Кажется, администрация Президента РФ не испытывает недостатка в советниках. И все же советы главе государства иногда раздаются с экрана телевизора, звучат в радиофире, со страниц газет и книг. Одно из последних предупреждений прозвучало из уст, если верить тексту, бывшего коллеги Владимира Владимировича Путина по КГБ СССР — Евгения Стригина.1 Автор напоминает лидеру страны об ответственности высших должностных лиц, спесцлужб и их руководителей за судьбы Отечества.

Читатель, неравнодушный к новейшей истории России, найдёт на страницах свежего издания ответы на волнующие вопросы о том, как и почему могущественный КГБ СССР не уберёг Советский Союз от распада, а себя от ликвидации. Самая могущая спецслужба мира (вот парадокс!), суперважное для страны ведомство оказалось не достаточно эффективным и даже более того, косвенно повинной в крушении советской империи. В результате страна оказалась глубоко в пропасти с перспективой дальнейшего падения.

Что же произошло? Грандиозное предательство высшего руководства Советского Союза или его полная некомпетентность? Не дай Бог, спецслужбы Российской Федерации повторят путь, проделанный КГБ СССР, — заклинает автор, — после этого Россию уже не возродишь никогда.

Книга Евгения Стригина построена на сопоставлении различных точек зрения: государственников и либералов, ортодоксов и реформаторов. Она при этом снабжена не лишёнными остроумия и глубины авторскими комментариями и ремарками. Исключение составляет послесловие, в котором изложено кредо спецслужб по бережению страны. Его-то, вопреки канонам жанра рецензии, мы воспроизведём с незначительными сокращениями. У этой главы, близкой по стилю к аналитической записке, думается, найдутся немало сторонников и оппонентов.

Главный редактор журнала «Хранитель» Дмитрий Бабкин предлагает всем желающим высказаться и по поводу книги Е.Стригина, и по поводу основательности его опасений — для этого им будут предоставлены информационные ресурсы «Хранителя».

Итак, слово автору.

1. Со времени 1985-1991 годов прошло около 20 лет. Первоначально автору книги казалось, что печальная судьба Советского Союза и самого КГБ СССР являются уже историей, которая чему-то учит, но пока ещё не особенно ак­туальна.

Однако события «революции роз» в Грузии и особенно «оранжевой революции» на Украине показали, что те далёкие события 1985-1991 годов, когда разваливался СССР, — ни­какая не история, это по-прежнему актуально для ны­нешней России, которая столкнулась с очередной перспекти­вой своего распада.

Не менее важными являются события 2005 года в Кирги­зии и Узбекистане, где произошли массовые народные волне­ния. Причём успешная народная (или криминальная, это уже как смотреть) революция в Киргизии явно подтолкнула аналогичные события в Узбекистане. И нет сомнений, что это толь­ко начало процессов в Средней Азии, которая, по выражению Солженицина, является мягким подбрюшьем России. А сле­довательно, представляет интерес и как возможность появле­ния враждебных режимов на южных рубежах, и как пример для российской оппозиции.

Вот так поворачивается история России. Снова и опять мы оказываемся перед перспективой распада. Точнее, перед перспективой очередной революции, которая может привести к распаду. Во всяком случае, до сих пор все российские рево­люции приводили именно к такому финалу.

История знает много примеров, когда начинали револю­цию ради, казалось бы, благих целей одни, потом приходили другие, их сменяли третьи, а народ как был обманутым быдлом, так и оставался им. Давно известно, что если нельзя победить, то нужно возглавить.

Революция может быть приемлема для страны при следующих условиях:

  • неспособности правящего слоя к эффективному управлению страной в силу коррумпированности, непрофессионализма, продажности;
  • нежелании правящего слоя уходить от власти ни при каких обстоятельствах (включая фальсификацию демократического процесса смены власти);
  • наличии здоровых сил в стране, эффективное управление страной, а не продажных чиновников и других;
  • неспособности правящего слоя оказать серьёзное сопротивление революционному процессу.

