На протяжении всей истории человечества шла борьба за ресурсы. Именно они были движущей силой, определявшей миропорядок. В разные периоды развития общества такие ресурсы, как земля, золото, лес и т.д., играли различную роль. В последнее столетие это энергетические ресурсы – нефть и газ. Особенность этих ресурсов – их невозобновляемость. Недалеко то обозримое будущее, когда они будут исчерпаны: так называемая стратегия конца трубы. Реальная, порой кровавая борьба (последний пример – Ирак) идет не за то, у кого больше нефти, а за то, у кого ее хватит на больший период времени. Но существует еще такой природный ресурс, как вода, без которой невозможна жизнь человечества. Еще недавно она была в избытке, а ее расход носил неконтролируемый характер. Сейчас уже ни для кого не секрет, что дефицит пресной воды – это глобальная проблема. 97% всех водных запасов планеты находятся в океанах и морях, и лишь 3% представлены пресной водой, которую к тому же достаточно сложно использовать, поскольку это льды, почвенная влага, подземные воды. Более половины пресной воды сосредоточено в ледниках.
Вода на протяжении всей истории человечества служила причиной конфликтов. Автор книги «Водные ресурсы и конфликты» Питер Глейк проследил за последние 500 лет десятки прецедентов использования водного оружия на пяти континентах − от непосредственного уничтожения крупных водохозяйственных сооружений до применения водного диктата в качестве радикального средства давления на противоборствующую сторону. Иными словами, вода не только источник жизни, но и козырная карта в политических играх.
Нарастание проблем с водоснабжением пришлось на вторую половину XXв. Основная причина нехватки воды заключается в усиливающемся несоответствии между быстрым ростом потребления и практически не изменившимся объемом водных ресурсов. Ускоренный рост потребления воды обусловлен беспрецедентным ростом мировой экономики, а в самое последнее время начавшимся продовольственным кризисом во многих странах мира. Можно утверждать, что соотношение между имеющимися в распоряжении водными ресурсами и постоянно увеличивающимся спросом достигло критической отметки. Видимо, этот факт позволил в апреле 2000г. заявить Кофи Аннану, в тот момент Генеральному секретарю ООН, о том, что водный вопрос встал в первый ряд среди проблем, ожидающих человечество в XXIв.(1) Сохранение имеющегося фонда водных ресурсов и поиск новых источников – одна из самых актуальных задач в новом веке(2). По этой причине наступивший век многие на Западе окрестили веком воды, а закоренелые пессимисты и вовсе веком водных войн. Как писала американка Сандра Поустель, «забудьте о нефти. Справедливое распределение пресной воды ставит такую же взрывную и далеко идущую политическую головоломку, как и глобальное изменение климата»(3).
Водная геополитика
Проблема водообеспечения несет на себе печать прошлого исторического развития отдельных стран и целых регионов. Около половины населения планеты живет на берегах десяти крупнейших рек, которые, по оценкам Всемирного фонда охраны дикой природы, находятся в критическом состоянии. К этим рекам относятся: Ла-Плата, Дунай, Рио-Гранде, Ганг, Муррей-Дарлинг, Инд, Нил, Янцзы, Меконг, Евфрат. 41% населения, проживающего в бассейнах этих рек, испытывает дефицит воды. Основные причины этого кроются в масштабном строительстве плотин, чрезмерном водозаборе, изменениях климата, агрессивном заселении речных бассейнов чужеродными растениями и животными, чрезмерном вылове рыбы. По подсчетам ООН, из 227 крупнейших рек мира 60% перегружены плотинами и каналами, что ведет к деградации экологических систем. В итоге, вопрос с водными ресурсами для многих стран стал вопросом национальной безопасности.
Ограниченные водные ресурсы в бассейнах рек становятся источником конкуренции в стратегии экономического развития стран. Исходя из законных экономических интересов отдельных государств существует потенциальная вероятность конфликтов по поводу количественного распределения воды между странами, а также относительно качества воды, получаемой странами, расположенными в верхнем и нижнем течениях речных бассейнов. В ряде случаев основными альтернативами использования водных ресурсов являются орошение и гидроэнергетика.
Дефицит водных ресурсов и экологические последствия негативного влияния на их состояние от хозяйственной деятельности являются причиной конфликтов во многих странах. Речь идет о том, что целый ряд водных проблем имеет ярко выраженный международный характер. При совместном использовании водных ресурсов сложность управления речными бассейнами приводит к возникновению конфликтов различных уровней иерархии – межгосударственных и межрегиональных. При этом следует иметь в виду, что совершенствование технологий и нарастание дефицита водных ресурсов значительно увеличивают вероятность их возникновения. Дополнительным препятствием к установлению сотрудничества по таким рекам служат различия в традициях водопользования, управленческих структурах и другие факторы.
Согласно различным оценкам в настоящее время свыше 1 млрд. человек в мире не имеют достаточного доступа к водным ресурсам, а через 15-20 лет от недостатка воды могут страдать до половины населения планеты. К 2025г. около 3 млрд. человек будут жить в странах, испытывающих проблемы с водой, а к 2050г., по подсчетам ООН, с проблемой дефицита воды столкнется две трети населения планеты. При этом необходимо принять во внимание глобальные изменения климата, которые могут качнуть стрелку весов в сторону усугубления ситуации.
Напряженная ситуация, связанная с запасами водных ресурсов и их использованием, наблюдается во многих регионах мира уже в настоящее время. Только за последние полвека в мире произошло более 500 споров из-за воды. Почти четыре десятка стран мира, географически испытывающие дефицит воды, – это страны, расположенные в засушливых зонах. В итоге они сильно зависят от воды, которая поступает извне. Водные ресурсы все увереннее становятся международным товаром, стоимость которого в XXIв. может превысить стоимость углеводородного сырья – нефти и газа. И это время может наступить уже в ближайшие десятилетия, увеличив соперничество отдельных государств за доступ и контроль над водными ресурсами.
