Владимир Рощупкин,  профессор Академии военных наук

На днях американские военные специалисты перегнали с Гавайских островов в порт Адак на Алеутских островах свой крупнейший радар. Об этом заявил глава агентства по противоракетной обороне США генерал Генри Оберинг. По словам генерала, радар такого типа особенно эффективен для системы ПРО. Во время перехода платформа с радаром выдержала несколько сильных штормов в северной части Тихого океана, когда высота волн превышала 15 метров, а порывы ветра достигали 160 километров в час.

Это сообщение практически совпало во времени со штормовым предупреждением (в военно-стратегическом плане) российского президента Владимира Путина. Оно было оглашено на международной конференции по вопросам безопасности в Мюнхене. Предупреждение не прошло, да и не могло пройти незамеченным в Вашингтоне. Ибо отношения двух крупнейших ядерных держав — слишком серьезный вопрос не только для США и России, но и для судеб всего мира.

Какова же позиция официального Вашингтона относительно «штормового предупреждения Путина»? Там «удивлены, разочарованы и подавлены». А обвинения главы Российского государства в адрес США назвали «неправильными».

Но в чем конкретно Владимир Путин обвинил «правильную» Америку и ее руководство? Во-первых, в экспансии — экономической, политической, гуманитарной. Во-вторых, в попытках внедрить концепцию однополярного мира. В-третьих, в имперской назидательности: учат всех демократии, а сами норовят поставить под свой контроль весь мир.

Подобной жесткой критики от российского президента в Мюнхене, похоже, не ждали. Путин резко и категорически выступил против всякого военного расширения и наращивания сил (в геополитическом смысле) под стенами Москвы. И напомнил о существовавшей в годы холодной войны стене Берлинской. После ее крушения «очень много, часто и подробно говорили о том, что мы должны создавать Европу без разделительных линий», — сказал российский президент в интервью катарскому спутниковому каналу «Аль-Джазира» накануне своей февральской поездки в Саудовскую Аравию и на Ближний Восток.

«Мы, — подчеркнул Путин, — подписали Договор по ограничениям обычных вооружений в Европе. Мы соблюдаем эти ограничения. Но одновременно видим, что создаются новые виртуальные берлинские стены». Не в Германии, так в Польше. Или в Чехии. И еще Бог весть где. Разве это следует называть сотрудничеством?» «Мы соблюдаем взятые на себя соответствующие обязательства по сокращению вооружений, — продолжает президент, — а наши партнеры как бы не чувствуют себя связанными этими обязательствами».

На словах, кстати, Вашингтон словами своего нового министра обороны Роберта Гейтса заявляет, что не хочет новой холодной войны с Россией. И даже великодушно «не включает Россию в категорию таких стран, как Северная Корея и Иран». Но зачем же тогда двигать американские ракеты и радары к российским границам? А по большому счету — к границам союзного российско-белорусского государства, к границам СНГ. Причем не только на западе, но и на востоке.

В этом плане понятна тревога Москвы в связи с тем, что в мире разрушается глобальная система стабильности. Об этом напомнили в Мюнхене российские представители. Устами вице-премьера и экс-министра обороны Сергея Иванова там был сделан вывод о том, что в сегодняшнем мире конфликтов стало больше, чем во времена холодной войны. Этот вывод пересекается с оценкой министра иностранных дел России Сергея Лаврова. Он считает, что нынешние позиции России и Соединенных Штатов никогда не были так далеки.

В самом деле, эти позиции далеки настолько, что российский МИД даже предложил Вашингтону подписать «пакт о ненападении». Речь идет об «обязательных к выполнению договорах», которые могли бы гарантировать, что военные потенциалы обеих стран не будут нацелены друг против друга. Подобное требование продиктовано, говорят российские дипломаты, ничем иным, как намерением американцев в одностороннем порядке создать глобальную систему противоракетной обороны, чтобы получить для себя геостратегические преимущества.

Это дало повод некоторым обозревателям провести параллели с пактом о ненападении, заключенным Сталиным с Германией в 1939 году. Другие же аналитики, подчеркивая серьезность ситуации, обращают внимание на следующее. Даже в советскую эпоху, когда мир жил под угрозой атомного апокалипсиса из-за глобального противостояния СССР и США, Кремль и Белый дом не сочли нужным требовать столь серьезных взаимных гарантий. Тем более после того, как президенты двух стран сократили ядерные арсеналы и заявили о стратегическом партнерстве после событий 11 сентября.

Чем же вызвана такая серьезная озабоченность Москвы? Поводом стал недавний план Буша по созданию ракетного пояса США, в рамках которого американцы предложили чехам разместить на своей территории радиолокационную станцию, а полякам — ракетные пусковые установки. И несмотря на то, что согласно доктрине Буша, этот ракетный проект предназначен для возможных ракетных атак со стороны «оси зла», высокопоставленные военные и политики в Москве убеждены, что истинной мишенью, как и 30 лет назад, остается Россия.

По словам начальника генштаба Юрия Балуевского, основными угрозами для России является «амбициозное стремление США к мировому господству, попытки американцев укрепиться в зоне нашего традиционного присутствия и расширение НАТО». А командующий Космическими войсками Владимир Поповкин расценивает ракетно-радарный проект США как явную угрозу для безопасности России. Не случайно с трибуны и в кулуарах недавнего заседания Академии военных наук, на котором довелось присутствовать автору этих строк, говорилось о подготовке новой российской военной доктрины, где США вновь может быть обозначена как противник номер один.

Что же касается позиции российского президента, то Владимир Путин, он же Верховный Главнокомандующий, обещал «ассиметрично, но крайне эффективно» ответить на американский проект. Суть нашей нынешней внешней и военной политики, а также (на этом фоне) отношений с Вашингтоном, отражена в ответе Путина на упрек, что Россия, мол, занимается демонстрацией силы, когда ее лидер сообщил о новых боеголовках, не имеющих аналогов в мире. «Правильно, — не без иронии парировал президент. — Не отвлекаемся. Работаем на благо Родины».

На фоне вышесказанного неудивительно, что сегодня Москва даже не упоминает о гипотетическом, а тем более о реальном вступлении в НАТО. Более того, недвусмысленно прозвучало предупреждение соседней Финляндии о том, что ее вступление в стан атлантистов будет расценено как недружественный жест. Так что дипломатический зондаж насчет «пакта о ненападении» с Вашингтоном — это показатель стремления российского руководства расставить точки над «i» в отношениях с Америкой, которые ныне серьезно омрачены ее продолжающимся курсом на мировую гегемонию.