Не стоит начинать, если нет серьёзной надежды на успех.

В феврале 1917 года и в августе 1991 года власти достаточно было применить незначительную силу, чтобы утихомирить народные волнения, но не было способности к серьёзному сопротивлению. В октябре 1993 года такая способность имелась, и власть предотвратила ещё одну революцию (или контрреволюцию, если угодно) малой кровью.

Впрочем следует отметить, что в период предреволюционной ситуации обычно на все эти признаки обращается мало внимания. А жаль, слишком рискованное дело — революциями заниматься. Большинство тех, кто радуется им, потом меняют свою точку зрения.

2. Почему же вообще возникли мысли о новой революции? Ведь путинский режим устоялся, укрепился, стал, казалось бы, железобетонным. Перспективы его политических конкурентов прийти к власти демократическим путём сведены к нулю. Это они поняли. Но, естественно, не смирились, тем более, что режим какую-то демократию оставил. Конечно, основные каналы СМИ подконтрольны Кремлю. Но всё же не настолько, как при коммунистическом режиме. Есть несколько не подконтрольных Кремлю газет, можно опубли­ковать критическую книгу, можно разместить материал в Ин­тернете. Да и официально Кремль продолжает говорить о раз­витии демократии.

Так что железного подавления оппозиции, как при КПСС, нет. Или, может быть, пока нет? Тенденция-то развития собы­тий явно идёт в том направлении...

А это ещё более подстёгивает политических конкурентов к борьбе за власть. Но понимая, что победить в рамках демо­кратических выборов уже невозможно, они начали искать иные варианты. И потому практически единственным вариан­том стала революция. Так путинский режим, обрезав демо­кратию, подтолкнул своих политических противников к пря­мому её нарушению. Они, правда, оправдывают свои действия необходимостью восстановления этой самой демократии. Но такие оправдания —словоблудие. И те, и другие про­сто прикрывают красивыми словами борьбу за власть.

На самом деле для вывода страны из кризиса нужна не столько демократия, сколько эффективное управление стра­ной, которое возможно как при демократии, так и при её от­сутствии. Причём в последнем случае его осуществлять даже легче, что со всей очевидностью показывает пример многих стран — того же Китая.

При демократии же управлять эффективно гораздо слож­нее. Не всякому такое умение дано. И как показывает опыт России, у наших правителей оно отсутствует в полной мере.

3. Почему же возникли основания рассчитывать на успех новой революции? Факторов несколько. Прежде всего, пра­вящий путинский режим был наследником ельцинского. Правда, авторитет Бориса Николаевича к концу 1999 года близился к нулю, а авторитет Владимира Владимировича стал рас­ти как на дрожжах и даже в первой половине 2005 года ещё остаётся достаточно высоким. Но груз наследника тяготеет над вторым российским президентом. И если о том не часто вспоминают, то это ещё не означает, что не вспомнят в нуж­ный момент.

Переход от Ельцина к Путину не был революционной сменой режима, он, скорее, был его медленной и половинча­той трансформацией. Такая трансформация не устраивала ни демократическую, ни лево-патриотическую оппозиции. Впрочем, будем откровенны: их не устроила бы любая транс­формация, которая не вела бы к увеличению их политическо­го влияния. Это политика. Здесь думают, прежде всего, о сво­их собственных интересах, а потом уже (иногда) и о стране, в которой живут.

Ельцинское правление кончилось провалом. Но и путин­ский режим не сумел решить практически ни одну из про­блем, которые нужно было бы решить за прошедшее с 1999 года время. Да, он вроде бы поддерживает экономику ста­бильной. Но мы же понимаем, что эта стабильность, прежде всего, базируется на высоких мировых ценах на нефть, а не на реальном экономическом росте. Значит, она временна. В дру­гих сферах общественной жизни ситуация ещё более пробле­матична.

