— Как складывалась Ваша военно-морская судьба, Александр Васильевич?

— В раннем детстве меня, коренного москвича, родившегося и выросшего в самом центре столицы, как принято писать, неожиданно позвало море. Страсть к морской стихии соседствовала с любовью к живописи, которой я занимался во Дворце пионеров. Окончив в 1958 году военно-морское училище в Ленинграде, более десяти лет служил на кораблях. А в 1971 году, став офицером Генштаба, по просьбе друга «для нужд военного издания» нарисовал один из боевых парусников российского императорского флота. С тех пор создал целую изоэскадру…

— Александр Васильевич, зритель видит в ваших работах единство двух начал: профессионализм моряка и художника. Как складывалась эта гармония?

— Вероятно, самым естественным образом. Профессионализм офицера флота — понятие емкое и определяющее. По своему, видимо сказывается на графических работах и моделирование, которым я в свое время увлекался… А в училище, например, моим любимым предметом был «ТУК» — теория устройства корабля. А когда вплотную соприкоснулся с исторической тематикой, то самостоятельно изучил архитектуру парусников, погрузился в технические тонкости судов последующих поколений…

Кстати, офицеры российского флота устройство корабля, на котором служили, звали до заклепки! Чего не скажешь об их последователях. В свое время, будучи назначенным на эскадренный миноносец, я удивлялся молодым офицерам, которые не ориентировались в устройстве своего судна. Пришлось побуждать их наверстывать и восполнять пробелы…

И за рисунки мне не было стыдно. Если вы видели выполненный мной линейный корабль «Святой Андрей Первозванный» или эскадренный броненосец «Князь Суворов», знайте: перед вами достоверные образы эпохи, а не эскизы на тему… Хотя, каюсь, был эпизод, о котором я вспоминаю с сожалением. Однажды мне передали письмо капитана медицинской службы Черноморского флота, который писал, что, мол, вы изобразили, по-видимому, не наш, а другой госпитальный корабль… Действительно, ошибку ту я исправил, о чем и известил редакцию журнала.

— В русской батальной живописи маринистам есть с кого брать пример. Подпитывали ли Ваше вдохновение, скажем, полотна И.Айвазовского, В.Верещагина, грековцев?

— Безусловно. Авторитет Верещагина непререкаем. Он безукоризненно владел материалом. И сухопутные, и морские баталии автор «Апофеоза войны» видел воочию. Как известно, художник и погиб в бою, на крейсере «Петропавловск» вблизи Порт-Артура, вместе с адмиралом С.Макаровым.

Главный «герой» полотен Айвазовского — море, стихия и оно неповторимо на его полотнах. Чего не скажешь о деталях корабельной оснастки и т.д. Но историческая, романтическая живопись — не фотография. И мастер в этом смысле имеет право на обобщение. Иное дело, когда в современной морской литературе или книгах по истории флота встретишь такие вольности и «художественные» допущения, что просто руками разводишь! Никакого уважения ни к исторической правде, ни к искусству.

— А что же редакторы, специалисты? Разве не стоят они на страже истины?

— Многим кажется, что парусники строили по типовым проектам… А ведь они неповторимы, как люди! Что касается компетентного мнения специалистов, то, увы, во-первых, их не так много, а во-вторых, современные иллюстраторы не считают нужным к ним обращаться…

Свои рисунки специалистам — историкам флота я часто показывал. С одним из них — Андреем Леонидовичем Ларионовым из Санкт-Петербурга, у меня давние творческие контакты. Андрей Леонидович — признанный авторитет, истый знаток парусного и парового флота России. И я неоднократно отправлял ему свои работы на консультацию. И всегда с благодарностью принимал его советы, критику. Правда, его замечания касались, как правило, деталей, но ведь без деталей нет целого.

— Следовательно, для вас важен не только факт истории, но и история факта?

— А история, она и складывается из мозаики фактов. Со мной однажды приключилась весьма любопытная история. В 1980 году журнал «Морской сборник» к очередной годовщине революции попросил изобразить мятежный «Очаков» — первый корабль, на котором был поднят красный флаг. Начал работать, выбираю ракурсы, прикидываю, как рельефнее показать, но чувствую, не клеится что-то. А тут «подвернулась» командировка на Черноморский флот. Посетил в Севастополе Военно-морской музей, покопался в архивных материалах. И когда знакомился с текстом, меня посетила простая мысль: «А нет ли в городе участников событий, очаковцев»? И представляете, — нашел!

Два древних уже старца, бывшие матросы с крейсера, рассказали мне, «как все было», то есть, где кто стоял, что делал… Меня в тот момент это больше всего интересовало. А уж несколько позже пришло и осознание того, что «очаковская правда», как ее тогда преподносили, нуждается в уточнении.

А в другой раз, когда работал над недостроенным с довоенной поры линкором «Советский Союз», меня консультировал Николай Герасимович Кузнецов, который в бытность наркомом флота был причастен к закладке этого корабля…

История корабля — это не только частица, образ эпохи, образ жизни людей, которые создавали, служили на нем. Представьте парусно-винтовой корвет «Витязь». Это кругосветник. Его профессия — дальние походы. В 1871 году он доставил знаменитого русского путешественника Н.Миклухо-Маклая к берегам Новой Гвинеи. В 80-е годы корвет был переименован в «Скобелев» и совершил переходы с Балтики в Тихий океан и обратно… 30 лет под парусами… Тысячи миль за кормой…

— Александр Васильевич, биография флота — всего лишь часть истории Отечества…

— Но какая часть! Хрестоматийная истина: Россия в свой исполинский рост встала во многом благодаря флоту. Вспомните, как назывался двухпалубный трехмачтовый флагманский красавец эскадры вице-адмирала Петра Михайлова, то есть Петра I — «Ингерманланд». Ингерманландия, или Ижорская земля, с начала XIII века находилась во владении Великого Новгорода, а с конца XV — в Российском государстве. Враги посягали на нeе много раз. Целый век она была оккупирована Швецией. Петр Великий вернул ее Отечеству в 1703 году.

