Катастрофа густо окрашена ЧЕРНОЙ краской. В этом понятии сошлись все синонимы слова БЕДА: несчастье, бедствие, горе, поражение, потери, невзгоды. Трудно разглядеть за реальными бедами, которые несут людям катастрофы, хоть какие-то крохи позитивного, ждать от катастроф еще и творческого, созидающего начала. Но вот тут-то и таится загадочность катастроф: она заключена в их двойственности, в способности не только убивать, но и творить перемены, рождать из хаоса новый порядок, строить новые парадигмы. К сожалению, истинную оценку последствий катастроф способны сделать не современники катаклизмов, а их дети и внуки и даже потомки потомков. И чем катастрофа значительней, масштабней, тем больший требуется срок.
ЛИКИ катастрофы многообразны. Катастрофы эволюции (оледенения, изменения магнитной оболочки Земли, исчезновение динозавров, мамонтов). Экономические кризисы, эпидемии, голод, геноцид, войны. Катастрофы природные (наводнения, землетрясения, извержения вулканов) и техногенные (Чернобыль, гибель космических кораблей при запусках, аварии танкеров с нефтью). Катастрофы промышленные и химические. Просто крушение поездов, самолетов, пожары и взрывы.
Катастрофы личностные – смерть, самоубийство, да и просто жизнь как катастрофа (экзистенциальные координаты существования). Утопические вакханалии (особо показателен тут длившийся более семи десятилетий Великий Русский Коммунистический Опыт), оставляющие после себя миллионы жертв. Интеллектуальное сумасшествие, охватывающее массы людей в предреволюционные периоды.
Крушение древних цивилизаций, некогда процветавших на нашей планете. Мифологические драмы (гибель Атлантиды, а также Арктиды, Лемурии, Пацифиды и других праконтинентов и праостровов). Всемирный потоп. Наконец то, что сулят эсхатологические предчувствия и апокалиптическое мышление, фокусирующееся на внезапных катаклизмах и вмешательстве Бога в историю. Вот какой зловещий хоровод катастроф всегда кружился, кружится и вечно будет кружиться вокруг человека.
Век несбывшихся надежд
Отношение к катастрофам меняется от века к веку. Сто лет назад – мир конца XIX века – мироощущение людей было явно не таким, как у нас сейчас, в начале века ХХI. Интересно было бы проследить, какие катастрофы представлялись тогда человечеству наиболее актуальными и наиболее опасными: нехватка угля? нашествие марсиан?..
Впрочем, любопытство наше легко удовлетворить, обратившись к газетам и журналам тех времен. Выясняется, что накануне ХХ века люди больше размышляли не о катастрофах, а о великих перспективах, которые-де должны были открыться человечеству. При этом многие были полны радужных чаяний и надежд.
В романе «День восьмой» писатель Торнтон Уайлдер описывает встречу Нового 1900 года в США. Американцы ждали, что новое столетие станет одной из вершин истории. Человек полетит по воздуху, покончит с дифтеритом, туберкулезом и даже раком, а войны отойдут в прошлое.
Размышляли и о веке уходящем. Его величали (немецкая газета «Франкфуртет цайтунг») веком изобретений, поставившим перед собой две цели: господство над природой и торжество справедливости. Век XIX-ый справедливо называли веком электричества, пара, свободы и науки, которая подарила людям электричество, свет, телефон, телеграф, рентгеновские лучи. Недаром россияне назвали тогда (данные опроса) самыми выдающимися лицами века императора Александра II-освободителя, отменившего крепостное право в России, и французского ученого Луи Пастера.
Ожидания были чрезмерны. Поль Синьяк в Париже завершает монументальное панно «Во времена гармонии». У картины был и характерный подзаголовок: «Золотой век не в прошлом, в будущем»! А газета «Московские ведомости» так прямо и писала: «Наш век кончается, таким же образом, как и начался – мечтою о земном рае».
А что на деле подарил миру век ХХ? Две величайшие катастрофы – Первую и Вторую мировые войны.
Первая мировая унесла 9 миллионов жизней. Она смела с географических карт сразу четыре империи – Германскую, Австро-Венгерскую, Российскую и Оттоманскую. Костром вспыхнула русская революция. Европа лежала в развалинах, что позволило Соединенным Штатам превратиться в первую и самую богатую державу мира.