Еще в середине 80-х годов прошлого столетия секретные службы США установили по крайней мере 10 районов в мире, где войны могли вспыхнуть из-за истощения запасов водных ресурсов(4). К ним в первую очередь были отнесены Ближний Восток и Аравийский полуостров. По мнению бывшего помощника президента США по водным ресурсам Джойс Старр, «водная безопасность вскоре встанет в один ряд с военной безопасностью»(5) Наглядным пособием того, как это может происходить, стал телевизионный сериал, созданный известной английской телерадиокомпанией ВВС, «Водные войны», в котором рассматриваются горячие водные точки планеты: Американский Запад, Ближний Восток и регион Центральной Азии (Арал и Приаралье). При просмотре этого фильма создавалось впечатление, что Ближний Восток окажется первым регионом, который в ближайшие десятилетия испытает водный кризис.
В ближайшее время можно ожидать усиления борьбы за воду между Китаем и Индией, Египтом и Эфиопией, Анголой и Намибией. Не случайно в опубликованной в 2001г. в США книге Майкла Клэра «Ресурсные войны» с подзаголовком «Новый ландшафт глобального конфликта» наряду с нефтегазовыми конфликтами от Персидского залива до Каспия были рассмотрены и водные конфликты в бассейнах Нила, Тигра, Евфрата, Иордана и Инда.
Угроза войны из-за дележа ресурсов речных систем Евфрата, Тигра, Иордана, Нила за последние десятилетия возникала не раз. Последний случай произошел в начале 2008г., когда Сирия и Турция вступили в конфликт, причем отнюдь не первый, касающийся источников пресной воды. Согласно данным арабской ежедневной газеты Ашарк Аль-Аусат, Дамаск потребовал увеличить количество воды, которую он забирает на свои нужды из реки Евфрат. Анкара отклонила это требование в силу своей собственной зависимости от Евфрата, который является одним из основных источников водоснабжения для ее засушливых территорий.
Военные действия в суданской провинции Дарфур, как отмечал Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун, вспыхнули во время засухи, когда «впервые еды и воды перестало хватать на всех». В Шри-Ланке в 2006г. один из вооруженных конфликтов возник из-за доступа к водохранилищу, снабжавшему водой более 60 тыс. сингальцев. Руководство движения Тигры освобождения Тамил Илама обвинило правительство в неравном доступе к водным ресурсам и захватило водохранилище. Многодневная кровавая битва за него унесла жизни более 1000 человек. История с водохранилищем стала поводом для начала широкомасштабных боевых действий.
Примеров борьбы за водные ресурсы множество. О необходимости развития взаимовыгодного сотрудничества, которое позволило бы не только снизить конфликтные отношения между странами, но и наладить эффективный механизм распределения водных ресурсов, говорилось много. Пока что решить эту проблему не удается.
Водное домино на Ближнем Востоке
Наиболее напряженная ситуация с дефицитом воды складывается в таком регионе мира, как Ближний Восток. Все страны региона расположены в наиболее засушливых климатических условиях, где запасы водных ресурсов резко ограничены. Пустыни покрывают почти 60% территории Израиля, 70% Сирии, 85% Иордании и 90% территории Египта. При этом районы с высоким уровнем водозабора и высокой плотностью населения располагаются вдоль речных систем.
Крупнейшими речными системами региона являются бассейны трансграничных рек Тигр и Евфрат и их притоков. Протекая по трем странам – Турции, Сирии и Ираку, они служат важнейшими экономическими и геостратегическими ресурсами их развития, одновременно выступая в качестве яблока раздора.
Нехватка воды на Ближнем Востоке особенно остро ощущается в последние десятилетия. Действительно, не только история, но и современность Ближнего Востока богата на примеры, которые наглядно показывают, что борьба за водные ресурсы, за доступ к ним становится причиной если не вооруженного конфликта, то, по крайней мере, напряженных межгосударственных отношений. Особую важность приобретает не столько наличие водных ресурсов, сколько контроль над их источником, поскольку основные реки региона – Нил, Тигр, Евфрат, Иордан – являются трансграничными. Примером могут служить конфликты между Израилем и арабскими государствами, между Израилем, сирией и Иорданией из-за водозабора рек Иордан и Ярмук, между Египтом и Суданом, Турцией, Сирией и Ираком.
Или взять пример Саудовской Аравии, Кувейта и ОАЭ, где единственным источником водоснабжения служат воды Персидского залива после их очищения на специальных опреснительных установках. Как сказал в интервью министр иностранных дел Кувейта шейх Мухаммед ал-Сабах: «Залив – наш единственный источник водных ресурсов. В случае ядерной катастрофы в Персидском заливе (имеется в виду возможность катастрофы на ядерных объектах Ирана. – С.Ж., И.З.)нам нечего будет пить. Мы лишимся воды».(6)
Проблема воды позволяет по-иному взглянуть и на некоторые конфликты. Например, арабо-израильские войны. Сирийские Голанские высоты, оккупированные Израилем, являются местом формирования истоков реки Иордан, основного поставщика воды для Израиля. А оккупация палестинских территорий была вызвана стремлением Израиля контролировать подземные воды, которые в значительной степени имеются на территории исторической Палестины. Уместно отметить, что религиозные вопросы зачастую служат прикрытием в борьбе, в том числе и с использованием военной силы, за водные ресурсы. Впрочем, такая же картина просматривается, если сопоставить религиозные и межэтнические конфликты с соперничеством за углеводородное сырье на протяжении последнего столетия.
