«Пример Ливии сегодня вдохновляет людей в Тегеране, Дамаске и даже в Пекине и Москве, – заявил в Триполи влиятельный американский сенатор-республиканец Джон Маккейн. – Он показывает, что даже диктаторы могут быть свергнуты и что на замену им придут свобода и демократия». Эти многозначительные слова сенатор произнес в Триполи во время пребывания там группы американских законодателей. В увязке с событиями в Ливии заявление Маккейна дает пищу аналитикам и обозревателям.

Социальные потрясения, охватившие страны Большой Афроазиатской дуги, вызвали смену власти в Тунисе и Египте, серьезно дестабилизировали обстановку в Сирии, Йемене, Ливии, Бахрейне и других государствах региона. А что дальше? Какие страны могут быть вовлечены в военно-политические бури на обширном «исламском» пространстве – от стран Магриба до Ирана, Афганистана и Пакистана?

Одним из первых в российской политической элите, кто попытался дать чёткий ответ на этот тревожный вопрос, был Дмитрий Рогозин, ныне заместитель председателя Правительства Российской Федерации, а до 23 декабря 2011 года российский представитель при Организации Североатлантического договора (НАТО). Суть ответа – НАТО планирует военную кампанию против Сирии. Как человек, постоянно контактировавший с североатлантическим командованием в штаб-квартире блока в Брюсселе, Рогозин уверен, что планируемая кампания направлена на свержение режима сирийского президента Башара аль Асада. Но не только. Все это делается «с далеко идущей цель подготовки плацдарма для нападения на Иран». Такой логический вывод, полагает Рогозин, можно сделать из военных и пропагандистских операций, проводимых западными странами против Северной Африки.

Итак, под прицелом Запада вполне может оказаться Иран. Причём угрозы в адрес Ирана неоднократно раздавались и раньше. Напомним: после свержения шахского режима (февраль 1979 года) отношения между Тегераном и Вашингтоном резко обострились. 4 ноября 1979 года группа иранских студентов – адептов духовного лидера иранской революции аятоллы Хомейни, поддержанные правительством Ирана, захватила американское посольство в иранской столице. 53 сотрудника удерживались в качестве заложников.

Это было сделано под предлогом того, что посольство стало «гнездом шпионажа» против Ирака и исламской революции. Что, кстати, подтвердили опубликованные позднее документы, захваченные в американском диппредставительстве. Студенты потребовали от Америки выдачи бывшего шаха Мохаммеда Реза Пехлеви (вместе с семьей монарх покинул страну), и возвращения награбленных богатств, размещенных в банках Запада.

По некоторым данным, в числе тех, кто удерживал американское посольство, был и студент престижнейшего вуза – Тегеранского университета науки и технологий, а ныне глава государства Махмуд Ахмадинежад. (В свое время сведения о его участии в тех событиях подтвердил, в частности, первый президент Ирана Абольхасан Банисадр). Вскоре после Исламской революции, в годы ирано-иракской войны (1980-1988 гг.), Ахмадинежад добровольцем вступил в ряды КСИР – Корпуса стражей Исламской революции. Как отмечалось в зарубежной печати, нынешний иранский лидер, имеющий ученую степень доктора технических наук, в ту пору лично участвовал в разведывательных и диверсионных операциях на территории Ирака.

Тогда, в 1979-м, заокеанские угрозы в адрес Ирана не сработали. США решили освободить заложников с использованием группы американского спецназа «Дельта форс», или в обиходе – просто «Дельта». Помимо спасения американских агентов и дипломатов, задержанных в посольстве США в Тегеране, важно было восстановить подмоченный имидж Вашингтона.

