Знакомьтесь — книга Рольфа Уэсселера «Война как Услуга». Частные военные фирмы — Бизнес современных гладиаторов
Известная поговорка «Кому война, а кому мать родная», похоже, могла стать девизом частных военных компаний (ЧВК). Несмотря на значительную численность, об этих «фирмах Марса» до недавнего времени мало что было известно. С появлением книги Рольфа Уэсселера1 пелена завесы несколько рассеялась, но вопросы по поводу законности и характера их услуг все еще остаются. пелена завесы несколько рассеялась, но вопросы по поводу законности и характера их услуг все еще остаются.
Таков уж характер этой малоизученной комплексной технологии безопасности. Несмотря на то, что ЧВК легально присутствуют на валютных рынках и выполняют заказы правительств различных стран, они окружены повышенной секретностью. По некоторым данным, милитаризированные фирмы разрабатывают концепции безопасности и проводят анализ рисков, осуществляют военную и полицейскую подготовку в 130 странах мира.
Автор скрупулезно исследует малоизученную природу ЧВК. «Зачастую фирмы из-за боязни негативного имиджа предпочитают называться не частной военной фирмой, а частной фирмой безопасности, − пишет Рольф Уэсселер. − Различие между этими двумя понятиями состоит в том, что принято считать, будто услуги фирмы безопасности носят «оборонительный», или «пассивный», характер, а услуги военной фирмы − «наступательный», или «активный», характер. Такая точка зрения возникла в связи с тем, что фирмы безопасности прежде всего охраняют отдельных лиц и имущество, а военные фирмы главным образом осуществляют деятельность, так или иначе имеющую отношение к войне».
Как известно, в высокотехнологичных армиях соотношение между количеством находящихся непосредственно на переднем крае солдат и количеством обслуживающего их персонала составляет 1:100. То есть для того чтобы один солдат мог сражаться с оружием в руках, требуется 100 человек от повара до аналитика рисков. Поэтому столь невелико число частных военных фирм, предлагающих непосредственное участие своих сотрудников в боевых действиях («военные фирмы боевой поддержки»). Сразу за линией «фронта» в этой схеме располагается вторая категория − «военные консультационные фирмы». Диапазон их деятельности − от обучения разработке стратегий до организации ведения боевых действий. Дальше от фронта находится третья категория - «военные снабженческие фирмы». Их деятельность охватывает всю сферу материально-технического снабжения − от обеспечения ресурсов до их транспортировки.
Другие модели, по утверждению автора, дифференцируются на основе критерия наличия или отсутствия у персонала оружия. Независимо от того, какая классификация используется, разграничительные линии остаются весьма нечеткими и довольно условными. То, что представляется оборонительным мероприятием одним, другими может расцениваться как наступательное действие.
Так, теоретическое обучение тактическим вариантам при ведении боевых действий может иметь гораздо более важное значение, нежели использование солдат в боевых действиях. А получение разведданных с помощью фирмы безопасности может иметь более разрушительные последствия, нежели снабжение военных баз туалетной бумагой…
Даже в результате функционального анализа границы не становятся более четкими. Это связано не в последнюю очередь с тем, что деятельность таких фирм способна менять свой характер и цели в зависимости от перспектив. То, что для одной фирмы является обычной охраной объекта, для другой − это защита стратегической цели от экономического или военного противника. Впрочем, сами частные военные фирмы сделали все для того, чтобы стереть разделительные линии.
Те, кто специализируются на обеспечении безопасности, предлагают свои услуги как военным, так и гражданским клиентам. То же самое относится к сфере обучения и подготовки. Для частных военных фирм вопрос, является ли защита группы Красного Креста в зоне боевых действий военной задачей или задачей обеспечения безопасности, давно уже носит чисто академический характер. Их больше заботит, как правильно определить связанные с этой задачей риски и перевести их в денежное выражение. Точно так же вопрос, является ли борьба с терроризмом или защита от террористических актов внутреннеполитической или внешнеполитической задачей и соответственно входит в компетенцию полиции или армии, мало волнует их, если волнует вообще. В последнее десятилетие их занимал только один вопрос: как приватизировать общественное достояние - «безопасность», ответственность за обеспечение которого возложена на государство.
Поскольку границы между частными военными фирмами и частными фирмами безопасности за последнее десятилетие стали еще более размытыми, сотрудники весьма уважаемого стокгольмского Института мирных исследований SIPRI пришли к заключению, что однозначное разграничение между ними более не представляется возможным.