Евфрат – историческая река, на берегах которой возникла одна из древнейших цивилизаций мира. Водосборный бассейн Евфрата составляет около 580 тыс. км2, разделяясь между Ираком (49% бассейна), Турцией (21%), Сирией (17%) и Саудовской Аравией (13%). Беря начало в Турции, она пересекает Сирию и Ирак и, сливаясь с Тигром, впадает в Персидский залив. Для каждой из этих стран Евфрат имеет разное значение. Турция, богатая водными ресурсами, до последнего времени незначительно использовала воды Евфрата. Для Сирии же Евфрат является практически единственным источником питьевого водоснабжения и обеспечения водой сельского хозяйства. Ирак, помимо Евфрата, имеет Тигр, который в определенной степени компенсирует значимость Евфрата.
В последние десятилетия возникла проблема, связанная с усилением освоения водно-энергетического потенциала вод Евфрата Турцией. Начало обострению соперничества за воды Евфрата было положено свыше 20 лет назад. В 1983г. Турция разработала генеральный план освоения шести крайне неразвитых провинций юго-восточной Анатолии, где расположено 40% всех пригодных к обработке земель. В основе плана лежало комплексное использование водных ресурсов верховьев Тигра и Евфрата для развития орошения и производства гидроэнергии. Планом предусмотрено осуществление 13 крупных проектов, включающих строительство 22 плотин (7 – на Евфрате), 19 крупных электростанций и орошение 1,7 млн. га полузасушливых земель. Это позволит в перспективе увеличить производство электроэнергии до 27 млрд. кВт·ч в год. На начало строительства стоимость проекта составляла 32 млрд. долларов. Этот план, целью которого является контроль над водными ресурсами, рассматривался и рассматривается Турцией как основной элемент будущей безопасности и мощи государства. Контролируя воду, идущую в нижерасположенные страны – Сирию и Ирак, Турция получила рычаги для воздействия на политику указанных стран. Также турецкое правительство рассчитывает, что ему удастся реализовать дополнительно полученную сельскохозяйственную продукцию в странах Европы и Ближнего Востока на сумму в 20 млрд. долларов.(7) Зарегулирование стока реки со стороны Турции выразилось в резком сокращении стока, поступающего в Сирию. Последняя, в целях создания резерва для водообеспечения своего сельского хозяйства, построила на Евфрате плотину Ас-Саура и водохранилище Асад.
Сирия и Ирак были обеспокоены, что строительство Турцией плотин лишит их от 40 до 90% стока воды Евфрата. В 1987г. между Турцией и Сирией была достигнута договоренность об использовании водных ресурсов Евфрата. В соответствии с ней Турция обязалась обеспечивать ежегодный сток воды на сирийскую территорию в объеме 500-850 м3/с. Тем не менее арабская печать не раз подвергала позицию Турции острой критике, обвиняя ее в том, что сокращение подачи воды из Евфрата предпринято с целью политического давления на соседей. В свою очередь турецкие официальные лица опровергали эти утверждения. Проблема взаимоотношений между странами региона усугубилась в 1989г., когда в результате сильной засухи резко понизился уровень воды в Евфрате. Засуха отрицательно повлияла на экономику Турции и еще более негативно сказалась на ситуации в Сирии, в которой резко снизился уровень водоснабжения и подачи электроэнергии в Дамаске, Алеппо и некоторых других городах страны.
В начале 1990-х гг. у Сирии и Ирака появились новые опасения, что турецкая плотина Ататюрк будет забирать большую часть стока Евфрата для орошения равнины Урфа в Турции. Это было связано с тем, что в январе 1990г. Турция на месяц перекрыла Евфрат для заполнения водохранилища.
Временное перекрытие реки вызвало сильное беспокойство у юго-восточных соседей Турции. Особую тревогу выразила Сирия, которой принадлежит около 675км среднего течения Евфрата. Как отмечал председатель Комитета по использованию международных вод министерства ирригации Сирии Маджид Дауд, «для сирийцев Евфрат – это и электроэнергия, и питьевая вода, и продовольствие. Наши водные ресурсы в отличие от той же Турции или Ирака ограничены, и поэтому от состояния главной реки страны во многом зависит благополучие сирийской экономики, и в первую очередь сельского хозяйства»(8).
На протяжении десятилетий страны региона предпринимали попытки договориться о распределении водных ресурсов и создании механизма урегулирования спорных ситуаций. Однако дальше деклараций дело не пошло. В итоге Турция демонстрирует свои водные мускулы, осуществляя грандиозный план водохозяйственного строительства и тем самым контролируя подачу воды для нижерасположенных арабских стран.
Турция, чтобы как-то снизить накал межгосударственных противоречий, предложила проект Трубопровод мира - строительство крупного водовода по подаче воды рек Джейхан и Сейхан в засушливые страны Ближнего Востока – Сирию, Иорданию, Израиль и страны Персидского залива. Кроме того, шли переговоры о подписании соглашения с Израилем на 20 лет о продаже 50 млн. м3 пресной воды в год. Договоренность об экспорте водных ресурсов, которая обсуждалась не один год, была все же достигнута.
Принцип водного домино сказался и на планах Ирака, который, находясь в низовьях, еще больше подвержен дефициту стока. Ирак с помощью советских специалистов в период существования СССР осуществил строительство крупного водохозяйственного комплекса Тартар на реке Тигр. Построенное водохранилище вмещало 69% суммарного стока страны – 105 км3. Еще до кувейтского кризиса Ирак планировал вложить свыше 300 млн. долл. в строительство противопаводковых сооружений, гидроэнергетических объектов, водохранилищ и оросительных систем на этой реке, что позволяет контролировать сток Тигра.
