«Танковая война»

    С самого начала войны, по существу даже с 1939 г., немцы с успехом применяли танковые дивизии и тщательно организованные боевые группы танков и пехоты, сопровождавшиеся хвалеными пикирующими бомбардировщиками «Штука» (Юнкерс-87), для сокрушительного прорыва тактической обороны противника и развития его на большую глубину. К полному изумлению германского командования, под Курском им это не удалось, несмотря на техническое превосходство в танках и противотанковом вооружении.

    Это произошло потому, что советская сторона извлекла хотя и болезненные, но фундаментальные и решающие уроки из многочисленных поражений в прошлом. Самым главным было то, что оборона эффективна только в одном случае: если в ней используются все рода войск и она обладает одновременно и глубиной, и гибкостью. Под Курском советские войска показали, что только такая оборона обладает достаточной эластичностью для противостояния традиционному танковому штурму, применявшемуся немцами. В результате было доказано, что решительная и правильно выстроенная оборона, основанная на пехоте, может нанести поражение тактике блицкрига. (Дэвид Гланц, Джонатан Хауз «Курская битва. Решающий поворотный пункт Второй мировой войны»).

    По замыслу немецких военных стратегов Курское сражение должно было стать в истории войн величайшей танковой битвой. Одним из первых теоретиков танковой войны был Людвиг фон Эймансбергер, отставной австрийский генерал артиллерии. В его изданной в Мюнхене книге «Танковая война», написанной по заданию немецкого генерального штаба в 1934 году (перевод этой книги в СССР был издан в 1936 году), излагалась теория танковой «молниеносной» войны. Книга была настольным руководством для офицерского состава немецко-фашистской армии. В том же 1934 году в американском журнале «Army Ordnance» рецензент писал: «Книга представляет собой серьезнейший труд. Тем, кто сомневается во влиянии танка на будущую войну, он лишь напоминает о влиянии пулеметов на прошедшую (мировую) войну».

    Главной ударной силой вермахта в Курской битве – в этой величайшей битве не только людей, но также брони и моторов – должны были, так считали немецкие стратеги, стать танковые и танкогренадерские дивизии, которые поддерживались бы мощными силами авиации. Понятно, советское командование также уделяло особое внимание развитию именно этих родов войск. И соперничество инженерной мысли играло важную роль на протяжении всей Отечественной войны.

    В ходе летней кампании 1941 года немецкое командование сделало неприятное открытие – характеристики вооружения Красной Армии оказались значительно выше, чем ожидалось. Столкнувшись тогда с советскими танками Т-34, КВ-1 и КВ-2 (КВ – это сокращение от «Клим Ворошилов»), немецкие танкисты и пехотинцы обнаружили, что их оружие малоэффективно против этих боевых машин. Танк Т-34 был создан харьковскими специалистами. По сравнению с немецкими танками данная модель имела лучшую подвижность, в несколько раз больший запас хода, а также абсолютное превосходство в броне и вооружении. Генерал-фельдмаршал Эвальд фон Клейст называл «тридцать четверку» лучшим танком в мире. А генерал Э. Шнейдер писал: «Танк Т-34 произвел сенсацию. Русские, создав исключительно удачный и совершенно новый тип танка, совершили большой скачок вперед в области танкостроения… Попытка создать танк по образцу русского Т-34 после его тщательной проверки немецкими конструкторами оказалась неосуществимой».

    Великолепны были и танки «КВ», созданные в Ленинграде на «Кировском заводе». Их вообще не брала ни одна пушка. Были зафиксированы случаи, когда КВ не выходил из боя даже после 200 попаданий снарядов в него. Один из немецких участников боев вспоминал: «КВ-1 и КВ-2, с которыми мы столкнулись впервые, представляли собой нечто необыкновенное… Наши бронебойные снаряды рикошетили от брони советских танков… Танки прошли сквозь наши порядки и направились к пехоте и тыловым службам…»

