Создателям киноленты, действие которой начинается в предвоенные тридцатые годы прошлого века, удалось, реализуя свой творческий замысел, показать героику и романтику того далекого уже времени, горечь потерь и верность идеалам молодости. «Добровольцы» смотрятся с интересом и потому, что в фильме отражена жизненная правда, политические и военные реалии той эпохи. В судьбах первостроителей московского метро отражены судьбы страны, тревожная обстановка накануне большой войны, через которую впоследствии прошли главные герои фильма.
Сегодня другое время, другая социальная и политическая эпоха. Однако до сих пор «Добровольцы» не оставляют зрителей равнодушными – не только людей старшего поколения, которым более близки время, проблематика и идеалы киногероев, но и молодых. Ведь крепкая дружба, верность и большая любовь, служение Отечеству, как бы ни пытались их опошлить некоторые «мастера искусства», – ценности непреходящие. Очевидна востребованность картины и на телевидении, где в наши дни вообще-то не очень балуют зрителей героико-патриотическими лентами прошлых лет. Недавно ее вновь показали по одному из центральных каналов.
«Комсомолец, на самолет!»
Одна из несомненных творческих удач авторов фильма – колоритный образ Славы Уфимцева. Роль молодого рабочего-метростроевца, без отрыва от производства, как тогда говорили, окончившего аэроклуб, а затем ставшего героем неба Испании, убедительно и вдохновенно сыграл актер Петр Щербаков. Но образ летчика Уфимцева – отнюдь не плод творческой фантазии авторов фильма. В жизни у него был реальный прототип, о чем знают сегодня немногие.
Кто же он? Это метростроевец, курсант аэроклуба, студент рабфака Московского авиационного института (МАИ) Григорий Венгерский. Мы сегодня можем рассказать о нем во многом благодаря некоторым документам, публикациям и устным свидетельствам, которые бережно собрал и сохранил участник Великой Отечественной войны, бывший военный летчик Николай Шамин, друг и коллега Григория.
В будни ребята вместе работали на прокладке подземного пути, а по выходным как на крыльях летели в метростроевский аэроклуб, в ту пору крупнейший в столице. В 1935 году он выпустил 36 пилотов, а годом позже состоялось два выпуска; было подготовлено уже около ста летчиков. Забегая вперед, скажем, что в годы Великой Отечественной войны более десяти авиаторов-метростроевцев стали Героями Советского Союза. Примечательно, что дорога в небо, в большую авиацию для Гриши Венгерского и Коли Шамина начиналась со станции метро с символическим названием «Аэропорт». Они работали там землекопами, бетонщиками, изолировщиками.
Григорий рос в семье москвича Сергея Венгерского, представителя самой что ни есть многотрудной и почетной рабочей профессии – кузнеца. Воспитанием племянника занималась и тетя, Татьяна Васильевна Фирсова. Но свое будущее Григорий привык ковать сам. Сам выбрал нелегкую профессию метростроевца – осенью 1933 года он пришел на стройку лучшего в мире метро в числе десяти тысяч комсомольцев-добровольцев. Сам реализовал свою мечту – подняться в небо, научиться летать.
Впрочем, это отвечало и интересам безопасности страны, бросившей в предгрозовые тридцатые призывный клич: «Комсомолец, на самолет!» Тогда все молодые люди буквально грезили авиацией, бурно радуясь достижениям нашей молодой авиапромышленности и рекордам советских летчиков. В относительно короткие по историческим меркам сроки они делом ответили на лозунг «Летать выше всех, дальше всех, быстрее всех!»
В фильме летчик Слава Уфимцев – душа компании, весельчак, который к тому же прекрасно поет. Таким был в жизни и Гриша Венгерский. Его пением и игрой на гитаре и фортепьяно заслушивались. К тому же он очень хорошо знал литературу, особенно поэзию, любил читать стихи. Девушки без оглядки влюблялись в Григория, человека явно одаренного, в душе и в жизни – романтика. Вот разве что в фильме Уфимцев – блондин, а его прототип был красавцем-брюнетом с пышной шевелюрой и большими выразительными, чуть грустными глазами.
