Резкое обострение внутриполитической обстановки в России в начале XX века естественным образом отразилось на деятельности полиции. Все чаще во время обысков, арестов, столкновений с забастовщиками, а тем более — террористами или уголовниками, полицейские встречали вооруженное сопротивление. Надежных же средств защиты в ведомстве не было. Особенно остро этот вопрос встал в годы первой русской революции, когда, по выражению одного из полицейских чинов — Новомосковского уездного исправника, происходило «повальное избиение вверенной» ему «полиции Коммунистами и Революционерами» (так в подлиннике). Повального избиения, конечно, не было, но регулярные вооруженные столкновения полицейских с их противниками, несомненно, происходили.

При этом полицейские гибли, получали ранения, не встречая общественного сочувствия, которое было на стороне революционеров.

Постоянная угроза жизни вынуждала искать средства, способные защитить полицейских от пуль революционеров и уголовного элемента. А поскольку изобретение средств такой защиты и снабжение ими Департамента полиции было еще и весьма выгодным делом, в упомянутые годы появляются проекты самых разных, как тогда говорили, «панцирей», с которыми изобретатели обращаются в МВД.

В апреле 1905г. по поручению С.-Петербургского Градоначальника производится в Полицейском Резерве испытание шелковой ткани, предназначенной для изготовления защитного панциря, представленной инженер-технологом Маврикием Ласким и Казимиром Цегленом. Начальник Резерва сообщал в рапорте, что он «полагал бы признать представленную г.г. Ласким и Цегленом панцирную ткань для чинов полиции непригодной в виду проницаемости ее для пуль револьверов новейших образцов».

Среди изобретателей встречались представители самых разных социальных слоев. На рубеже 1905/06 гг. в Департамент полиции с просьбой приобрести у нее панцири обращается фабрикантша Изабелла Саутам. Осенью 1906 г. поступает в Департамент прошение личного почетного гражданина Куликова с протоколом испытания изобретенного им панциря. На бойне г. Вейзенберга Эстляндской губернии панцири были надеты на двух недельных теленков (так в подлиннике), и произведены выстрелы из револьвера Наган одному теленку в область печени, другому — сердца.

В декабре того же года Департамент полиции получает письмо от Нижегородского крестьянина Гладкова, который пишет: «...мною послано по почте посылкой без цены один проволочный панцирь, каковой благоволите осмотреть и сообщите мне о результате. Цены ему — 15 рублей, при стрельбе мною из револьвера «бульдог» в упор — проба дала блестящий результат. Осмеливаюсь написать Вашему Высокопревосходительству, что Вы не оставите моего изобретения без внимания и удостоите меня своим почтением...» Департамент поручает С-Петербургскому Градоначальнику произвести испытания, и тут выясняется, что самого панциря получено не было. Переписка по розыску отправленного по почте проволочного изделия шла до января 1908 г. и, судя по всему, не дала результатов.

А в обществе тем временем появляются разнообразные слухи о панцирях, и особую роль в их распространении играют газеты. В марте 1906 г. в канцелярию С-Петербургского Градоначальства обращается Начальник Тверского Губернского Жандармского Управления с письмом, где, в частности, говорится: «В № 67 «Московского листка» помещена заметка о том, что некий Сепп предложил Градоначальнику изобретенный им непроницаемый панцирь. Прошу канцелярию не отказать сообщить адрес Сеппа, если заметка газеты не вымысел». Судя по последней фразе, Начальник Жандармского Управления знал цену тогдашним газетчикам. Пришлось канцелярии сообщить, что «никакого панциря, изобретенного Сеппом, Градоначальству предлагаемо не было, и адрес Сеппа неизвестен».