Вторая мировая нанесла страждущему благополучия и счастья человечеству еще более ощутимые удары. Никто не возьмется точно сосчитать, сколько людей погибло в 1939-1945 годы. Подсчитано количество израсходованных боеприпасов: 3,1 миллиона тонн авиационных бомб, 3,6 миллионов тонн снарядов, используемых в наземных боях, и 1 миллионн тонн на море. А вот, сколько было загублено войной, – точных данных нет. Чаще всего говорят о 50 миллионах жертв.
Если в Первую мировую 1914-1918 годов, когда под ружье было поставлено 74 миллиона человек, основную часть погибших составляли военнослужащие, то в ходе Второй мировой войны общее число мобилизованных достигло уже 110 миллионов человек, и на каждого убитого солдата приходился один погибший мирный житель. И виновны в этом широкое использование массированных воздушных бомбардировок, организация фашистами концентрационных лагерей для массового уничтожения людей и полное нежелание коммунистического режима ценить жизнь своих граждан-«товарищей».
Но войнами катастрофы в ушедшем веке не ограничились. И нам теперь необходимо учитывать еще и приобретенный в прошлом столетии горестный опыт диктатур, геноцидов и других трагедий общественной жизни. И недавнее крушение устоявшегося баланса сил в мире: противоборства лагерей капитализма и социализма, с третьим миром на периферии. Гибель советской цивилизации, распад великой российской Империи – это были события не только российского, но всемирного масштаба, с далекими, возможно, катастрофическими последствиями.
Век ХХ оставил и другое чреватое катастрофами наследство, которое, возможно, не столь очевидно, не столь очерчено и рельефно, однако его острейшие горькие проявления могут прийтись как раз на наше время.
Фаустовская цивилизация
Мысли о краткости земной жизни, о неизбежной конечной гибели всего сущего, о собственной греховности всегда сопутствовали человеку. В наиболее ярком виде они нашли свое воплощение в старинных представлениях о космических циклах, в эсхатологии –религиозных догматах о конце мира, о мировой катастрофе, – и в этических идеях о появлении Мессии, воскресении мертвых, «Страшном суде» над грешниками и об установлении на «Новой земле» вечного царства Христа и праведников.
Подобные настроения наиболее полно отражены в «Апокалипсисе». В книге из Нового завета о пришествии Богочеловека – Христа, приходу которого будут предшествовать появление Антихриста, «зверя, выходящего из бездны», ряд катастроф и наказаний. В современную эпоху извечные мысли о катастрофе приняли иную окраску. На планете возник новый мощный фактор земной жизни – ТЕХНОСФЕРА.
У истоков истории наш пращур оказался на развилке двух дорог. Были две перспективы: опереться человеку либо на ВНЕШНИЙ, либо на ВНУТРЕННИЙ мир. ВОСТОЧНЫЙ путь рекомендовал мобилизовать внутренние ресурсы человеческого духа, слиться с Абсолютом, покориться Вселенной, раствориться в ней. ЗАПАДНЫЙ, европейский человек выбрал иное: решил опереться не на себя, а на рычаг, колесо, плуг – на все то, что позволяло с помощью техники ПОРАБОТИТЬ ПРИРОДУ, стать ее полновластным хозяином.
Правильный ли выбор сделала «фаустовская цивилизация»? Не была ли допущена роковая ошибка, ведущая к катастрофе? Удачно ли был выбран способ «общения» человека с природой? Над этими проклятыми вопросами, явно заблудившись в МАШИННЫХ дебрях, продолжает ломать себе голову современный человек.
Особенно громко Техносфера заявила о себе в последнем веке II тысячелетия. Век ХX-й начался, пожалуй, в веке ХIХ-ом. В столетии Науки (когда шло неугомонное выглядывание тайн природы) и безудержной веры в Прогресс, веры, рождающейся из идущего еще от Фрэнсиса Бэкона, из глубин XVII-го века, самоуверенного клича «Знание-Сила»! Потому-то в ХХ-м веке европейский человек, возомнив себя «царем вселенной», повелителем машинного зверинца, выступая этаким Чингисханом машинного войска, и смог создать рядом с естественной, на равных с ней, еще и ВТОРУЮ природу. И незамедлительно начал реализацию давнего своего и заветного желания – окончательно покорить живую природу, усмирить ее, увеличив несказанно свою мощь.