Эйфория, связанная с приходом Путана к власти, начала стабильно снижаться уже после выборов его на второй срок. А в январе-феврале 2005 года в результате принятия печально известного закона о монетизации льгот произошло резкое па­дение авторитета второго российского президента. Да, он ещё не упал до нуля. Да, после январско-февральского падения он несколько поднялся. Но, скорее всего, дальнейшее его снижение — лишь вопрос времени.

История убедительно доказывает, что наш народ может быть в восторге от своих правителей не более четырёх-шести лет. А потом, если нет реального успеха в их дея­тельности, переходит в ненависть. Примером может служить и правление Горбачёва, и правление Ельцина. Оба они от восторга толпы пришли к ненависти к ним большинст­ва соотечественников.

Второй российский президент пока ещё относительно по­пулярен, но пик уважения уже явно пройден. Разумеется, в политике сроки и предсказания ненадёжны. Разумеется, мож­но сказать, что Путин — не Горбачев и не Ельцин. Но всё же народ терпелив не до бесконечности.

Повернуть вспять процесс потери авторитета второму российскому президенту будет во много раз труднее, чем ещё несколько лет назад, когда народ готов был терпеть, имея на­дежду. Теперь терпеть и ждать народу уже не хочется. Надеж­да на лучшие времена ещё не умерла, но находится, похоже, в критическом состоянии.

Повторить же ельцинский вариант с наследником, в принципе, можно, но успех 2000 года вряд ли возможен.

4. Может ли правящий режим удержаться у власти при падении своей популярности? Может, и ещё как может! Но для этого ему нужно стать авторитарным, быть готовым на псевдодемократические перевороты и на подавление желез­ной рукой любой оппозиции. Впрочем, если любой ценой хо­чется удержать власть, крови бояться не приходится.

История показывает, что без мощного и эффективного внешнего влияния диктатуры, возглавляемые сильными ха­ризматическими лидерами, способны существовать чуть ли не вечно. Во всяком случае, пока диктатор готов на всё, чтобы сохранить власть.

Тут сразу же возникает вопрос, а способен ли Путин стать таким диктатором? Пока не похоже. Разве что на него подей­ствует его питерская команда, которую он привёл вместе с собой? Им уходить от власти вряд ли хочется.

Но диктаторы всегда являлись единоличными властите­лями, окружение было лишь проводником их воли. Коллек­тивный разум, он больше из мифа, а не из реальности дикта­торского правления. Хотя чего только в истории нашей стра­ны не было...

5. Практически остаётся только один реальный способ сменить власть в России — поддержка этого действия из-за рубежа. Наиболее ярким примером может служить падение режима Эдуарда Шеварднадзе, который мог бы ещё удер­жаться на посту, если бы иного не решили его американские друзья. Правда, конечно, сыграла свою роль и неэффектив­ность его власти, разложение режима и прочие объективные и субъективные сложности Грузинской республики.

События последних «революций» на постсоветском пространстве свидетельствуют об активном вмешательстве Соединённых Штатов в дела бывших советских республик и участии американцев в приходе к власти там проамериканских правителей.

США явно создают санитарный кордон на границах Российской Федерации. Почему и зачем?

Самый простой ответ: не доверяют России, слаба (а вдруг ещё станет сильной?), пытаются создать систему безопасности для себя и для всего Запада. Вполне естественная политика великой державы по отношению к другой великой державе, которая перестала быть таковой.

Разумеется, руководству России стоит задуматься и попытаться разъяснить американцам, что Россия не имеет агрессивных намерений. Разъяснить, что наша страна особо не рвётся в строй антизападных сил, но и диктовать себе условия как третьеразрядной державе не позволит.

А вопрос о такой диктовке становится актуальным. В марте 2005 года появилась информация: «В конгресс США внесён законопроект о поддержке демократических движений за рубежом. С принятием закона экспорт революций станет в США государственным приоритетом. Демократизацией ближайшего окружения России по образцу Грузии и Украины займётся специальное подразделение госдепартамента…

Документ предусматривает... также открытие при ряде американских посольств за рубежом «региональных аналитических центров».

