Необыкновенная одиссея матроса Лабутина
Полуночный звонок раздался неожиданно.
– Тебя ждет сюрприз, – сразу же после приветствия поспешил сообщить мне мой норвежский приятель Бернт Линдеклейв. С ним мы познакомились во время дальнего морского похода российских пограничных кораблей «Плутон» и «Стрелец» вокруг Скандинавии.
Но в чем же сюрприз для меня, российского журналиста, отправлявшегося в Страну фиордов в составе группы, возглавляемой заместителем председателя думского комитета по обороне генерал-майором авиации Николаем Безбородовым?
«Познакомитесь с человеком, который, как и ты, увлекается военной историей, в том числе неизвестными страницами Второй мировой войны. Вам будет о чем поговорить», – сказал на том конце провода мой далекий собеседник и повесил трубку.
И вот мы, пролетев почти через всю Европу и сделав пересадку в Дании, на самолете местной авиалинии приземлились в аэропорту города Ставангер. Здесь, в военной зоне аэропорта, находится штаб южной группировки Королевских ВВС, которую возглавляет коллега (по военной линии) генерала Безбородова, генерал-майор Гуннар Рулланд. В годы войны здесь же находился штаб авиации люфтваффе; его здания сохранились до сих пор.
И вообще в Ставангере о Второй мировой войне напоминает многое. В апреле 1940 года немцы выбросили здесь воздушный десант и захватили город. А в порт вошли немецкие корабли с подразделениями вермахта и боевой техникой на борту. О событиях военной поры рассказывают и экспонаты музея авиации, которые находятся здесь же, на территории аэродрома, а точнее – в его военном секторе.
Но то, что рассказал встретивший нас в аэропорту по просьбе господина Линдеклейва Бьёрн Братбак, звучало совершенно невероятно. Конечно, рассказал не сразу, а лишь тогда, когда ближе познакомился с русским генералом-парламентарием и с автором этих строк.
Бьёрн Братбак. Высокий, импозантный, с аристократической внешностью и манерами, обходительный в общении. Голубые, цвета воды во фиордах, глаза, аккуратная прическа с проседью, обаятельная улыбка. В то время он работал в крупной государственной нефтедобывающей компании STATOIL, а сейчас на пенсии. Но по призванию господин Братбак – военный историк и писатель. Творческим исследованиям отдает все свободное время. Итог – многочисленные статьи и книги о неизвестных страницах военной и послевоенной истории Северной Европы. Причем во многих из них прослеживаются судьбы наших соотечественников.
Итак, о чем же поведал нам Бьёрн Братбак?
Прощайте, скалистые горы
3 апреля 1943 года подводная лодка К-21 под командованием капитан-лейтенанта Николая Лунина вышла на боевое задание из базы Северного флота – Полярное. Командир лодки к тому времени был широко известен на флоте и в стране. За боевые подвиги в море в апреле 1942 года Николаю Александровичу Лунину было присвоено звание Героя Советского Союза, а лодку, которой он командовал на первом этапе войны, отметили орденом Боевого Красного Знамени. (Лунин принял К-21 под свое начало позже, в марте 1942 года).
Наиболее известной и дерзкой операцией К-21 и ее командира считается атака немецкого линкора «Тирпиц», предпринятая 5 июля 1942 года совместно с другими лодками, в том числе и союзников у берегов Тромса. Лодка Лунина сумела выпустить по линкору 5 торпед. И хотя «Тирпиц» не был разрушен, команда была деморализована смелой атакой. Линкор был вынужден изменить курс и бесславно вернуться на базу. Потом он долго стоял в ремонте, что и дало повод говорить о небезуспешности атаки К-21.
В апрельском (1943 г.) рейде Лунину и его субмарине К-21 была поставлена задача обнаружить и уничтожить германский противолодочный корабль «Карл Гальстер» (бортовой номер Z-20). Интересна его послевоенная судьба: после раздела флота «третьего рейха» союзниками и СССР судно досталось нашему флоту. В составе Балтийского флота под именем «Прочный» бывший немецкий охотник за подлодками находился до 1958 года...