Предтечей частных военных фирм стали производственные компании, обладающие военным ноу-хау самого высокого уровня и на чью продукцию существует большой спрос. В настоящее время их персонал по всему миру насчитывает, по некоторым оценкам, 1,5 млн. человек (сюда можно приплюсовать почти такое же количество наемников, осуществляющих свою деятельность вне рамок частных военных фирм, и половина из них − «дети-солдаты»). Оборот этой отрасли за 2005г. составил примерно 200 млрд. евро2..
Фирмы с самым большим оборотом, как и компании, из которых они выросли, входят в первую сотню наиболее высококотирующихся акционерных обществ в своих странах. Документально подтвержденные обороты лидеров рынка колеблются от 1 до 6 млрд. евро. Так, вторая по размерам в мире частная военная фирма Group 4 Securicor (G4S) за отчетный 2004г. показала оборот 5 млрд. евро. Доходы большинства поставщиков военных услуг достигают 1 млрд. евро.
Размеры частных военных фирм варьируются в широких пределах - от отдельных предпринимателей до огромных концернов с несколькими десятками тысяч служащих (персонал Group 4 Securicor насчитывает 360 000 сотрудников). Соответственно варьируются юридические формы: от товарищества до акционерного общества. Многие преуспевающие военные фирмы превратились в огромные, широко разветвленные холдинги.
Так, Military Professional Resources Inc. (МРRI) принадлежит американскому концерну по производству вооружений номер один L-3 (Lockheed Martin), который наряду с высокотехнологичными вооружениями производит «черные ящики» для гражданской авиации. Vinnel, фирма, которая занимается практически всем, что имеет отношение к обеспечению безопасности, военному оснащению и обучению, принадлежит другому гиганту оборонной промышленности − Northrop Grunman. DynCorp, оказывающему широкий спектр услуг в области электроники, составляет часть Computer Sciences Corporation (СSС), которая заключает свои весьма прибыльные контракты преимущественно с Пентагоном и армией США.
Представители частных военных фирм утверждают, что их деятельность, основанная на политической этике и способствующая осуществлению мирных миссий, является важным вкладом в дело прекращения войн и конфликтов и улучшения положения в гуманитарной сфере. Лидеры отрасли − одни из самых влиятельных лоббистских группировок в мире − объединились в Международную ассоциацию по мирным операциям.
Фирма Blachwater даже взяла на себя роль знаменосца свободы и мира, сделав своим девизом слова: «В поддержку свободы и демократии на всей планете» 3. Дабы избавиться от негативного имиджа и отмежеваться от «нелегальных наемников», они подчеркивают, что их деятельность осуществляется исключительно в рамках национальных и международных законов, что их главной заповедью является соблюдение прав человека и что контракты заключаются только с международно-признанными субъектами. Внутри частных военных фирм господствует обычная предпринимательская философия: все должны быть подчинено главной цели − максимальному повышению доходов, которое достигается за счет увеличения оборота, расширения рынка и снижения расходов.
По стилю руководства и менеджмента они существенно отличаются от наемнических формирований прошлого, но почти не отличаются от фирм других отраслей. Интерьеры их офисов похожи на интерьеры офисов фирм, занимающихся высокими технологиями, если не считать воинских символов и батальных полотен. Они формируются и управляются как сложные системы, ориентируются на новейшие экономические и маркетинговые теории, опираются на лоббирование при поиске заказов и всегда принимают решения с оглядкой на акционеров.
Многие частные военные фирмы являются сегодня глобальными игроками: они работают на самых разных заказчиков, имеют офисы во всех уголках земного шара, и их деятельность осуществляется на всех континентах. Немало военных фирм относится к категории так называемых виртуальных фирм. По разным причинам они разделили свои офисы на три части для того, чтобы при случае иметь возможность обойти национальные законодательные положения, установления и ограничения. В непосредственной близости от политических центров − преимущественно в столицах государств или в их окрестностях − они имеют «лоббистский офис», в функции которого входит поиск выгодных заказов. «Оперативный офис» находится неподалеку от клиента для более эффективного выполнения задачи.
«Юридический офис» располагается, как правило, в небольшом государстве или в «налоговом раю», во-первых, чтобы экономить на налогах и скрывать счета от банков и прокуратур; во-вторых, по соображениям материальной ответственности, чтобы иметь возможность уклоняться от обратных требований гражданско-правового характера (при нарушении условий контракта); в-третьих, в целях обеспечения защиты от юрисдикции «сильных правовых государств», которые, как правило, являются для них «родиной», при нарушении уголовного кодекса, что случается довольно часто; и, наконец, в-четвертых, чтобы при необходимости иметь возможность быстро сменить «местопребывание фирмы» и тем самым уклониться от судебной ответственности.