В 1936 году выпускника метростроевского аэроклуба Григория Венгерского направили на учебу в Оренбургскую военную школу летчиков. Успешно окончив ее, он оттачивает свое летное мастерство на курсах усовершенствования командно-летного состава ВВС РККА в Борисоглебском военном летном училище. Затем командир звена лейтенант Венгерский проходит службу во 2-й эскадрилье 56-й истребительной авиационной бригады. Она организационно входила в состав авиации Киевского особого военного округа.
А уже через год, в начале июня 1938г., Григорий убывает в спецкомандировку в Испанию. Как тогда говорили (впрочем, и в другие, более поздние времена и по отношению к другим странам), для выполнения интернационального долга. Для нынешнего молодого читателя те события уже представляются очень далекими и не совсем ясными с позиций сегодняшнего дня. Поэтому есть смысл хотя бы кратко показать военно-политический фон, на котором они разворачивались. И объяснить, почему и с кем там сражались наши летчики.
Над всей Испанией – грозовое небо
18 июля 1936 года реакционно настроенные представители генеральской верхушки Испании подняли мятеж против законного правительства Народного фронта. Его возглавил генерал Франсиско Франко Баамонде, будущий каудильо, глава правоавторитарного режима, впоследствии правивший страной почти четыре десятилетия – до середины 70-х гг. прошлого века.
«Над всей Испанией – безоблачное небо». По этому условному сигналу, переданному заговорщиками в эфир с радиостанции в Сеуте (Испанское Марокко), против правительства выступили войска, дислоцированные в северо-западной Африке.
Мятежные части были переброшены на испанскую территорию на немецких и итальянских транспортных самолетах. А сам генерал Франко, возглавлявший военный гарнизон на Канарских островах, присоединился к путчистам, перелетев на Пиренейский полуостров на частном английском самолете. Грозовое небо Испании затянули тучи кровопролитной гражданской войны (1936-1939 гг.).
«Франко не в состоянии, как видно, победить без открытой военной поддержки в широком масштабе со стороны Гитлера и Муссолини», – сообщал в конце 1936 года в госдепартамент США американский посол в Испании Бауэрс. В Испанию было направлено около 50 тысяч военнослужащих вермахта, в том числе самолеты и пилоты люфтваффе. Одна только фашистская Италия направила туда около 1000 самолетов, которые совершили более 86 тысяч вылетов и сбросили почти 11,6 тысячи бомб.
Франкистов поддерживали Гитлер и Муссолини. Западные «демократии», Англия и Франция, лицемерно придерживались «нейтралитета», фактически потакая фашистским режимам в эскалации гражданской войны в Испании. Нельзя не сказать о том, что именно эта двурушническая позиция позднее позволила гитлеровской Германии совершить «аншлюсс» Австрии, сторговаться с западными странами в Мюнхене, а затем захватить Чехословакию, Польшу, напасть на Советский Союз. Так что перед тем, как развязать Вторую мировую войну, фашисты сделали пробу сил именно в Испании.
Вот в такой ситуации пришлось воевать в Испании советским летчикам, в числе которых был и Григорий Венгерский. Они, как и другие наши добровольцы (военные специалисты и советники общей численностью до 3 тысяч человек), были направлены в истекавшую кровью страну по решению высшего советского руководства, к которому республиканские власти обратились за помощью. По неполным данным, Советский Союз поставил сражавшимся республиканцам 806 боевых самолетов, 362 танка и более 100 бронеавтомобилей, 1555 артиллерийских орудий, много другой боевой техники, оружия и военного имущества.
Принципиальная позиция Москвы на этот счет была изложена в письме И.В. Сталина, В.М. Молотова и К.Е. Ворошилова главе испанского правительства Л. Кабальеро. С этим документом на собеседовании были ознакомлены Венгерский и другие советские летчики, отправлявшиеся в далекую страну: «Мы считали и считаем своим долгом в пределах имеющихся у нас возможностей прийти на помощь испанскому правительству, возглавляющему борьбу всех трудящихся, всей испанской демократии против военно-фашистской клики, являющейся агентурой международных фашистских сил».
Уже за первые три месяца боев (октябрь, ноябрь, декабрь 1936г.) наши летчики, сражавшиеся в небе Испании на истребителях И-15 и И-16, показали себя с наилучшей стороны. А ведь им противостоял опытнейший противник – асы люфтваффе и ВВС Италии. К тому же немцы летали на самых современных по тому времени истребителях «мессершмит» Ме-109. По таким показателям, как скорость, маневренность, вооружение, эта машина в то время не имела аналогов в ВВС других стран.