В июне 1906 г. С.-Петербургский Градоначальник получает запрос из Главного Управления Генерального Штаба, где говорится, что в военное ведомство обратился германский подданный г. Цейх, который в 1905 г. представлял в Военное Министерство сведения о панцире, непробиваемом ружейными пулями, а ныне, узнав из газет, что будто бы Петербургская полиция снабжена панцирями его образца, просит дать по сему справку. Канцелярия Градоначальника была вынуждена давать опровержение, сообщая в Генштаб, «что никаких панцирей, изобретенных германским подданным Цейхом для С.-Петербургской столичной полиции, принимаемо не было».

А в январе 1907 г. уже в «Петербургском листке» была помещена любопытная заметка: «Металлические панцири, употреблявшиеся для защиты от революционных пуль старого образца, оказались непригодными при страшном бое новых револьверов — «браунинга» и «маузера».

Француз Каллэ применил с успехом особый войлок, сделанный из туго спрессованного пласта тончайших стальных проволок. Эта масса успешно задерживает пули «браунинга». Все эти примеры достаточно любопытны, но ни один из названных панцирей (если не принимать во внимание фразу о «панцирях старого образца») не был в итоге принят в качестве защитного полицейского снаряжения.

История же штатного панциря столичной полиции начинается с донесения, которое в июне 1905 г. капитан инженерных войск Авенир Авенирович Чемерзин направляет С.-Петербургскому Губернатору. Чемерзин пишет: «Довожу до сведения Вашего Превосходительства, что мною изобретен панцирь, не пробиваемый со всех дистанций ружейными пулями всех систем; панцирь мой принят в войсках действующей армии и вес его около 16 фунтов. Так как.для вверенной Вашему Превосходительству полиции вес этот слишком велик, то имею честь донести, что у меня имеется тип облегченного панциря весом 5 фунтов... панцирь этот закрывает грудь, живот и левый бок и не пробиваем с любой дистанции революционными пулями всех систем. Образец имеется готовый, так что, если Ваше Превосходительство найдете панцирь в принципе целесообразным, то он может быть немедленно представлен на испытание».

Копия этого донесения, в конечном счете, доходит до С.-Петербургского Градоначальника, которого Департамент полиции просит провести испытание означенного панциря. Но первоначально изобретение Чемерзина было воспринято в Градоначальстве скептически. В июле в Департамент направляется письмо, в котором Градоначальник Дедюлин уведомляет, что испытание панциря, предлагаемого капитаном Чемерзиным, он находит излишним. Из произведенного испытания такого же панциря, изобретенного Ласким и Цегленом, оказалось, что такого рода прикрытия не удовлетворяют своему назначению, о чем уже было сообщено Департаменту 20 мая сего года».

С одной стороны, Градоначальника можно было понять: не прошло и трех месяцев, а предлагается испытание очередного изобретения, притом, что предыдущий вариант оказался явно несостоятельным. С другой, — подобное недоверие мешало внедрению в практику защитного средства, которое в случае подтверждения его надежности могло спасти не одну жизнь подчиненных Градоначальника.

Так или иначе, но в 1905 г. испытания данного панциря не проводились. Лишь в марте следующего года, уже при новом Градоначальнике, был подписан Акт об успешном испытании панцирей, представленных капитаном Чемерзиным, посредством стрельбы в них на расстоянии 5 шагов из револьвера системы «Наган» казенного образца и автоматических пистолетов систем «Парабеллум» и «Браунинг». При этом, у панциря с тонкой металлической накладкой снаружи пули пробивали эту накладку, но не сам панцирь, и застревали между двумя слоями металла, тогда как вариант без металлической накладки, а лишь обклеенный материей не пробивается вовсе, но при этом пули, ударившись о панцирь, разлетаются мелкими осколками, что представляет опасность для близстоящих людей.

Вследствие этого подписавший акт Начальник Полицейского резерва полковник Гиржев-Бельчик полагал бы желательным покрывать панцирь 2-й накладкой. После этого ситуация с данным панцирем развивается стремительно. Настолько, видимо, актуальной была необходимость в скорейшем внедрении средств защиты полицейских.

Уже 9 марта (т.е. через 6 дней) проводится испытание 70 металлических панцирей, предназначенных для чинов С.-Петербургской столичной полиции. Очевидно, это было выборочное испытание части крупной партии, приобретенной полицией в этом же месяце.

