Комплекс проблем с теми, кто прошел подобные реальные испытания, называют по-разному, часто встречаемое название «постбоевой синдром» (ПБС) или посттравматическое стрессовое расстройство. В разных странах и в разные исторические периоды этот термин персонифицируют («вьетнамский синдром» в США, «афганский синдром» у нас (думаю, что сейчас он уже появился в тех же США и некоторых других странах коалиции), «чеченский синдром» и т.д.

Речь идет о серьезной психологической травме (когда люди не могут восстановиться, реальная статистика здесь очень неприятная). В более «мягком» варианте, как последствия - это тоже достаточно серьезный круг проблем. Крайние проявления постбоевой психической травмы (ПБПТ) - люди сходят с ума или заканчивают жизнь самоубийством. В основном, это связано с категориями людей, которых вырвали из обычной мирной и размеренной жизни (или из мира иллюзий, типа «война по Голливуду»), отправив на войну и тем самым сломали им психику.

В категории профессионально подготовленных людей, осознанно делающих свой выбор, подобный процент значительно ниже. Здесь тоже бывает, что люди сходят с ума, заканчивают суицидом или сами переходят на сторону Зла, но значительно реже. Чаще это результат ошибок на этапе кадрового отбора и профподготовки. Когда у человека разбиваются розовые очки, и он начинает осознавать, что любая война, по сути - это зло, рушатся все жизненные приоритеты и установки, происходит слом психики. Нередко это связано с тем, что жертвами войны с обеих сторон становятся чаще всего обычные мирные жители (как и в бытовых конфликтах, только с гораздо более трагичным исходом). Враг, в которого ты стреляешь, из такой же плоти и крови, как и ты, и у него также есть свои ценности, за которые он готов отдать свою жизнь.

Также на степень ПБПТ влияют собственные серьезные ранения или максимально острые психические переживания; то состояние, когда ты умирал или был, как принято говорить, на волосок от гибели. Для людей (россиян или из постсоветского пространства), не имеющих опыта боевых действий, хорошей иллюстрацией подобного состояния может стать известный эпизод из фильма «В бой идут одни старики», где боевой летчик, чудом спасшийся из горящего самолета, не может преодолеть это состояние панического страха впоследствии. Борясь и преодолевая его в бою, в конце концов, погибает. Голливуд, как всегда, в свои фильмах неоднократно обыгрывал этот сюжет, правда, чаще всего, с более счастливой развязкой.

Один из моих учеников, будучи телохранителем, попал в минно-взрывную засаду, в результате которой на его глазах погиб его охраняемый и партнер. Сам он получил ранения, был прооперирован и долгое время потратил на лечение. До ранения это был человек с очень уравновешенной психикой, хладнокровный в любых жизненных обстоятельствах и с хорошим чувством юмора. По его признанию, несколько месяцев после того, как он выписался из больницы, он боялся выйти на улицу на открытое пространство, в квартире он постоянно закрывал плотными шторами окна и не подходил к ним. Ему все время казалось, что кто-то выцеливает его с улицы. Разумом он понимал, что все давно закончилось, что никакой угрозы ему теперь нет, но ничего не мог с собой поделать. Долгое время и многие усилия потребовались для того, чтобы он стал походить на себя прежнего.

Подобную симптоматику мне приходилось наблюдать у некоторых из своих клиентов, переживших реальные покушения, нередко сопровождающиеся тяжелыми ранениями, потерей близких людей и собственного здоровья. Обычно, я впервые встречался с ними именно после пережитого, когда человек серьезно начинал задумываться об организации собственной безопасности и принимать определенные меры.