Результат был неожиданным. Человечество как бы оказалось между «молотом» – природой искусственной, МОЛОХОМ из машин, техники, индустрии – слепым и безжалостным, давящим все и человека тоже! – и «наковальней» – слабеющей, уничтожаемой, деградирующей естественной природой.
Падающие с неба самолеты, разливы нефтяных рек, радиоактивная грязь и многое другое неприятное технопрочее теперь естественный элемент, фон жизни современных землян. Что мы и видим ежедневно по телевидению, о чем слышим по радио. Добавим сюда еще нависшую над миром угрозу планетарных экологических, ресурсных и иных катастроф: энергетический кризис, истощение минеральных источников, возможное изменение климата, перенаселенность, ракетно-ядерный дамоклов меч. Поэтому сознание человека ХХI-го века не может не быть КАТАСТРОФИЧНЫМ.
Страховой бизнес под ударами штормов
Конечно, катастрофа не стала изобретением ХХI века. Она, принимая те или иные обличья, спускаясь со вселенских уровней до жизни микробов и вирусов, всегда сопутствовала любым проявлениям жизни живой и неживой Материи. И такое положение вещей пребудет вечно. Как с человеком, так и без него. И только отдельные глубоко верующие люди продолжают надеяться на далекое безоблачное, бесконфликтное будущее, будущее без катастроф.
Что же ждет нас в ближайшей перспективе? Авторитетные наблюдатели планетарных процессов полагают, что в текущем столетии отношение к катастрофам придется существенно переосмыслить. Начать надо с констатации фактов. Мы уже говорили об угрозах, которые таит техносфера, а природа естественная, так ли уж она к нам милостлива?
Пока ученые вели в последние десятилетия теоретические споры о том, меняется или же не меняется климат планеты, мировая страховая индустрия решила эту проблему чисто экспериментальным путем. Страховое дело несет многомиллиардные убытки, и виновны в этом ураганы, штормы, резкие потепления и похолодания – все то, что имеет причиной происходящее по вине людей изменение климата. И сейчас правительства, ученые и страховая индустрия, мировые активы которой достигают, как полагают эксперты, 1,41 триллиона долларов (!), тщательно изучают капризы погоды, климатические зигзаги, а также землетрясения, деятельность вулканов и другие источники бед житейских и финансовых.
Денежный эквивалент природных стихийных бедствий огромен. В 1989 году ураган Хьюго в Америке нанес ущерб страховым компаниям в размере 3 миллиардов долларов. А потери от урагана Эндрю в 1992 году и вовсе достигли гигантской суммы – 15,5 миллиардов долларов, что привело к банкротству сразу семи страховых компаний. В США считают: если бы главный удар стихии во Флориде пришелся тогда по Майами, а не по Хомстеду, ущерб мог бы превысить и 40 миллиардов долларов.
Страховой бизнес трещит под ударами штормов. Американский журналист Джордж Палмер в статье «Стихии разбушевались» пишет: «В исследовании, проведенном страховой компанией «Тревелерс Корпорэйшн», высказывается предположение, что, если к 2010 году среднемировая температура повысится всего лишь на 0,9 градуса, этого будет достаточно, чтобы усилились ветры, увеличилось на треть число ураганов, обрушивающихся на побережье США, и на 30 процентов возрос ущерб в Соединенных Штатах от стихийных бедствий».
По оценкам исследовательской организации Geoscience Research Group, количество природных катастроф в 1997-1999 годах возросло на четверть по сравнению с началом последнего десятилетия ушедшего века. В 1999 году в мире случилось – 755 природных катастроф (в начале 90-х – 600), которые вкупе нанесли экономический ущерб в 100 млрд долларов. 80 % ущерба, нанесенному застрахованному имуществу, пали на долю ураганов, 10 % – землетрясений, 6 % – наводнений и 4% – лесных пожаров. В упомянутые годы наиболее серьезными катаклизмами стали землетрясения на Тайване – 14 млрд долларов ущерба, в Турции – 12 млрд и наводнение в Венесуэле – 15 млрд.
По прогнозам Geoscience в первом десятилетии XXI века природные катастрофы участятся, а суммы страховых потерь будут расти опережающими темпами. Понятно, это коснется прежде всего развитых стран, где страхованием охвачено примерно 80% имущества.
