Метод  «создания сценариев» предполагает, особенно на начальном этапе, генерацию самых фантастических «историй будущего», оставляя также место и для «критических неопределенностей». Виктор Феллер — один из самых вдохновенных мастеров этого направления. «Хранитель» предлагает читателям познакомиться с очередной работой талантливого футуролога.

Чем явятся технические и технологические нововведения 2010-2030 годов — сигналами и основанием к новой централизации или, напротив, к усилению персонализации? Какие серьезные научно-технические и отраслевые сдвиги произойдут в мире в 2010-2030 годах?

Сначала ответим на вопрос: что произошло в 1970-1999 годах? Произошла революция в ресурсосбережении, в результате энерго- и материалоемкость продукции, производимой на Западе, снизилась в 1,7-2 раза. Наступила сначала эра персональных компьютеров (1975-1995 годы), а затем и эра Интернета (1995 год и далее).

Если в 60-е годы основой экономического могущества были машиностроительные отрасли, химия, электроника, автомобилестроение, то в наше время еще и информационные технологии, биотехнологии, сфера телекоммуникаций. Произошла революция в менеджменте с разрушением громоздких иерархических структур и внедрением гибких, рыночно ориентированных.

Какая тенденция будет основной в 2010-2030 годах? Произойдут ли великие нововведения, например, строительство термоядерной электростанции, внедрение массового экологически чистого автомобиля, самообучающегося робота, лекарства или медицинской технологии для полного излечения рака, СПИДа и т.д.?

Прошедший этап научно-технического прогресса (НТП) способствовал демократизации общества. Например, прочно вошедшие в обиход видеомагнитофоны способствовали взламыванию «железного занавеса» в конечном счете более эффективно, чем все усилия «Голоса Америки». Персональные компьютеры дали малому бизнесу возможность сравняться в вычислительных и информационных возможностях с большим.

Массовый, дешевый, экономичный автомобиль повысил самостоятельность и мобильность индивидов и их семей, а победа адаптивных управленческих структур над иерархическими способствовала полной победе рыночных предпринимательских структур над административной экономикой.

А ведь ранее строительство железных дорог повысило роль государства в жизни общества, потому что железная дорога должна была централизованно управляться. Телевидение и радио увеличили внушающую и информационную силу государства. Системы централизованного электроснабжения и коммунальных услуг также поставили людей в зависимость от власти.

Последнее эпохальное нововведение — Интернет, кажется, совершенно освобождает людей от госопеки, превращая весь мир в «информационную деревню», делая потребность в английском чуть ли не жизненно важной даже на задворках Западного мира.

Чем же будут нововведения 2010-2030-го — сигналами и основанием к новой централизации или, напротив, к усилению персонализации в обществе? Может быть, экономические проблемы потребуют сверхкапиталоемких государственных и межгосударственных затрат; политическая нестабильность вследствие перекройки сфер влияния вызовет новую гонку вооружений и наращивание служб безопасности; Интернет на какой-то стадии развития превратится в настолько тотальное средство коммуникации, что любой его сбой будет грозить потрясениями, и, следовательно, для контроля будет призвана мощь государства, а создание сверхдорогих, сверхмощных и, возможно, опасных термоядерных электростанций потребует госфинансирования, а в дальнейшем и госконтроля.

Все это может вызвать новое закрепощение людей, рост влияния групп, контролирующих госаппарат. Кстати, и «глобальные» финансовые и товарные рынки вследствие своей нестабильности также могyт потребовать эффективного госрегулирования.

Может получиться и так, что менее прорывные капиталовложения окажутся непосильными как для ведущих компаний и групп компаний, так и для отдельных государств, кроме двух самых мощных их группировок. В связи с тем что экономическая мощь «атлантической» группировки будет в 2010-2030 годах в несколько раз превышать мощь китайской, у первой будут существенные преимущества над второй в реализации сверхкапиталоемких проектов, подобных полетам на другие планеты, организации противоракетной обороны типа СОИ, создания мирного «термояда», новых поколений оружия.

Гибкость и вездесущность китайцев, в том числе за счет разведки и триад, за счет использования персонализации и Интернета, позволит им достаточно быстро копировать наработки конкурентов. Новая гонка, теперь уже не только гонка вооружений, а скорее технологическая вкупе с гегемонистской политикой в 2010-2020 годов усилит авторитаризм в Китае. В 2020-2030 годах в Китае будет внедрена многопартийность, эффективное местное самоуправление, а коммунисты и их модернизированная идеология сойдут со сцены — их место займут умеренные националисты и умеренные либералы.

