Как известно, Южная Осетия и Абхазия выразили желание присоединиться к Союзному государству России и Белоруссии. Однако в пылу событий вокруг этих республик как-то забылось, что в самом-то российско-белорусском «королевстве» далеко не все ладно, многие проблемы еще только предстоит преодолеть. Совсем недавно оказалось сорванным плановое заседание Высшего совета России и Белоруссии а визит Александра Лукашенко в Москву отменен. Встречу перенесли на неопределенный срок.
За последнее время мероприятие откладывают уже второй раз. Первоначально оно было запланировано на 3 ноября. Накануне новой встречи и Москва, и Минск называли её «переломной в истории Союзного государства». Александр Лукашенко обещал поднять отношения на новую высоту, а аппарат Павла Бородина работал в авральном режиме, дабы успеть завершить подготовку мероприятия и сформировать повестку дня. Но потом все отменили.
Основным приоритетом в процессе единения двух стран и народов принято считать экономическую интеграцию, а она сегодня «буксует». Почему? Об этом – заместитель заведующего кафедрой мировой политики факультета мировой экономики и мировой политики Высшей школы экономики Андрей Суздальцев.
- Андрей Иванович, нынешний активный рост экономических интеграционных блоков отражает развитие международного разделения труда и международной производственной кооперации. В этом смысле Россия и Беларусь, казалось бы, уже прошли этот этап в советский период своей истории…
- Это так. До сих пор в государственных белорусских СМИ сохранился лозунг «Беларусь – бывший сборочный цех всего Советского Союза». Имеет смысл напомнить, что номенклатура товаров, выпускаемая в советское время, достигала несколько миллионов наименований. Спектр же выпуска белорусской продукции тогда не превышал несколько тысяч наименований, включая около сотни товаров, предназначенных на экспорт.
Международное разделение труда, при котором страны, вместо того чтобы самостоятельно обеспечивать себя всеми необходимыми товарами, специализируются на изготовлении только некоторых, приобретая недостающие посредством торговли, по идее должно было стать основой российско–белорусской экономической интеграции.
Планировалось, что Республика Беларусь, используя союзные соглашения, могла бы упрочить разделение труда с Россией, конкурентно занимая производственные «ниши» на совместном союзном рынке товаров и услуг. Частично так и случилось. Это произошло, к примеру, с производством тракторов: к 2005–2006 годам Минский тракторный завод занял 44% российского рынка тракторов - около 15 тыс. штук. Однако в условиях функционирования различных экономических систем конкуренция по занятию товарных ниш оказалась искаженной. В условиях существования «белорусской экономической модели» МТЗ пользуется льготами и преференциями, освобождениями от оплаты энергоносителей, таможенных пошлин и налогов. Реальные конкуренты Минского тракторного завода – Владимирский, Липецкий и Волгоградский тракторные заводы в 90-е годы выживали в тяжелейших условиях свободного рынка и расширения импорта американских и белорусских тракторов. И до сих пор они не восстановили объемы производства начала 90-х годов.
Белорусское руководство осуществляет масштабную политику импортозамещения, которая перекрывает производственный и товарный импорт из РФ: из-за этого осуществить реальное разделение труда внутри Союзного государства оказалось затруднительным. Хотя при массированной поддержке государственных органов России и Белоруссии, а также с помощью союзных программ Союзного государства в течение последних двенадцати лет удалось сохранить определенную кооперацию в машиностроении, включая автомобилестроение, а также частично в ВПК.
- Вы заметили, что «конкуренция по занятию товарных ниш» со стороны Белоруссии «оказалась искаженной». Наверное, это можно сказать и о всей производственной кооперации между российскими и белорусскими субъектами хозяйствования?
- Безусловно. В белорусской экономике сформировался производственный сектор, нацеленный на насыщение российского рынка продукцией белорусских предприятий. В комплектации этой продукции большую роль играет производственная кооперация между российскими и белорусскими предприятиями. Но в то же время в Белоруссии активно развивается производственный сектор, нацеленный на рынки ЕС и иных стран, что заставляет белорусских производственников заменять российскую комплектацию на зарубежную. Яркими примерами такого рода внесоюзной производственной кооперации является функционирование на базе МАЗа совместного белорусско–германского предприятия МАЗ-МАN, преобразование белорусских телевизионных заводов в сборочные производства с преобладанием китайских комплектующих.