     До поры до времени это огорчительное обстоятельство удавалось несколько парировать за счет более высокой подготовки и огромного боевого опыта немецких солдат и офицеров. Но затем германские инженеры серьезно взялись за улучшение боевых качеств своей бронетанковой техники. Были созданы самоходное штурмовое орудие «Фердинанд» и новые тяжелые танки – «Пантера» и «Тигр». Последний танк выглядел особенно внушительно, с его 100-миллиметровой броней и 88-миллиметровой пушкой. Он уже мог уничтожать советские танки на выбор на расстоянии более 1000 метров. Кстати, производство «Тигров» было очень дорогостоящим. Поэтому те из них, что имелись в войсках, использовали только для выполнения особых задач, к примеру, чтобы идти на острие авангарда наступления.

     Гитлер, как это подчас делают многие непрофессионалы в военном деле, свято веровал во всесилие техники. Именно поэтому он совсем не случайно оттягивал начало Курской баталии. Фюрер глубоко верил, что новые образцы боевых машин – чудо-танков, стальных изрыгающих снаряды монстров – автоматически, так сказать, обеспечат немцам столь желанную победу и потому ждал массового развертывания в войсках новейшего вооружения.

     И действительно немцам удалось летом 1943 года добиться качественного превосходства над советской бронетанковой техникой. К сожалению, следует признать, что в годы, предшествующие Курской битве, в СССР в этой области (танкостроение) наблюдался некий идейный застой: тут гнались скорее за количеством, а не за качеством. Советская техническая политика предусматривала выпуск максимального количества машин за счет отказа от их модернизации. Во всю мочь гнали производство прежде хорошо зарекомендовавших себя танков Т-34, а они уже во многом уступали танкам немецким. Первые советские танки, способные противостоять «Тиграм», такие как тяжелый танк КВ-85, ИС-2 (ИС – Иосиф Сталин) появились на фронте только после Курской битвы.

     Прохоровка

    Генеральный, если можно так выразиться, смотр достижений бронетанковой продукции, плодов всех трудов, как немецких, так и советских инженеров, состоялся во время легендарного сражения под Курском. У станции Прохоровка. 12 июля 1943 года, в день, который пришелся на православный праздник апостолов Петра и Павла, в этом районе (южное направление немецких ударов) разгорелась в истории войн крупнейшая, невиданная по размаху и ожесточению встречная танковая битва. Тут сошлись рвавшийся к Курску с юга-востока 2-й танковый корпус немецких войск в составе дивизий СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер», «Рейх» и «Мертвая голова» и находившаяся в обороне 5-я гвардейская танковая армия генерала Павла Алексеевича Ротмистрова, поддержанная танками и пехотой 5-й гвардейской армии генерала Алексея Семеновича Жадова.

    «Это был настоящий ад» – вспоминают участники сражения под Прохоровкой. Здесь на небольшой территории – широкое поле у Прохоровки было тесным для огромной массы сражающихся – в смертельной схватке столкнулись две стальные армады – 1200 (700 советских и 500 немецких) боевых машин, танков и самоходных орудий. На небольшом клочке представлявшей собой кипящий котел русской земли, сплошь покрытой разрывами бомб и снарядов, перемещалось громадное количество стальных махин. В первые минуты сражения, поднимая черные тучи пыли и дыма, навстречу друг другу ринулись две могучие лавины танков.

     Изучив отчеты своих танкистов, уже столкнувшихся с «Тиграми» и «Фердинандами», Ротмистров постарался свести на нет преимущество разрушительной силы выстрелов этих машин с дальнего расстояния. Он использовал более высокую маневренность Т-34. Они должны были приближаться к танкам противника на расстояние прямого фронтального выстрела или же атаковать немецкие машины с флангов.

     Жарким, но пасмурным и временами дождливым утром 550 танков Красной Армии, при поддержке пехоты, противотанковых орудий и артиллерии, приблизились к танковым клиньям СС во встречном бою. Когда «Тигры» открыли огонь с дальней дистанции, Т-34 быстро сократили расстояние до противника, подняв при этом облака пыли, что снизило видимость до нескольких метров. В хаосе и дыме сотни противоборствующих танков вступили в бой друг с другом, часто на расстоянии менее 100 метров. Танкисты стреляли друг в друга буквально в упор, их схватка напоминала рукопашную – только механизированную. Машины – было раннее утро – ехали с включенными фарами, а танкисты отличали своих от чужих только по силуэтам.

