Те, кто ждал от внеочередного съезда кинематографистов очередного (извините за каламбур) скандала, разочарованы. Скандал был, но не того масштаба и главное – совсем не по тому поводу.
А требовалось, судя по действиям некоторых делегатов съезда, во что бы то ни стало сорвать или хотя бы помешать проведению мероприятия. Насколько возможно внести в него хаос, абсурд и неразбериху, утопить обсуждение в несущественных деталях, утомить делегатов настолько, чтобы они перестали соблюдать все многочисленные процедурные формальности, – и на этом основании съезд можно было бы объявить незаконным, а его решения юридически ничтожными. Именно такого исхода больше всего опасался председатель Союза кинематографистов Никита Михалков, о чём неоднократно упоминал в интервью перед началом заседания. И, как оказалось, не без оснований.
В первые же минуты встречи к микрофону вышел режиссёр Вадим Абдрашитов и зачитал заявление: «Трактовать нынешнюю ситуацию в Союзе как конфликт между Михалковым и Хуциевым, – это примитивная глупость. Проблема в другом – в устройстве организации. Наш Союз тяжело болен. Он не должен быть пародией на какое-то министерство или партию. Он должен быть подлинно демократической организацией. И превратить его в такую организацию был призван Марлен Мартынович. Но вертикальные ребята оказались против горизонтального управления. И сделать это тогда, в декабре 2008-го, не удалось». Нынешнее собрание, по мнению Вадима Юсуповича, последний шанс на сохранение творческого союза. Именно поэтому он предложил «заморозить ситуацию и нынешний устав не утверждать». То есть попросту разойтись.
Предложение Абдрашитова не нашло поддержки среди участников встречи, большинство которых понимало, почему принятие новой редакции устава Союза кинематографистов приобрело сейчас такую актуальность. Как сказал во время прений один из делегатов, «важнейшей задачей Союза должно быть влияние на государственную политику в области финансирования кинопроцесса. А это возможно только при условии полнейшей легитимности организации (для чего и нужно принять устав), а также, что немаловажно, наличия во главе неё не просто уважаемого кинематографиста, а подлинного лидера».
Самая первая редакция устава, напомню, была утверждена ещё в 1991 году. Поправки в него вносились неоднократно, с периодичностью от года до трёх. Но с момента принятия последних, в 2001-м, прошло уже девять, причём весьма активных с точки зрения реформирования общества, лет. Понятно, что и деятельность Союза кинематографистов за это время претерпела существенные изменения.
Ради юридической безукоризненности нового устава над его проектом несколько месяцев тщательно работала редакционная комиссия, внося поправки и предложения (числом более 80). Все формулировки были скрупулёзно выверены и приведены в соответствие требованиям Минюста.
Для утверждения списка делегатов на съезд в отделениях Союза по всей стране были проведены собрания. Сложнее всего оказалось организовать представителей самого многочисленного – московского отделения. Исходя из списочного состава (более трёх с половиной тысяч человек) и требований кворума, на мероприятии должно было присутствовать не менее 1800 членов Союза. Дело усложнялось ещё и тем, что значительное количество кинематографистов являлись членами организации лишь так сказать номинально – не только не участвовали в мероприятиях, но и на протяжении нескольких лет не платили членские взносы. «Раньше мы не могли себе такого даже представить – Союз был Меккой! – посетовал перед началом съезда Никита Михалков. – Я лично направил письма каждому из этих 911 человек. А попробуйте-ка собрать кворум при подобном отношении. Вот почему в проект Устава было решено внести пункт об исключении из Союза за неуплату». Кстати, размер членских взносов настолько мал, что о нём неловко даже говорить: 300 рублей в год для работающих кинематографистов, 10 рублей для пенсионеров.
Одним словом, для того, чтобы 25 ноября 2010 года съезд состоялся, была проведена колоссальная организационная работа. Из 168 избранных в зале лично или по доверенности присутствовали 151 делегат. Каждая деталь процедуры проведения съезда педантично исполнялась. По каждому спорному пункту (а их, стараниями оппонентов, оказалось немало) участники могли обратиться за комментарием к специально приглашённому для этой цели юристу. Всё это значительно удлиняло время проведения мероприятия и крайне накаляло атмосферу. Самообладанию, долготерпению и выдержке президиума можно было только позавидовать.
Недопустимо много времени, к примеру, было посвящено абсолютно бессодержательному спору о кратком наименовании Союза. Словосочетание «Общероссийская общественная организация» – в сокращённом варианте аббревиатура ООО – по мнению Марлена Хуциева и ещё нескольких делегатов, прочно ассоциируется в сознании россиян с «обществами с ограниченной ответственностью», то есть с коммерческой деятельностью, причём сомнительного свойства. Юристу пришлось потратить немало усилий на объяснение, что такова правовая норма и под другим наименованием организацию в Минюсте просто не зарегистрируют.
