Не могу не отметить похвальную последовательность «Хранителя» в освещении военных традиций России. Но при этом следует подчеркнуть: корни этих специфичных − в редакционном истолковании − профессиональных, отраслевых героических норм поведения растворены в народных традициях.

Сегодня у российского офицерства появился шанс вернуть в свою среду истинные военные нравственные ценности − традиции, которыми славилось непобедимое наше воинство. Восстанавливать их без суеты, искусственности. Памятуя о том, что традиции мудрее любой политической конъюнктуры, выше пристрастий того или иного лидера.

Мне, капитану запаса, не пристало поучать профессионалов, людей военных, живущих по тем самым неписаным законам традиций. Поэтому поведу разговор не о канонах поведения в бою, а о вещах, мне близких, − о природе нравственных правил и укладе жизни, ритуалах и обычаях нашего народа. То есть той почве, на которой рождается и хлеб, и песня, и солдатский подвиг.

...Помню, оказались мы с поэтом Кайсыном Кулиевым зрителями удивительного народного действа. Под Ригой в ночь на Ивана Купалу у яркого костра юноши и девушки в национальных одеждах пели старинные латышские песни, водили хороводы. В волосы женщин были вплетены веточки березы. Зрелище так разбередило мою душу, что не мог потом уснуть до самого утра. Было обидно. Почему же, думалось, древний славянский народный праздник и по сей день в чести в Прибалтике, в Белоруссии, а на Смоленщине забыт?

Перед глазами вставали не такие уж давние картины из жизни моего края. У околицы женщины, девчата, ребята, взявшись за руки, вставали в два ряда и под сомкнутыми руками пускали маленькую девочку − «колосок». С песней живая людская лента плыла к хлебам. В косы женщин были вплетены веточки березы. Лента казалась бесконечной: пройденные девочкой пары забегали вперед и останавливались. А когда подходили к ржаному полю, девочка вырывала пучок растений и бежала к деревне. Вслед за ней − и взрослые. У околицы девочка разбрасывала жито, парни и девчата дружно расхватывали стебли: кому доставался с колоском − тем вскоре женатыми или замужними быть...

Вспомнились зажинки − местный наш праздник, когда первый сноп нового урожая убирали березовыми ветвями, алыми лентами и опять же с песнями, торж­ественно, как святыню, несли в колхозное правление, ставили вкрасный угол, где он красовался целый год. Как символ труда и счастья.

Когда это было? В 50-е годы прошлого, XX века. Было это и во времена, когда М.И.Глинка жил в Новоспасском. Тогда тоже ходили и за колоском, и за первым снопом. Не потому ли и музыка Глинки бессмертна, что впитала в себя все истинно национальное, народное, что создавалось земляками композитора и всего русского народа, веками передавалось из поколения в поколение?

А как распоряжаемся бесценным духовным наследием предков сегодня? Вот типичная картинка. Дом культуры. Из динамика на всю мощь слышится песнь на чужом языке. А среди зала, пол которого усыпан конфетными бумажками и шелухой подсолнуха, конвульсивно дергаются несколько пар. Впечатление такое, что они попали под ток высокого напряжения. И где это? В том же селении, где когда-то ходили за колоском, создавали свои хороводы, танцы и песни, в селении, славившемся неповторимой игрой гармонистов и рожечников.

В первое послевоенное десятилетие почти в каждой смоленской деревне свой танец имелся, свой хоровод заплетался. Своя песня была, сочиненная долгими зимними вечерами на посиделках. На тех вечерах рождались знаменитые узоры кружев, дивные вышивки. Они нередко с девичьих кофт и платков на наличники окон «переселялись», на ставни изб. А какие беседы-разговоры на посиделках! И о сегодняшних делах, и воспомина­ния об интересных случаях. Здесь раскрывались характеры молодых людей, здесь парни и девчата близко узнавали друг друга, складывались будущие семейные союзы. И не прошлое довлело над участниками посиделок. От прошлого была только тра­диционная обрядно-образная их форма. А сутью было живое общение.

Что пришло на смену посиделкам, хороводам? Дискотеки, роки, тусовки... Поверьте, я не против дискотек и новомодных танцев. Я категорически против того, что исчезает наше национальное наследство. Ведь национальное наследство, поймите вы, дорогие «дискотечники» и «рокеры», доносит до нас, до вас самосознание предков, корни прошлого, минувшего. Один русский поэт завещал: «Уважение к минувшему − вот черта, отличающая образованность от дикости». Поэт этот − великий Пушкин.