Воды Нила также являются предметом длительного спора между Египтом и Суданом, к которым, если подходить с перспективных позиций развития, могут присоединиться и другие страны бассейна: Эфиопия, Танзания, Кения, Уганда. Существующие в этом регионе двусторонние и многосторонние договоренности и соглашения предусматривают мероприятия в двух главных областях: переброску вод из районов, богатых водными ресурсами, в районы дефицита и ее опреснение. В начале 1990-х гг. водные ресурсы стали причиной конфликта, который разразился на реке Нил. Обострившееся соперничество за воду определялось прежде всего быстро растущим населением во всех зависящих от этой реки странах: Египте, Судане и Эфиопии.
Египет – одно из самых густонаселенных арабских государств. При этом, расположенный в устьевой части Нила, он практически не имеет рычагов влияния на действия правительств восьми стран, расположенных выше по течению. Бывший Генсек ООН Бутрос Бутрос-Гали еще в 1950-х гг. отмечал, что «национальная безопасность Египта – вопрос водных ресурсов». Для обеспечения гарантированной подачи воды на поля тогда было решено сконцентрировать усилия на круглогодичном орошении, результатом чего стало строительство высотной Асуанской плотины. В соответствии с договоренностью с Суданом Египет мог забирать 7,5 км3 нильской воды дополнительно к правам на водозабор 48 км3 воды. Таким образом, гарантированный забор воды из Нила составлял для Египта около 55,5 км3 в год.
Причин, способных вызвать водный кризис на Ближнем Востоке, несколько. Во-первых, это засушливая зона, характеризующаяся высокими температурами и отсутствием осадков. Поверхностные воды здесь представлены небольшими реками, многие из которых пересыхают в летнее время, или рядом крупных рек, пересекающих огромные площади пустынь, – Нил, Евфрат, Тигр, Иордан, во многих частях своих безприточных, интенсивный водозабор из которых идет в основном для нужд сельского хозяйства и водоснабжения. Во-вторых, это регион быстрорастущего населения. По темпам прироста он стоит на одном из первых мест в мире. Особая перенаселенность отмечается по долинам рек. Достаточно сказать, что 55 млн. египтян проживают на 3% территории страны. В регионе расположены государства, находящиеся в силу исторических и социально-экономических условий по отношению друг к другу в конфликтных ситуациях.
Таким образом, Ближний Восток является одним из наиболее уязвимых регионов. Борьба за воду может привести не только к межгосударственным конфликтам, но и повлечь за собой дестабилизацию региона.
Центральная Азия борется за воду
Распад СССР стал распадом системы общего котла, и в этой системе наиболее сложной оказалась проблема вододеления. Советская система межреспубликанских водных отношений, основывавшаяся на лимитах вододеления между ними и балансе договорных обязательств между республиками и союзным центром и рухнувшая в одночасье, дала в сухом остатке массу взаимных неурегулированных претензий. Они касались прежде всего определения объемов водозаборов в условиях рыночной экономики, ослабления инвестиционных потоков в сектор водопотребления, изменения режима работы крупных водохранилищ (перевод из ирригационного в энергетический) и других проблем.
Распад Советского Союза вызвал к жизни вопрос о собственности на воду, так как она наряду с другими ресурсами оказалась по разные стороны государственных границ. Бесплатная ее подача, что осуществлялась во времена СССР, закончилась. Это заставило страны Центральной Азии сесть за стол переговоров и заниматься водной дипломатией. Пока странам не удается достичь договоренности о прямой оплате за водные ресурсы, и расчет осуществляется по бартеру: газ за воду (Узбекистан – Киргизстан и Таджикистан) или вода за электроэнергию (Таджикистан – Казахстан) и т.д.
Серьезные проблемы использования водных ресурсов, которые являются важным фактором устойчивого развития, имеются в странах Центральной Азии. Здесь практически исчерпаны все резервы водообеспечения. По разным оценкам, ежегодный объем речных водных ресурсов в регионе составляет порядка 120 км3, что обеспечивается двумя крупнейшими реками региона – Амударьей и Сырдарьей, формирующимися из ледников и снега в горах Киргизии и Таджикистана.
Сырдарья течет из Киргизии через Таджикистан в Узбекистан (в том числе через густонаселенную Ферганскую долину) и Казахстан, Амударья – из Таджикистана в Узбекистан и Туркменистан. Богатые нефтью, газом и другим сырьем нижние страны – Туркменистан, Узбекистан, Казахстан – находятся в водной зависимости от бедных верхних стран: доля Таджикистана и Киргизии в формировании стока поверхностных вод в регионе составляет порядка 85%. Следует заметить, что сток Амударьи зарегулирован на 96%, а Сырдарьи – на более чем 85%.
Уже в конце 1980-х гг. ученые констатировали факт полного разбора рек Амударьи и Сырдарьи, что стало причиной катастрофы, которая постигла Аральское море.(9) Вряд ли удастся его восстановить (за исключением Малого Арала, принадлежащего Казахстану), однако пример Аральского моря должен стать предостережением от попыток быстрого и непродуманного решения водных проблем.
В результате для стран Центральной Азии проблема водных ресурсов приобрела особую актуальность. Это связано с тем, что, с одной стороны, речные системы, как и внутренние моря (Аральское, Каспийское и другие), объединяют регион, с другой стороны, дефицит воды и стремление каждого из государств использовать их с максимальной интенсивностью все больше обостряют обстановку в регионе, вплоть до межгосударственных конфликтов. В Центральной Азии менее 60% населения имеет доступ к централизованному водоснабжению. По прогнозам, население республик Центральной Азии, которое сегодня составляет около 60 млн. человек, к 2025г. увеличится на 40%, что потребует дополнительных объемов водных ресурсов.
