Игорь Андреев, доктор философских наук, профессор

Проблема злокачественной наркотической зависимости буквально обрушилась на человечество, поставив под угрозу не только идею устойчивого развития, но и самою вероятность его выживания. Именно это обстоятельство натолкнуло меня на поиск её генетических корней. Ведь в наших пороках всегда есть нечто, что когда-то играло роль фактора адаптации к среде, как недостатки есть продолжение (за пределы необходимости и здравого смысла!) достоинств.

Мой визит в Институт мозга человека Российской Академии Наук и беседа с его директором, членом-корреспондентом РАН Святославом Медведевым, правнуком великого Бехтерева, не оправдал моих ожиданий. «Влезать» в головной мозг для блокирования с помощью вымораживания жидким азотом патологических очагов центра удовольствия показалось мне делом сомнительным и небезопасным. Отбить таким образом желание уйти в наркотическую реальность ценой разобщения коры и подкорки я, не будучи медиком,  счёл слишком дорогой ценой «исцеления» и «заменой» одного недуга на другой, пожалуй, не менее страшный. И почувствовал потребность самому побыть среди наркоманов и тех, кто смог победить в себе эту пагубную страсть, сопоставить различные технологии борьбы с нею.

Когда я увидел на экране телевизора Якова Маршака, меня пленила его мягкая, интеллигентная и очень доверительная манера общения. Позже я узнал, что внук известного поэта, выпускник механико-математического факультета МГУ, смог победить в себе алкогольную зависимость и во вполне зрелом возрасте — 36 лет — потупил в медицинский институт, который благополучно окончил ровно через шесть положенных лет. Первая же наша встреча убедила меня в том, что это человек необычайно эрудированный, гуманный, творческий, деятельный, непрерывно что-то познающий. Видимо, в наших взглядах и поисках оказалось немало общего и взаимодополняющего. Во всяком случае, вскоре я (не имея для этого никаких медицинских показаний, а как учёный, занимающийся вопросами философской антропологии) оказался в уникальной наркологической клинике, создателем и научным руководителем которой он является.

ЗАГЛЯНЕМ В «ТРЮМЫ» ЭВОЛЮЦИИ

Наркомания — болезнь головного мозга. Он, как и вся наша телесно-психическая организация, является продуктом эволюции животного мира Земли. Я — не только гражданин России, но и представитель биологического вида Homo Sapiens. До недавнего времени наша философия изучала место человека в мире (природе и обществе). Сейчас наука вплотную подошла к исследованию динамики природы и социума, эволюции и истории, генетики и психологии в самом человеке: в его мозге, телесной и психической организации. Не в архивах ли зоологического прошлого стоит поискать механизмы корректировки образа жизни зоологических предков с помощью «зелёной аптеки», которой инстинктивно пользуется всё население животного мира? Может быть, динозавры, размеры которых достигали пятиэтажного дома, вес — 80 тонн, а мозг, состоявший из ретикулярной формации, был не более спичечной коробки, в критических ситуациях взбадривали себя допингом типа листьев коки, орехов кола, зёрен кофе, растений, достигавших тогда размеров пальм, баобабов или гигантских секвой? Древний фрагмент мозга мог «запомнить» эту форму подстёгивания нервной системы и в головоломной ситуации нашего сумасшедшего времени, кризиса морали и сбитых азимутов должного поведения исподволь «вспоминает» о ней. Истоки наркомании гнездятся в нижних «этажах» мозга подобно тому, как пиратский бунт на корабле вызревал в сумрачных трюмах, а на капитанском мостике лишь выплёскивался наружу!

Анализ ДНК безболезненного соскоба эпителия с внутренней стороны щеки, выявляющий предрасположенность к конкретным схемам коррекции поведения, снятия стрессов и депрессивных состояний, по сути дела, опирается на выявление эволюционных «следов» жизнедеятельности наших далёких предков. И не только животных…