Предполагается, что такие структуры обеспечат США более тесное взаимодействие с демократическими силами в конкретных странах и сделают более адресной американскую помощь таким движениям...»

В переводе на нормальный язык это означает, что США ставят на поток практику вмешательства в дела иных государств. Предлог они всегда найдут. Вспомним, как он был найден для оккупации Ирака. Просто и со вкусом, а потом, когда оказа­лось, что предлог липовый, никто выводить войска не стал и даже не извинился за «ошибку» в обосновании оккупации. Так они и дальше будут поступать. Находить предлоги или создавать их.

Американцев обвинять не стоит. Они действуют, как по­ложено в подобной ситуации действовать. Тем более, что ус­пех в Грузии подтолкнул к действиям на Украине. А успех на Украине подтолкнул к действиям в других местах...

США неизбежно будут стараться контролировать Рос­сию. Отказаться от этого они будут вынуждены лишь тогда, когда их попытка встретит резкий отпор. Которого пока нет.

Во всех иных случаях они будут пытаться контролировать нас. Или делать вид, что осуществляют такую попытку, если режим уже стал американской марионеткой, но делает вид самостоятельного.

Правда, такая американская политика подрывает послед­ние симпатии к США у россиян. Она формирует настроение антиамериканизма и антизападнический настрой. Но амери­канцев, похоже, это не особенно волнует. Они прут как танки, которые вышли на оперативный простор и не встречают дос­тойного сопротивления.

Они и будут переть до тех пор, пока не встретят отпор. Только совсем не тот, который в конце 2004 года им попытал­ся дать Кремль на Украине. Провал российской политики на Украине был просто катастрофичен. То ли ума не хватило, то ли желания, то ли Россия уже ослабла до крайности.

Обратим внимание на следующее обстоятельство: проти­водействие попыткам США навязать соседям России «оранжевые революции» и создать санитарный кордон вокруг России не нужно рассматривать как состояние перманентной войны с американцами. Им нужно просто дать по рукам, ко­торые они протягивают в сферу российских интересов, уда­рить больно и жёстко. А потом улыбнуться и сказать: мы не позволим рассматривать нас как лохов, но воевать с вами до победного конца не намерены, а если вы прекратите лезть в чужой огород, мы готовы дружить и прекратить антиамериканские акции.

В обозримом будущем реальный конфликт с Соединёнными Штатами не только не желателен, но и противоестественен. Что, впрочем, не должно лишать нас готовности периодически показывать им зубы в тех случаях, когда они нахально лезут со своим уставом в чужой огород. А делать это они будут постоянно, таков их менталитет.

Но так нужно было бы поступать, а пока происходит совсем по-другому. Правда, остаётся открытым вопрос о том, пойдут ли США на осуществление реальной «оранжевой революции» в России? Чтобы ответить на него, нужно сначала задать другой вопрос и ответить на него: нужна ли Америке сильная и независимая Россия? Американцы могут сколь угодно с пафосом говорить, что они будут только рады процветанию России. Но мы-то понимаем, что в мире политики так лишь говорят. На самом деле сильная Россия им не нужна.

Тем не менее наша страна потенциально ещё может вернуться в ранг великой державы. Всё для этого есть, нет только возвращения.

Хотя нельзя не отметить, что Путин почти ликвидировать все политические дрязги, которые никогда не способствовали процветанию страны. Вряд ли США в восторге от его политики. Ведь их возможности для давления на Россию сужаются. А следовательно, в их интересах процесс политической стабилизации остановить.

Есть все основания говорить, что американцы пойдут таким путём, точнее, они уже им идут. Ведь лишение (позорное лишение) нашей страны союзных режимов на территории бывшего Советского Союза — уже косвенный подрыв стабильности. Хотя бы потому, что вся страна видела бесславный провал кремлёвской политики в Грузии и особенно на Украине. А успехи оппозиционных сил в этих странах подталкивают решимость российской оппозиции пойти тем же путём. Дурной пример заразителен. И он является ещё одним фактором подрыва путинской стабильности.