Наиболее остро межгосударственные противоречия проявляются в отношении режимов водопользования в бассейне реки Сырдарья, в водохранилищах Нарын-Сырдарьинского каскада, прежде всего Токтогульском. Водные ресурсы Сырдарьи распределяются следующим образом: 74% приходятся на Киргизию, 14% - на Узбекистан, 9% - на Казахстан и 3% - на Таджикистан(10). Главная проблема заключается в том, что более 80% всех запасов поверхностных вод в регионе контролируется Киргизией и Таджикистаном. Построенными в советское время (в 1965-1985 гг.) в верховьях рек водохранилищами эти страны могут регулировать сток, поступающий в страны, расположенные в низовьях. Имея столь мощный рычаг влияния, Киргизия и Таджикистан получают возможность влиять на сопредельные страны – Казахстан, Узбекистан и Туркменистан.
Острота проблемы проявилась в феврале 2004г. в ходе борьбы Казахстана, Киргизии и Узбекистана за использование общего для трех государств бассейна Сырдарьи: переполненность зимой 2004г. Чардаринского водохранилища на 70 млн. м3 представляла реальную угрозу для населенных пунктов и промышленных объектов.
Вопрос вододеления и совместного использования водных ресурсов в Центральной Азии обсуждается на протяжении более 15 лет. Еще в 1993г. разногласия стран региона по данному вопросу должно было снять Соглашение о сотрудничестве в сфере совместного управления, использования и охраны водных ресурсов межгосударственных источников. Однако этот документ оказался неработающим. Затем было принято еще несколько документов. Но и они не смогли урегулировать проблему распределения ресурсов. В результате между Туркменистаном и Узбекистаном, Киргизией и Таджикистаном, Казахстаном и Киргизией складываются непростые отношения по вопросу использования водных ресурсов.
Следует отметить, что в случае нормализации обстановки в Афганистане (которая в последнее десятилетие продолжает оставаться нестабильной) и его перехода на мирное развитие следует ожидать увеличения забора воды из реки Амударьи на сельскохозяйственные нужды на законных основаниях. По нормам международного бассейнового права – в объеме около 10 км3. Это почти в два раза уменьшит обеспечение Узбекистана пресной водой, которое на сегодня составляет лишь 70-85% потребности. Аналогичные тенденции наблюдаются в Казахстане и Туркменистане. Кстати, США вкладывают значительные средства (82 млн. долл.) в развитие сельских округов Казахстана, включая ирригацию. Сложные водные отношения существуют между Китаем и Казахстаном из-за вопросов регулирования стока верховья реки Черный Иртыш.
Попытка найти взаимовыгодное решение водной проблемы была предпринята 1 сентября 2006г. в Астане, где прошла неформальная встреча глав государств Центральной Азии – Казахстана, Таджикистана, Узбекистана и Киргизии. В центре внимания встречи оказался водный вопрос. Каждая из сторон преследовала собственные цели. Если Казахстан стремится к лидерству в регионе, то Таджикистан просто желает поднять свой статус центральноазиатского партнера, особенно в отношениях с Узбекистаном. Таджикско-узбекские противоречия нередко достигают состояния «холодной войны». Для Киргизии вопрос водоснабжения стал поводом для усиления своих позиций в отношениях с Узбекистаном, в последнее время оказывающим политический нажим на Бишкек. Встреча очередной раз продемонстрировала, что водный вопрос, не достигший пока еще точки кипения, по-прежнему используется странами для решения собственных политических и экономических задач, оттесняя на второй план собственно водную проблему.
Маловодные годы все чаще посещают Центральную Азию и в обозримом будущем в связи с глобальным потеплением могут стать нормой. Между тем за последние 50 лет площадь ледников – источников питания Амударьи и Сырдарьи - уменьшилась почти на 40%, что значительно сократило объем их стока. Как результат, в Туркменистане, на юге Казахстана и Узбекистана все хуже обстоит дело с обеспечением населения доброкачественной питьевой водой. Из-за отсутствия должной координации в области использования водных ресурсов периодически возникают предпосылки для обострения отношений между Киргизией, Казахстаном и Узбекистаном.
Все известные направления рационального использования водных ресурсов имеют технические и экономически оправданные пределы. По различным оценкам, они смогут обеспечить регион Центральной Азии водными ресурсами лишь до 2015-2025 гг. За указанный период суммарный объем водопотребления приоритетными отраслями может достичь такого уровня, за которым их потребность в воде может удовлетворяться засчет сокращения водоподачи на сельскохозяйственные нужды, что в перспективе приведет к необходимости сокращения орошаемых площадей в регионе. И все это на фоне ускоренного демографического роста. Это принципиально важный момент, который определяет необходимость водной донорской подпитки. По этой причине взгляд из стран Центральной Азии обращен на север России, обладающей огромными запасами водных ресурсов. Речь идет о территориальном перераспределении речного стока как проблемы геостратегически взаимовыгодного использования водных ресурсов. Считается, что доставка воды из России в Центрально-Азиатский регион сможет решить проблемы с нехваткой водных ресурсов в отдельных странах региона и принесет дополнительные доходы России.
С таким предложением не раз выступал и президент Казахстана Н.А.Назарбаев, озвучивая идею о возрождении советского проекта поворота сибирских рек. Речь идет о создании канала длиной 2 550 км, шириной 200м и глубиной 16м от Ханты-Мансийска в Казахстан и Центральную Азию, куда планируется отвести 6-7% объема реки Обь. Предложение Н.А.Назарбаева заняться решением водного вопроса продиктовано прагматичными соображениями. В Казахстане понимают, что межгосударственные противоречия, в основе которых может уже в ближайшее время оказаться проблема водоснабжения, способны стать детонатором политических потрясений в Центральной Азии. Без урегулирования проблемы водных ресурсов, и тем более в случае возникновения масштабного регионального конфликта из-за доступа к водным ресурсам, под вопросом окажутся планы по экономическому прорыву Центрально-Азиатского региона и вхождению ведущих его стран в число мировых игроков.