Я, к счастью, не приобрел столь ярко выраженного постбоевого синдрома (ПБС) после службы в Афганистане, однако тоже могу привести несколько примеров, когда мои поступки могли бы показаться для окружающих не вполне адекватными или попросту смешными. Одной из серьезных угроз любой войны является угроза подрыва на мине. Для того, кто хотя бы раз видел последствия такого подрыва, объяснять ничего не нужно. Мне приходилось видеть такие последствия достаточно часто и иногда испытывать их на себе, но бог был милостив ко мне. Через несколько месяцев после окончательного возвращения в Союз произошел показательный случай. По какой-то причине я был вынужден свернуть с асфальтированного тротуара и пойти по тропинке через травяной покров. Уже при первых шагах я вдруг осознал, что у меня напрягаются верхние мышцы спины и плеч, а шаг стал плавным и осторожным, как в Афганистане, когда постоянно ждешь выстрела или взрыва из под ног. Я не мог понять, что здесь-то в этом мирном городке не так, пока не осознал, что меня напрягло то, что я свернул с асфальта на грунтовую тропинку - излюбленное место установки противопехотных мин. И вот подсознательно ищу признаки минирования. И тут что-то мягко и пружинисто отыграло мне в ступню. Тогда я еще не отрабатывал элементы боевой акробатики, которые позволяют одним движением «улететь» на несколько метров, сделав это нетравматично на самой жесткой и некомфортной поверхности. Этим я начал заниматься только через несколько лет. Но надо было видеть, как я одним прыжком-кувырком нырнул на 7-8 метров, наверное, вплотную приблизившись, а может быть и перекрыв официальное мировое достижение по прыжкам в длину. Это было совершенно неосознанное и инстинктивное действие. Когда я залег и через некоторое время убедился, что взрыва нет, я встал, отряхнулся и подошел посмотреть, что же это было. В том месте, где я почувствовал характерный контакт под ступней, был кем-то очевидно уже давно выброшен кусок авторессоры, который давно врос в землю и лишь маленькая поверхность, которого слегка выступала из под грунта. Именно этот обломок слегка отпружинил у меня под ногой. Подавляющее большинство людей просто не обратили бы внимание на это ощущение, не восприняли бы его. Моя реакция была совершенно другой.

К счастью ПБС чаще все же происходит не в острой форме паранойи, хотя и присутствует практически у всех, столкнувшихся с реалиями войны, быть может в более «мягкой» форме. Я бы выделил два обязательных сопутствующих признака ПБС. Первый - после возвращения в мирную жизнь тебя непреодолимо тянет обратно. Парадокс в том, что иногда не менее сильно, чем на войне тянет вернуться в мирную жизнь, в отчий кров. На войне я вспоминая родительский дом, представлял как переступаю порог, сажусь на кушетку в коридоре у входной двери и начинаю снимать обувь. Именно этот эпизод постоянно всплывал в сознании, когда я начинал думать о доме, именно этот самый будничный эпизод был символом мирной жизни, покоя, дома и возвращения.

Однако после реального возвращения, начинает тянуть обратно. Этот мир кажется нереальным, придуманным, «картонным» с его неискренними людьми и их надуманными проблемами. В беседах с теми, кто возвращался, все указывали и признавались в том, что (у кого-то сильней, у кого-то меньше), но это происходит. Кто-то так и не может преодолеть это состояние и адаптироваться к мирной жизни, и оно переходит в состояние ПБПТ. Нередко такие люди становятся изгоями или они отвечают встречной агрессией на этот новый для себя мир и несут угрозу для обычных обывателей.

Кто-то не может преодолеть этот зов и возвращается, становясь «псом войны», человеком которого так и будет гонять с одного военного конфликта на другой, пока не сгинет где-нибудь. У большинства этот зов постепенно проходит, и они начинают жить обычной жизнью, только иногда зов напоминает о себе отголосками во время тревожного сна или встречи с однополчанами, или просмотра кинохроники тех мест, где ты был.

Вторая обязательная составляющая ПБС напрямую относится к рассматриваемой теме. Если говорить о внутренней устойчивости психики к внешним раздражающим факторам, которые могут привести к конфликту с окружающими и его эскалации, то можно сказать, что каждый человек имеет свою точку кипения, если представить такой порог в виде некоего условного градусника с делениями. Конечно, значение этой «точки кипения» зависит от психических свойств личности (врожденных и приобретенных), от особенностей характера и прежде всего темперамента человека, а также от поставленных целей, жизненных установок и приоритетов человека.

