Владимир Рубанов, вице-президент Лиги содействия оборонным предприятиям России.
Я сам принимал участие в подготовке Закона о безопасности 1992 года, в котором на первом месте стоят интересы личности, на втором — общества. И только на третьем интересы собственно самого государства. Но я всегда понимал это как баланс между равноценными интересами и целостное триединое существование личности, общества и государства, а не их противопоставление и подчинение. Ведь «личность» возникает и существует только как результат общественной жизни человека, а национальная безопасность немыслима без государства.
Я к тому же всегда строго разграничиваю «государство» как политический союз граждан и «власть», как средство государственного управления. В рамках такого понимания противопоставление гражданина и государства нелогично.
Российские граждане видят в государстве, и вполне обоснованно, социальную силу поддержания и восстановления справедливости, центр объединения народных усилий для достижения общих целей, механизм выдвижения своих лучших представителей в авангард движения к масштабным историческим целям. И в этом отношении должна быть гармония интересов, добровольное подчинение личных интересов государственным. Но реализовать такие интересы государство может только в режиме диалога с гражданами, объединенными в структуры гражданского общества.
В интересах самого государства необходим учет общественных потребностей граждан и умение взаимодействовать с созидательно-творческими силами. Это требуется для того, чтобы избежать развития событий по логике, сформулированной древнегреческим философом Антисфеном: «Государства погибают тогда, когда перестают отличать своих граждан от дурных». Мне представляется, что в нежелании и неумении это делать — главная причина крушения такого внешне великого, но внутренне ослабленного государства как Советский Союз. Власть пренебрегла интересами своих граждан и не усвоила предупреждение Стендаля о том, что «опираться можно только на то, что сопротивляется». На такую политику способна только демократия, утверждающая культуру диалога и признающая оппозицию как постоянную свободу сказать «нет» вместо антидемократической обязанности говорить «да».