Бывший начальник Московского уголовного розыска (1991-1994), а ныне писатель Юрий Григорьевич Федосеев встретился с нашим внештатным корреспондентом и ответил на несколько вопросов, касающихся совершенствования профессиональной выучки стражей правопорядка.
— Юрий Григорьевич, как свидетельствует официальная статистика МВД, в январе-августе 2005 года не раскрыто 932,4 тыс. преступлений, что на 17,1% превышает аналогичный показатель в январе-августе 2004. Из этого количества на тяжкие и особо тяжкие преступления приходится 32,5% (в январе-августе 2004г. — 36,3%). Остались нераскрытыми 3,2 тыс. убийств и покушений на убийство (-15,3%), 8,3 тыс. умышленных причинений тяжкого вреда здоровью (-6,1%), 572,9 тыс. краж (+17,0%), 123,4 тыс. грабежей (+30,4%), 18,6 тыс. разбойных нападений (+12,3%)…
В результате при исполнении служебных обязанностей гибнут стражи правопорядка. Как вы считаете, эти цифры как-то характеризуют профессионализм ваших коллег?
— Безусловно. В моем понимании профессионализм выражается тремя словами: знать, уметь, мочь. И я согласен с такой трактовкой. Что значит профессионал? Это — уважаемый человек. В милиции такой человек не будет подтасовывать факты и доказательства. Он сумеет их разыскать и доказать виновность преступника в совершенном злодеянии.
— Ну а что касается гибели сотрудников?
— Во-первых, хочу заметить, что порой погибают и сотрудники высокой квалификации: предусмотреть можно многое, но не все. Случается, к сожалению, и гибель по собственной вине сотрудников. Ослабил бдительность, растерялся, не просчитал действия преступника. Бывает, просто не передернул затвор пистолета, а преступник это сделал. Казалось бы, мгновения, а их как раз и не хватило, чтобы упредить выстрел.
— В чем причина вот такой замедленной реакции?
— Причина, как всегда, в нехватке навыков. Тренироваться надо больше в обстановке, максимально приближенной к действительной. Требовательность на тренировках должна быть жесткой. Сотрудник должен понимать: на кону его жизнь, и ясно представлять, что противник перед ним многоопытный...
— Бывший милиционер, бывший офицер армии?
— И такое, к сожалению, бывает.
— До каких пор такое будет? Можно ли избавиться от этого порока? Многие считают, что перемен к лучшему не наступит до тех пор, пока в нашей милиции не станут платить сотрудникам так, как, скажем, в полиции США.
— Разумеется, деньги имеют значение. Но только ли в них дело? Ведь и в США, между прочим, есть продажные полицейские. Иногда в высоких чинах. Имидж профессии — понятие многоплановое. И заниматься им надо государству очень серьезно. Сейчас уже мало кто помнит, что в 40-е годы у нас даже на тарелках были аппликации букв «РККА» и рисунки на военную тему… Населению прививалась любовь к нашей армии разными способами, и это сильно сказывалось на авторитете Вооруженных сил. Граждане всегда пропускали в магазине вне очереди бойцов и командиров Красной Армии. Ничуть не хуже было и отношение к рабоче-крестьянской милиции. У нас, к сожалению, это все в прошлом. А вот в Сеуле, к примеру, на детских чашках рисуют полицейских. Говорят, такая чашка была показана на каком-то совещании и этот опыт одобрили. Корейцы понимают: любовь к полиции, как и другие нормы социализации, прививается с детства...
— Значит, все дело в посуде?
— Я бы не стал иронизировать по этому поводу. И в чашках с тарелками тоже. На имидж сотрудника милиции работает и заметка в районной газете о находчивости участкового инспектора, о мужественном поступке «гибэдэдэшника». Это может быть и электронная игра для детей, в которой сотрудник милиции преследует бандитов, и доброе слово о конкретном сержанте, лейтенанте, сказанное по телевидению. Это и День милиции, проведенный как общенародный праздник в той же Калуге, Орле или Саратове… Это и встреча сотрудников милиции с подростками непосредственно в школе; и конкурс сочинений учеников на тему «Моя милиция», такой, какой, к примеру, был проведен в Архангельской области; и хорошая песня, посвященная милиции, и многое другое...
— Думаю, что все названное принесет пользу лишь в том случае, если сами сотрудники милиции будут служить примером исполнения законов.
— Непременно. И пример показывать не только в главном — в борьбе с преступностью, но и в так называемых мелочах — в соблюдении формы одежды, в умении вести себя тактично со всеми гражданами. Иной раз глянешь на сотрудника милиции — и оторопь берет: из какой берлоги его вытащили для несения службы? В таком виде, я считаю, он просто не имеет права делать замечания гражданам. Он же вышел на улицу следить за порядком. За порядком! А какой порядок в его внешности?
— Не случайно, видимо, в Обращении Министра внутренних дел Российской Федерации Рашида Нургалиева к сотрудникам органов внутренних дел и военнослужащим внутренних войск МВД России 23 августа 2005 года сказано, что «сотрудник органов внутренних дел должен быть тактичен при обращении с гражданами, справедливо и исключительно с позиции закона оценивать их поведение и действия, чутко относиться к их просьбам и заявлениям. При этом быть самокритичным, способным адекватно реагировать на справедливые замечания, правильно оценивать свои ошибки и своевременно устранять их, следить за культурой своей речи и внешним видом». Будучи начальником МУРа, вы, конечно же, требовали, чтобы внешний вид подчиненных соответствовал эстетическим нормам?