Однако с полной уверенностью можно сказать, что у человека прошедшего состояние войны (под этим состоянием в данном контексте понимается условия, при которых его собственная жизнь подвергалась неоднократно крайним опасностям, попросту говоря, его убивали, он был свидетелем гибели и тяжелых ранений своих сослуживцев и когда убивать, не важно при каких обстоятельствах, приходилось ему), всегда градус такой точки кипения значительно ниже в сравнении с собой прежним, до того как ты жил до состояния войны. И он уже никогда не будет на прежней (верхней) отметке.

Вот это и есть оборотная сторона медали. Человек, прошедший войну, подобен мине замедленного действия. При отсутствии тяжелых форм ПБПТ, чаще всего он не стремиться стать зачинщиком серьезного конфликта, прекрасно понимая и оценивая его развития и возможные последствия. Он может обладать вполне устойчивой психикой (гораздо более устойчивой по сравнению со многими не участвовавшими в военных действиях людьми). Однако, если он все же по каким-то причинам оказывается вовлечен в конфликт, то крайне желательно не довести до этой пониженной точки кипения. Если порог этой точки преодолен, человек действует стремительно и яростно на уровне своих забытых на время боевых инстинктов. Потом он может сожалеть о содеянном, но это будет потом, а в этот момент он представляет собой реальную угрозу.

Поэтому отбор людей с боевым прошлым в команды личной охраны (так же как и в подразделения спецназначения, в том числе после возвращения с каждой боевой операции) нужно проводить крайне осторожно и взвешенно. Набирая свою команду, я как и большинство моих коллег, однозначно отдам предпочтение людям, имеющим реальную обкатку в условиях боевых действий, но еще раз повторю, каждого кандидата нужно рассматривать обособленно.

Человек, прошедший войну, не будет разжигать пустых и ненужных конфликтов, он слишком хорошо знает их возможные последствия (в том числе и свою возможную реакцию). Ему не нужно пустое и ложное ощущение адреналина от уличной склоки или конфликта в баре. Если он идет в подразделение, где достаточно высокий риск потерять здоровье или жизнь, он, во всяком случае, делает это вынужденно и осознанно.

В девяностых я стал телохранителем, понимая, что в тех условиях, я рисковал не меньше чем, когда был в Афганистане. Но сейчас я делал этот выбор добровольно, а не по требованию присяги. Не потому, что меня влекла какая-то романтика этой профессии, а просто потому, что мне нужно было кормить себя и кормить и содержать моих близких, используя мои прежние навыки и знания. И этот путь, исходя из моих жизненных принципов и установок, я считал более правильным, нежели стать бандитом. Т.е. это было взвешенное решение взрослого человека. Именно по такому принципу я старался отбирать людей в свою команду, и если бы сейчас пришлось формировать ее, также набирал бы и сейчас.

Помимо людей с неуравновешенной психикой среди ветеранов боевых действий нередко встречаются «адреналинщики». Это та категория людей, о которых я упомянул ранее, говоря о том, что не все преодолевают «зов войны» и «иногда они возвращаются». Постепенно люди привыкают к этому постоянному ощущению опасности и сопутствующей ему реакции организма, связанной с выработкой адреналина. Это постоянно повторяющееся ощущение становится адреналиновой зависимостью, когда человек уже не может жить без него. Оно абсолютно схоже по своей природе с запущенной формой наркотической зависимости. На войне такие люди становятся героями, там они нужны обязательно, как единичные примеры для воодушевления и подражания остальным. У древних викингов это были «берсеркеры».

Часто это замечательные, благородные и беззаветные люди. Я знаком с некоторыми из них, уважаю и горжусь ими. Но они погибают, как только лимит их удачи заканчивается. Они и сами это понимают, но остановиться уже не могут. Ведь везло же раньше, оставался живой, где всякий другой наверняка бы погиб. Но помимо бесконечного мужества и боевого мастерства, должна быть еще удача. А она не может быть вечной. Это как в боксе - даже если ты великий чемпион и раз за разом выигрываешь все бои, если ты вовремя не уйдешь с ринга тебя «пробьют». Но если в боксе это будут нокдауны, за которыми неизбежно последует нокаут, то на войне это будут ранения и смерть.

