Окрестности многих городов России сегодня превращены в многокилометровые свалки. Даже столица тут не исключение. «Если все будет продолжаться так, как есть, то скоро внешняя сторона Московской кольцевой дороги будет представлять собой метровый вал произведенного москвичами мусора», - уверен главный санитарный врач России Геннадий Онищенко. Но, если свалки – «на свалку прогресса», то, что взамен?
По официальным статистическим данным, оглашенным на заседании Совета Безопасности РФ в январе 2008 года, «темпы образования токсичных отходов в России составляют 15-16%. С 1999 по 2006 годы выбросы от предприятий и других стационарных источников выросли более чем на 10%, а от автотранспорта – более чем на 30%». Предлагаемый властями выход включает в себя «принятие Федеральной целевой программы в области экологии, законодательные ограничения вредных выбросов, создание производств по переработке отходов». Президент Дмитрий Медведев заявил на заседании, что «сектор чистых технологий невозможен без решения вопросов утилизации отходов. Действительно современный вариант ответа на ситуацию – это создание в стране целой отходоперерабатывающей индустрии».
Что под этим подразумевается? В промышленно развитых странах из твердых бытовых отходов, например, получают стекло, пластик и бумагу – примерно по 20% имеющейся массы, еще 5% - это металлы. Практически все оставшееся идет на получение компоста. Входят в жизнь технологии экологически чистого сжигания мусора, при котором также получают углеводороды или электроэнергию.
Впрочем, указывать на Европу как на «безмусорный рай» вряд ли стоит. В том же Неаполе мусорный кризис даже привел к смене правительства, но все еще далек от завершения.
Напомним, что к декабрю 2007 года в области Кампания и на улицах Неаполя скопилось 250 тонн мусора. А сама проблема зародилась еще в начале 1980-х годов, когда во Флоренции сломался мусороперерабатывающий завод. Сотни тонн неочищенных отходов переполнили свалки, пещеры, овраги, ручьи и озера на юге Италии. Утилизация мусора до поры до времени позволяла получать огромные прибыли: местный бизнес процветал, поток отходов шел даже из Швейцарии. Под свалку приспособили даже кратер вулкана в пригороде Неаполя Пиануре! Однако итогом такого «решения» мусорной проблемы стал рост числа заболеваний в загрязненных районах (показатель превышен в 4 раза по сравнению со среднестатистическими данными по стране), забой крупного рогатого скота в районах поражения и объявление многих водоемов запретными зонами.
15 лет борьбы с катастрофой не дали положительного результата. Новый мусоросжигательный завод должен был заработать в декабре 2007 года, но он так и не вступил в строй. Обеспокоенные экологическими проблемами местные жители препятствуют открытию новых полигонов и расконсервации старых: в попытках найти выход из сложившего положения администрация Неаполя решила реанимировать свалку в Пиануре, закрытую с 1994 года. Были предложения превратить в свалку и кратер Везувия.
К ликвидации «мусорного кризиса-2008» в Неаполе подключились страны-члены ЕЭС. Отходы стали вывозить в Германию, однако решения проблемы утилизации отходов на юге Италии, как, впрочем, и во всем мире, до сих пор нет.
Ленты новостей регулярно приносят сообщения о мусорных кризисах по всему миру. Более 5 миллионов человек ежегодно умирает от болезней, связанных с проживанием в антисанитарных условиях. Для 60% стран мира проблема утилизации твердых отходов является одной из главных хозяйственных проблем.
Мусор, можно сказать, триумфально шествует по всей планете. В авангарде наступления – пластиковые упаковки. Скажем, только в Великобритании ежегодно выкидывается 7 миллиардов одноразовых полиэтиленовых пакетов. По некоторым подсчетам, такой пакет служит в среднем 15-20 минут, а на его разложение в среде уходит почти 400 лет!
Мусор покрывает не только землю, но и воду. В Тихом океане, например, плавает «пластмассовый суп» из мусора, сброшенного с морских судов и нефтяных платформ. Площадь «пластикового моря» уже почти вдвое превышает площадь континентальной части США, и она продолжает увеличиваться. Самая большая в мире свалка дрейфует в 500 милях от калифорнийского побережья к Гавайям и Японии. 90% от 100 миллионов тонн плавающих на глубине десяти метров отходов составляет пластмасса: обломки лодок, одноразовая посуда, зажигалки, зубные щетки и многое другое, что выбрасывалось в воду за последние полвека. «Пластиковый суп» образовался в этом месте благодаря подводным течениям и содержит 46 тысяч фрагментов мусора на каждую квадратную милю. Самый большой урон он наносит птицам: по данным Программы защиты окружающей среды ООН, становится причиной смерти более 100 тысяч пернатых, которые принимают отходы за пищу. При этом «пластиковый суп» угрожает и людям, поскольку мелкие фрагменты пластмассы вступают в химическую реакцию с окружающей средой, выделяя пестициды: на стол к нам они попадают, прежде всего, с рыбой и другими морепродуктами.