Частные военные фирмы связаны только положениями заключенных ими контрактов и правовыми нормами соответствующей профессиональной сферы. В отличие от государственных учреждений они не должны соблюдать какие-либо концепции безопасности − ни национальные, ни те, что вытекают из партнерских обязательств, − и выполнять предусмотренные законом государственные заказы. Они подчиняются исключительно закону спроса и предложения. Осуществляя свою деятельность на глобальном рынке и перемещаясь по всему миру, они могут не соблюдать национальные правила и ограничения. Вовсе не из неуважения к законам или постановлениям, а потому, что налоги и сборы представляют для них главные расходы. Они охотнее принимают те предложения, которые не ограничивают поле их деятельности. Такая свобода действий на мировом рынке дает им возможность разрабатывать продукты и решения, ориентированные на клиентов. Их услуги представляют собой «одноразовые продукты»: следующий клиент получает другой «сделанный по мерке» продукт. Эта ориентированность на клиента и делает частные военные фирмы столь привлекательными для заказчиков.
Они предлагают быстрые и эффективные решения, заявляя: «Если у вас имеются проблемы с вооруженными мятежниками, синостранными боевиками на вашей территории, с террористическими актами, со строптивыми профсоюзами и т.д., выписывайте чек, а все остальное сделаем мы − быстро, без бюрократических проволочек и к вашему полному удовлетворению». Или, как говорит Дуг Брукс, президент IPOA: «Выпишите чек, и вы остановите войну». Качество решения проблемы зависит от суммы, которую готов заплатить клиент. Тот, кто может позволить себе это − государство, организация, концерн или частное лицо, − получит роскошный пакет мер безопасности.
В соответствии с экономической логикой высший принцип их деятельности состоит в том, что выручка от продажи услуг должна не только превосходить затраты, но и приносить (как можно более высокую) прибыль. В этом военные фирмы не отличаются от всех остальных частных компаний. Поэтому их деятельность направлена, во-первых, на минимизацию расходов и максимальное увеличение прибыли, во-вторых, на достижение определенного стандарта качества безопасности. Этот подход демонстрируют многочисленные примеры из Косово, Афганистана и Ирака: солдаты регулярной армии докладывали, что им не хватает бензина, их плохо кормят, не стирают вовремя униформу. Новобранцы жаловались на низкое качество подготовки, что однажды привело к замене сотрудника частной фирмы на государственного инструктора. Американские средства массовой информации еженедельно сообщали о чрезмерно дорогих товарах и услугах.
Так, ЧВК брала с Пентагона 2,27 доллара за галлон бензина, тогда как в Ираке он стоил 1 доллар, 45 долларов - за ящик газировки и 100 долларов - за мешок белья. Кроме того, согласно документам Пентагона, та же фирма сильно завысила стоимость 10 000 обедов4. Подобные сообщения вызвали в конгрессе поток запросов в адрес министерства обороны, и даже счетная палата высказала неодобрение по поводу необоснованно высоких расходов.. Подобные сообщения вызвали в конгрессе поток запросов в адрес министерства обороны, и даже счетная палата высказала неодобрение по поводу необоснованно высоких расходов.
По утверждению автора, в наблюдательных советах военных фирм заседает больше генералов, нежели служит в армиях их стран. В их штате больше аналитиков, компьютерщиков и разведчиков, чем во всех национальных спецслужбах вместе взятых. Уровень специальной подготовки во многих частных военных фирмах столь высок, что военнослужащие регулярной армии, согласно их собственным высказываниям, неспособны достигнуть его, и поэтому им приходится прибегать к услугам этих фирм. В особенности это относится к небольшим и средним национальным вооруженным силам, но с данной проблемой сталкиваются и самые крупные армии в мире… Не так давно один весьма известный чиновник Пентагона заявил: «Сегодня мы уже больше не в состоянии вести войну без частных военных фирм».
Служащие этих фирм выполняют самые разные функции. В Афганистане они ведут скрытую войну в составе военизированных формирований против талибов и направляют действия «Global Hawks» («Глобальных ястребов»), нового подразделения ВВС США, занимающегося воздушной разведкой. На базе Гуантанамо и в тюрьмах Ирака они выступают в роли специалистов по допросам, а на Филиппинах − в роли специалистов по борьбе с терроризмом. В России они охраняют нефтепромыслы, в Колумбии борются с наркокартелями. И это лишь несколько примеров.