Анализируя жизненный путь людей из этой категории, я делаю вывод, что судьба (или ангел-хранитель) давала им звоночки, что пора «покидать ринг». Иногда эти люди действительно как «заговоренные» на войне, но адреналиновая зависимость и в редкие мирные перерывы толкает их к экстремальным видам деятельности или спорта, и они находят свой конец здесь.

Еще раз подчеркну, что это особенность далеко не всех прошедших войну, а только отдельной категории ветеранов. В мирной жизни от таких людей обычному обывателю все же лучше держаться подальше. При отборе в подразделение личной охраны, при всем моем безмерном уважении, я скорей всего не взял бы к себе такого человека.

«Адреналинщики», как я упомянул ранее, - это представители практически всех без исключения высокоэкстремальных видов спорта (для кого-то хоккей или любительский бокс тоже высокоэкстремальный вид спорта), но в данном случае я не об этом. Так я никогда не порекомендую клиенту в качестве персонального водителя чемпиона по раллийным гонкам. В качестве инструктора по вождению для его водителей, для отработки отдельных технических элементов, которыми должны владеть водители в составе охранной команды - несомненно. Но в качестве персонального водителя - нет.

Меня иногда забавляют и поражают люди, которых судьба не ставила в сверхэкстремальные условия выживания (например, участие в войне, авиакатастрофы или смертельные стихийные бедствия), когда они сами для себя создают эти условия, приобретая адреналиновую зависимость постоянными занятиями экстремальными видами деятельности и спорта. Процент смертности здесь зачастую такой же, как на реальной войне. Я понимаю природу этого явления (и частично здесь описал ее), но не принимаю.

Вынужденно нахлебавшись экстрима в условиях войны и во время работы телохранителем в самый криминальный период нашей новейшей истории, я благодарен богу, за то, что он все же иногда дает возможность спокойной и размеренной жизни. Я люблю активный и комфортный отдых, когда условия работы позволяют его реализовать, и не стремлюсь пощекотать себе нервы сомнительным по надежности экстримом, который нередко пытаются дорого продать за твои же деньги.

Если вернуться к профессиональной специфике работы сотрудников личной охраны, то конечно далеко не всегда в ее рядах можно встретить ветерана с реальным опытом оперативно-боевых действий с уравновешенной психикой, т.е. с отсутствующим ярко выраженным ПБС, а тем более с ПБПТ или «адреналинщика» - которые, как мы уже условились, не пригодны для этой работы.

Достаточно много уравновешенных, хорошо обученных людей, которых качественно отбирают и готовят для этой работы, и которые при этом не имеют предшествующего опыта боевой деятельности. Если они действительно хорошо выучены, должным образом прозорливы и обладают толикой удачи, им и не приходиться приобретать такой опыт на практике в этом виде деятельности экстремальным образом. И это хорошо и правильно.

Однако, к сожалению, и в этой категории иногда происходят нежданные и немотивированные конфликты, подобно тем, с которых я начал этот разговор. Я обещал к этому вернуться и вот вернулся. Одна из серьезных проблем этой профессии - необходимость постоянно служить демпфером между клиентом и окружающими его конфликтами. Причем демпфером не только от внешнего негативного воздействия, но зачастую и от самого клиента. И с этой стороны

негативное воздействие в сторону телохранителя может быть даже значительно сильней, чем все внешние угрозы, к которым телохранитель готовит себя изначально. Телохранитель не может позволить себе «роскошь» нагрубить, применить неоправданное ситуацией физическое воздействие в отношении тех, кто постоянно провоцирует его на это – окружающих и зачастую плохо воспитанных людей, недоброжелателей клиента, просто провокаторов. Нередко это хочется сделать в качестве ответной реакции на слова или действия, которые воспринимаются как оскорбительные от клиента, руководителя подразделения или коллег. Это все признак непрофессионализма, грозящий потерей лица, а часто и профессией.

Телохранитель, постоянно поглощая от окружающих негативную энергию, вынужден переваривать ее, как и свою собственную негативную энергию, внутри, не имея возможности выбросить ее наружу, во всяком случае, пока находится на службе. А работа эта ненормированная, и понятие рабочее время здесь весьма относительно. То есть телохранитель непрерывно находится в состоянии сильнейшего стресса, и это крайне губительно сказывается на его здоровье и психике.