С 2020 года усилится потребность в наднациональных органах, осуществляющих экологический, ядерный, информационный (за Интернетом) контроль. Усилится потребность гегемонов в сохранении сфер своего влияния, в стабильности, поддерживаемой авторитетной международной организацией. Поэтому с 2015-2020 годов начнется реанимация ООН, переставшей в начале столетия быть таким международным регулятором. Роль ООН особенно усилится после 2025 года и окончательного оформления блоков. Начнутся робкие разговоры о мировом правительстве где-то в обозримой исторической перспективе 2050-2060 годов.

Но стабильность нового мирового порядка останется под угрозой из-за мощных региональных противоречии между Индией с одной стороны, Китаем, Бангладеш и Пакистаном с другой, из-за зон сильной напряженности в Африке, на Ближнем Востоке, а также в Сибири и на Дальнем Востоке между Россией и Китаем; наконец, из-за начавшейся перемены ролей в Атлантическом сообществе, где на роль «старшего брата» начнет претендовать Европа, втянувшая в свою орбиту Украину, Россию, Турцию и Северную Африку.

Скорее всего, Китай к 2030 году прекратит явную экспансию с использованием силы именно из-за понимания, что слишком явное стремление к гегемонии на евразийском континенте является главным фактором атлантической солидарности. Стоит ослабить нажим, как в течение 10-20 лет проявятся скрытые противоречия, прежде всего между США и Европой. В борьбе за влияние между ними у США, несмотря на усиление Европы, имеются большие шансы на успех. В Европе останутся национальные автономии и серьезные противоречия между населяющими ее народами.

Влияние Китая в самих Соединенных Штатах, имеющих к 2030 году около 2% китайского населения, также вырастет, причем именно согласие с Америкой сделает этот рост более реальным — вот еще одна причина миролюбия Китая после 2025 года. Американская политкорректная демократия, грозная по отношению к странам, чьи представительства в самой Америке слабы или молчаливы, но очень податлива к воздействию политически активных национальных меньшинств, таких как евреи, итальянцы или армяне. Китайцы, несколько ущемленные в правах до 2025 года, после нормализации отношений быстро (очень быстро) приобретут в США большой вес и влияние благодаря деньгам, тайной дипломатии, политической активности избирателей и активизации тихоокеанской торговли.

В 2010-2020 годах в Китае в ряде провинций произойдут волнения, в результате (это произойдет после окончания «великой дружбы» с Россией) в России будет принято около миллиона китайских беженцев, большая часть которых останется в России, в США также будет принято около миллиона человек и в Европе — 500 тысяч. К концу второго десятилетия авторитарный режим станет инициатором «исхода» из страны еще 5 миллионов китайцев, но более 90% из них на этот раз окажутся в странах Юго-Восточной Азии, а затем, через несколько лет, большая часть беженцев вернется в Китай.

Изгнание из Китая будет больше походить на организованное переселение с целью «освоения» новых земель (что-то вроде реализации идеи «троянского коня»), циничность этих акций обескуражит политкорректные правительства, и первую волну переселения около 3 млн. китайцев они не смогут предотвратить, зато ко второй окажутся подготовлены. В самом Китае жестокость к соотечественникам также вызовет возмущение, что приведет к смене правящего режима и политического курса.

Фанатики идеи национальной экспансии уступят место умным прагматикам, вполне удовлетворенным уже достигнутым местом Китая в мире и верящим в то, что спокойное развитие уже в обозримом историческом будущем сделает Китай фактическим гегемоном в Евразии. Америку они великодушно «уступят» США, Африку — темнокожим (в своих планах, конечно). Уже к 2030 году китайская элита будет готова к бурному «роману» с США.

После прорывных достижений в 2010-2020 годах в лечении рака, сердечно-сосудистых заболеваний, в продлении человеческой жизни после внедрения новых, более жестких экологических стандартов возникнет такой эффект: до 50% экономического потенциала западных стран будет обслуживать индивидуальные, изысканные, а не коллективные и не безусловные человеческие потребности и потребности, связанные с развитием экономики и безопасностью страны.

Для людей, как индивидуумов, западные страны станут еще более привлекательными, что объективно спровоцирует Китай на концентрацию усилий именно на крупных проектах в сферах обороны, энергетической безопасности и машиностроении. В этом Китай увидит шанс победить Запад, обогнав его в сферах, далеких от его гyманитарно ориентированной экономики (как в свое время это рассчитывал сделать и Советский Союз).