     А над полем в это же время шла жестокая воздушная битва. Авиация, как советская, так и германская, всеми силами стремилась помочь своим войскам выиграть сражение. Бомбардировщики, штурмовики, истребители буквально висели над прохоровским пятачком. Один воздушный бой сменялся другим. Благодаря мужественным действиям советских асов, победа в небе осталась за нами.

     Сражение длилось до позднего вечера. Чтобы разойтись и вновь восстановить боевые порядки, танкам не хватало ни места, ни времени. На поле боя горели сотни танков и самоходок, стоял страшный шум от скрежета гусениц и грохота снарядов. Советские танкисты, используя маневренность отечественных танков, находили уязвимые места, и умело расстреливали бронированных монстров. Снаряды, посылаемые с коротких расстояний, пробивали и бортовую и лобовую броню. Они разрывали стальную шкуру «тигров». Внутри танков взрывались боеприпасы, многотонные башни отлетали в стороны на десятки метров. Тяжелый черный дым поднимался над землей.

    Напряженное сражение длилось 36 часов. Даже несмотря на то, что немцы смогли подбить 450 русских танков, потеряв при этом лишь 150 своих, сражение под Прохоровкой не говорило об их победе. Эту танковую схватку можно было охарактеризовать как тактическое поражение, но оперативный выигрыш советской стороны. 5-я гвардейская танковая армия не выполнила своей задачи, не разгромила танковый корпус СС, но остановило немецкое наступление.

    Прохоровское танковое сражение фактически выиграли советские воины. Это поражение стоило вермахту больших потерь в личном составе армий и до нескольких сотен танков и самоходок. Немцам было гораздо сложнее восполнить потерю своих 150 танков, чем Красной Армии – своих 450.

    12-13 июля стали днями крушения наступательных операций немцев в районе Курска. Растратив впустую старательно накопленные бронетанковые резервы в бесполезном сражении на истощение, Германия теперь имела перед собой гораздо более сильного противника, чем прежде. Если такое явление, как перелом в ходе войны, существует, то, возможно, именно провал операции «Цитадель», а не неудачи под Сталинградом, олицетворяет собой этот ключевой исторический момент.

    В то время как германская армия на Востоке составляла чуть более 3 миллиона солдат и 2400 единиц бронетанковой техники, плюс 190 000 солдат держав гитлеровской оси, Красная Армия теперь насчитывала 5,8 миллионов человек и 7900 танков. Взломать советскую оборону и добиться решающего успеха немцы не смогли. И 14 июля на совещании в Ставке Гитлер отдал приказ о прекращении операции «Цитадель».

     Операции «Кутузов» и «Полководец Румянцев»

     Как и планировалось, остановив немцев, советские войска сами перешли в наступление. В день сражения под Прохоровкой 12 июля 1943 года началась операция «Кутузов». Цель была – взять Орел, лежащий к северу от Курского выступа. Наступающим трем советским фронтам – Брянскому, Центральному и Западному – противостояла 2-я танковая и 9-я армии немцев, которые находились здесь почти два года. Они успели создать глубоко эшелонированную оборону с развитой системой инженерных укреплений и заграждений.

    С такой мощной обороной советские войска встречались впервые. В свою очередь, наши фронты впервые за всю историю этой войны сосредоточили такую массу войск, оружия и техники на участках главных ударов, какой никогда никто не создавал. В ходе операции «Кутузов» плотность огня была огромной: до 200 орудий и 15-20 танков на один километр фронта.