Похвально, что в армии и на флоте, в спецслужбах России это понимают. В эпоху повального увлечения западной массовой культурой Вооруженные Силы остаются «непокоренной территорией», где все еще царит культ отечественной классики − музыкальной, литературной, театральной. Сужу об этом по репертуару культурных центров Смоленского гарнизона, читательскому спросу в полковых библиотеках. Дай Бог удержать вам эти плацдармы.

А вот в цивильном миру дело доходит до ужасного... В нашем городском музыкальном магазине записи произведений М.И.Глинки, воспевающие патриотизм, моральное величие русского народа, продавали... по сниженным ценам. Уценен родоначальник русской классической музыки... Да что же это такое, дорогие сограждане?! Уценена пластинка со знаменитой глинковской «Славься, русский народ!». Оскорбительно и то, что в старинном русском городе не приобретешь сегодня записей с любимыми русскими песнями, романсами.

Не лучше дело с краеведческой, художественной литературой. Ее потеснила с книжных прилавков низкопробная бульварная проза, обращенная не к духу, а к плоти, похоти, звериным инстинктам...

Правда, кое-где предпринимаются попытки возродить народные традиции, расшевелить народное творчество. К примеру, Дом культуры профсоюзов в Смоленске, городские и сельские клубы проводят праздники русского фольклора. Отнюдь не областной характер приобрели кинофестиваль, музыкальные фестивали имени М.И.Глинки. Прославленные коллективы, артисты страны приезжают в Новоспасское, где находится дом-музей композитора. Полны очарования концерты в ста­ринном парке на берегу Десны-красавицы. Звучат над рекой песни, сочиненные ком­позитором здесь, под этим небом, и народные, которые он любил слушать. Правда, сейчас в песнях преобладает минорная тональность. Псевдореформы, вызвавшие развал Советского Союза, всеобщее обнищание подталкивают лишь к грустным мелодиям... И тем не менее такие праздники показывают, сколько еще народного оптимизма, национальной гордости хранится в больших и особенно в малых селениях. Надо торопиться, чтобы не ушло, не кануло оно в вечность вместе с исчезновением ветшающих селений...

Прошлое, традиционное уходит, если нет к нему бережного, любовного отношения. И вот что парадоксально: заимствованное, пересаженное на родную почву, лелеют, а своего, исконно русского, стыдятся. Спору нет − идея отличать своеобразной символикой соединения ВДВ заслуживает одобрения. «Зубр», «Сокол», «Вепрь», «Орел», «Волк», «Медведь» на шевронах − традиция давняя, идущая из глубины веков, от языческих верований славян, украшавших щиты, знамена фетишами российской флоры и фауны. Но, простите, как в этом доблестном ряду появилось «зверье», никогда в пределах российских (зоопарки не в счет) не обитавшее? Пантера, например, ближайшая родственница ирбиса, снежного барса (уроженка Юго-Восточной Азии)...

Персонаж греческой мифологии − кентавр, демон леса и гор. Он отличался, как известно, не только физической мощью, но и страстной тягой к вину... Хорош символ?

А скорпион? Не знаю, как гвардейцам 104-й дивизии, но мне как-то не по себе от мысли о причастности к «отряду членисто­ногих, класса паукообразных»...

Сдается мне, что нынешние герольды явно поторопились с выбором эмблем. «Не у дел оказались» тигр, белый медведь, рысь, лось и другие благородные животные ареала российского. А вообще, если уж толковать о символике, то мне больше по нраву очеловеченная петровская традиция − называть полки в честь городов и весей Отечества.

Я вот сейчас о чем подумал. Живем мы на родной, близкой и дорогой нам земле. Трудимся, чтоб была она краше, чтоб жили мы зажиточнее, интереснее. Живем и видим, чувствуем над собой небо. Среди извечных звезд светятся на нем и наши - рукотворные. На созданном гением нашего народа космическом комплексе и в эту минуту несут вахту интернациональные экипажи. А когда-то такие, как они, ступят, скажем, на неведомую поверхность Марса или другой планеты. Оттуда взглянут на нашу Землю. Неужто не вспомнятся им в ту минуту отчий дом, деревья, которые своими руками посадили всаду, не вспомнится материнская песня детства?

Евгений Максимов, писатель г.Смоленск