В том боевом походе лодке Лунина не удалось обнаружить «Карл Гальстер». Но западнее острова Сенья, в промысловом районе Свенгрюнн, К-21 обнаружила несколько рыболовных судов. Они были под норвежским флагом. Учитывая, что Норвегия была оккупирована гитлеровской Германией и что по законам военного времени суда под флагом другой стороны подлежали уничтожению, командир приказал открыть по мотоботам огонь из носового артиллерийского орудия. Один мотобот был потоплен. Девять рыбаков погибли, а пятеро получили ранения.
Конечно, сегодня мы можем по-иному воспринимать эти события. Но тогда, напомню, шла война, и в этой войне нередко страдали и невинные. Историк Бьёрн Братбак как раз исследует эту сторону войны. Написанная им книга так и называется: «Свенгрюнн, 12 апреля 1943 года: на войне страдает безоружный».
Но книга не только о моральном аспекте боевых действий. Норвежский военный историк и писатель поведал об удивительной судьбе русского матроса Алексея Лабутина, члена экипажа лунинской лодки. Поход в Свенгрюнн был его первым подводным плаванием. 19-летний Алексей, не имея опыта моряка-подводника, выполнял на лодке обязанности вестового и матроса на камбузе. Однако по боевому расписанию он действовал в качестве подносчика снарядов для 100-миллиметрового носового орудия.
Во время обстрела в районе Свенгрюнн Алексея смыло волной со скользкой палубы и унесло далеко в море. Командир, хотя и заметил потерю бойца, по каким-то причинам отдал приказ на срочное погружение.
Матросу в ледяной апрельской воде грозила неминуемая гибель. Опытные подводники рассказывали мне, что при температуре воды плюс два – минус два человек может продержаться до 15 минут, а если температура чуть повыше, то и дольше – до получаса. Но Алексею Лабутину невероятно повезло: после двухчасового пребывания в океане его, совершенно обессилевшего, заметили и спасли норвежские рыбаки. Те самые, которые подверглись артиллерийскому обстрелу с К-21. Они отогрели и накормили спасенного и доставили его на берег. Вместе с погибшими во время обстрела рыбаками...
На берегу Алексей Лабутин попал из огня да в полымя – к немцам. В той ситуации от командования германских оккупационных войск оказалось невозможным скрыть факт нахождения русского матроса, не способного самостоятельно передвигаться, на борту одного из мотоботов. Тем более что немцы уже знали об обстреле судов в районе Свенгрюнн. Однако на многочисленных допросах Лабутин не назвал подлинного имени командира подлодки. Гитлеровцев этот вопрос особенно интересовал, так как они, очевидно, могли предполагать, что этим офицером мог быть капитан-лейтенант Лунин. Тот самый, кто предпринял торпедную атаку на «Тирпиц»...
Побег
Немцы бросили русского матроса в лагерь для военнопленных в Тромсе. Заключенные работали в местном порту. Там Алексей познакомился с активистами подпольной группы, действовавшей в лагере. Им помогал норвежский гражданин русского происхождения Иван Хохлин. Именно Хохлин, связанный с борцами норвежского Сопротивления, помог Лабутину и другому пленному, морскому офицеру Виталию Юрченко, в октябре 1944 года совершить побег. Беглецов подстраховали простые норвежцы, особенно Турлейф Маркюссен и Мейер Юхансен.
Предполагалось, что Турлейф перейдет границу вместе с русскими, но его по доносу соседки арестовали гестаповцы. Однако Турлейф Маркюссен за день до ареста сумел предупредить Юрченко и Лабутина об опасности и передал им записку со схемой маршрута. По этой «карте» Мейер Юхансен довел своих русских друзей до самой границы.
В книге Бьёрна Братбака подробно описаны неимоверные трудности и приключения матроса Лабутина и лейтенанта Юрченко на пути к свободе. А путь этот был неблизким. Только до норвежско-шведской границы двое наших соотечественников добирались десять суток (Швеция тогда была нейтральной). Примечательно, что шведские пограничники с участием отнеслись к беглецам: разрешили им переночевать на заставе, накормили ужином.
Далее их путь лежал в Стокгольм, а потом пароходом – в Финляндию. Она к тому времени вышла из войны (военные действия между Суоми и нашей страной были прекращены 5 сентября 1944 года). Из Хельсинки Алексей Лабутин и Виталий Юрченко прибыли в Выборг поездом.