Признание экс-главы Моссад

22 марта 1980 года президент Джимми Картер одобрил проведение спецоперации, получившей кодовое наименование Eagle Claw («Орлиный коготь»). Но она с треском провалилась. Восемь вертолетов, летевшие в сторону Тегерана с курсировавшего в Оманском заливе авианосца «Нимиц», 25 апреля попали в песчаную бурю, два из них сгорели на земле. Незадачливые коммандос едва унесли ноги на транспортном самолете С-130. Операция «Орлиный коготь» обошлась Америке в 150 миллионов долларов и в 8 погибших «джи-ай»…

«Отличилась» на поприще размахивания томагавком в сторону Тегерана и предыдущая американская администрация – Дж. Буша-младшего. Все вздохнули с облегчением, когда они, к счастью, не были воплощены в жизнь. Однако в тени на некоторое время остался израильский вектор угроз Ирану. Но он вновь напомнил о себе. В мае бывший руководитель Моссад – израильской внешней разведки – Меир Даган заявил: если для предотвращения иранской атомной угрозы Израиль прибегнет к военной операции, выражающейся в бомбардировке иранских ядерных объектов, то это будет «глупейшей вещью».

Как видим, осудив план антииранской военной операции, Даган тем самым признал существование такового. Владевший по роду своей работы разносторонней информацией, Меир Даган уверен, что Иран обладает секретной ядерной инфраструктурой, стабильно действующей одновременно с легальной, гражданской. В то же время экс-глава Моссад подчеркнул: с точки зрения международного права любой удар по этой инфраструктуре будет незаконным. Ибо «легальная инфраструктура находится под контролем Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ). Говоря о сложности возможного военного удара, Даган пояснил: успешное решение такой задачи будет затруднено. Ведь в отличие от Ирака, где подобный удар был проведен ровно тридцать лет назад, ядерные объекты Ирана расположены в разных провинциях.

И чтобы внести ясность в этот вопрос, уместно привести мнение российских военных экспертов. Безусловно, обладая определенным потенциалом для мирного использования атомной энергии, Тегеран в принципе способен создать атомное оружие. Но, не имея пока соответствующих технологий, это дело отнюдь не ближайшего будущего. Во всяком случае, полутора-двух десятилетий.

Москва – Тегеран, 2012

Исламская Республика Иран (таково его официальное название) – крупнейшая в политическом, экономическом и военном плане государство Ближнего и Среднего Востока. На уровне массового сознания эта страна воспринимается как узел сложных отношений с западным миром, господством теократии в лице шиитской ветви ислама и антииранскими международными санкциями. Последнем в этом перечне (по списку, но не по значимости) стоят ядерные амбиции Тегерана, о которых особый разговор. Но как бы то ни было, в геополитическом плане Иран – ближайший (через Каспийское море) сосед России. И от того, как наши отношения складываются и будут складываться, во многом будет зависеть в обширном и неспокойном регионе к югу от российских границ.

Постепенное улучшение двусторонних отношений Тегерана и Москвы в последнее десятилетие – объективная реальность. Время показало, что Москва и Тегеран могут вести нормальный и конструктивный диалог. По ряду направлений позиции шиитского Ирана с Россией совпадают, в том числе по ситуации в Центральной Азии. Конкретно это выражается в негативном отношении к свергнутому режиму талибов в Афганистане и к американскому, турецкому и пакистанскому проникновению в регион.

Важный аспект двустороннего взаимодействия – торгово-экономический. В 2011 году планка торгового оборота с Ираном превысила 3.5 миллиардов долларов. Обе страны – нефтенезависимые; более того, и Россия, и Иран – крупнейшие нефтедобывающие страны и экспортеры «черного золота». Но при этом Москва стремится занять более основательные позиции на рынке нефтересурсов.

И еще один важный момент в плане энергетической независимости. Иран занимает второе место в мире по запасам газа. Однако в силу политических причин западные компании не могут добывать газ в Иране, инвестировать в газодобывающую отрасль в интересах с последующих поставок газа на Европейский континент. А это обстоятельство расширяет возможности России как основного поставщика газа европейским потребителям. И все же роль и место России в иранской энергетической сфере, мягко говоря, не соответствует потенциалу обоих сторон. В этой сфере у взаимного сотрудничества широкие перспективы.