А когда в октябре 1712 года на Адмиралтействе в Санкт-Петербурге был заложен новый линейный корабль, повелел именовать его «Ингерманланд» и вскоре после вступления в строй сделал флагманским. Разумеется, не случайно: ведь война за прибалтийское побережье, как известно, продолжалась. «Ингерманланд» вместе с «Полтавой», «Штандартом» и другими кораблями прославил боевые знамена русской армии и флота в сражениях при Гангуте, во время штурма Выборга, в боях у островов Эзель и Гренгам…

Или взять, к примеру, многопушечный корабль «Святой Андрей Первозванный». Знаете, когда он был заложен и строился? В ходе Семилетней войны 1756-1763 гг. Императрица Елизавета Петровна, несмотря на обремененное состояние государственной казны, как сейчас говорят, изыскала средства… И «Святой Андрей» с лихвой окупил расходы.

Корабль отличился во время штурма крепости Кольберг. В ночь на 7 ноября 1761 года десант из матросов корабля и солдат под командованием командира «Первозванного» капитана 1 ранга Г.Спридова смелым и дерзким приступом захватил прусскую батарею на правом берегу реки Персанте. А месяцем позже русские воины «взяли на шпагу» Кольберг… 20 лет парусник нес службу на Балтике и в 1780 году был разобран «по великой ветхости».

А взять русско-японскую войну. Утверждают, что Россия потерпела в ней поражение из-за крайне слабой технической оснащенности обеих тихоокеанских эскадр. Мол, у «прогнившего самодержавия» не хватало денег на новые корабли. Но ведь это справедливо только отчасти. Ибо в состав эскадр входили суда, которые была спущены на воду буквально накануне боевых действий, то есть, на то время самые современные.

Тот же «Князь Суворов», который в мае 1905 года принял участие в Цусимском сражении, был высокоскоростным, с великолепным вооружением, с неприступной броневой зашитой. При Цусиме он первым попал под ураганный огонь японцев, однако, долго оставался на плаву, огрызался своими орудиями.

— К сожалению, о подвиге экипажа «Князя Суворова» не принято было писать в прессе и литературе советского периода.

— Несмотря на то, что броненосец носил имя великого полководца, «Князь Суворов» — флагманский корабль командующего 2-й Тихоокеанской эскадрой адмирала 3.Рождественского, которому писатель А.Новиков-Прибой в романе «Цусима» на долгие годы создал дурную репутацию, видимо, отсюда и забвение. Когда к потерявшему управление «Князю Суворову» подошел миноносец «Буйный», чтобы снять раненого командующего и остатки команды, лейтенанты Богданов и Вырубов с несколькими матросами попросили командира миноносца быстрее отойти от борта их горящего корабля — не захотели его покинуть. «Суворов» продолжал вести огонь. Тогда японские миноносцы пустили в ход торпеды, атаковав его с носовых курсовых углов. Броненосец погружался в воду, до последней минуты ведя огонь из 75-мм орудия кормового каземата…

Во 2-й Тихоокеанской эскадре было еще два корабля класса «Князя Суворова». То есть, вопреки утверждениям, «насквозь прогнивший царский режим» продолжал уделять неослабное внимание развитию и совершенствованию отечественного флота, пусть с определенными издержками, процесс этот не прекращался никогда… Об этом не мешало бы помнить сегодняшним управленцам, отвечающим за реализацию морской доктрины и кораблестроительную программу.

— Справедливое замечание. Широкому читателю в последние годы очень мало рассказывают о людях, создающих морской щит державы. О конструкторах, инженерах, технологах, построивших такие шедевры военно-морского искусства, как авианесущие крейсера «Минск», «Киев»…

— Верно, российские корабелы обделены славой. И у меня об «архитекторах» наших морских побед довольно скудные сведения. Известно, например, что «Витязя» строил инженер Арцеулов, «Святого Андрея Первозванного» — Александр Сютерланд, «Князя Суворова» — К.Аверин… Все это были талантливые корабельные мастера. Увы, о жизни их мало что известно.

На мой взгляд, история флота, несмотря на обилие книг о нем, выглядит как-то отрывочно, неполно. Сведения едва ли не о каждом корабле мне приходилось собирать по крупицам…

Ну что говорить, если, скажем, о великом подводнике Александре Маринеско, проведшем зимой 1945 года «атаку века», в результате которой фашистский суперлайнер «Вильгельм Густлов» пошел ко дну… А вместе с «Густловом» погиб цвет гитлеровского подводного флота, и, это уже, правда, по неподтвержденным данным, Гитлер был вне себя от бешенства, объявив командира советской подлодки «С-13» своим личным врагом… А в сравнительно свежем издании — Военно-морском словаре — о Маринеско нет ни строчки. А уж о конструкторах судов и подавно… Эти пробелы предстоит ликвидировать молодым исследователям.

Расспрашивал гостя Виктор Хлебников

На снимке: одна из работ А.В.Карелова — клипер «Стрелок».