23 мая в канцелярии С.-Петербургского Градоначальника выписывается удостоверение отставному капитану Чемерзину: «в том, что заказанные у него для С.-Петербургской столичной полиции непробиваемые панцири, в количестве 1300 штук, приняты сполна, так как по испытанию их стрельбой из револьверов систем Нагана, Браунинга и Парабеллум все они оказались действительно непробиваемыми, и что этот заказ исполнен Чемерзиным добросовестно и к назначенному сроку».

Из рапорта Начальника Полицейского резерва следовало, что из этих 1300 штук 1274 были обычного образца, а 13 пар — на грудь и спину, т.е. всего 26 шт. — офицерского образца. Видимо, практика их успешного использования, да и сохраняющаяся напряженная обстановка явились причиной того, что уже в начале августа С.-Петербургский Градоначальник приказывает Начальнику резерва «немедленно принять от капитана Чемерзина тридцать штук офицерских непробиваемых пулями панцирей и держать их при резерве для выдачи желающим классным чинам столичной полиции».

Правда, к штатному обеспечению классных чинов панцири не относились, и было указано «таковую выдачу обеспечивать надлежащими расписками на предмет удержания стоимости панцирей из содержания получивших». А надо сказать, что стоили офицерские панцири немало: более 200 рублей.

Самому же Градоначальнику фон дер Лауницу заказанный им панцирь обошелся в целых 1300 рублей. В данном случае речь шла, видимо, уже о дорогих модификациях с использованием благородных металлов, стоимость которых достигала и 1900 рублей, а в случае изготовления по точной мерке с фигуры колебалась от 5 до 8 тысяч рублей.

Таким образом, панцирь Чемерзина становится в 1906 г. основным средством защиты чинов столичной полиции. Но к концу года становится ясно, что эти панцири тоже не идеальны, и не всегда надежно защищают их владельцев. 12 февраля 1907 г. Полицмейстер IV отделения полиции С.-Петербурга полковник Галле направляет Градоначальнику рапорт, в котором пишет: «Печальные случаи с чинами полиции во время обысков в декабре 1906 г. вынудили меня заняться изготовлением более совершенных защитных панцирей для чинов полиции специально во время обысков. После ряда опытов и переделок тип такого панциря не пробиваемого всеми револьверами, до Маузера включительно, выработан; также выработаны панцирные щиты для головы.

Цена панциря, площадью почти в три раза больше казенных, и головного панцирного щита, обоих вместе для Петербургской полиции — 8 рублей 50 коп., а офицерского панциря для той же цели — 10 рублей, со щитом — 14 рублей, а с панцирем на спину — 22 рубля. Они заготовляются в I Доме Трудолюбия СПБ, столичного Попечительского общества о Домах Трудолюбия, коего я состою руководителем и Попечителем».

Надо отметить, что предложенные Галле панцири были значительно дешевле панцирей Чемерзина. 7 апреля комиссия, созданная по поручению С.-Петербургского Градоначальника, произвела испытания панцирей, приготовленных в I Доме Трудолюбия. В акте, подписанном по результатам, было отмечено, что «к испытанию было предложено 4 вида:

  1. Удлиненный панцирь почти до колен под названием «Черепаха» весом 30 фунтов;
  2. Панцирь, закрывающий тело ниже живота, весом в 21 фунт 16 золотников;
  3. Офицерский панцирь, состоящий из 6-ти связанных между собою частей (складной), весом 19 фунтов.
  4. Щит ручной для защиты головы, весом 13 фунтов».

По своей конструкции, панцири, предъявленные к испытанию, были двух типов: одни выделаны из цельной металлической бляхи, снабженной с внутренней стороны легкой из кровельного железа подкладкой. Такой панцирь весь обшит холстом, имея ватные или из очесок подкладки — между металлическими слоями, и с внутренней стороны, прилегающей к корпусу человека.