Об участии российских специалистов в строительстве атомной станции «Бушер» широко известно. Этот проект принес России прибыли на сумму более 1 миллиарда долларов. А последующая эксплуатация АЭС тоже принесет Москве немалые дивиденды. Сейчас делается все необходимое для обеспечения 100-процентной надежности и безопасности этой станции, причем последние технические детали дорабатываются с особой тщательностью.

Один из факторов, обуславливающих это взаимодействие – потребность Тегерана в оружии, боевой технике и новых технологиях. А на торговлю с Ираном, как известно, были наложены существенные ограничения, инициатором которых выступили США. В немалой степени это было вызвано международной изоляцией Ирана в восьмидесятых годах прошлого века после антишахской революции 1979 года и последующей эскалацией напряженности в отношениях с Вашингтоном. После 1989 Иран заказал у России оборудования, технологический линий и услуг на сумму 4 млрд долларов. Так что Тегеран вполне мог бы стать третьим после Китая и Индии импортером российской военной техники. Но продажа Ирану российского зенитного комплекса С-300 была заморожена, хотя есть надежда, что этот проект может быть реанимирован. Но в любом случае Иран сегодня занимает важное место в намерениях Москвы расширить экспорт вооружений.

Примечательно, что в советскую эпоху у Москвы были лучше связи с соседом Ирана – его «заклятым другом» Ираком, когда там правил жесткий авторитарный режим Саддама Хусейна. Напомним, что в эпоху Саддама кровопролитная ирано-иракская война длилась долгие восемь лет – с 1980 по 1988гг. Но это уже история…

А вот день сегодняшний. По словам официального представителя МИД ИРИ Рамина Мехманпараста, Иран надеется на развитие отношений с Россией по восходящей, на расширение двустороннего сотрудничества. Обе страны, подчеркнул Мехманпараст, на постоянной основе поводят консультации по актуальным вопросам.

Обнародование позиции иранского внешнеполитического ведовства не осталось всего лишь дежурным заявлением. Секретарь Совета Безопасности РФ Николай Патрушев посещает Иран, а затем в Москву прибывает с визитом глава МИД Ирана Салехи. Основные пункты переговоров – ядерная проблематика, различные аспекты сотрудничества – в экономической, в топливно-энергетической, транспортной, ядерной и других сферах. По словам Патрушева, обе стороны договорились о совместной работе аппаратов Советов безопасности. Это связано с новыми угрозами и вызовами – международным терроризмом, незаконным распространением наркотиков и другими. При этом совместной работе должны способствовать открытость и доверие к каждой из сторон. Важный момент в заявлении секретаря Российского Совбеза: обе стороны не собираются действовать против кого-то, но намерены «работать по вопросам обеспечения национальной безопасности, как Ирана, так и России».

Такое заявление говорит о многом. Ведь, несмотря на утверждения Тегерана об исключительно мирной направленности своей атомной программы, на Западе считают, что это не так. Мол, Иран собирается завладеть ядерной боеголовкой, что окончательно превратит его в самую мощную в военном отношении региональную сверхдержаву. При этом там ссылаются на наличие у Ирана баллистических ракет, запуск иранского спутника и т.д. Хотя, по зарубежным данным, в руководстве ИРИ существуют серьезные разногласия между сторонниками продолжении ядерной программы и теми, кто выступает за ее свертывание.

Перед выбором

Ну а если все-таки Иран будет атакован? По мнению уже упоминавшегося выше бывшего руководителя израильской внешней разведки Меира Дагана, это возможно только в крайнем случае. Иначе атака сплотит массы вокруг исламского режима, не причинив ядерной программе ущерба. Более того, это даст Тегерану повод не выполнять международные соглашения по атомной проблематике.

И все же, и все же… Обращает на себя внимание следующее обстоятельство. По сообщениям зарубежных СМИ, в составе израильских ВМС имеется три субмарины типа «Дельфин» германской постройки. По неофициально данным, они являются компонентом ядерного потенциала страны: крылатые ракеты «Дельфинов» (дальность полета 1,5 тысячи км) способны нести как обычные, так и ядерные боевые части. При этом одна лодка постоянно находится в зоне Персидского залива. То есть под боком у Ирана!