Как же сложилась их дальнейшая судьба? Поразительно, но, несмотря на то, что к бывшим пленным у нашей военной контрразведки было множество вопросов, им удалось избежать по возвращении домой сталинских лагерей. Очевидно, сказалось то, что о подробностях побега знала наш посол в Швеции Александра Коллонтай. Позже она прислала благодарственные письма норвежским патриотам, которые на всем многотрудном пути помогали беглецам кровом и пищей. Информацию о побеге вполне могли передать в штаб Северного флота и наши разведгруппы, действовавшие на оккупированной территории (среди них, кстати, были и норвежцы).
Юрченко и Лабутин участвовали в боевых действиях на конечном этапе войны. Алексей воевал в пехоте в Восточной Пруссии, а Виталий, как опытный морской офицер, был направлен в Каспийскую, а затем в Днепровскую флотилию. Оба были удостоены боевых наград.
В одном из боев под Кенигсбергом бывший подводник Лабутин, волею судьбы ставший пехотинцем, получил ранение в голову и долго лежал в госпитале. Несмотря на серьезность ранения, он тем не менее еще почти три года после окончания войны продолжал служить в армии. Но потом заболел и снова долго лечился. Болезнь явно была вызвана последствиями тяжелых испытаний, через которые Алексей прошел в плену и на фронте.
Вернувшись после демобилизации в родительский дом в глухую калужскую деревеньку, фронтовик вскоре женился. Родились сын и дочь. Алексей трудился на лесопилке и подрабатывал столяром. И со временем выстроил себе замечательный дом, украшенный затейливой резьбой по дереву. Все, до единой мелочи, в доме сделано руками Мастера.
А что же Лунин? Как впоследствии слышал Алексей Лабутин, бывший командир узнал о судьбе своего матроса. Более того, офицер всячески помогал ему – негласно, конечно, через командование. Именно Лунин после войны хлопотал о том, чтобы Лабутина после повторного лечения в госпитале уволили в запас, а с годами назначили небольшую пенсию.
Чтобы рассказать в своей книге об удивительной одиссее матроса Лабутина, Бьёрн Братбак изучил тысячи документов в норвежских, шведских, немецких и российских архивах, встречался с сотнями людей. В поисках, проводившихся и в нашей стране, ему помогали бывшие морские офицеры – члены Санкт-Петербургского клуба подводников.
Идею выпуска книги одобрил и поддержал наш посол в Осло известный дипломат Юлий Квицинский. Он же написал к ней и предисловие. «Война – вещь жестокая и состоять только из однозначных событий не может, – утверждает дипломат. – Вглядываясь в ее суровое лицо, исследуя отдельные эпизоды, не будем забывать о главном: в этой войне мы были вместе и победили». Что касается Алексея Николаевича Лабутина, то в послевоенное время по вполне понятным причинам ветеран предпочитал не распространяться о том, что случилось с ним в апреле 1943 года в промысловом районе Свенгрюнн близ острова Сенья.
Через годы, через расстояния
Не так давно Алексей Лабутин по приглашению норвежских ветеранов побывал на местах описанных здесь событий. Его встречали как родного. В том числе и те рыбаки, которые спасли его. Они не могли сдержать слез, встретив Алексея. Эти телевизионные кадры видела вся Норвегия. Удивительной одиссее русского ветерана и его пребыванию в Стране фиордов местные газеты посвятили целые полосы. К сожалению, об этой истории почти никто не знает в нашей стране. На протяжении послевоенных десятилетий наши власти предпочитали не говорить о том, что произошло в апреле 1943 года в районе Свенгрюнн.
Время сгладило боль и душевные переживания русского ветерана и норвежских участников тех событий, а память оставила лучшее, что было, – чувство сострадания к человеку, унесенному военной волной и попавшему в беду.
P.S. Когда этот материал уже был подготовлен к печати, я получил из Норвегии бандероль. В ней была книга Бьерна Братбака с дарственной надписью автору этих строк: «Моему другу Владимиру с наилучшими пожеланиями и благодарностью от автора – норвежского друга России. Надеюсь, что эта книга будет моим скромным вкладом в укрепление дружбы между нашими странами»