В первый день 1937 года «Правда», главная газета страны, опубликовала сообщение о присвоении звания Героя Советского Союза семнадцати военнослужащим, выполнявшим «специальное задание правительства». Среди награжденных было шестеро танкистов и одиннадцать летчиков. Они стали первыми, кого удостоили знаками высшего отличия за исключительное мужество и героизм, проявленные в боевых действиях.
Он в тот день не вернулся из боя…
Итак, 8 июня 1938 года новая группа советских летчиков-добровольцев в составе 34 человек выехала из Москвы. Ее возглавлял старший лейтенант С.И. Грицевец, впоследствии дважды Герой Советского Союза. Одетые в гражданские костюмы пилоты, среди которых был и Григорий Венгерский, из Ленинграда добрались до Франции пароходом. А на юг, к испанской границе, прибыли скорым поездом через Тулузу. В Испании их очень тепло встретили, а известный в республиканской авиации политработник комиссар Мартин пообещал, что уже в ближайшие дни добровольцы получат самолеты.
Надо сказать, что к тому времени положение с авиацией было явно не в пользу республиканцев. Во французском порту Бордо были задержаны семь пароходов с боевой техникой, в том числе и с самолетами из СССР. А их так ждали республиканцы, авиация которых в то время насчитывала сотню истребителей и два десятка бомбардировщиков. Им противостояли почти 400 истребителей и около 300 бомбардировщиков.
Советские летчики практически без отдыха вели тяжелые, изнурительные бои. И доказали, что умеют побеждать, несмотря на превосходство противника в численности и технике. В первом же воздушном бою 9 июля Сергей Грицевец сумел сбить Ме-109. 13 июля боевые товарищи Грицевца уничтожили 7 итальянских истребителей «фиат». Но и потери в эскадрилье Сергея Ивановича были велики – многие на свой аэродром не вернулись… А 16 июля в бою против двадцатки бомбардировщиков и пятнадцати истребителей летчики республиканской авиации сбили 3 бомбардировщика и 3 истребителя. Наши потери – два самолета; пилоты смогли благополучно приземлиться на парашютах.
Особенно трудными были воздушные бои 18 июля 1938 года, как раз на вторую годовщину начала борьбы испанского народа против франкистов. Тогда осложнилась обстановка на фронте Леванта, где мятежники усилили натиск на позиции республиканцев вдоль стратегически важной дороги Теруэль – Сагунто. Эту дорогу авиация противника бомбила в течение 4 часов.
Наши летчики, едва заправившись, снова и снова взлетали в небо. Несколько вылетов в тот тяжелый день совершил и командир звена Григорий Венгерский. В одном из боев в районе Валенсии он, по свидетельству испанского летчика командира эскадрильи Антонио Ариаса, сбил «фиат», а другой получил повреждения и вышел из боя. Но самолет Венгеровского атаковали сразу несколько вражеских истребителей. Из-за численного превосходства противника товарищи не смогли прикрыть Григория. Подбитый самолет Венгерского устремился к земле и исчез за горными гребнями. Он в тот день не вернулся из боя…
Вечером к советским летчикам-добровольцам пришли испанские пилоты, чтобы выразить соболезнование по поводу гибели любимца эскадрильи «камарада Грегорио». Они тоже любили его – своим жизнелюбием, непосредственностью, да и внешне – темноволосый и кареглазый – он походил на испанца.
На следующее утро в район недавнего боя вылетал Сергей Грицевец. Но попытки обнаружить сбитую машину Венгерского на сильнопересеченной местности, изрезанной острыми хребтами и глубокими ущельями, успехом не увенчались. Очевидно, при столкновении «ястребка» с каменистой поверхностью его фрагменты, как это бывает в горах, разлетелись на большой площади.