В случае реализации данного амбициозного проекта Казахстан сможет не только решить проблему, связанную с нехваткой водных ресурсов, но и занять доминирующие позиции среди стран Центрально-Азиатского региона, где вода может уже очень скоро стать таким же объектом торговли, как и нефть. Примечательно, что свое предложение казахский лидер сделал на встрече с узбекским и киргизским президентами Исламом Каримовым и Курманбеком Бакиевым, которые приехали на неформальную встречу в Астану. Казахстанский лидер заявил, что скоро «вода будет стоить денег» и азиатским лидерам, чьи страны не изобилуют природными источниками воды, надо обдумать этот вопрос со всех сторон.
Пока бывшие советские республики ищут пути и принципы сотрудничества в вопросе использования водных ресурсов, другие страны активно реализуют проекты по переброске воды. В 1997г. Хуанхэ, одна из крупнейших в мире рек, не смогла достичь моря из-за забора воды на ирригационные цели в провинциях, расположенных в верхнем течении реки. В 2003г. уровень воды в этой реке был самым низким за последние 50 лет. В целом из 560 рек и их притоков, протекающих по территории Китая, 60 уже пepecoxли или находятся в стадии исчезновения. В Китае, стоящем на пороге водного кризиса, осуществляется грандиозный проект переброски части стока с юга из реки Янцзы на север, которым предполагается транспортировать около 60 км3 воды. Стоимость проекта оценивается в 100 млрд. долларов. И возможно, это позволит на время восполнить нехватку воды в северных провинциях и Пекине(11). В Китае рассчитывают, что к 2010г. более 60% населения, проживающего в сельской местности, должно иметь водопровод. При этом на севере страны уже не хватает до 6 км3 воды в год.
В Индии от постоянно мелеющей реки Ганг зависит жизнь 400 млн. жителей. Для улучшения ситуации со снабжением водными ресурсами разработан проект перестройки всей гидрографической карты страны. Аналогичные проекты существуют в Испании и Мексике. Существует также проект строительства водовода из России на север Китая, где ощущается острая нехватка воды. О строительстве водовода задумываются в Монголии, где особенно остро стоит вопрос с водой в южных регионах страны. В свое время Армения предлагала проект, который предусматривал продажу воды Катару посредством прокладки трубопровода от реки Аракс по территории Ирана до участка реки Карун, откуда началась бы водная трасса Иран - Катар. Однако этот проект не получил своего развития. То есть многие страны мира, испытывающие дефицит воды, подошли вплотную к реализации проектов, связанных с переброской водных ресурсов.
Проведенные в конце XXв. научные исследования и проектные разработки по проблеме переброски части стока сибирских рек в Центральную Азию и Казахстан показали, что вода в течение длительного времени будет основным фактором, который будет сдерживать развитие производительных сил в Приаралье. Главной целью проекта должно стать гарантированное снабжение населения региона доброкачественной питьевой водой с безусловным подчинением этой цели всевозможных заявок на использование импортируемой из Сибири воды для других водопользователей. Президенты Узбекистана и Казахстана не раз рассматривали вопрос о взаимовыгодной идee переброски стока сибирских рек с учетом как экологических и экономических вопросов, так и политических.
Государства Центральной Азии уделяют все большее внимание водным проблемам. В планах Казахстана создание Евразийского центра воды, а Киргизия готовит открытие Академии воды.
Таким образом, крайняя неравномерность в распределении водных ресурсов, что является особенностью гидрографии Центральной Азии и Ближнего Востока, усиливает напряженность между странами указанных регионов. Кроме того, страны этих регионов находятся в зоне, подверженной периодическим засухам, последствия которых сказываются в первую очередь на производстве сельскохозяйственных культур. Это ведет к росту социальной напряженности и снижению экономической безопасности государств. Тем более что значение территории государств Центральной Азии, являющейся геополитическим и геостратегическим перекрестком современного мира, возросло после распада СССР. Новые государства, провозгласив независимость и курс на построение рыночных экономик, приступили к проведению самостоятельной политики в области контроля и распределения водных ресурсов.
Ситуация с водными ресурсами и их распределением в Центрально-Азиатском регионе может рассматриваться как источник потенциальных общественно-политических, этнонациональных и межгосударственных конфликтов. Повторявшиеся время от времени кризисы в этой сфере – дефицит питьевой воды в Туркменистане (Дашогузский район), в Узбекистане (Хорезмская область и Республика Каракалпакстан), падение уровня воды водного бассейна Шардаринской ГРЭС в Казахстане – способны серьезно повлиять на геостратегическую и социально-экономическую обстановку в регионе. Принимая во внимание значительные сырьевые запасы у расположенных здесь стран, высокий уровень рождаемости и безработицы в Центральной Азии, а также наличие авторитарных политических режимов, легко предположить, что водная проблема способна превратиться в серьезный фактор дестабилизации региона. Парадокс сложившейся ситуации заключается в том, что наиболее промышленно развитые, обладающие большим населением страны - Казахстан и Узбекистан – в водном вопросе во многом зависят от Киргизии и Таджикистана, поскольку именно эти страны фактически контролируют основные водотоки Амударьи и Сырдарьи, главных водных артерий Центральной Азии.
В новой геополитической и экономической ситуации центральноазиатским государствам сложно достигнуть трансграничного баланса водных ресурсов, отвечающего их интересам. Однако вероятность конфликтов относительно распределения водных ресурсов в регионе заставляет государства вести переговоры и поиск механизмов сотрудничества в коллективном управлении водными ресурсами, а также в разработке согласованной региональной стратегии производства энергии.
В странах Центральной Азии ирригационная структура находится в сильно изношенном состоянии. Для водохозяйственных систем региона, прежде всего рек Сырдарья и Амударья, характерно наличие большого объема коллекторно-дренажных и сбросных от полива вод. Естественный режим стока рек подвергнут значительным изменениям в результате интенсивного забора воды на орошение и другие нужды. Именно по этой причине всякий раз при усилении межгосударственных противоречий в регионе начина ют подниматься вопросы функционирования речных и водосберегающих систем.