Половина населения США живет в пределах 50 миль от побережья. Если климат пойдет резко на потепление, то в результате таяния льдов уровень морей поднимется и возникнет угроза затопления прибрежных районов. Это реальная угроза. И, тем не менее, согласно данным, которые приводит в своей статье Джордж Палмер, анализирующий связь стихийных бедствий со страховым бизнесом, американцы ведут себя так, как если бы опасности не существовало. В 1960 году в США в прибрежных районах, подверженных действию ураганов, проживало 45 миллионов человек, к 1990 году их численность возросла до 64 миллионов. А к 2010 году, как ожидается, она достигнет 73 миллионов.
Наркотическая мышеловка
Технологии и машины теснят нас, грозят угробить, природа также ополчилась против человека, и ему все труднее оказывать действенное сопротивление неблагоприятным обстоятельствам, проще – махнуть рукой, опустить плечи, согнуть колени, словом, сдаться. Самый яркий пример такой линии поведения – катастрофическое распространение по всему миру наркотиков.
В прежние столетия то создавалась мода на наркотики, то их подвергали всяческой хуле и гонениям. И вовсе не сразу они создали себе славу губителей рода людского. Внимательное прочтение истории США, к примеру, показывает, что пик популярности наркотиков пришелся в этой стране на конец XIX века.
Вот факты. В 1887 году известнейший невропатолог Америки Уильям Хэммонд в своих публичных лекциях уверял аудиторию, что привыкание к кокаину вырабатывается не больше, чем к кофе и чаю. В те годы фирма Parke-Davis Company, предлагающая на выбор 15 видов коки и кокаина, в рекламных проспектах так нахваливала свой товар: он «может заменить пищу, сделать труса храбрым, молчуна – красноречивым и избавить страдающего от боли».
Тогда всюду открыто продавали карманные кокаиновые наборы, а в аптечку первой помощи (1894 год) входили кокаин, морфий, атропин и стрихнин, а также шприц для подкожных инъекций. Героиновый сироп от кашля пользовался у населения необычайной популярностью.
Так было в конце XIX века, однако с началом века ХХ и до 40-х примерно годов настроение у американцев переменилось. Теперь уже наркотики считались опасными и пагубными для здоровья человека веществами. Затем в США вновь наступил период терпимого отношения к наркотикам, и лишь после 70-х годов пришел возврат резкого отрицания наркотиков.
Конечно, во многом подоплека всемирного распространения наркомании экономическая. Ведь грамм чистого героина стоит 100 долларов, что в тысячу раз превышает затраты на его производство. Неплохой бизнес! И все же одной экономикой эпидемию наркомании не объяснишь. Масштабы распространения подпольной торговли наркотиками впечатляют. Еще бы! Почти вся международная преступность в конечном итоге завязана на наркотиках.
А как иначе? Ведь здесь практически необъятный рынок в отличие от других способов преступного выколачивания денег: от черного рынка оружия, золота, краденого антиквариата. И потому торговля наркотиков поставлена на широкую ногу. Каждую секунду на планете кто-то приобщается к наркоте, становясь, «сев на иглу», долговременным клиентом наркомафии.
Человечество страшилось третьей мировой войны, демографического взрыва, расползания ядерного оружия, экологической катастрофы. Однако беда заползает еще и с другой стороны. Распространение наркотиков, как и тесно связанный с ним терроризм, превращается в грозный геополитический фактор. И некоторые футурологи предрекают, что XXI век будет среди прочего и веком наркотиков и нарковойн.
Наркотики всегда сопутствовали человечеству. Они встречались тут и там, но существовали в строго определенных общекультурных рамках, узких границах. Сейчас – иное: похоже, что разразилась всемирная эпидемия какой-то нераспознанной психической болезни, косящей людей. Иммунитет человечества ослаб, и наркотики пользуются этим – они хватают и пожирают свою легкую добычу.
