершение «холодной войны». В-четвертых,  показала, что Европа покончила с восприятием США как «старшего брата». И, наконец, война поставила вопрос перед Евросоюзом, как он приспособлен к новым угрозам и реалиям? Это вовсе не означает нарушения традиционных евро-американских отношений, а наоборот, историческое изменение этих отношений, их перестройка отвечают интересам самих США, если они сохраняют свои отношения с Европой.

Однако если судить о стратегических целях, поставленных в новой концепции — стабильность в прилегающих к ЕС регионах, международный порядок и борьба с новыми угрозами, то они планируются достигнуть с «другими партнерами ЕС — Японией, Канадой, Китаем и Индией. Но ни одни из этих партнерских отношений не будут являться исключительными». Вызывает сомнение, что без России эти цели могут быть достигнуты, поскольку Россия имеет особое значение для ЕС. Потому, что последовательная интеграция в общеевропейское пространство, партнерство на деле, а не на словах отвечает как интересам ЕС, так и России. Ибо боязнь Запада относительно развития демократии в России может быть снята только при условии, если восток Европы (Россия) будет стабилен, а это возможно лишь при партнерских отношениях, а не при избирательном сотрудничестве.

Если говорить об уровне интеграции ЕС и России, не ниже уровня членства в ЕС, то это могло бы быть достигнуто при выполнении решений саммитов РФ—ЕС, что, в свою очередь, окажет положительное воздействие и на европейские страны СНГ. Без России невозможна полномасштабная военная интеграция Евросоюза, нуждающегося в космических средствах навигации и управления, информационного обеспечения, полицейских, антитеррористических силах, силах быстрого реагирования для проведения совместных операций в приграничной полосе, прекращения незаконной миграции, проведения миротворческих и поисково-спасательных операций. Вооруженные силы стран ЕС, НАТО и России, СНГ являются активными участниками глобализационных процессов, которые развиваются по нескольким направлениям.

Во-первых, путем образования международных коалиций, начиная с программы «Партнерство ради мира» и заканчивая проектом создания Европейских сил быстрого реагирования. В СНГ это связанно с большими финансовыми трудностями.

Во-вторых, военно-техническое сотрудничество, причем в большей мере созданием образцов ВВТ усилиями нескольких государств. Например, создание истребителя «Еврофайтер» усилиями европейских государств или разработка французской компанией «Panhard», дочернего предприятия оборонной направленности крупнейшего европейского концерна PSA Peugeot Citroen, легкой бронированной машины VBL, вооруженной российским ПТРК «Корнет-Э»3, или сотрудничество России с Индией по модернизации находящихся на вооружении индийской армии российской техники.

В-третьих, совместная подготовка и проведение учений. В частности, американцы пытаются провести в повседневную практику программу «Международное военное образование и подготовка», или совместные российско-американские учения «Северный орел-2004» в Северном море, или участие российских кораблей в операции НАТО «Активные действия» в Средиземном море. И, наконец, наиболее важная программа — это борьба с международным терроризмом, при этом международный терроризм и криминалитет тоже являются активными участниками глобализационных процессов.

Тезис о том, что с терроризмом должны бороться вооруженные силы — довольно-таки спорный. По нашему мнению, вооруженные силы предназначены для защиты от внешнего агрессора. Борьба с терроризмом — это функция спецслужб, которые должны осуществить нанесение точечных ударов по целям, на основе проверенной разведывательной информации. Говоря об участии вооруженных сил в глобализационных процессах, надо понимать, что они (ВС) могут использоваться как для защиты суверенитета и территориальной целостности, так и в качестве агрессора (США и Великобритания в войне против Ирака). Вооруженные силы могут применяться для миротворческих миссий. С одной стороны возможно применение армии под флагом ООН (глобальной организации по безопасности) как для достижения и закрепления эгоистических национальных интересов, так и для локализации конфликта, который проходит в том или ином регионе, что в целом отвечает интересам мирового сообщества.

Коалиционные силы в Афганистане и Ираке, конечно, являются элементами глобализации. С точки зрения устава ООН, в Афганистане эти силы являются миротворческими. А в Ираке, с международно-правовой точки зрения, — это агрессоры. Но с точки зрения США, в рамках национальной безопасности, — это реализация национальных интересов. Эти интересы являются пределом, которым может быть ограничен процесс глобализации в военной сфере. Исходя из национальных интересов, американцы вышли из соответствующего международного договора и приступили к созданию национальной системы ПРО. Если говорить о Российской армии, то вероятность участия ее в глобальных войнах, если не изменится геополитическая ситуация, в ближайшем будущем мало вероятна. Но участие в миротворческих, антитеррористических, поисково-спасательных, антинаркотических и совместных пограничных операциях и локальных конфликтах вполне допустимо. Хотя трудно предсказать, как повернется ситуация на постсоветском пространстве, где хельсинскими и ялтинскими соглашениями не решается проблема соотношения права наций на самоопределение с территориальной целостностью государства. Может ли несостоявшееся государство, каким по большому счету является Грузия, претендовать на фактически самостоятельное, но не признанное государство Абхазия? Законно ли требование Азербайджана на Карабах, который был принят Россией в 1810 как часть Армении. Более того, 20 ноября 1920 года президентом США Вудро Вильсоном в соответствии с Севрским мирным договором было определено своим решением, что в границах Армении иметь не только Карабах, но и западную Армению.4 Процесс примерки стратегии европейской безопасности совпал с очередным расширением НАТО и началом второго этапа (после демократизации Восточной Европы) передислокации американских баз и вооруженных сил за рубежом. Поэтому время покажет, что важнее для Европы — политические цели или экономические интересы. Спустя 60 лет после войны меняются не только геостратегические интересы. Происходит переоценка ценностей. Меняются не только отношения между государствами. Сейчас экономика и проблема безопасности, до этого находившиеся на вторых ролях, начинают всё больше влиять на политическую составляющуюся и выходить на первый план. Возможно, это будет способствовать сближению по совместному преодолению Россией и Европой новых угроз.

1 Бернард Бот. Почему Россия и Европейский союз нуждаются друг в друге. Известия. 2004, 18 октября №193(26750) — М. с.4.

2 Надежда Арбатова. С оглядкой на Вашингтон. Евросоюз пытается создать собственную стратегию безопасности. Независимая газета. 2003, 13 октября. № 219 (3051).

3 Юрий Морозов. Глобализация: военный аспект. Красная звезда. 2004, 24 марта. № 53.

4 Граница между Турцией и Арменией так, как определил Президент Соединенных Штатов Америки Вудро Вильсон.Papers Relating to theForeign Relations of the United States. 1920. volume III. рp.795 FF.