Водные ресурсы в странах Центральной Азии являются одним из основных факторов, определяющих состояние большинства отраслей экономики, и в первую очередь сельского хозяйства. Дефицит воды и снижение качества речного стока ограничивают решение социально-экономических и экологических проблем. По этой причине вопрос стабильного доступа к водным ресурсам является одним из приоритетных для стран региона.
Водная безопасность
Надежда на развитие водосберегающих технологий и эффективное водопользование, помимо экономических вопросов, сталкивается с долгосрочными социальными проблемами. Медленное изменение ментальности простого водопользователя, большей частью сельского или деревенского жителя, для которого вопросы эффективного использования водных ресурсов не являются приоритетными, потребует времени. Без должного правового урегулирования водной проблемы, и тем более в случае возникновения масштабного регионального конфликта из-за доступа к водным ресурсам, становится невозможным экономическое освоение Центрально-Азиатского региона ведущими мировыми игроками.
Значительный объем загрязнений имеет трансграничный характер и вносится в водоисточники с поверхностным стоком с территорий населенных пунктов, предприятий, сельскохозяйственных угодий. Существующие очистные сооружения не справляются с поставленными задачами.
Отсутствие эффективного механизма распределения воды, управления водопользованием и разрешения конфликтов, низкий уровень обмена информацией по вопросам качества воды и ее использования являются препятствиями для регионального сотрудничества в области использования водных ресурсов. Более того, прибрежные страны пытаются разделить выгоды от доступа к воде, а не саму воду, что ведет к осложнению совместного использования трансграничных рек. Во многом это связано с тем, что в условиях возрастающего дефицита воды в бассейнах трансграничных рек перед странами региона встает задача по обеспечению собственных потребностей. В итоге интересы соседних государств отходят на второй план.
При отсутствии правового законодательства, регулирующего эту сферу отношений, страны региона фактически получают возможность для действий в одностороннем порядке. Тем более что в водном законодательстве стран Центральной Азии отсутствуют нормы, которые бы регулировали водосбережение. В отличие от углеводородных ресурсов водные ресурсы обладают серьезными особенностями. Одной из особенностей водных ресурсов является их взаимосвязь в пространстве, отсутствие границ, способных внести коррективы в их распределение, изменчивость стока во времени в зависимости от времени года. В результате наблюдается практически идентичная картина, когда страны, расположенные в верховьях, получают возможность для мощного воздействия на страны, которые расположены в низовьях.
Водные ресурсы во многих странах мира уже практически освоены. По крайней мере это касается легкодоступных ресурсов. Получение водных ресурсов альтернативным путем в перспективе не просматривается. Во всяком случае таких экономически обоснованных путей в обозримой перспективе нет. При этом потребность в водных ресурсах увеличивается год от года.
Технологический прогресс не только не снизил вероятность конфликтов за водные ресурсы, но и сделал их потенциально возможными. Вода, как и углеводороды, лежит в основе национальной безопасности каждого государства, поскольку производство электроэнергии на тепловых, атомных и гидроэлектростанциях зависит от наличия воды.
Активное использование воды в промышленности и в аграрном секторе, для жилищно-коммунальных услуг постепенно истощает мировые ресурсы и ставит страны в зависимость от водных ресурсов. Прежде всего это касается развитых и развивающихся стран. По оценкам ООН, в 2025г. в мире понадобится на 22% больше воды, чем ее имеется сегодня. В секторах, где производство невозможно без воды, рост производства может замедлиться.
Основными причинами истощения водных ресурсов являются: загрязнение окружающей среды, нерациональное использование воды, неэффективная мелиорация и рост населения в странах, страдающих нехваткой водных ресурсов. Несовершенные технологии водопользования и масштабы их применения серьезно увеличивают загрязнение воды и сокращают объемы водных ресурсов, пригодных для питьевого, бытового, сельскохозяйственного и промышленного использования. Это усугубляется интенсивным ростом населения, причем в основном в регионах, где и ранее не хватало возобновляемых ресурсов пресной воды для устойчивого социального и экономического развития.
Очевидно, что мероприятия по водообеспечению должны опережать формирование потребностей в воде или, по крайней мере, происходить одновременно. С учетом времени на проектирование и строительство планирование данных мероприятий исчисляется десятилетиями. Это требует опережающего развития науки в области использования водных ресурсов.
Узбекистан обращает внимание на южный вариант донорской подпитки, изучая проект по созданию Аравийско-Аральского водно-транспортного тракта с целью возможности совместного использования части паводкового стока рек бассейна Аравийского моря, направив его с помощью машинного водоподъема в крупные засушливые территории Ирана, Пакистана, Афганистана с последующим пополнением рек Амударьи и Мургаба.
Другая центральноазиатская страна – Туркменистан – в северной части пустыни Каракум создает Озеро Золотого века – Туркменское море. Его площадь должна составить 3 000 км2, а объем воды – 140-150 км3. Это сравнимо с оставшимся объемом воды в Аральском море. Цель проекта состоит в том, чтобы собрать минерализованные коллекторно-дренажные воды страны и частично Узбекистана с орошаемых территорий, что позволит, в частности, улучшить качество воды в среднем и нижнем течениях Амударьи за счет прекращения сброса в нее дренажных вод.
Механизм влияния
Планы многих стран мира по улучшению жизни населения тесно связаны с ростом потребления воды. В то же время уменьшаются запасы подземных вод, которые обеспечивают население питьевой водой. Их естественное пополнение происходит все медленнее, а потребности растут все быстрее. В докладе Азиатского банка развития за 2007г. отмечалось, что развивающимся странам Азии грозит беспрецедентный водный кризис, который достигнет пика в ближайшие 10 лет. На сокращение запасов воды повлияют глобальное потепление, индустриализация, рост численности населения. Все это может вызвать социальные и гуманитарные кризисы, которые ежегодно будут обходиться в десятки миллиардов долларов.