О том, как наркомания из болезни превратилась в факт современной культуры, уже немало написано. Меньше говорят о причинах победного наступления наркотиков. Вот одно из мнений. Оно достаточно красноречиво:
«… Тенденции к «попятному ходу», которые символизируют наркотики, свидетельствуют о трагической неспособности людей приспособиться к миру, потерявшему человечность, к обществу, основанному на том, чтобы «владеть, знать и властвовать», а не «быть». Употребление наркотиков есть неосознная реакция на этот глобальный кризис, даже если последствия ее ужасны. Человек отказывается обслуживать электрическую машину цивилизации». (Жан-Мари Пельт)
Рост по экспоненте
Осознание растущей угрозы природных, техногенных и других катастроф побудило Генеральную ассамблею ООН еще в 1989 году принять особую резолюцию. Период с 1990 по 2000 годы был провозглашен Международным десятилетием по уменьшению опасности стихийных бедствий. В 128 странах учредили национальные комитеты. Тогда же в Женеве создали секретариат ООН по проведению десятилетия, его возглавил финский физик О. Эло. Задачей секретариата была организация международной помощи при катастрофах.
Что успели сделать? Изучив 5,2 тысячи стихийных явлений, составили банк «существенных катастроф». Какие при этом использовались критерии? Все анализируемые события сопоставлялись меж собой по трем категориям: по величине ущерба (1% и более потерь от валового годового продукта той страны, где произошла катастрофа); по количеству пострадавших (1% и более от общего населения страны); по количеству погибших (100 человек и более). Опасное явление относили к разряду «существенных катастроф», если хотя бы по одной из трех категорий оно отвечало вышеприведенным критериям.
В этот анализ были включены 15 наиболее распространенных и опасных природных явлений – землетрясения, цунами, извержения вулканов, оползни, снежные лавины, наводнения, засухи, заморозки, суховеи, штормы (не тропические), тропические штормы (ураганы, циклоны, тайфуны), голод, эпидемии, пожары, нашествия насекомых. Экологическим, техногенным катастрофам на конференции было уделено меньше внимания. Однако была отмечена тревожная тенденция: все возрастающая опасная связь природных, экологических и техногенных катаклизмов.
Такие комплексные катастрофы были названы многоступенчатыми или СИНЕРГЕТИЧЕСКИМИ катаклизмами. Это когда одно стихийное бедствие порождает другое. К примеру, в США выброс химических веществ, как оказалось, сопровождает каждую третью природную катастрофу. А землетрясение в Эквадоре (1987 год) стало причиной массовых оползней, они разрушили 6 миль трансэквадорского газопровода.
Экономический ущерб от этой технической аварии составил 1,5 миллиарда долларов.
А собственно, подобных явлений давно следовало бы ожидать. Техносфера упорно расширяет свои владения по земным весям, стремительно увеличивается число землян и нарастает все большая скученность населения. Сейчас уже примерно половина жителей земного шара живет в городах, а их территории занимают общую площадь, не превышающую 3% земной суши. И вот на этом крохотном пятачке частоколом, плечом к плечу, стоят АЭС, ТЭЦ, химические заводы, нефте- и газопроводы, плотины водохранилищ, склады горючих и вредных веществ. И все это пронизано густой сетью транспортных артерий, закованных в бетон железо и сталь.
Теперь легко представить себе, как сильная природная встряска, потревожившая инфраструктуру урбосреды, тут же вызывает серию техногенных и экологических катастроф – пожары, взрывы, выбросы и разливы химических веществ. И неудивительно, что ликвидация последствий таких синергетических катастроф затягивается на долгие годы.
С 1965 по 1992 годы от природных катастроф в мире погибло около 3,6 миллионов человек, пострадало более 3 миллиардов, а общий экономический ущерб составил 340 миллиардов американских долларов. Но еще хуже было то, что число потерь неуклонно возрастает: ежегодно на 6%. Счастлива та страна, валовой продукт которой растет с такой скоростью, а тут прирастает не благосостояние граждан, а их несчастья!
Катастрофы множатся по экспоненте, и это тревожило собравшихся на конференции экспертов. Одно из их мнений было зловещим: на планете запущен и приобретает чудовищную силу и размах механизм САМОУНИЧТОЖЕНИЯ человека и всего совершенного и накопленного им на Земле.
Вплоть до паранормальных явлений и НЛО
Конечно, взрывной, экспоненциальный рост катастроф не может длиться вечно. Вопрос лишь в том, КОГДА он закончится и ЧЕМ? Частично ответ на эти вопросы дал живущий в Новосибирске академик Российской академии медицинских наук Влаиль Петрович Казначеев. Антропогенные вторжения в лито-, гидро-, атмо- и биосферу планеты, в околоземное космическое пространство, в этнодемографические, духовно-этические, социальные структуры по своим количественным и качественным параметрам, по темпам и частотным характеристикам самым радикальным образом противоречат законам естественной эволюции, считает ученый.
