Пограничники, пораженные дерзостью белокитайцев, вначале опешили, растерялись. С сопредельной территории на советские укрепления мчался грузовик, а за ним, поливая огнем малочисленный кордон, развертывалась для атаки желтолицая пехота.
Оцепенение длилось какой-то миг. Через секунду-другую гневно заговорил наш пулемет. Один из провокаторов, сраженный пулей, перелетел через кабину и, описав в воздухе замысловатый пируэт, упал под колеса... Меткая очередь остановила и машину нарушителей. Стрельба стихла. Пограничники бросились к белокитайцам и как-то уж участливо отнеслись к поверженным противникам. Помогли подняться, справлялись о самочувствии…
Впрочем, милосердие пограничников осталось за кадром. А в киноленту режиссера Б.Степанова «Государственная граница» (фильм 3-й «Направление — Харбин») вошел лишь эпизод провокации, мастерски разыгранный каскадером и постановщиком трюков Владимиром Жариковым.
Так уж повелось, что, кроме восхищения, работа каскадеров всегда вызывает у окружающих беспокойство. Как бы чего не случилось... Искусство, на мой взгляд, самых высоких жертв требует именно от каскадеров. Ведь большинство их трюков связано с риском для жизни.
— Верно, Владимир Юрьевич ? — обращаюсь я к давнему знакомому, корифею каскадерского искусства, гостю «Хранителя» — Жарикову.
— Точный расчет, страховка — вот основные правила нашего ремесла. Согласитесь, Владимир, никакая другая специальность не устанавливает нормой человеческой деятельности прыжки с курьерского поезда, падения со скачущей лошади, с крыши пятиэтажного дома, и не предполагает добровольного участия в автокатастрофе… Никакая другая специальность, кроме нашей. Причем каскадерам приходится выполнять эти операции на самом высоком кинематографическом уровне, то есть правдиво, убедительно. Не теми ли критериями измеряется и актерское мастерство?!
— Думается, справедливо зрительские симпатии адресовать не только артистам, но и каскадерам, чьи фамилии в недавнем прошлом даже в титрах не указывали... Ежегодная анкета зрительских симпатий журнала «Экран» в свое время называла лучшие киноленты. Лауреатами, как известно, оказались «Сыщик», «В начале славных дел», «Пираты ХХ века», «Место встречи изменить нельзя» и другие киноленты, постановщиком трюков, в которых были вы. Ну а как состоялся дебют в кино?
— Как принято сегодня подчеркивать, это было еще в прошлом веке… Впервые я снялся в фильме режиссера Ю.Черного «Порт». Вместе с коллегами с Одесской киностудии мы поставили сцену драки румынских солдат с немецкими. «Драка» понравилась, дебют признали удачным. Затем было приглашение на съемки фильма «Женские радости и печали». Сегодня за плечами более ста кинолент.
— Длительное время вы совмещали работу в кино с преподаванием в вузе. Как сочетались в вас две профессии?
— Часто слышу этот вопрос. Тема моей диссертации, если сформулировать ее упрощенно, звучит так: «Соответствие возможностей личности разным видам человеческой деятельности». В этом и кроется связь между интересами ученого и каскадера. Трюковый актер (таков, на мой взгляд, синоним слова «каскадер») выполняет ответственную функцию: материализует не только технический замысел режиссера; но и завершает психологический рисунок роли.
Кстати, об универсализме. Мы с моими коллегами на излете советской эпохи создали первую каскадерскую шоу-группу, с которой объехали практически все крупнейшие города страны. Зарабатывая на хлеб, мы сохранили тем самым костяк профессионалов высокого класса.
— Насколько мне известно, вы создали и одну из первых частных кинофирм в стране — «Мустанг», на которой сняли первый автобиографический фильм «Посторонний». А в 1993 году во Франции на фестивале русского кино этот ваш дебют отмечен призом зрительских симпатий, а через год уже стали лауреатом Международного фестиваля «Золотой витязь». В 2003 году был опубликован сборник стихов «Как это все во мне соединилось», готовится к печати роман «Гонщик», сборник повестей и рассказов. На «Мустанге» планируется съемка цикла художественно-документальных фильмов о наших великих соотечественниках…
— Исчерпывающая информация…
— Это я к тому, что в вашей профессии есть еще и эстетическая, художественная составляющая?