Другой тип «офицерский» — представляет панцири, составленные из нескольких фасонных пластин, соединяющихся друг с другом как бы на шарнирах. С передней части пластинки по краям перекрывают одна другую, не образуя прямого сквозного шва. Оба типа панцирей представляют защиту, как передней части туловища, так и спины, для чего имеются вторые их половины (наспинники).

Поскольку комиссией было решено, что «панцирь №1 — удлиненный, тяжел и мешает движению ног при ходьбе», то «испытанию стрельбой на расстоянии 10 шагов из револьверов системы Смитта и Вессона, Нагана, Браунинга и Маузера подвергнуты панцири №2 и офицерский, а также щит».

Причем пули из револьверов первых трех систем оставляли только следы на металлической доске панциря; выстрелы же из револьвера Маузера в 2-х случаях из 4-х пробивали насквозь железо панциря и предохранительную железную пластинку, а пуля останавливалась на подушке, положенной с внутренней стороны. В офицерский панцирь было сделано два выстрела из револьвера Маузера, и оба оставили только глубокие вдавлины, не пробивая насквозь железо (стоит уточнить, что на самом деле, это была сталь, именуемая железом не особо разбирающимися в таких тонкостях членами комиссии).

В результате комиссия сделала вывод, что «хотя выстрелы самого сильного револьвера Маузера пробивают железо панциря, но ослабленная пуля не может пробить подушки (мягкой подкладки), почему человек в таком панцире может считаться обеспеченным от сильного поранения. Благоприятный результат, полученный при стрельбе в офицерский панцирь, следует отнести к его складной конструкции, придающей пружинистость ему при сопротивлении пуле, этот тип панциря комиссия признала за самый удобный, легкий, безопасный и дешевый...».

Судя по обнаруженным документам, с этого времени панцири, изобретенные полковником Галле и его соавтором — капитаном Задарновским, предлагаются для приобретения всем заинтересованным лицам и ведомствам. Так, 18 апреля 1908 г. Департамент Полиции направляет Губернаторам и Градоначальникам секретный циркуляр, в котором было сказано: «Озабочиваясь обеспечением возможной безопасности чинов полиции при исполнении ими служебных обязанностей, в особенности, при производстве обысков, которые за последнее время все чаще и чаще сопровождаются вооруженным сопротивлением властям, Департамент Полиции долгом считает уведомить Ваше Превосходительство.., что в I Доме Трудолюбия изготовляются предохранительные панцири офицерского образца по 15 рублей за штуку и щиты по 5 рублей, вполне удовлетворяющие, согласно указаниям опыта, своему назначению...»

Можно предположить, что к тому времени, как был изобретен надежный и дешевый панцирь Галле-Задарновского, С.-Петербургская полиция уже была в достаточной (если не излишней) степени обеспечена панцирями Чемерзина. И потому новые панцири предлагались другим ведомствам и частным лицам. Более того, уже приобретенные по 47 рублей за штуку панцири Чемерзина, стали распродаваться, как говорилось в рекламных материалах I-го Дома Трудолюбия, «за излишеством» уже по 20 рублей. Одновременно с данной распродажей I Дом Трудолюбия торговал и панцирями Галле-Задарновского, которые там же и изготавливались. Нередко сведения о том, что в I-м Доме Трудолюбия изготавливаются предохраняющие металлические панцири, содержались в письмах, направляемых чинами С-Петербургского Градоначальства в ответ на поступающие запросы о возможности приобретения средств защиты от пуль.

А запросы эти начали поступать в канцелярию столичного Градоначальства, как только появились первые сведения о применении С.-Петербургской полицией предохраняющих панцирей. И среди тех, кто желал бы их приобрести, были не только чины правоохранительных ведомств.

В июле 1906 г. (т.е. уже через 4 месяца после появления в столичной полиции панцирей Чемерзина) в канцелярию Градоначальства обращается заведующий книжным и географическим магазином изданий Главного штаба и «покорнейше просит сообщить, где и по какой цене можно приобрести панцири, не пробиваемые пулями».