Именно в 2010-2020 годах Китай быстро нарастит свой военный потенциал, прежде всего за счет приобретения российских военных технологий. В то же время военные бюджеты стран Запада останутся низкими. Только к концу десятилетия, после ряда эффективных акций китайской армии в Северной Корее, на Филиппинах, после появления агентурных сообщений о создании в Китае космического оружия и эффективных систем противоракетной обороны, Запад осознает, что в ближайшие 10-15 лет может потерять технологическое и общее военное преимущество. Это вызовет настоящую истерию в общественном мнении и элитах США, Европы и Японии.

Военные бюджеты этих стран во втором десятилетии ХXI века вырастут на 60-80% (в реальном выражении, т.е. без учета инфляции). Дипломатия этих стран, ранее поощрявшая изоляционизм России (США и Европа — в силу инерции мышления «холодной войны», Япония — в силу расчета на откол от России Камчатки и Сахалина), теперь «полюбит» Россию, также уже пережившую «антиамериканский синдром» и готовую к встрече и сотрудничеству с Западным миром. Но такой переход не будет мгновенным и фактически займет все 10-е годы ХХI века.

В 2010-2020 годах начнется настоящая технологическая гонка, так как будут иметь место прорывные достижения в деле создания термоядерных электростанций. Запад и Китай приступят к созданию непроницаемых для ракет «щитов», «зонтов», в том числе за счет размещения лучевых комплексов на  Луне и создания очень удаленных от Земли космических станций. Все это серьезно изменит соотношение между сверхгуманистической и остальной экономикой в США и Европе, конечно, в пользу второй. Увеличатся налоги.

К концу второго десятилетия основные компоненты противоракетного «зонтика» будут развернуты над Северной Америкой, Японией, Австралией и Европой. Китай, уже в середине десятилетия сделавший переоценку (уценку) своих антиракетных возможностей, преуспеет в создании оружия по «взламыванию» самих антиракетных систем, созданных «атлантистами». В итоге, когда во время ближневосточной войны Запад намекнет на возможность ядерного «наказания», Китай откроет перед ним свои возможности по ослаблению противоракетной обороны Запада и, кроме того, намекнет на существование китайских подводных ядерных мин у побережья Америки и кое-каких других «домашних заготовок».

После этого стороны быстро договорятся, хотя американцы в течение нескольких месяцев будут искать китайские мины и действительно найдут некоторые из них, в том числе в 50 километрах от Нью-Йорка.

В 20-е годы более актyальной, чем гонка вооружений, станет экологическая гонка. Это не будет соревнование двух блоков стран, двух гегемонов, это будет соревнование стран Запада, а с 2025 года и Китая, с надвигающейся угрозой потепления климата в связи с тем, что бурное мировое развитие  первого десятилетия, в котором задавали тон «грязные технологии», и гонка вооружений второго десятилетия, фактически снявшая многие моральные ограничения в угоду победе в военном соперничестве, одновременно с продолжением экономического роста, основанного на «грязных» технологиях, поставят мир перед реальной угрозой теплового скачка.

В это время произойдут могучие извержения вулканов, которые также несколько заэкранируют атмосферу. В результате экологически чистый автомобиль, до этого медленно завоевывавший рынки в борьбе со старыми типами автомобиля, получит мощную налоговую и тарифную поддержку. Борьба с загрязнением среды будет объявлена в качестве основной задачи мирового сообщества, а правительства США, Европы, Китая, России, Японии, Индии, Мексики, Бразилии и еще 30 стран профинансируют беспрецедентную совместную программу по очищению атмосферы и восстановлению озонового слоя стоимостью в один триллион долларов. В большинстве «нормальных» стран мира в 2025-2030 годах будет введен специальный экологический налог, перечисляемый в специально созданный мировой экологический фонд.

Это положит начало «моде» на совместные целевые фонды, такие, например, как фонд финансирования строительства первой термоядерной электростанции, участниками которого станут 50 стран и частные инвесторы более чем из 100 стран, Фонд против метеорита, Фонд «Антивирус и антибелок».

В 20-е годы ХХI века в развитых странах от эпидемий новых мутаций вирусов и белка умрут сотни тысяч человек. Это вызовет новый скачок финансирования медицинских исследований. Уже к 2035 году будут созданы компьютерные системы, которые смогут «персонально» выявлять и уничтожать вирусы в организме человека, кроме того, будут созданы искусственные органы: сердце, печень, почки, полноценно заменяющие естественные благодаря биотехнологиям и встроенным в них микрокомпьютерам.

В результате мирового технологического развития, соперничества основных стран и решения насущных проблем экологической безопасности международное сотрудничество, которое испытает в 2010-2025 годах огромные напряжения, все-таки  устоит и утвердится, а к концу третьего десятилетия настолько наберет силу, что в Америке, Европе, России и даже Китае многие всерьез заговорят о будущем мировом правительстве и формировании мировой элиты.