— Безусловно. В приключенческих фильмах трюк является, как правило, кульминацией эпизода, а его развязка способствует развитию сюжета. Тип поведения героя в экстремальных условиях зритель вольно или невольно воспринимает как свой собственный, сопереживая ему. Происходит своего рода примеривание типа поведения той или иной ситуации на себя. Кто из нас не хотел походить на бесстрашных и благородных мушкетеров, лихих гусар, героев 1812 года, или виртуозно перевоплотившихся киноразведчиков: Павла Кольцова, Штирлица?... В лучших своих образцах героико-приключенческое кино, захватывая аудиторию острой интригой, динамикой действия, внедряет в сознание людей высоконравственные принципы. Разумеется, «чернуха» отечественного и зарубежного производства последних лет, заполонившая кинотеатры и телеэкраны, не в счет. Я говорю о произведениях высокой эстетической пробы, благодаря чему шло и идет освоение зрителем кодекса добра, благородства, рыцарства. Этот неоднозначный процесс интересует меня как ученого. Практика освоения трюка дает богатый материал для размышления над психофизическими возможностями человека. И, кроме того, мне по душе динамика, активность, риск, присущие нашей специальности.
Что же касается интеллектуальных и физических возможностей человека, то нашим идеалом была, есть и будет гармонично развитая личность. Вне зависимости от того, кто эта личность: каскадер, телохранитель, преподаватель или офицер. Можно привести немало примеров в пользу прекрасного сочетания духовного и физического начала в человеке.
История донесла до нас любопытный эпизод Крымской войны 1853–1856 годов. В осажденном Севастополе всеобщее внимание привлекал молодой артиллерийский офицер. Под обстрелом неприятеля он перемещал тяжелые орудия с одной позиции на другую. При этом он подбадривал солдат веселой шуткой, метким словцом. Когда прекратился огонь, офицер упражнялся с необычной штангой. На концах артиллерийского банника висели двое солдат. Офицер поднимал их на вытянутых руках и вращал свой необычный спортивный снаряд... Этим офицером был Лев Николаевич Толстой.
И среди наших современников немало людей, в ком органично сочетаются сила ума и физическая сила. Например, мы с одинаковым почтением относимся к научным и спортивным достижениям олимпийского чемпиона и многократного чемпиона мира по тяжелой атлетике, доктора медицинских наук Аркадия Воробьева, литературным трудам и спортивным достижениям чемпиона мира, атлета, писателя, парламентария, офицера Юрия Власова и других.
— Владимир Юрьевич, вы получили прекрасную армейскую закалку. Какие качества, приобретенные за годы службы, пригодились в трудной профессии каскадера?
— Армия в моем представлении, это своеобразный институт благородных мужчин. Служба в кратчайшие сроки дает молодому человеку специальность, знакомит с коллективными и индивидуальными способами защиты Отечества. В испытаниях, в штатных и нештатных ситуациях, в череде физических нагрузок и перегрузок возвышается его мужское достоинство. Строй армейский его как бы в рыцари посвящает. А рыцарю, как известно, сродни мудрость, благородство, нравственная чистота, жертвенность.
Благодаря армейской закалке (служил в спецназе) я приобрел уверенность в собственных силах, способностях, физическую раскованность и готовность совершить, на первый взгляд, невыполнимое. Сегодня, когда Российская армия ищет «свое лицо», я бы порекомендовал наставникам воинов, нацеливать своих подопечных именно на такие установки. Путь к этим качествам лежит через длительные тренировки. С армейских лет не мыслю себя без спорта. В армии прыгал с парашютом, занимался акробатикой и прыжками на батуте. И сейчас стараюсь поддерживать спортивную форму. Вместе с коллегами мы отрабатываем приемы рукопашного боя, учимся «драться», не принося вреда партнерам, шлифуем тактику зрелищных и экзотических восточных единоборств, а главное — учимся падать так, чтобы создать у зрителей полную иллюзию смертельной опасности. Тут без умения управлять собой не обойтись. В противном случае карьера каскадера закончилась бы после первого трюка...