ПИЩА КАК ФАКТОР ИСТОРИИ

На мозг человека оказывают влияние и крутые социальные перемены. Переход человечества от охоты и собирательства к земледелию и скотоводству, а затем к ремеслу и торговле, к государству и письменной культуре знаменовал собой изменение характера питания людей. Мясная и рыбная пища в сочетании с орехами и многолетними растениями вызывала прилив энергии, жажду деятельности, внешней реализацией которых были бурные темпераментные пляски типа половецких в опере Бородина «Князь Игорь», а также изнурительные военные походы и нашествия. Полной противоположностью варварам, питавшихся мясом (нередко сырым), молоком и другой грубой пищей, была изнеженная, утопавшая в изощрённых развлечениях и сомнительных удовольствиях римская знать, а также обленившийся плебс, прирученный к регулярным подачкам в виде «хлеба и зрелищ». Углеводы, составляющие основу растительной пищи, выступают по отношению к мозгу как транквилизатор, а животные белки (мясо, рыба, птица, моллюски), наоборот, инициируют активность, тонизируют, возбуждают, подстёгивают нервные процессы. Не здесь ли «гастрономический» ключ к пассионарности, открытой Львом Гумилёвым? Ведь рассуждая геополитически, мы говорим в основном об идеологии и экономике, а не о пище и образе жизни, игнорируя представления разных эпох и народов о духовном комфорте.

Становление индустрии ознаменовалось эпидемией алкоголизма, причём не только в России, но и в благословенной Англии, а также резким возрастанием употребления дешёвого свекловичного сахара. Алкоголь снимал усталость жертв нещадной эксплуатации. Сахар давал временный всплеск энергии и чувства эйфории. Наркотики же за пределами медицинских назначений не были социально востребованы. Сто лет назад в американскую аптечку первой помощи входили кокаин, морфин, атропин, стрихнин и шприц для инъекций, а героиновый сироп считался прекрасным средством от кашля.

Вакханалия новаций эпохи информатизации круто изменила ситуацию. Люди с особой остротой ощутили, что живут в вероятностном мире, где неизменны лишь сами изменения. Вулканический всплеск наркомании и терроризма связан с панической растерянностью человека толпы перед непредсказуемостью нового миропорядка вкупе с неподготовленными естественной эволюцией психики темпами информационно-интернетовского наваждения.

Некогда гордый гражданин вдруг почувствовал себя маленьким и слабым существом перед тотальным нажимом не зависящих от него сил природы и политики, власти и бизнеса, криминала и коррупции. Виртуальная реальность потеснила реальную виртуальность как творчески-созидательную способность сознания отрываться от действительности и парить над ней. Оптимистам новая ситуация напоминает щекочущий нервы сёрфинг. Пессимистов она загоняет в «пятый угол». Многие из них готовы уйти на дно, предпочитая ужасный конец ужасу без конца. Хвалёная «свободная конкуренция» как закон рынка и демократия «для всех» обернулись худшим вариантом закона джунглей и жёстким деспотизмом финансовых и корпоративных кланов планеты. К этому надо добавить резкое увеличение в структуре питания сахара, сладостей, мороженого, продуктов, повышающих уровень глюкозы в крови, что даёт краткий всплеск эйфории, за которым следует спад настроения вплоть до депрессии. Наркотик создаёт иллюзорную защиту от опасностей и рисков бытия, затягивая сознание в «мёртвую петлю» химической, биологической, психологической, финансовой и социальной зависимости.

ВНИЗ ПО ЛЕСТНИЦЕ, ВЕДУЩЕЙ ВВЕРХ

Жизнь наркомана представляет собой опасные прыжки из одной крайности в другую, пока он не промахнётся, как вожак волков Акела в кипплинговском повествовании о Маугли. Словно воздушный гимнаст, исполняющий смертельный номер, он балансирует на грани двух миров — магически-притягательного, полного чудес и необычных ощущений виртуального и отвратительно-обыденного, причиняющего немало страданий и хлопот реального. Тяга к блаженной неге, полной фантазийных цветов, звуков, иных неземных ощущений, став эмоциональной доминантой, трансформируется в установку на её достижение любой ценой. Для этого нужен вброс энергии — кураж, обострённая и вместе с тем реалистическая оценка действительности. В этом качестве наркоман собран, сконцентрирован, целеустремлён. Всё, не имеющее отношения к желанному кайфу, теряет для него всякое значение.