— Обязательно. Человек, подтянутый внешне, и внутренне всегда собран, мобилен, готов к действиям. Потому я и считаю необходимым, чтобы тот, кто перед работой в милиции не познал армейской службы, обязательно прошел так называемый курс молодого бойца в казарме.
— Это касается всех — и рядовых, и будущих офицеров?
— Будущих офицеров — в первую очередь. Не научишься подчиняться — не сможешь командовать. Как-то на одном из совещаний военачальников Президент России Владимир Владимирович Путин заметил: не дело, когда в генералы выходят офицеры, не командовавшие полками, дивизиями. К сожалению, и у нас иной капитан, попавший в министерство, не выходя из здания на Житной, вырастает до генерала… Я подобные случаи знаю. Что такой генерал может посоветовать начальнику ОВД, УВД, другим офицерам, работающим «на земле»?
— Говоря об имидже, хотелось бы затронуть проблему всесторонней подготовки сотрудника милиции. Как вы считаете, будет ли высоким его авторитет, если он не имеет водительских прав?
— На мой взгляд, каждый страж правопорядка должен уметь не только водить машины двух-трех типов, но и уметь плавать — на это почему-то никто не обращает внимания. Должен уметь оказывать первую медицинскую помощь и многое другое. Но для этого, видимо, следует внести коррективы в программу обучения личного состава.
— И ответственность за подготовку возложить на ГИБДД и на медслужбу?
— Почему бы и не возложить? На мой взгляд, каждый московский милиционер должен уметь сделать противошоковый укол, наложить бинт, жгyт. Что же касается сельской милиции, то они, может быть, и роды должны уметь принять...
— К сожалению, кое-кто из сотрудников милиции не только роды принять — стрелять метко не умеет, а многие гранату в руке никогда не держали. Кстати, как вы считаете: мину от кастрюли они должны уметь отличать?
— Как показывает жизнь, азы саперного дела работникам милиции не помешали бы...
— Как вы считаете, каких милиционеров вербует в свои ряды преступный мир — из слабо подготовленных или из профессионалов высокого класса?
— Думаю, из тех и из других. Уголовникам легче «зацепить» какого-нибудь слабака. Тот, скажем, струсил и скрыл, что из-за него погиб коллега — вот он и оказался «на крючке» у криминала. Низкий профессионализм приводит к тому, что милиционер не знает, как поступить, и совершает преступление. Хочет отличиться, а, скажем, правильно изъять наркотики не умеет. Задержанный их выбросил чуть ли не на глазах у сотрудника и улыбается. А ты изыми одежду — экспертиза отыщет на ней следы зелья. Или, к примеру, на глазах у сотрудника бандит выбрасывает пистолет. И сотрудник принимает решение отпустить преступника. Но ведь надо знать, что на пистолете остались микрочастицы... Таких вот «незнаек» и ловят в свои сети преступники...
— Но ведь порой ловят и профессионалов?
— К сожалению, случается. Но они, как правило, долго не живут. Их уничтожают, использовав в своих целях, сами бандиты. Или раскрывают коллеги...
— В своей книге «Записки начальника МУРа» вы употребляете выражение «государственная служба». Что вы под этим подразумеваете?
— Это когда сотрудник милиции чувствует себя гражданином страны и не жалеет сил для защиты ее интересов.
— А учитываются ли при этом интересы самого гражданина? Или «лес рубят — щепки летят...»?
— В том-то и заключается искусство и, если хотите, авторитет работника милиции, чтобы, обезвреживая преступника, он не задел рядом стоящего законопослушного гражданина. А это не всегда просто.
— Как вы относитесь ко всякого рода «мигалкам» на автомобилях?
— Как бывший начальник МУРа, могу вполне компетентно заявить: спецсигналы должны иметь только спецмашины — «скорая помощь», пожарная, «милиция». Перекрывать дороги нельзя ни для кого. Представьте: мчит реанимобиль на помощь к тяжело больному человек — и вдруг трассу перекрывают: едет, скажем, мэр, гyбернатор или кто-то выше...
— Как у человека, имеющего большой опыт милицейской службы, хотелось бы спросить еще вот о чем. Как вы смотрите на двойное подчинение начальников УВД, ОВД — по вертикали и местным властям?
— Двойное подчинение? Не для всех. Только для милиции общественной безопасности. Служба охраны общественного порядка, участковые инспекторы, вневедомственная охрана, ГИБДД — все это должно быть и в подчинении местных властей. Роль МВД при этом? Методическое руководство, единое понимание использования документов, регламентирующих службу, использование оружия. Криминальная и следственная службы должны подчиняться, на мой взгляд, только по вертикали, только федеральным органам.
— Сейчас штрафуют за использование сотовых телефонов водителями во время езды. Кое-кто уверяет, что из-за них в столице произошла половина ДТП. Ваше мнение?
— Мое мнение — ко всему надо подходить разумно. Если я еду по загородному шоссе и зазвонит телефон, я возьму трубку. Или, скажем, на стоянке. А вот в городе, да еще в часы пик — тyт, думаю, сделали правильно, что запретили телефонные переговоры во время езды.
— Что вы, ветеран милиции, могли бы пожелать нашим читателям и тем, кто сейчас несет службу?
— Только одно — помнить, что они сыны и дочери России, которая была, есть и всегда будет Великой.
Беседу вел Евгений Грязнов