— А как бы вы, Владимир Юрьевич, оценили собственные трюковые вершины?
— Легких трюков не бывает. К некоторым из них приходится готовиться по несколько недель. Создание трюка требует специальных знаний, изобретательности, фантазии. Без творчества нет каскадера. Каждый трюк — это сотни изнуряющих репетиций, дублей, интенсивность которых проступает солью на рубашках... За кадром остались разочарования от неудач, мучительный поиск технических решений, невидимые зрителям наши ссадины и синяки, вывихи, переломы и многое другое, но жаловаться не принято.
Сложные задачи пришлось, например, решать на съемках кинофильма С.Герасимова «В начале славных дел». Для нас с В.Соколовым — «поверженных турок» — схватка на саблях заканчивалась падением с крепостной стены высотой 11 метров.
На съемках фильма «Место встречи изменить нельзя» с Олегом Федуловым в «студебеккере» на скорости 60 километров в час падали в Москву-реку с пятиметровой высоты. Мы заранее выставили стекла из кабин и, когда машина погрузилась в воду, всплыли сквозь проемы окон.
В фильме режиссера Г.Глаголева «Разбег» я дублировал актера, занятого в роли Сергея Павловича Королева. Тогда мне пришлось совершить полет на планере, стоять на руках на крыше дома.
В третьей серии ленты «Государственная граница» исполнял автотрюки. С известным риском шла работа в эпизодах преследования на автомобилях в картине по сценарию Г.Вайнера и Л.Словина «На темной стороне Луны», в ленте узбекских кинематографистов «Убийца поневоле», которая недавно демонстрировалась по телевидению.
— Владимир Юрьевич, а какой эпизод вам особенно запомнился?
— На съемках киноленты Станислава Говорухина «Приключения Тома Сойера» (я дублировал актера Т.Нигматулина, исполнявшего роль индейца Джо) произошел курьезный случай. По ходу сцены я, то есть индеец Джо, должен был выпрыгнуть из здания суда со второго этажа. А чтобы приземление было удачным, для страховки у повозки положил охапку сена. Когда приготовления к прыжку были завершены, сцена отрепетирована и режиссер скомандовал: «Мотор!», я разбегаюсь, выбиваю раму, прыгаю и... не вижу под ногами той самой охапки сена. К счастью, приземление прошло более-менее удачно... Оказывается, пока мы готовили сцену, студийные лошади слопали бутафорское сено. Бывает и такое.
— Сценические площадки подарили вам встречи с прекрасными актерами и режиссерами. Кто из них произвел на вас незабываемое впечатление?
— Я благодарен судьбе за то, что мне посчастливилось бок о бок работать с выдающимися мастерами отечественного кинематографа. Каждый из них интересен по-своему. Особенно хотелось сказать несколько слов о Владимире Семеновиче Высоцком.
Российское телевидение постоянно ведет ретроспективный показ фильмов с его участием. И мы с вами можем воочию убедиться в том, какой он замечательный актер. Особенно хотелось бы отметить невероятную работоспособность Владимира Семеновича, его любовь к выразительности лепки характера персонажа, высочайший профессионализм. Дополню свою мысль примером.
В кино мизансцена заставляет актера двигаться по строго определенному «маршруту», останавливаясь в заранее намеченных точках, что связано с требованиями резкости изображения. Когда сцена короткая и таких точек две-три, их запомнить несложно. Но есть ленты, где приходилось идти по 15-20 контрольным точкам (их обычно отмечают мелом или дощечками). Тем не менее Высоцкому подобные отметки после первых же репетиций оказывались ненужными... Он органично и точно ощущал, как говорится, себя в кадре.
Он неоднократно бывал на наших репетициях, наблюдал за каскадерами. Удивлялся несоответствию тарифов профессиональному риску... Однажды он поделился с нами своим замыслом: осуществить постановку приключенческой киноленты «Зеленый фургон», а нашу бригаду каскадеров занять в съемках.
— Спасибо за воспоминания Владимир Юрьевич. «Хранитель» желает вам, вашим ученикам и последователям новых творческих успехов, крепкого здоровья и трюков без травм.