Ещё дольше делегаты обсуждали главу, касающуюся введения новой структуры в состав Союза – Попечительского совета, его компетенций, полномочий и прав. Членами совета, помимо самих кинематографистов, могут быть представители государственных органов и бизнесмены. Не приведут ли первые к «огосударствлению» общественной организации, подчинению её власти? И не окажутся ли вторые ворами и бандитами, после сотрудничества с которыми Союзу придётся долго отмывать запятнанную репутацию? Выражая эти сомнения, выступающие однако не предлагали никаких способов защиты от указанных рисков. Да и не могли предложить, ведь гарантия в этом случае только одна – не пускать в Попечительский совет ни госдеятелей, ни меценатов. Но тогда теряется смысл этой структуры. При этом необходимость привлечения в Союз спонсорских средств никто не оспаривал и от лоббирования интересов организации во властных структурах не отказывался. В итоге решили всё же Попечительский совет создать, но относительно его деятельности разработать специальное положение, которое обсудить и утвердить отдельно, на заседании Правления Союза. Разумный компромисс, хотя прийти к нему можно было гораздо быстрее.
Вправе ли Гильдии, входящие в состав Союза, требовать от своих членов уплаты взносов – ещё один вопрос, решить который в две минуты не составляло большого труда. Ответ прост: если Гильдия является отдельным, самостоятельным юридическим лицом – пожалуйста. Нет – ей остаётся быть, как в советское время, лишь секцией Союза, и деньги в неё могут поступать только в качестве пожертвований, по желанию членов, но никак не в виде обязательных взносов. Однако уяснение этих очевидных вещей заняло у некоторых делегатов немало времени.
И, наконец, главная интрига съезда – история с «допущением проявлений экстремизма», ставшая в тот день новостью номер один в репортажах и выпусках новостей некоторых СМИ. «Союз кинематографистов России считает любое проявление, пропаганду или призывы к экстремистской деятельности, к национальной, расовой, религиозной, политической нетерпимости недопустимым и несовместимым с пребыванием в Союзе кинематографистов России». Для чего документалист Алексей Ханютин придрался к этому пункту Устава, понятно. Задача была саботировать съезд, и для этого следовало использовать любую возможность. Впрочем, позицию свою выступающий аргументировал вполне убедительно: «Понятия «экстремизм», «политическая нетерпимость» и прочие слишком часто используются у нас в спекулятивных целях. Экстремистом можно объявить кого угодно и за что угодно. Например, за критику чьей-то деятельности. Поэтому предлагаю этот пункт из Устава исключить». Делегаты, недолго думая, согласились.
А подумать следовало… Хотя бы для того, чтобы предположить последствия. Ведь по логике выходило, что, отказываясь от этого положения, члены Союза действительно соглашаются с допустимостью проявлений экстремизма в своей деятельности. Что немедленно было отмечено падкими до сенсаций журналистами и растиражировано рядом информационных агентств и интернет-изданий.
К счастью, сообщения в СМИ появились ещё до завершения съезда. Это обстоятельство позволило делегатам оперативно исправить свою оплошность. Было проведено повторное голосование по данному пункту, и исключённый абзац возвратился в устав на прежнее место. Наглядный пример того, насколько полезным может быть присутствие в зале журналистов.
Однако делегатами случившееся было воспринято, к сожалению, совершенно иначе – с возмущением, если не сказать негодованием. Кинематографисты посчитали, что репортёры намеренно предвзято истолковали их дискуссию и специально допустили появление порочащей их информации в эфире. А учитывая, что «это далеко не первая публикация такого рода и не первая ложь в адрес деятельности Союза», съезд решил сделать по этому поводу специальное заявление, текст которого незамедлительно опубликовать на сайте Союза кинематографистов (см. http://www.unikino.ru/days/735/).
Не могу не признать: любит, слишком любит наш брат, журналист, припечатать красным словцом, раздуть из мухи слона. Есть за что упрекнуть. Вот и заявление Союза об отношении к действиям недобросовестных СМИ, тут же вызвало ответную реакцию прессы: «Никита Михалков начал кампанию против журналистов».
И всё же, несмотря на излишнюю эмоциональность и нервозность, на затянутость и пробуксовки, съезд свою задачу выполнил. Новая редакция устава была принята абсолютным большинством голосов. В документе появились главы, касающиеся деятельности Гильдий и Попечительского совета. В нём теперь чётче прописаны порядок принятия в Союз, права и обязанности членов, разграничены полномочия дирекции и оргсекретаря. Некоторые изменения внесены в положение о руководящих органах региональных организаций. Отлажена система контроля за денежными средствами и имуществом Союза. Кроме того, председатель Союза кинематографистов теперь сможет находиться на этом посту не более двух сроков подряд. Данное положение появилось в Уставе по инициативе нынешнего председателя Никиты Михалкова. Раньше временных ограничений не существовало.
Мнения делегатов о съезде различны, нередко противоположны. Одни, как, например, режиссёр Владимир Наумов, остались довольны его решениями. Другие, как Марлен Хуциев, считают, что новый устав окончательно закрепляет «диктатуру Михалкова». Но важнее, на мой взгляд, другое. Подавляющее большинство кинематографистов едины в одном: главное – это сохранить Союз, не дать ему расколоться на несколько мелких сообществ (как это к несчастью произошло в некоторых других творческих объединениях). И в этом отношении надо отдать должное Марлену Мартыновичу, ведь, несмотря на свою протестную позицию, он всё же приехал на съезд и бросать Союз, по всей видимости, не собирается.
Союз кинематографистов России должен быть большим и влиятельным. Ибо говорить с государством от имени пяти тысяч человек можно гораздо увереннее и требовательнее, чем от представительства в несколько сотен. И вероятность, что ваш голос будет услышан, а мнение принято во внимание, в первом случае значительно выше.