В наше неспокойное время приходится, пишет в своих статьях Казначеев, с тревогой констатировать: нарастающий глобальный кризис есть факт действительности. Катастрофы еще недавно воспринимались как досадные исключения из общего более или менее благоприятного течения истории. Hыне техногенные аварии, эпидемии, терроризм, межконфессиональные распри, мафиозные «разборки», жестокие классовые бои, массовая преступность, природные катаклизмы становятся не только элементом, но и инструментарием сознания.
Спектр современных катастроф очень широк - это многочисленные эпизоды, связанные с технократическими воздействиями на поверхность Земли, на биосферный чехол планеты, на ближний и дальний космос, на массовую психику, на социально-экономические и этнодемографические процессы. Ранее большая часть таких явлений отсутствовала или проявлялась крайне слабо.
Реальны как крупные локализованные человеческие потери (например, в зонах техногенной или военно-политической катастрофы), так и потери, широко распределенные по земной поверхности – от СПИДа, наркомании и компьютерной психологической зависимости до международной преступности и природно-экологических бедствий.
Земля входит в зону ВЫСОКОЙ НЕРАВНОВЕСНОСТИ. В результате человеческой деятельности и цикличности геокосмического развития планета оказывается «на распутье», когда, по выражению академика H. H. Моисеева, Природе предстоит принимать собственные решения в интересах самосохранения.
КАТАСТРОФИЗМ – новая проблема естествознания. Ее важнейшим аспектом является принципиальный отказ от концепции актуализма, которая гласит, что событие непременно произойдет в данных условиях, если оно происходило при таких же условиях в прошлом. Этот старый постулат в новых условиях не работает. Hалицо новое состояние планеты: она засорена химическими, биологическими, радиационными, микроэлементными токсинами. Меняется бактериальная, вирусная, грибковая флора внутри и вне организма человека. Идут межвидовые «горячие» и «холодные войны». Быстро изменяется чувствительность организма человека и животных к обычным, казалось бы, нетоксичным веществам, возникают аномальные формы непереносимости, которые все еще диагностируются как иммунные дефициты.
К катастрофам, выводящим индивидуальное и даже общественное сознание из привычного, более или менее стабильного в прошлом состояния, относятся и многочисленные «паранормальные» инциденты, манифестации HЛО, другие неординарные явления. Подобно тому, как различного рода атмосферные, геофизические феномены типа плазмоидов и HЛО объединяются сейчас в класс непознанных астрофизических явлений, можно выделить и непознанные психобиологические феномены. Они были известны и раньше, но фиксировались в статистически слабом виде. Сегодня частота их регистрации возросла многократно, что также указывает на вхождение земного цивилизационного сообщества в кризисную зону неустойчивости.
Зреет поколение и совершенно новых катастроф. Они еще не имеют названий, это будут химеры из синергетических эффектов от множества доселе разрозненных явлений. Собирается букет невиданных катаклизмов, многие из них не могли бы привидеться человеку и в страшном сне.
Общий вывод, который делает В.П. Казначеев, – это формирование в настоящее время СИНДРОМА УТОМЛЕНИЯ ПЛАНЕТЫ ЗЕМЛЯ, проявляющегося в форме острых и хронических катастроф различной природы. Современная статистика учитывает уже не менее ста видов катастроф, частота и разрушительная сила которых имеют выраженную тенденцию к росту. МЧС России и аналогичные структуры за рубежом контролируют не более 5-10 процентов этого потока.
Порог глобальной безопасности существенно уменьшен. Возможности защитного реагирования человека, популяции, социума, био- и геоценозов, всей планеты снижены. Поэтому ожидается, что в текущем веке состояние катастрофизма (самый сильный пункт в прогнозе Казначеева) окажется ПЕРМАНЕНТНЫМ. Другими словами, катастрофы станут явлением каждодневным, заурядным и рутинным.
Наука катастрофика
Защита от катастроф – важнейшая обязанность развитого общества и высшая цель существования сообщества стран и народов. В прогнозе катастроф интуитивное предчувствие должно смениться строго научным подходом, что и позволит уменьшить степень риска попасть в катастрофу, снизить уязвимость от наступивших катастроф, помочь в делах восстановления и максимально использовать положительные начала в катастрофах.