6. В Кремле это, разумеется, должны понимать и делать соответствующие выводы. Должны видеть, какой страной управляют.

Страной, на которой тяжеленной гирей весит чеченская (а точнее, уже кавказская) война — война, не имеющая перспек­тивы создания спокойного и стабильного Кавказа.

Страной, экономическая стабильность которой базирует­ся на такой ненадёжной основе, как высокая цена на нефть. Страной, которая смертельно больна коррупцией, а борь­ба с ней больше напоминает виртуальную игру.

Страной, в которой вся масса государственных и муници­пальных чиновников, политиков и депутатов десятилетиями привыкла говорить одно (всё для народа), а делать совсем другое (для себя лично).

Страной, в которой до сих пор нет государственной (национальной) идеологии, а следовательно, нельзя даже идеологически воздействовать на государственный аппарат.

Страной, в которой младшее и среднее звено силовых структур, не повязанных коррупцией, недовольно постоянны­ми отступлениями перед внешними конкурентами, ослабле­нием обороноспособности страны.

Страной, в которой большинство населения хотело бы видеть свою Родину совсем другой — сильной и про­цветающей.

Страной, в которой большинство населения, как минимум, не переваривает сказочно разбогатевших на приватизации оли­гархов и их подельников из числа высших чиновников.

Страной, которая переживает демографическую катаст­рофу­.

Страной, авторитет верховного правителя которой медленно, но стабильно снижается.

Список можно было бы продолжить, но и названного уже достаточно. Как видим, факторы серьёзны и реальны. Тут за­рубежным друзьям грешно не подумать о смене правителя России вместе со всей его командой. И если не сменить в действительности, то напугать его подобной перспективой, т.е. заставить пойти на какие-то политические уступки, сделать более послушным.

7. Формальный повод американцы, похоже, уже нашли. Побывавшая в апреле 2005 года в Москве Кондолиза Райс публично намекнула: «Мы просто хотим сказать — для того, чтобы российско-американские отношения углубились, чтобы Россия достигла своего полного потенциала, необходимо демократическое развитие, и не должно быть такой концентрации власти у президента». Без труда можно было бы привести и ещё несколько публичных высказываний известных американских политиков, которые говорили и делали то же самое.

Но суть не в поводе, а в желании американцев устроить «оранжевую революцию» в России. Если они создают санитарный кордон вокруг страны, то значит, опасаются Кремля. А если опасаются, то, естественно, возникает версия о готовности подтолкнуть смену власти в Кремле. Тем более что в нашей стране есть достаточно влиятельные силы, готовые вступить в борьбу с укрепившейся путинской командой. Самое парадоксальное, что левые и правые, демократы и патриоты, коммунисты и антикоммунисты в своём недовольстве правящим режимом действуют уже практически как союзники. Разумеется, прикормленные Кремлём «оппозиционные» группировки в расчёт принимать не стоит. Они будут поддерживать Кремль до тех пор, пока не поймут, что выгоднее перебежать на сторону политических конкурентов. Тот, кто продал себя однажды, в любой момент изменит хозяину.

Может быть, мы приводим слишком печальный сценарий развития событии? Может быть! В апреле 2005 года глава Совета по национальной стратегии был пока ещё убеждён, что в Кремле всерьёз опасаются революционных событий, но страх этот иррационален, поскольку реальных предпосылок для повторения в обозримом будущем украинского или киргизского сценариев нет.

Он назвал «потешными полками» движение «Наши», правое крыло «Единой России» и пока ещё не созданные, альтернативные «антиработодательские» профсоюзы, раскритиковав их как «контрреволюционные меры, предпринимаемые властью после украинской революции». Но его слова больше похожи на успокоение.

Так уже было в 1989-1991 годах, когда распадался Со­ветский Союз.

Успокоение для России в нынешнее время смерти по­добно. Отступать нам некуда. За нами уже не только Москва, но и урезанная и униженная Россия».


1 Стригин Е.М. Предавшие СССР. – М.: Алгоритм, 2005.