По оценкам международных организаций и экспертов, основными проблемами между государствами Центральной Азии в регулировании водных и энергетических отношений и основой противоречий являются:
- рекомендательный характер принимаемых решений на уровне созданных региональных структур управления и отсутствие ответственности за их исполнение;
- разобщенность действий на региональном и национальных уровнях между структурами управления водного хозяйства и энергетики;
- противоречия между интересами государств верхнего и нижнего течения рек;
- отсутствие реальных межгосударственных структур, наделенных соответствующими полномочиями в сфере совместного управления водно-энергетическими ресурсами;
- отсутствие какой-либо незаинтересованной стороны в качестве арбитра между конфликтующими сторонами с возможностями реального воздействия на решения спорных сторон.
Существует точка зрения, что опасения о нехватке водных ресурсов в будущем лишены основания. В качестве аргумента приводятся колоссальные запасы арктических и антарктических ледников, а также огромные запасы подземных вод. Однако при этом далеко не всегда рассматриваются вопросы о том, какова будет цена использования данных водных ресурсов: в долгосрочном экономическом плане – влияние глобального потепления и возможные необратимые негативные последствия. Как известно, нефти в мире пока еще достаточно, однако цена трудноизвлекаемых ресурсов может привести к дальнейшему росту ее стоимости для потребителей.
Конфликты в сфере управления водными ресурсами во многом происходят из-за стремления отдельных государств, обладающих этим ресурсом, установить над ними абсолютный национальный суверенитет. Вода наряду с нефтью и газом уже сейчас становится серьезным фактором в межгосударственных отношениях, механизмом влияния. В перспективе этот фактор еще больше будет возрастать. Для стран, располагающих водными ресурсами, распределение воды между потребителями - соседними государствами - становится задачей политической. Многие страны, располагающие водными ресурсами, провозглашают воду товаром, требуя за него оплаты от соседних государств.
Неравномерное распределение водных ресурсов по странам обусловливает объективную необходимость углубления интеграции в водохозяйственном секторе экономики. Ее основой служит диверсификация водохозяйственного комплекса, обеспечивающая устойчивый рост экономики. В условиях, когда демографическое, социальное и экономическое давление на природные ресурсы резко усилилось, проблема совместного использования и охраны водных ресурсов значительно усложнилась. Страны стремятся найти взаимоприемлемые пути управления водными ресурсами, но пока это удается с трудом. На сегодняшний день нет эффективных механизмов, которые бы регулировали отношения государств по вопросу использования водных ресурсов.
История, в общем-то, неудачных попыток регулировать цены на нефть в мире наводит на мысль, что конфликты между производителями и потребителями углеводородного сырья, на которые сильное влияние оказывают данные о запасах месторождений, могут нарастать. Ситуация с водными ресурсами намного сложнее, поскольку водные ресурсы сильнее подвержены краткосрочным влияниям климата. Нет нужды доказывать, что структурная несбалансированность распределения водных ресурсов, характерная для многих стран, препятствует политической стабильности и устойчивому социально-экономическому развитию.
Сегодня водные конфликты становятся составной частью мировой геополитической системы, поскольку позволяют контролировать жизненно важный ресурс, необходимый дляфункционирования современного промышленно-технологического общества. Вода все больше становится важнейшим фактором современной геополитики. Не исключено, что через какое-то время в обиход политиков и экспертов прочно войдет термин архитектура водоводов – по аналогии с газо- и нефтепроводами. В определенной степени борьба за водные ресурсы напоминает историю соперничества за нефть и газ, разделяя страны на те, которые владеют этим ресурсом, и те, которые его импортируют. Единственное отличие заключается в том, что если в случае с нефтью и газом можно вести речь об альтернативных маршрутах поставки или источниках сырья, то в отношении водных ресурсов это осуществить гораздо сложнее и дороже. Так что водные ресурсы, становящиеся международным товаром, в наступившем веке по стоимости могут сравниться или превысить стоимость углеводородного сырья – нефти.
Как писал великий поэт Алишер Навои, «когда же стал арык приютом вод, волненье всколыхнуло весь народ». Хорошо, если это волнение будет от радости и счастья, а не от нехватки воды...
Сергей Жильцов, доктор политических наук;
Игорь Зонн, доктор географических наук
Примечания
1 Сlare М.Т. Resource Wars: The New landscape of Global conflict. New York, 2001.
2 Пильников Б. Итоги Всемирного саммита ООН по устойчивому развитию в Йоханнесбурге. КОМПАС. 2002, 18 сентября.
3 Postel Sandra. Last Oasis: Facing Water Scarcity (The Worldwatch Environmental Alert Series). New York, 1997.
4 Зонн И.С. Ближний Восток: битва за воду // За Рубежом.1992. №3-4. С. 43-44.
5 Там же.
6 «В случае ядерной катастрофы в Персидском заливе нам нечего будет пить». Интервью главы МИД Кувейта шейха Мухаммед ас-Сабах.// Время Новостей. 2006, 24 мая.
7 Мелиорация и водное хозяйство. 1992. №3-4. С. 43.
8 Мелиорация и водное хозяйство. 1992. №3-4. С. 44.
9 Зонн И.С., Глянц М.Г. Аральская энциклопедия. М.: М.О., 2008.
10 Султанова А. Казахстану не хватает воды.// Независимая Газета-Дипкурьер.2008, 31 марта. С. 19.
11 Кузьмина Е.М. Геополитика Центральной Азии. М.: Наука. 2007. С. 68.