     Гитлеровское командование требовало удерживать позиции до последнего человека. На орловском плацдарме Гитлер поручил командование генерал-полковнику Вальтеру Моделю, который в кругах фашистов почитался «львом обороны». Но и «льву» удержать оборонительные рубежи не удалось. К концу июля войска трех советских фронтов охватили орловскую группировку немцев с севера, востока и юга. Страшась окружения, немцы начали отходить на запад, и советские войска перешли к преследованию. Контрнаступление советских войск на орловском плацдарме продолжалось 37 дней. За это время войска продвинулись на запад до 150 километров. Было освобождено до 2500 населенных пунктов, вызволены из фашистской неволи сотни тысяч советских людей.

     5 августа Орел был освобожден. В тот же день войсками Степного фронта на южной стороне Курского выступа был взят и другой старинный русский город – Белгород. Вечером того же дня в Москве был произведен первый в истории Великой Отечественной войны артиллерийский 12-залповый победный салют из 124 орудий. С этой поры салюты в столице в ознаменование побед Красной Армии стали традицией.

     Взяв Белгород, войска Степного фронта пошли на Харьков. Началась новая операция – «Полководец Румянцев». Можно было взять харьковскую группировку немцев в окружение, однако, несмотря на заманчивость такой стратегии, советское командование избрало и на этот раз оригинальный способ разгрома врага. Было решено нанести рассекающий удар. Причем – и это изюминка – по наиболее сильному месту в обороне немцев.

     К исходу 22 августа наши войска подошли к Харькову, охватив его с запада и востока. В распоряжении противника оставались лишь железная и шоссейная дороги, идущие из Харькова на Мерефу и Красноград. На подступах к Харькову немцы создали сильные рубежи обороны. Вокруг города был возведен укрепленный обвод с развитой системой опорных пунктов, в некоторых местах с железобетонными дотами, вкопанными танками и заграждениями. Сам город был приспособлен к круговой обороне. Для удержания Харькова гитлеровское командование перебросило сюда лучшие танковые дивизии. Гитлер требовал любой ценой удержать Харьков. Он указывал Манштейну, что взятие города советскими войсками создаст угрозу потери Донбасса.

     Во второй половине дня 22 августа немцы все же были вынуждены начать отступление из Харькова. Чтобы не дать ему возможности вывести из-под ударов свои войска и не допустить полного разрушения города, командующий Степным фронтом отдал приказ о ночном штурме. Утром 23 августа, истерзанный врагом, весь в дымящихся развалинах, Харьков, город, в ходе войны четыре раза переходивший из рук в руки, был полностью очищен от захватчиков.

    Курская битва была завершена. После этого советские войска начали бесповоротное, беспощадное движение на запад. Отныне контрнаступление Советских Вооруженных Сил переросло в успешное общее стратегическое наступление на фронтах протяженностью более 2-х тысяч километров. В Курской битве немцы потеряли около 500 тысяч человек, свыше 1,5 тысячи танков, 3,7 тысячи самолетов. Потери Красной Армии составили 863 тысячи человек, 6046 танков, 5244 орудия, 1626 самолетов. По урону танков это одно из самых неблагоприятных сражений Великой Отечественной войны для Красной Армии.

     Об интенсивности и крайней ожесточенности Курской битвы свидетельствуют наиболее высокие за войну суточные потери советских войск. На отдельных ее этапах они достигали свыше 12 тысяч человек, 89 танков, 27 самолетов. Но это были, прежде всего, потери в бою, не разбавленные большим количеством захваченных в плен бойцов и техники, что было характерно для сражений первого периода войны.

      Красная Армия впервые одержала решительную победу в летней кампании, противопоставив немцам грозную техническую мощь. Массовой же применение новейшей немецкой техники не принесло ожидаемого результата. Итожа события тех дней, Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков писал:«Сражение, которое велось под Курском, Орлом и Белгородом, было одной из важнейших битв Великой Отечественной войны и в целом всей Второй мировой войны. Здесь не только были уничтожены отборные и наиболее мощные группировки немцев, но и была бесповоротно подорвана вера немецкого народа и немецкой армии в нацистское руководство и в способность Германии противостоять растущей мощи Советского Союза».

Юрий Чирков