Лето. Пригородный электропоезд, битком набитый дачниками, возвращающимися в Москву, набирает скорость и вдруг резко тормозит: кто-то сорвал стоп-кран. И сразу же голос машиниста в громкоговорящем устройстве, срывающийся на визг: «Отпустите стоп-кран!», а ещё через несколько мгновений вагон взорвался хохотом, хохотом безмятежным, беспечным, жизнерадостным, почти детским. Проснулись и смеялись даже те, кто начал свой путь домой в Узунове, Ожерелье, Кашире.
Смотрел на соседей и думал: «Смешного-то ничего нет. Экстренное торможение применяется в исключительных случаях и, скорее всего, небезопасно. Уж не говоря о том, что приводит к сбоям в графике движения поездов», а ещё подумалось о том, что люди будут так же смеяться, если вдруг прозвучит информация об обнаружении в таком-то вагоне, под таким-то сиденьем предмета, похожего на взрывное устройство. Не поверят, пока не рванёт!
Сегодня в московском метро, как в годы Великой Отечественной войны, диктор хорошо поставленным голосом призывает нас к бдительности. Не думаю, что эти призывы бесполезны, но эффективность их и других подобных напоминаний низка.
Ещё один пример из «жизни» московских электричек, в которых в общей сложности провёл не один год.
8 часов утра. Пригородный поезд в Москву переполнен. Возле станции метро «Нагатинская» большинство пассажиров выходят. Встаёт и молодой человек, сидевший у окна. На его месте, ближе к стене вагона лежит стандартная упаковка купюр достоинством 1000 рублей. По всей видимости 100 тысяч рублей. На обращение пассажиров к молодому человеку забрать деньги он ответил: «Не мой» и вышел из вагона. Никто не знал, что делать. Если это подлинные банкноты, то такие суммы просто так не валяются. Если это фальшивые — зачем? Неужели это те самые «бесхозные и подозрительные», о которых нас предупреждают на вокзалах, в аэропортах, общественном транспорте.
Сегодня тема терроризма в СМИ безусловно доминирует. Основания для этого самые серьёзные. Хочется верить, что руководство страны, правоохранительные органы по-настоящему озабочены этим источником угрозы. Противодействие терроризму должно стать главным делом ФСБ, МВД, Прокуратуры, руководителей субъектов федерации, всего взрослого населения. Немало могут сделать негосударственные структуры безопасности — частные охранные предприятия и службы безопасности, большинство из которых возглавляют выходцы из силовых структур.
Считается: раз человек много лет носил погоны, то он дока в сфере безопасности и охраны. Но вот в одном специализированном журнале читаю: «Военные кроме устава ничего не знают». Был возмущён до предела. Да и как такое читать, если многие мои сослуживцы возглавляют крупные ЧОПы, работают грамотно, инициативно, я бы даже сказал, творчески, отслеживают и внедряют всё новое, что появляется в этом сегменте экономики, разрабатывают методические пособия, пишут проблемные статьи, снимают учебные фильмы, посещают выставки, участвуют в конференциях по проблемам безопасности. Их труд достойно оплачивается заказчиками охранных услуг.
Однако со временем стал ловить себя на мысли, что автор тех «крамольных» слов не совсем покривил душой. Приходит в школу охраны, где я был генеральным директором, старший офицер запаса и с порога заявляет: «Мне учиться не нужно. Караульную службу знаю от и до». На это отвечаю: «Караульная служба и частная охрана, как говорят в Одессе, — две большие разницы».
Возьмём статус частного охранника и статус часового. Часовой есть лицо неприкосновенное. Неприкосновенность часового заключается… в подчинении его строго определённым лицам — начальнику караула, помощнику начальника караула и своему разводящему. Обычно я говорю: «Даже Президенту страны, обладающему высшей исполнительной властью, часовой не подчиняется, то есть не должен выполнять его приказы». Конечно, вряд ли Президент, Председатель Правительства, Министр обороны или другие высокопоставленные руководители будут командовать часовыми. Но формально они и не имеют такого права. Разве такой неприкосновенностью обладает частный охранник? Конечно, нет. Эту тему можно развивать и дальше. Ясно одно: правовое положение воинского караула и частного охранного предприятия абсолютно разное.
При организации охраны стационарных объектов, грузов при их транспортировке многие руководители ЧОП используют опыт воинских караулов, положения уставов и наставлений, но переносить их полностью на частную охранную деятельность невозможно.
Кстати, многие офицеры в период прохождения службы не занимались организацией караульной службы. В лучшем случае, ходили в караул в период обучения в военном училище, т.е. много лет назад.
Удручает очень низкая подготовка отдельных руководителей ЧОПов, их заместителей. Напрашивается мысль, а не пора ли периодической проверке на пригодность подвергать руководителей?
Ещё одна мысль, коль заголовок предполагает размышления. В ст.3 Закона РФ «О частной детективной и охранной деятельности в РФ» записано: «Физическим… лицам, не имеющим правового статуса частного охранника запрещается оказывать услуги, перечисленные в настоящей статье». Больше о статусе ничего не говорится. Нужно, в конце концов, чётко сформулировать статус частного охранника. Ведь статус работника — это совокупность прав, обязанностей и ответственности, закреплённые в законах и др. нормативных актах.Требования к квалификации любого специалиста должны содержать знания, умения и навыки.
Возвращаясь к требованиям противодействия терроризму, должен подчеркнуть: никто не требует от частного охранника обезвреживать взрывные устройства, вести переговоры с террористами, освобождать заложников, но навыками оценки ситуации, наблюдения, распознания, информирования спецслужб они должны быть обучены. В крупных ЧОПах руководители сами готовят документы по организации службы: концепция охраны объекта, Устав службы охраны, инструкции и т.д., но так дела обстоят далеко не везде.
Частной охране уже более 20 лет. Она востребована обществом и развивается. Идет этап роста качественных показателей. Это требование заказчиков и самой жизни.