От наемников прошлого частные солдаты отличаются прежде всего статусом. В гражданской войне в Анголе в 1990-х годах принимали участие более 80 частных военных фирм (с обеих сторон). Они набирали персонал по всему миру: бывших «зеленых беретов» в США, бывших солдат французского иностранного легиона, бывших служащих британской SAS, бывших солдат южноафриканских спецподразделений, непальских гуркхов и т.д.
«Новые наемники» немногим отличаются от бельгийских, английских, итальянских, немецких и французских «солдат удачи» недалекого прошлого (многие из них поступили на службу в частные военные фирмы), но они являются сотрудниками фирм, которые гарантируют им не только содержание, но и юридическую защиту, заключая соответствующие договоры с правительствами, признанными мировым сообществом. Благодаря статусу служащего, на них не распространяются принятые ООН, ОАП и отдельными государствами законы и конвенции в отношении незаконности деятельности наемников. Тот, кто сегодня − как говорят в кругах частных солдат − в соответствии с национальными или международными законами признается наемником, должен потребовать у адвоката назад свои деньги и посоветовать ему сменить профессию.
Служащие, набираемые частными военными фирмами, столь же разнообразны, как и сферы их деятельности. Это представители всех национальностей, обладатели всех цветов кожи, люди всех возрастных категорий − от 18 до 65 лет, выходцы из всех социальных слоев, неграмотные и выпускники университетов. Главное, чтобы они были выдающимися специалистами − каждый в своей области − и их квалификация превосходила стандарты государственных служб безопасности. Но это только полуправда, реальность гораздо сложнее.
Частные военные фирмы славятся не только великолепными специалистами, но и низкими затратами на зарплату. Поскольку они осуществляют свою деятельность главным образом на основе контрактов, их штат служащих, работающих на постоянной основе, невелик. В зависимости от суммы годового оборота его численность варьируется от пары десятков до нескольких тысяч. Даже фирмы с шестизначной суммой оборота обходятся сравнительно небольшим количеством постоянного персонала.
Чтобы сократить затраты на зарплату, львиную долю персонала частные военные фирмы набирают там, где они осуществляют свою деятельность. Соотношение по численности между высококвалифицированными специалистами, такими, к примеру, как сержант спецподразделения армии одной из стран Запада, и местными сотрудниками службы безопасности нередко составляет один к двадцати и даже больше. Поскольку многие бывшие солдаты и полицейские из стран «третьего мира» не имеют работы, частным военным фирмам отнюдь не сложно найти дешевых сотрудников. Правда, такие сотрудники в большинстве своем плохо обучены и подготовлены, и соответственно качество их услуг оставляет желать лучшего.
Во многих случаях профессиональные военные оказываются абсолютно бесполезными. Тем не менее фирмы нанимают местные кадры не только из-за возможности платить им низкую зарплату. Отсутствие языкового барьера и знание местных реалий и обычаев гарантируют легкое и глубокое проникновение в социальные структуры и инфраструктуры зоны конфликта, в которой выполняется задача. Распознать, кем является тот или иной житель Ирака − сотрудником частной военной фирмы или участником группы сопротивления, − чрезвычайно трудно, если вообще возможно. То же самое относится к жителям Колумбии и Конго − тайным агентам и разведчикам, с одной стороны, и повстанцам −с другой.
После прекращения конфликта между Востоком и Западом оставшиеся без работы миллионы профессиональных военных составили такой обширный рынок труда для сферы военных слуг, о каком представители любой другой отрасли экономики могли бы только мечтать. Для частных военных фирм не составляет никакого труда найти квалифицированных специалистов для выполнения любой мыслимой задачи, даже самой деликатной или в высшей степени рискованной. Им не нужно отчитываться перед контрольными органами и профсоюзами по вопросам зарплаты. На первый взгляд приватизация услуг по обеспечению безопасности выгодна государству в финансовом плане. Главное различие между регулярными армиями и частными военными фирмами заключается в структуре затрат.