Гибель Григория Венгерского была не единственной потерей в эскадрилье. Получили тяжелые ранения и были отправлены в госпиталь Иосиф Хателев и Николай Романов, пали в боях Василий Андреев, Николай Зуб, Михаил Сапронов, Александр Туров, Василий Якушин, другие летчики, которые так сдружились в Испании. Из 34 добровольцев, прибывших туда в составе группы Грицевца, 16 погибли. Они были посмертно удостоены государственных наград – за мужество и героизм при выполнении специальных заданий правительства. Но…
Экранному герою - летчику из фильма «Добровольцы» - повезло больше, чем его прообразу. К ушедшему в бессмертие летчику Венгерскому жизнь оказалась несправедливой и безжалостной. Он не был отмечен ни единой наградой. Почему? Ведь ратный подвиг «камарада Грегорио» в небе Испании не вызывает ни тени сомнения у тех, с кем он летал и воевал крылом к крылу, – русских и испанцев. Очевидцем его гибели в неравном бою был, как мы уже отмечали, испанский летчик Антонио Ариас, ставший советским гражданином. Имя Григория Венгерского выбито на обелиске, где увековечена память советских пилотов-добровольцев, которые сражались на стороне республиканцев и пали на испанской земле. Этот обелиск установлен на муниципальном кладбище близ Мадрида.
На протяжении более чем полувека родственники Григория не знали обстоятельств его гибели. Единственным документом, который они получили от Наркомата обороны, была короткая справка о том, что лейтенант Венгерский Григорий Сергеевич, выполняя специальное задание командования, 18 июля 1938 года в бою пропал без вести. Чуть больше сказано в бумагах, оформленных спустя 60 лет после окончания гражданской войны в Испании – в 1999 году. Военное ведомство и Российский государственный военный архив сообщили: «Лейтенант Венгерский Григорий Сергеевич с 10 июня 1937 года находился в Испании в должности командира звена 2-й эскадрильи 56-й истребительной авиабригады. 18 июля 1938 пропал без вести в Испании». Обе справки заканчивались стандартной фразой: «Другими сведениями о нем не располагаем».
Так что, судя по всему, летчик Венгерский не был отмечен посмертно боевыми наградами потому, что официально считался не погибшим в бою, а пропавшим без вести. Да, такое было тогда время: считалось, раз человек пропал без вести, то всякое может быть. А вдруг в плен попал? Эту страшную логику того далекого времени можно понять, но не оправдать. Отношение же к пленным высшего руководства страны в предвоенный и особенно в военный период, то есть после 1941 года, было известно каким…
Вот только один пример. 11 февраля 1945 года во время боевого вылета был сбит самолет известного летчика, мастера бомбовых ударов и пикирования, дважды Героя Советского Союза генерал-майора авиации Ивана Семеновича Полбина. Его Пе-2 на глазах участников того вылета упал и сгорел на земле. Однако в официальных документах Полбин числился без вести пропавшим. И его друзьям, однополчанам понадобилось почти 40 лет писать, ходить, доказывать в различных инстанциях, чтобы национальному герою нашей многострадальной Родины бесстрастные чиновники изменили формулировку «без вести пропал» на «погиб в бою». Похоже, что с тех пор мало что изменилось в ведомствах, которые властны распоряжаться судьбами людей, до конца выполнивших приказ Родины.
Долгие годы пытается восстановить справедливость в отношении Григория Венгерского его друг, бывший летчик-фронтовик полковник в отставке Николай Шамин. Он неоднократно обращался в различные государственные и военные инстанции с просьбой установить факт гибели в бою летчика Венгерского. Но в ответ на свои письма, ходившие по замкнутому бюрократическому кругу, 90-летний ветеран получал очень похожие по стилю отрицательные ответы.
«Жаль, что этого времени не хватило, чтобы выполнить мой жизненный обет – увековечить память друга, летчика-истребителя лейтенанта Венгерского, – с горечью говорил ветеран. – А времени, отпущенного мне судьбой, чтобы добиться этого, остается все меньше и меньше». Да, павшие в бою безмолвны. Тем более если чиновники, от которых зависит исход дела о награждении посмертно пилота-добровольца, за формулировкой «пропал без вести» – как за каменной стеной.
«А годы летят, наши годы, как птицы, летят, и некогда нам оглянуться назад», − проникновенно поет летчик Уфимцев в фильме «Добровольцы». А оглянуться надо. Остановиться, оглянуться в прошлое. И низко поклониться тем людям, известным и безвестным, кто давно не вернулись из боя, навсегда оставшись молодыми.