Работая с некоторыми клиентами и их охраной достаточно длительный период, я был вынужден обращать внимание руководства на то, что такому-то (часто это тот, кого клиент считает самым преданным и незаменимым) сотруднику нужно дать отпуск, иначе может возникнуть серьезная проблема. Иногда трагическим последствием такого затяжного внутреннего стресса становиться смерть телохранителя от инсульта или инфаркта, несмотря на то, что это молодой человек внешне в прекрасной физической форме.

Примерно в то же время, как СМИ начали трубить об инциденте, произошедшем с телохранителем Э.Макрона, сообщение о смерти офицера Секретной Службы США Nole E.Remagen прошло практически незамеченным. Ему было всего 42 года, 19 лет из которых он отдал службе в СС, и 5 лет до этого морской пехоте. Он умер от инсульта на посту во время одного из недавних заграничных визитов президента США Д.Трампа. И если происшествие с французским телохранителем обсуждают все, то скорбь в связи с кончиной американского телохранителя выразили короткой молитвой те немногие, так или иначе связанные с этой или близкими к ней профессиями.

Конечно, не всегда все заканчивается так трагично. Но желание выбросить накопившуюся в себе негативную энергию телохранитель зачастую пытается осуществить во внеслужебное время. Более слабые люди выбрасывают ее на своих близких, например, на супругу, особенно если она начинает загружать его негативом со своей стороны (а для этого есть основания, как я писал ранее).

Или чтобы не подвергать своему негативу близких для себя людей, идет из дома на улицу. Вот здесь и случаются все те конфликты, с которых мы начали наш разговор.

В данной статье я не ставлю себе цели ответить на вопросы, как поступать телохранителям или офицерам подразделений специального назначения, чтобы успешно локализовать негативные составляющие своей профессии, оказывающие значительное влияние на их психику и здоровье. Просто потому, что если бы я это попытался сделать в рамках этой статьи, мне бы пришлось написать очередной учебник о психологических аспектах этих видов деятельности.

Я шучу, но это действительно серьезная и обширная тема, многочисленными аспектами которой мне приходится заниматься в своей профессиональной деятельности. Но все же пусть это будет тема для отдельного разговора.

Еще раз о поступке А.Беналла. Я не знаю его самого, что двигало его действиями и не пытаюсь оправдать его в какой-либо мере. Прежде чем огульно критиковать и обвинять представителей этих профессий, иногда стоит примерить на себя их шкуру и попытаться немного понять. Это люди, а не супергерои и, к сожалению или к счастью, ничто человеческое им не чуждо.

Если судить по некоторым признакам, А.Беналла был не обычным рядовым телохранителем. В отношении клиента к своим телохранителям всегда очень много субъективного. Всегда есть «любимчики», которым доверяют, более приближают к себе и своим секретам, чем прочих. Судя по всему, А.Беналла был именно из этой категории. И учитывая, кто его клиент, телохранитель, по моему мнению, своими действиями просто «подставил» его.

Есть разные варианты предательства телохранителя. Самый страшный вариант, когда телохранитель сам совершает покушение на своего клиента, зачастую действуя в сговоре с теми, кто это организует. Бывает, телохранитель начинает «сливать» компромат на своего клиента, шантажируя его, чтобы получить какую-либо выгоду или обидевшись на несправедливые, по его мнению, действия клиента. Тот поступок, который совершил Беналла, по своим последствиям очень близок к этому варианту предательства. Я не знаю, было ли это просто глупостью и недальновидностью телохранителя, не предвидевшего, к чему могут привести последствия его выходки, или это осознанная провокация, спланированная и пошагово рассчитанная. Но больше всего действия телохранителя ударили по его президенту.

С 6 по 11 августа 2018 г. в Центре специальной подготовки (г.Москва) планируется проведение курса повышения квалификации для сотрудников подразделений личной охраны. Приглашаю заинтересованных сотрудников и организации к участию в курсе.

Информацию о программе курса и условиях его проведения вы можете узнать, связавшись со мной по тел. +7-916-520-88-53 или написав на E-mail: Этот адрес электронной почты защищён от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.