Борцовский характер у Славы был ещё до того, как он оказался в клубе. Его выработала в нём сама жизнь – безотцовщина, нищета, драки, в общем борьба за существование. И быть бы ему с такими исходными данными стопроцентным бандитом.

Но однажды встретился ему на улице… волшебник. Именно так звучала бы эта история, если бы мы рассказывали её пятилетнему малышу. Но режиссёр фильма «Борцу не больно» Нурбек Эген (вместе с автором сценария Олегом Тимошишиным, продюсером Александром Литвиновым, исполнителями главных ролей Николаем Добрыниным и Сергеем Шнуровым, выступившим также и в качестве автора музыки к фильму) рассказывают её людям постарше. В основном, конечно, подросткам лет до 13. Но очевидно, что и их родителям, и вообще взрослым, от которых зависит, какой будет судьба таких вот славиков. А по большому счёту и всей страны.   

И потому продолжение истории звучит несколько иначе. Судьба сводит Славика с  мудрым и проницательным тренером по самбо Михалычем. Не сразу и не легко складываются у них отношения. Поначалу парень грубит и ершится, а вскоре по наущению старшего подельника даже ворует из клуба медали и кубки и попадается с поличным. Но Михалыч и тут не теряет в него веры и не позволяет директору клуба сдать пацана в милицию. Он сам пытается вырвать подростка из уличных пут. Семена доверия дают благодатные всходы – Славик возвращает украденное и порывает с хулиганской компанией.

Но тут – новая беда. Юношу, делающего заметные успехи в спорте, замечает местный криминальный авторитет Клин. Участие в нелегальных поединках сулит борцу неплохие деньги…

В общем, ясная, незамысловатая и даже наивная история, напоминающая сказку про Золушку, только в мальчишеском варианте, где в роли феи – Михалыч, вместо злой мачехи и сестёр – бандит Клин с пособниками. И даже взаимоотношения с родителями у героев этих двух повествований подозрительно похожи. У Золушки был отец, почему-то не принимавший совершенно никакого участия в её судьбе и упоминавшийся Шарлем Перро лишь один-единственный раз. У Славика есть мать, но она тоже фактически отсутствует в его жизни и появляется в кадре лишь единожды. Совпадений много, вот только главный приз, достающийся бедному, но трудолюбивому и добродетельному герою, – в отличие от сказочного (свадьба с принцем), гораздо более реалистичен – достойная судьба (хотя без любви в картине тоже не обошлось).

Однако реакция зрителей, присутствовавших на премьере фильма, состоявшейся на днях в столичном кинотеатре «Художественный», оказалась на удивление неоднозначной. Смешки, колкие, хоть и беззлобные возгласы и хлопки раздавались в зале во время сеанса. А после, в фойе, я получила даже такой комментарий: «Этот фильм вреден! Он возбуждает в детях ложные надежды: что можно бегом обогнать автобус; стать чемпионом, потренировавшись неделю; запросто сказать «нет» местному авторитету, которому ты к тому же задолжал немалую сумму денег; в общем, что «борцу не больно»… Утопия! Ложь!»

Это суждение подтолкнуло к размышлениям о том, каким должно быть современное кино для детей. Бесспорно, нынешние отроки заметно отличаются от нас, их родителей в «надцатилетнем» возрасте, то есть от подростков 70-х–80-х годов. Они, благодаря телевидению и Интернету, намного больше знают о тёмной, злой, изнаночной стороне жизни. Они куда менее наивны и значительно более суровы в суждениях и отношениях. Наконец, внутренне они заметно взрослее своего возраста, потому что начинают понимать, чувствовать и нести ответственность за свою судьбу гораздо раньше, чем это происходило с нами, в том нашем советском прошлом – когда светлое будущее было предопределено и неизбежно, а судьба каждого заранее расписана по годам до самой смерти.

Другими словами, нынешние молодые практически лишены свойственной нам в их годы инфантильности. Они взрослее нас. В чём-то. А в чём-то, увы, ущербны и, самое страшное, слабы. У них нет стержня. Их мироощущение, а ещё точнее ощущение себя в этом мире зыбко и непрочно. Их души пусты и холодны, а ожидания полны тревоги. У них нет за спиной того, на что (или кого) можно было бы положиться в трудную минуту. Они одиноки. Они не верят никому и ни во что. Мало того, они не верят даже в себя, ведь им внушали это с младенчества: человек порочен, алчен, зол, низок.

Выступая перед началом сеанса, режиссёр Нурбек Эген сказал: «Это кино – из разряда неудобных. Таких давно не снимают». Действительно, фильм «Борцу не больно» очень похож на ленты советских времён. Тогда зрителям показывали, а точнее навязывали много подобных картин. Примитивно-пропагандистских – сказали бы одни. Иносказательно-воспитательных – возразили бы другие.

Что интересно, и первые, и вторые правы. Первые – потому что другую точку зрения в те годы, как известно, не просто не приветствовали, за неё преследовали. А вторые – потому что… просто правы. Априори.

Да, фильм – сказка. Но это и хорошо! Ведь мы говорим с детьми. Однажды они и сами поймут, что Деда Мороза не существует. А пока пусть верят. В то, что добро побеждает зло. Что хороших людей на земле больше, чем плохих. И что, даже если сейчас тебе нелегко, если сегодня ты одинок, будь собой, поступай по совести – и порядочные люди непременно встретятся на твоём пути, и справедливость восторжествует. Слишком просто? Да. Но, получив в детстве такую прививку, им легче будет бороться со злом, когда повзрослеют.

Прямолинейная, без полутонов, игра актёров, декларативность и назидательность диалогов вызывают в памяти сцены из древнегреческих трагедий с такими же ходульными (причём, там-то уж в прямом смысле) персонажами. Хрестоматийность образов, написанных как будто по учебнику (герой, злодей, запутавшийся, муза…), отсылает к традиционному японскому театру кабуки. Простота фабулы делает повествование похожим на притчу или проповедь.

Но ведь именно так мы постигаем все простые, но вечные истины. Именно так они легче всего усваиваются, укореняются в сознании. Именно так формируется коллективное бессознательное, складываются архетипы – универсальные изначальные психические структуры, создаётся общечеловеческая символика мифов, волшебных сказок, колыбельных песен.

Так пусть же «борцу будет не больно». Или вы хотите показывать детям фильмы только одного сорта – наподобие «Школы» Германики?..