Но вернемся к Москве. По официальным данным, город производит 5,5 миллиона мусора в год, из них 4 миллиона вывозится на подмосковные, и без того переполненные, свалки. Власти столицы уже закрыли 10 полигонов твердых бытовых отходов с суммарной мощностью более 2 миллионов тонн в год, на двух – в Солнечногорском и Дмитровском районах Московской области - прием мусора ограничен, емкости остальных хватит на три года. Если незамедлительно не решить проблему утилизации мусора, то Москва в ближайшие годы наверняка столкнется с «неаполитанской ситуацией».
Как известно, в 2004 году столичное Правительство приняло Концепцию обращения с отходами производства и потребления в городе Москве. Город принял и соответствующий закон (N 68) – в дополнение к федеральному. Однако сегодня возникла необходимость выработки городской целевой программы по обращению с коммунальными отходами на 2009-2015 годы.
В планах города – реконструкция двух существующих и строительство 6 новых мусоросжигательных заводов, которые будут уничтожать примерно 56 процентов всего мусора, до 30 процентов его пойдет на промышленную переработку и лишь 12 – на полигоны. К 2015 году предполагается увеличить суммарную мощность объектов по термической обработке отходов до 3 миллионов тонн (55% от общего объема коммунальных отходов в 2015 году), что позволит в полном объеме переработать твердые бытовые отходы жилого сектора (остаточные после системы раздельного сбора) и неутилизируемую горючую часть крупногабаритного мусора жилого сектора (остаточные после централизованной сортировки).
- В мире проблему утилизации отходов решают по-разному, - говорит член Высшего экологического совета России академик РАЕН Адам Гонопольский. - Ведь одно дело, когда страна располагает значительной территорией (Россия, США, Бразилия или Китай), другое, если пространственные возможности такие как, например, у Австрии или Дании. В России до 97 процентов отходов хоронится сегодня на полигонах, однако страна в целом и Москва в отдельности – это, как говорится, две большие разницы. Площади для размещения полигонов у столицы исчерпаны.
Если же говорить о переработке отходов, то по этому пути идут многие европейские страны, а также Япония, однако не забудем: Москва по причине сверхвысокой плотности населения (до 11 тысяч человек на 1 квадратный километр) вывела практически все перерабатывающие предприятия за свои пределы. Можно согласиться с тем, что у вторичной переработки сырья много плюсов, однако реального обоснования под возврат в столицу сырьевой перерабатывающей базы уже нет. Московская промышленность на 85 процентов состоит из сборочных производств высоких технологий, остальное – их сервисное обслуживание. Короче, сколько ни говори о привлекательности и полезности метода переработки отходов, Москве он не подходит.
Итак, сырьевой рециклинг отметаем. Значит, мусор сжигать? Тогда тут, разумеется, сразу возникает вопрос: а насколько это безопасно для здоровья людей, для экологии?
«Сегодня в мире 4 тысячи мусоросжигательных заводов, и вся их работа без исключения отвечает требованиям необходимых нормативов», - заверяет академик Гонопольский.
А что наши? «Наши, - констатирует Адам Михайлович, - в числе лучших. Они обеспечивают уменьшение объемов твердых бытовых отходов в 4 раза, а их массы – в 12-15 раз. Мало того, используемые на московских мусоросжигательных заводах технологии – безотходные. То есть образующиеся золошлаковые отходы строго в соответствии с технологическими сертификатами перерабатываются либо в техногенные грунты либо в наполнители для бетона.
И еще. Как известно, столица испытывает «энергетический недостаток». Мусоросжигательные заводы стали независимыми генерирующими несетевыми мощностями: вырабатываемая из сжигаемого мусора энергия, тепловая и электрическая, уже питает жилые дома и предприятия. Таким образом, уборка мусора способствует и сохранению природных ископаемых ресурсов.
Не секрет, однако, что в отечественной прессе время от времени появляются публикации с протестами против строительства в Москве новых мусоросжигательных заводов. Авторы материалов высказывают сомнения в безопасности оных. Тон публикуемого, как правило, набатный.
К примеру, в начале года по проблеме прошлась «Комсомолка» (19.12.2008, «Москве угрожают шесть новых мусоросжигательных заводов»), от которой читатели узнали, что московские экологи в панике: город задохнется, но теперь не от мусора, а от дыма! Газета привела мнение зампредседателя ассоциации «Мусорщики Москвы» Лазаря Шубова, заявившего, что «мусоросжигательные заводы, когда их построят, будут выбрасывать в воздух 2,5 миллиона кубометров обескислороженного газа в час, который опустится к земле, и мы будем им дышать». Шубов считает, что у нас мусор не сортируют, в топку идет все подряд. «Из труб одного из мусоросжигательных заводов уже сейчас периодически вьется розовый дым. Это значит, что сжигаются батарейки, разный электронный лом, содержащий кадмий и бром…»
Читаем дальше.