Новомосковский уездный исправник в том же июле сообщает в письме Управляющему канцелярией С.-Петербургского Градоначальника о желательности «приобрести панцирные сорочки, но поскольку не имеет сведений о том, имеются ли они в продаже, от какой именно фирмы и по какой цене, то он имеет честь покорно просить не отказать сообщить ему означенные сведения со своим заключением, насколько эти сорочки пригодны для защиты и применяются ли они чинами столичной полиции».

Отвечая на подобные запросы, канцелярия Градоначальства уведомляла просителей, что непробиваемые пулями панцири можно приобрести у изобретателя оных капитана Чемерзина, который и сообщит сведения о цене. Но не во всех случаях можно было ограничиться подобным ответом.

В апреле 1907 г. под грифом «секретно» из Особого отдела Департамента Полиции в адрес С.-Петербургского Градоначальника поступает письмо с просьбой «уведомить, не имеется ли в распоряжении Градоначальника двух панцирей, которые могли бы быть предоставлены Военному Губернатору Акмолинской области для снабжения ими Омского уездного начальника и пристава Атамановского хутора». Вследствие задержки с ответом, в июне из Департамента поступает новое письмо с просьбой ускорить отзыв на предыдущее. И пришлось канцелярии Градоначальника уведомить Департамент Полиции, что «военному Губернатору Акмолинской области могут быть предоставлены два панциря образца нижних чинов по 40 рублей за каждый панцирь».

А вскоре нововведением заинтересовались иностранцы. В июле 1908 г. Градоначальник получает письмо, где говорится: «Департамент Полиции, согласно просьбе Английского военного атташе полковника Виндама, просит Ваше Превосходительство сообщить, какие результаты дал на испытании панцирь от пуль системы полковника Чемерзина, стоимости панциря, где он может быть приобретен и из какого материала сделан». На такое письмо реакция была мгновенной. Уже на следующий день запрошенные сведения направляются письмом Военному Атташе при Английском посольстве.

Обращались с запросами о панцирях и не столь высокие чины.

18 февраля 1908 г. отправляет свое прошение сборщик 11 района при Люблинском Казенном 1-ом очистном винном складе Николай Иванович Хохель. А пишет он следующее: «Со слухов я узнал, что полицейские городовые г. С.-Петербурга снабжены металлическими панцирями, которые обеспечивают их жизнь при всевозможных вооруженных нападениях, и которые не пробивает ни пуля револьвера браунинга, ни маузера и даже военная винтовочная. Я же, служа на должности сборщика денег по казенным винным лавкам и имея семью 7 душ, тоже желаю мало-мальски обеспечить свою жизнь; имею честь покорнейше просить Департамент полиции, если возможно не отказать снабдить и меня таким же непроницаемым панцирем...»

Можно долго цитировать подобные письма, только в одном деле из ЦГИА СПБ их содержится несколько десятков. Вполне вероятно, что за рассматриваемый период Департамент Полиции и Канцелярия С.-Петербургского Градоначальника получили таких запросов больше, чем их сохранилось. Крупная партия панцирей была приобретена Московской полицией.

В самом же С.-Петербурге полиция после приобретения в 1906 г. 1370 панцирей, как видно, не испытывала необходимости в дальнейших закупках. Возможно, какое-то количество панцирей Галле-Задарновского было приобретено для использования во время обысков. Часть же панцирей Чемерзина даже была пущена в распродажу по сниженной цене.

Согласно ведомости состояния оружия в столичной полиции, к 1 июля 1910 г. на учете находилась 1281 единица панцирей и щитов. При этом, весь штат С.-Петербургской полиции составлял около пяти тысяч человек, но далеко не все вакансии нижних чинов, т.е. тех, кто в основном использовал защитное снаряжение, были заполнены. Можно сделать вывод, что нужды С.-Петербургской полиции обеспечивались панцирями в полной мере.