В первую очередь это касается затрат на персонал. Дороговизна высококвалифицированных специалистов «старой школы» в таких сферах,
как разведка, материально-техническое снабжение и военная техника, связана не со стоимостью их содержания, а с затратами на их поиск среди огромной массы людей и обучение по самым разным программам. Частные военные фирмы избавлены от этих затрат. Они имеют возможность нанимать специалистов, уже подготовленных государством. Если бы им приходилось возвращать государству средства, израсходованные на это обучение, или хотя бы часть этих средств, их затраты сильно возросли бы. К тому же государство, в отличие от частных военных фирм, не может просто отправить своих солдат по домам. Оно должно оплачивать их содержание и тогда, когда они не выполняют свои непосредственные функции. Поставщики военных услуг привлекают определенное число внештатных сотрудников, необходимое для выполнения конкретной задачи, и после ее выполнения распускает их, оплатив работу.
Кроме того, частные военные фирмы не имеют постоянных статей расходов, если не считать затраты на относительно небольшой штат. В отличие от государства им не нужно тратить огромные средства на вооружение, осуществлять техническое обслуживание самолетов, вертолетов, танков и автомобильного транспорта, строить и содержать казармы, полигоны и аэродромы и т.д. Они либо поручают заказчикам приобретать и предоставлять в их распоряжение все необходимое для выполнения задачи, либо приобретают все сами, после чего заказчики компенсируют
им затраты.
Поскольку частные военные фирмы являются предприятиями по предоставлению услуг, пусть и особого характера, которые заключают со своими заказчиками гражданско-правовые контракты, они подлежат контролю только со стороны трудового кодекса, тогда как «классическая военная сфера» должна быть прозрачна для контроля со стороны государства. Эти и другие так называемые накладные расходы довольно существенны для государственного бюджета. Прозрачность и контроль военной сферы недешево обходятся налогоплательщикам, но, с другой стороны, они обеспечивают эффективную защиту от злоупотреблений этой силы и повышают уровень их безопасности, в том числе и личной. Частные военные фирмы не несут подобные накладные расходы, они лишь должны надлежащим образом вести бухгалтерский учет. В конечном счете они несут ответственность только перед своими акционерами.
Поскольку структуры затрат регулярной армии и частных военных фирм абсолютно несхожи, вопрос, выгодна ли государству приватизация военных услуг, остается без ответа. Во-первых, они осуществляют совершенно разные виды деятельности, которые в силу этой разницы невозможно сравнить в финансовом плане. Во-вторых, их деятельность не подлежит прямому сравнению, поскольку редко бывает сравнимого качества. В-третьих, затраты на прозрачность и контроль не отражаются в балансах. Это означает одно: государство отказывается от контроля над частными военными фирмами. Оно отказывается от заказов в их пользу, полагая, что так будет дешевле. Если бы государство осуществляло надлежащий контроль над вооруженными силами, как предписано законом, передача функций частному сектору обходилась бы дороже в том числе и потому, что ему приходится иметь дело не с одной организацией, а с десятками разных фирм.
Американская счетная палата (Government Accounting Office, GAO), исходя из результатов нескольких эмпирических исследований, пришла к выводу, что проверка достоверности данных о затратах и экономии не представляется возможной. Кроме того, ложные предположения по поводу величины затрат министерства обороны и пренебрежение затратами на осуществление различных программ обеспечения безопасности не позволяют определить точную сумму экономии. Подобный вывод содержится в другой научной работе: «В ходе многих исследований сравнивались предложения частных и государственных структур, но, за редкими исключениями, в них оценивались обещания экономии, но не результаты». Заключение еще одного исследования, проведенного в Германии: «Поразительно, как на основе скудных эмпирических данных принимаются решения, которые влекут за собой не только экономические, но и важные общественно-политические последствия».
В этой рецензии мы сконцентрировались преимущественно на изложении сути ЧВК, нового неформального субъекта международных отношений. Но, полагаю, читателям будут интересны и такие главы исследования, как «Глобальные рынки военной силы − военные фирмы в действии: три примера», «Глобализация и «новые войны», «Рынок военной силы и монополия на военную силу» и другие. Впрочем, эти акценты не отменяют очевидной рекомендации: читать книгу от корки до корки.
К очевидным достоинствам этой работы следует отнести обширный справочный аппарат, в котором, к слову, указана дополнительная литература (преимущественно иностранная), сокращения, электронные адреса сайтов ЧВК.
1Уэсселер Р. Война как услуга / пер. с нем. Геннадия Сахацкого. - М.: СТОЛИЦА-ПРИНТ, 2007.
2 Там же. С. 291.
3 «Хранитель» поместил публикацию о деятельности этой фирмы в Ираке. См. рубрику «Инопресса» – «Другая армия Америки».
4 «The Boston Globe», 20.07.2005.