- Еще опаснее диоксин, - считает вице-президент экологической организации «Российский зеленый крест» Александр Чумаков. - Это настоящий яд, в тысячу раз опаснее стрихнина! Предельная доза, которую человек может получить за жизнь без особого вреда для здоровья, - 1,4 нанограмма. Но при одновременной работе всех мусоросжигательных заводов, по расчетам Чумакова, эту дозу каждый москвич получит в течение четырех лет. Причем диоксин из организма почти не выводится, вызывает рак и врожденные уродства.
Иные экологи утверждают, что уже существующие мусоросжигательные заводы активно поставляют в воздух тяжелые металлы, фенолы и хлорфенолы, угарный газ…
Такие вот устрашающие вещи.
Однако эти опасения специалисты, занимающие переработкой московских отходов, считают, мягко говоря, надуманными.
«В Европе эта тема неактуальна, - говорит глава представительства КНИМ (Франция) в России Майя Левина, – там давно доказано: мусоросжигательные заводы функционируют в соответствии со всеми экологическими нормами. К примеру, еще в сентябре 2005 года федеральное министерстве по охране окружающей среды Германии, возглавляемое тогда представителем партии зеленых Юргеном Триттином, даже выпустило специальное коммюнике под названием: «Сжигание отходов – потенциальная угроза? Прощайте диоксиновые выбросы». Вот выдержки из него: «В связи с ужесточением законодательства, мусоросжигательные заводы более не представляют опасности с точки зрения выбросов диоксинов, пыли и тяжелых металлов». «Если в 1990 г. Треть всех выбросов диоксинов в Германии приходилось на мусоросжигательные заводы, то к 2000 году их вклад составлял уже менее 1%». А находящиеся в Москве мусоросжигательные заводы и те, что готовятся вступить в строй, вообще имеют 30-процентное улучшение кондиций по сравнению с требуемыми»!
Все московские мусоросжигательные заводы оснащены газоанализаторами, отмечает и.о. генерального директора «Моэкономониторинг» Полина Захарова. Эти приборы поставляют информацию специалистам в режиме реального времени. Стоит подчеркнуть, что за все время работы московских мусоросжигательных заводов ни одного случая нарушения установленных нормативов зафиксировано не было!
А вот что говорит заместитель главного госинспектора по охране природы Департамента природопользования окружающей среды Москвы Иван Малеев: «В 2008 году Департаментом осуществлено 14 тысяч проверок различных организаций. Выявлено около 5 тысяч нарушений, предъявлено штрафных санкций на 139 миллионов рублей. К мусоросжигательным заводам особое внимание, однако ситуация здесь полностью под контролем – газоанализаторами и передвижными станциями он ведется и «на трубе», и на различных расстояниях от источника».
Впрочем, расслабляться не стоит. Академик Гонопольский недоумевает, почему у нас применительно к проблеме контроля над мусоросжигательными заводами существует понятие «санитарных зон». В Европе все замеры осуществляется исключительно на территории завода. Как говорится: или – или! А то ведь иначе может возникнуть вопрос: а что такое, скажем, ширина зоны? Не может ли она оказаться прямо пропорциональной толщине кошелька потенциального нарушителя экологических норм?
Зато по отношению к «кое-кому из «зеленых» академик непримирим. «Почему врача без диплома мы не только не допускаем к практике, но и к его суждениям не относимся всерьез? – спрашивает он. – А вот «зеленые», при том, апеллируют к общественному мнению через прессу, требуют исполнения своих требований от исполнительных органов, гордо именуя себя экологами. Многие из них подходят к проблеме абсолютно непрофессионально. Хотят что-то предложить? Пусть получат для начала инженерно-экологическое образование. Пусть придут, хотя бы к нам, в университет, где есть восемь спецкурсов химии, шесть курсов экологических технологий и конструирования специальной экологической техники. Пусть поучатся, получат дипломы – тогда с ними можно будет разговаривать как с экологами»…
Прямо скажем, жесткий тон, сродни тому, который используют и сами «зеленые». Не дремлют в «московском море» ни «караси», ни «щуки»…
А напоследок, думается, стоит обратиться к мнению ведущего научного сотрудник географического факультета МГУ Юрия Голубчика. Юрий Николаевич озабочен тем, что после ликвидации полигонов могут возникнуть и новые, неожиданные проблемы. Куда двинутся, например, «процветающие» на них ныне массовые поселения бомжей, контролируемые – это надо признать без утайки - криминалитетом? Завоевывать территории Подмосковья, столицы?
Или вот что. На истринский полигон, занимающий 14 гектаров, сегодня каждый день прибывает 300-350 контейнеровозов. Завтра (кто-то лихо с кондачка придумал!) там предполагают соорудить элитарный горнолыжный спуск. Однако процессы горения на гигантских мусорных свалках продолжаются более 50 лет – не провалится ли vip-персона с пушистого снежка да в неблагоуханное местечко? Мусорные полигоны создавались стихийно: не надо так же стихийно и прощаться с ними.
А вообще проблема мусора, можно сказать, философская и историческая. Ничто на этой земле не вечно, все в итоге обращается в прах. И та же геология ведь в итоге изучает «мусор» былых эпох.
Как-то будут судить о нас по нему потомки? Станет ли огонь новых технологий для нас во всех смыслах действительно очистительным?