Обострённая, хотя и узко направленная интеллектуальность вкупе с житейской хитростью бросаются в глаза, когда находишься среди пациентов наркологического стационара. Я бы не поверил в неожиданно высокий умственный потенциал наркозависимых людей, если бы я сам, университетский профессор, не наблюдал восприятие ими лекций Маршака, когда гостил в его клинике. Для слушателей каждый день недавней жизни напоминал напряжённый поиск «дозы» ради желанного «кайфа». Они заинтересованно и со знанием дела обсуждают динамику воздействия разных видов наркотиков и способов пользования ими на фоне карты мозга, вывешенной на стене. Воспоминания оживляют спонтанно возникающую беседу. Возникла дискуссия о сравнении различных наркотиков. Причём, ссылаясь на личный опыт, они говорят о них отстранённо, как о чём-то до боли знакомом и близком, но уже чужом. Больше всего меня поразили «качели», когда в одну вену вводится стимулятор, а в другую руку — седатив. Изменённое состояние сознание даёт при этом столь мощную амплитуду куража и неги, что она может расшатать нервную систему сильнее, чем чугунная баба стены сносимого дома.«Крысиные гонки» за успехом и прибылью вовсе не гарантируют, что победитель перестанет быть… крысой. Безудержная погоня за удовольствиями уравнивает наркоманов с лабораторными животными, которые через вживлённый в мозг электрод стимулируют центр удовольствия. Крыса нажимает кнопку 5-7 тысяч раз в час, затем засыпает от усталости. И так… до самой смерти! Модель поведения наркомана. За исключением того, что «кнопку» ему надо каждый раз искать и добывать заново!

ЕСТЬ ЛИ СВЕТ В КОНЦЕ ТУННЕЛЯ?

Гиподинамия — идущий «поперёк» эволюции феномен нашей жизни. Автомобиль, телевизор, компьютер — вехи этого процесса. Подспудное осознание дефицита физической активности проявляется в форме бурного всплеска интереса к спорту, особенно его экстремальным видам, различного рода состязаниям, соревнованиям, смотрам, конкурсам, рекордам, экзотическим шоу. Специальная терапия движений и дыхания, которая включает в себя стимулирующие и расслабляющие элементы различных практик и спортивных новаций от йоги до самбо, помогает налаживать трезвую биохимию мозга и научает человека самостоятельно регулировать своё настроение и поддерживать нормальный уровень удовлетворённости.

На фоне перегрузки нашего генофонда химическими производными необходима минимизация фармацевтических препаратов, за исключением процесса снятия синдрома «ломки» и ситуаций «срыва». Лечебный эффект сегодня может быть достигнут содержащей мало сахара диетой, биологически активной пищевой добавкой, составленной специально для  лиц, склонных к наркомании. Это наводит на мысль о целесообразности разработки Федеральной программы питания населения России, включая в себя навязшую в зубах проблему школьных завтраков и обедов. Вытеснив сникерсы, они снизят амплитуду перепадов настроения, характерных для юношеского возраста, и вместе с разработанной Маршаком и уже применяемой в ряде московских школ «Программой 8 шагов» могут в значительной мере блокировать инициативы наркоторговцев, направленные на молодёжь. Сужение рынка наркотиков — задача более перспективная, нежели борьба правоохранительных органов с производством, транзитом и распространением зелья, которая к тому же нередко вызывает психологический эффект тяги к запретному плоду.

«Включённое» наблюдение позволило сделать выводы, которые обычно оказываются на периферии внимания наркологов-профессионалов даже очень высокого уровня и служебного положения. Это не упрек им, это естественно. Доминанта их профессионального сознания и установка на излечение конкретных людей неизбежно отвлекают от взгляда на проблему «со стороны». Просто я понял, что исцелять наркозависимых людей сегодня можно, опираясь на данные генетического анализа, регулирование пищевых пристрастий и употребление специальных пищевых добавок, тщательно разработанные системы дыхательных и физических упражнений, а также использование в процессе разъяснительной работы с молодёжью«ветеранов» наркомании, сумевших перейти к трезвому образу жизни. Уже не обязательно подвергать пациентов психологическому шоку, «кодировать» с непредсказуемыми последствиями, «влезать» в мозг с помощью сильных синтетических препаратов. Это позволит снизить травматизм процесса исцеления, сконцентрировать интеллектуальные, организационные и финансовые ресурсы страны на «втором (внутреннем!) фронте» борьбы с напастью.

P.S. Пристрастие к наркотикам не носит сугубо личностного характера. Наркоман — источник повышенной опасности не в меньшей мере, нежели автомобиль или бультерьер. Наркомания — популяционный суицид, демографическая вакуумная бомба. В ней могут быть заинтересованы только те, кому нужны опустевшие российские просторы, бесхозные минеральные богатства, обезлюдевшие объекты инфраструктуры, науки и культуры. Всё это страшно сознавать, но ещё опаснее недооценить — пока ещё можно что-то предпринять. Но время-то уходит…