Какова же в этой непростой ситуации позиция Москвы? Она призывает к более тесному сотрудничеству с МАГАТЭ в вопросе снятия напряженности вокруг ядерной программы Ирана. Российские предложения нацелены на ослабление международной изоляции Ирана и смягчение напряженности вокруг его ядерной программы. И Россия, и Иран заинтересованы в стабильности региона, в том, чтобы расположенные здесь страны не подвергались давлению извне, чтобы их выбор уважали и чтобы они могли свободно взаимодействовать между собой.

Ослабление же Ирана приведет к нарушению геополитического баланса сил в регионе – усилит позиции Турции не только на Ближнем Востоке, но и на неспокойном Кавказе, не в последнюю очередь севернее российской границы. Не следует забывать, что именно благодаря поддержке Тегерана Армения не уступила нажиму Турции и Азербайджана, оставшись в геополитической орбите России.

В Кремле и на Смоленской площади не могут не понимать, во что может вылиться нагнетание напряженности вокруг Ирана, а также союзной ему Сирии. Ведь если в Тегеране произойдет замена силовыми методами нынешнего правящего режима, то это, по мнению аналитиков и политологов, приведет к диктату Запада на всем Ближнем Востоке. Не случайно глава Комиссии по национальной безопасности и внешней политике парламента Алладин Бруджерди заявил, что Иран не допустит, чтобы Сирия стала очередной жертвой политики Вашингтона. «Мы стоим перед выбором: оставить Сирию на растерзание США и дать возможность НАТО под надуманным предлогом совершить нападение на это арабское государство, тем самым усугубив трагедию исламского мира. Или оказать помощь Сирии, чтобы положить конец конфликтам в этой стране», – четко сказал Бруджерди.

Есть все основания полагать, что к этим конфликтам причастны внешние силы. В марте месяце с.г. достоянием гласности стала информация американской компании «Стратфор» (Stratfor). Эту организацию не случайно называют теневым ЦРУ, так как она занимается разведкой и стратегической аналитикой. Суть информации такова: с конца 2011 года на сирийской территории орудуют подразделения спецназа Франции, США, Великобритании, Турции и Иордании. Их основные задачи – сбор разведывательной информации и подготовка вооруженных формирований оппозиции.

Несколько обнадёживает лишь то, что по данным аналитиков «Стратфора», в Сирии не будет применен ливийский сценарий, предусматривавший широкое использование авиации. Существующий ныне в стране режим постараются подорвать изнутри. Это, в частности, обусловлено тем, что сирийцы располагают достаточно совершенной системой ПВО. Её силы и средства сосредоточены вокруг Дамаска, а также на западном и северном направлениях.

Как бы то ни было, в настоящее время поддержка Ирана, а также Сирии отвечает геополитическим интересам России. Соответствующая задача встает перед российской внешней политикой. Ибо в нынешней сложной обстановке лучшим средством решения проблем остается ведение переговоров за общим столом.

Но даже если гипотетически допустить возможность реализации антииранских военных угроз Запада? Здесь всё не просто. Более чем 70-миллионный Иран – это не 5-миллионная Ливия или терзаемые внутренними противоречиями и крайне ослабленные разрухой Ирак и Афганистан. Официальные иранские представители резонно напомнили Вашингтону о том, что произошло 25 апреля 1980 года, когда спецоперация американских коммандос в Иране под кодовым названием «Орлиный коготь» завершилась провалом.

К тому же ввязываться в еще одну военную кампанию Вашингтону, занимающему лидирующие позиции в НАТО, в преддверии очередных президентских выборов явно не с руки. Но нагнетание угроз, массированное психологическое и пропагандистское воздействие, тайные операции спецслужб с целью дестабилизации обстановки и возможной смены власти вполне возможны.