Мы носили ордена своих отцов

   Картинка из детства: мы, четверо братьев, делим меж собой награды родителей. Играем в войну, и потому каждому хочется иметь на груди настоящие боевые ордена и медали.

    Старшие привинчивают к рубашкам ордена «Отечественной войны» и Красной Звезды. Мне достаются медали. Выше всех вешаю «Партизану Отечественной войны» − это мамина. Выше всех, потому что знаю − она боевая. Ниже − юбилейные и трудовые. Когда все расходятся, цепляю еще одну награду. Но так, чтобы не была особо видна, не читалась, чтобы только блестела со стороны − запамятовал, но или «Медаль материнства», или «Мать-героиня»...

    Друзья поглядывают на нас с плохо скрытым восхищением − в селе столько наград на одну семью больше ни у кого нет. А ордена и медали родителей на нашей груди вольно иль невольно, но уже тогда поднимали на определенную высоту даже в игрушечной войне, не позволяли трусить, малодушничать, предавать. К биографии родителей словно можно было прислониться как к чему-то сильному, основательному, несокрушимому. И самим ощущать себя сильными, непобедимыми. Это как код генетической памяти...

    Мама в 41-ом вместе со своим отцом ушла в партизаны. Когда говорят, что Москву спасли сибирские дивизии, она улыбается, потому что врага в Подмосковье, на подступах к столице, останавливали и они в Брянских лесах, подрывая эшелоны, минируя дороги, оттягивая на себя полки и дивизии вермахта. Ей было восемнадцать, когда каратели окружили их отряд имени Руднева. Ее отец, комиссар отряда Григорий Зюкин, повел партизан на прорыв, а матери доверил раненых и послал пробираться через болота совсем в другой стороне. Она вывела восемь человек, за что впоследствии получила орден Красной Звезды.

    А дедушка погиб − пуля попала в шею когда он поднимал бойцов в атаку и кричал «Ура». Словно пытались враги заглушить, прервать, опрокинуть этот клич, ведущий к победе, к доблести и мужеству, оставить его навсегда средь брянских буреломов. Чтобы сгнил, истлел, испарился, исчез навсегда. Но в атаку на врага поднимались не одни комиссары...

     После войны мама найдет в лесу его останки, перевезет их в родную деревню. И поставят ему всем миром памятник. И уже я веду к родному обелиску своего внука − что бы помнил, чтобы тоже мог прислониться к истории своих предков, к истории страны, чтобы напитался силой и славой Отечества, был сильным, не трусил, не малодушничал, не предавал...

     Отец, пережив оккупацию, в 43-м пошел на фронт.3-й Белорусский. Стал сержантом, командиром пулеметного расчета «Максим». Во время штурма Кенигсберга был тяжело ранен. Очнулся ночью − кто-то лизал ему лицо. Оказалась санитарная собачка с красными крестом, повязанным на боку. Перевалился на волокушу, в которую она была запряжена, и пришел в сознание уже в госпитале. После войны возглавлял Совет ветеранов села, каждый год покупал серебрянку и красил ею памятник погибщим односельчанам. Но самое высшее признание его авторитета среди людей − то, что тридцать лет избирали председателем ревизионной комиссии. На общественных началах. Знали − у Федора Агапьевича из общих колхозных закромов зернышка не пропадет. Он и маму однажды выгнал из дома, когда она взяла на складе в карман семечек, чтобы передать мне в Афганистан − отнеси обратно. Если надо − купим.

     Четыре года назад, подкошенный болезнью, он вдруг вспомнил фронтовой эпизод с ранением. Как раз наступал год собаки, и он говорил с надеждой: «Собачка вытащила меня на фронте, авось вытащит и сейчас». А если уж умирать, то хотел после шестого числа − чтобы успеть получить пенсию. Чтобы нам, детям, было не так накладно его хоронить. Такие они, наши старики.

     А оградку на его могиле мы покрасили в голубой цвет. Вокруг почему-то все в черный цвет красили, а мы нашли голубую краску, которой все время был выкрашен наш деревенский родительский дом − и сделали так.

     В каждой семье есть свои предания и легенды, передаваемые из поколения в поколение. Говорят, что в нашем роду некогда носилась фамилия Охрименковы. Но однажды молодица, у которой муж ушел служить в армию на двадцать пять лет, родила мальчика. От кого − неизвестно. И хранилась эта тайна до тех пор, пока выросший парень сам не был призван в солдаты. И тогда местный священник сказал: «Отечеству солдаты должны служить под своей фамилией, Иванов». Так пошел наш род.

    В каждой семье есть и даты, которые особо значимы в роду. Но, наверное, наряду с Новым годом, особо чтимы всеми День памяти 22 июня и День Победы. Нет, проявились в последнее время те, кто ставит под сомнение значимость и величие советского народа в борьбе с фашизмом. Появились и недоумки, которые вскидывают в нацистском приветствии руку. Нашлись даже те, кто поддерживает гробокопателей из ближнего зарубежья, оправдывая это замшелой борьбой со сталинизмом, рвением за чистоту демократии. Но, как океан абсорбирует грязь, перемелет Россия и эту напасть. Потому, что у нас есть великая история. Потому, что у нас были и есть великие наши старики − родители-фронтовики. Потому, что однажды и мы носили на груди их ордена и обязательно передадим это ощущение гордости и собственной значимости тем, кто идет следом.

Николай Иванов.