Сама внезапность катастрофы – скорее показатель интеллектуального уровня человечества, чем объективный показатель явления. Катастрофа никогда не бывает внезапной. Есть и циклические катастрофы, которые повторяются с определенным промежутком времени и их заранее можно рассчитать-предсказать. Существует ряд признаков, которые очевидны и которые следует грамотно отмечать, чтобы предсказать катастрофу.
Даже природные катастрофы, которые, казалось бы, наиболее отстраненны от человека и часто наиболее ужасны по своим последствиям, могут быть учтены человеком тем или иным образом: в смысле предсказания и способов репарации. Но на данном уровне развития человечества это достаточно дорогое удовольствие, в денежном выражении часто превышающее бюджет многих государств. Пока это доступно только богатым развитым странам, где есть специальные органы и комитеты, отвечающие за безопасность (учреждения типа Министерства по чрезвычайным ситуациям в России).
В очень далекой перспективе, когда катастрофа лишится своих главных козырей – внезапности и загадочности, – она, если мораль человечества или отдельных стран претерпит радикальные изменения, сможет даже (фантастическая пока версия!) стать УПРАВЛЯЕМОЙ, превратившись в надежное средство желанных ПЕРЕМЕН (тут важен вопрос – в чьих интересах?). На сегодняшнем же этапе развития человечества лишь малое число стран в мире способно в достаточной степени приблизиться к достижению не только этой картины будущего, но и к чисто практическим задачам предсказания и смягчения последствий катастроф, потому что дело это, повторимся, требует грандиозных интеллектуальных и материальных затрат.
Поэтому истинное спасение человечества от катастроф или управление ими еще далеко впереди. Но уже сегодня можно сказать, что оно будет тесно связано со всемерным распространением на планете образования, понимаемого в самом широком, как в приведенном в начале этой статьи эпиграфе Герберта Уэллса, смысле. Только ОБРАЗОВАНИЕ способно в прямом смысле обогнать катастрофу.
Глобальный характер кризиса определяет бесперспективность антикризисных мер на ЛОКАЛЬНОЙ, ведомственной основе. Настоятельно необходимо единение организаций мира для борьбы с катастрофами (создание своеобразного международного «КОВЧЕГА №2»). Таких организаций сотни, но каждая решает свои частные задачи, забывая, что катастрофы сегодня носят МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЙ, МЕЖВЕДОМСТВЕННЫЙ характер, требующий СИСТЕМНОГО, СИНЕРГЕТИЧЕСКОГО подхода, понимания связи всех явлений, происходящих в мире.
Стихийно складываются курсы новой науки – КАТАСТРОФИКИ. В институтах, уже есть школьные учебники, в учреждениях – ведомственные руководства, написанные применительно к нуждам авиации, флота, железнодорожного транспорта и так далее. Пишутся книги об искусстве самоспасания человека не только в океане, горах или пустыне, но и в собственном доме, родном городе, на производстве. Формируется медицина катастроф. И, тем не менее, прикладная катастрофика еще не оформилась как научно-методологическое основание конкретной практической деятельности по предотвращению и устранению катастроф.
Теперь про Россию. Она природный, «естественный» полигон всевозможных катастроф (политических, социальных, экономических, экологических, генетических и прочее и прочее), мы катастрофами избалованы и сыты по горло. Можно сказать, что Россия богата не только полезными ископаемыми, но и катастрофами. В нашей стране накоплен большой практический опыт, созданы крепкие и достаточно работоспособные организационные противокатастрофные структуры. Поэтому МЧС РФ, его Центр стратегических исследований гражданской защиты, его Всероссийский научно-исследовательский институт по проблемам гражданской обороны и чрезвычайным ситуациям (ВНИИ ГОЧС), наконец, ИНСТИТУТ КАТАСТРОФ (его следовало бы как можно скорее создать в Москве, возможно, в системе Академии наук) – все эти организации могли бы в совокупности стать естественным МИРОВЫМ ЦЕНТРОМ, который мог бы генерировать идеи понимания генезиса катастроф, их предвидения (мониторинг подводный, наземный и спутниковый) и предотвращения их.
Такой Центр был бы Штабом, где можно было бы разрабатывать методы управления рисками, проводить мобилизацию сил и средств на борьбу с катастрофами, минимизировать последствия катастроф.
Юрий Чирков, доктор физико-математических наук