В итоге, в рамках белорусской экспортной экономики появились два сектора. Первый, специализирующийся на высококачественной продукции, использующий, как правило, европейскую или американскую (БЕЛАЗ) комплектацию, целенаправленно работает на завоевание внешних рынков в ЕС, странах Латинской Америки, Азии (при этом зачастую используются административно заниженные цены). Попутно при помощи экспорта на европейском и иных рынках решаются имиджевые политические задачи. Специфическим товаром в этом секторе являются белорусские нефтепродукты, выработанные из российской сырой нефти.
Второй экспортный сектор производит продукцию по качеству ниже: из российской или белорусской комплектации и использующий преимущества открытой российско–белорусской таможенной зоны. Можно сказать, что в начале XXI века началась замена остатков советской производственной кооперации, в основе которой лежали кооперативные связи между российскими и белорусскими предприятиями, на создание на территории Белоруссии сборочных производств с использованием, прежде всего, азиатских (китайских, корейских, тайваньских и т.д.) комплектующих - для дальнейшей продажи готовой продукции на российском рынке.
- А что, кроме этого, помешало тому, что Россия и Белоруссия так и не перешли к стадии формирования собственных транснациональных корпораций?
- Основное препятствие для появления российско–белорусских корпораций – это то, что господствующая в экономике Республики Беларусь форма собственности – государственная (до 80% промышленных фондов).
Белорусское руководство понимает важность экспорта для своей экономики. Ориентация на рост товарного производства экспортной направленности в специфических условиях небольшой восточноевропейской страны, обладающей небогатым рынком при почти полном отсутствии природных ресурсов, оправдан. Белорусское руководство всеми доступными ему административными мерами развивает экспортную экономику, осознавая, что наибольший эффект возможен только при расширяющемся масштабе производства: при малом объеме выпуска только для внутреннего рынка товар имеет высокую себестоимость и, как следствие, высокую цену. При большем объеме выпуска, а в условиях Белоруссии это возможно только с использованием экспорта, себестоимость и цена значительно понижаются, конкурентность товара как на внутреннем, так и на внешнем рынках растет. Учитывая, что основная часть продукция белорусских предприятий не является конкурентоспособной на мировом рынке, расширение белорусского экспорта возможно только на рынке российском. Отсюда вытекает заинтересованность белорусской промышленности в беспрепятственном и безусловном допуске к рынку России, что было оформлено в формате российско–белорусской экономической интеграции.
Однако сохранение в руках белорусского государства контроля над практически всеми основными экспортерами диктует проведение политики стимулирование экспорта при одновременном закрытии собственного рынка. В этом смысле фискальный интерес государства превалирует над объективными законами экономической интеграции. Со временем это привело к стагнации экономической части интеграционного проекта.
- Государства, развивая экономическую интеграцию, проходят через ряд этапов. Что и как миновали Россия и Белоруссия – и с какими результатами?
- Вообще мировой опытэкономической интеграции позволяет разделить процесс экономической интеграции на ряд этапов: это - зона свободной торговли, таможенный союз, общий рынок, экономический союз. Обычно после появления экономического союза появляется возможность для политического союза. Естественно, каждый этап экономической интеграции сопровождается определенным экономическим и политическим регулированием (переговорами, соглашениями, коалициями).
На каждом из этапов устраняются определенные экономические барьеры (различия) между странами, вступившими в интеграционный союз. В результате в границах интеграционного блока складывается единое рыночное пространство, все страны-участницы выигрывают за счет повышения эффективности деятельности предприятий и понижения государственных расходов на таможенный контроль.
Итогом почти двенадцатилетней истории российско–белорусской экономической интеграции оказалась зона свободной торговли, то есть внутренние таможенные пошлины в торговле между странами-участницами были ликвидированы. Страны добровольно отказались от защиты национальных рынков в отношениях со своими партнерами в рамках союзного объединения, но в отношениях с третьими странами они долгое время, а по ряду позиций до сих пор, выступают не коллективно, а индивидуально. Сохраняя свой экономический суверенитет, каждый участник зоны свободной торговли в рамках Союзного государства устанавливает собственные внешние тарифы в торговле со странами, не участвующими в данном интеграционном объединении. Это привело к первому конфликту – таможенному кризису, затянувшемуся на десять лет.
Расхождения в понимании функций единого таможенного пространства стало причиной того, что белорусская таможня, формально опираясь на Конвенцию МДП (Таможенную конвенцию о международной перевозке грузов – прим. ред.), принятую белорусским правительством в 1991 году, присвоила часть функций таможни РФ. Конвенция гарантирует неприкосновенность груза от таможни места отправления до таможни места назначения. С появлением единой таможенной зоны белорусская таможня посчитала себя «таможней места назначения».
В последние годы ХХ века белорусская таможня получила возможность воспользоваться статьей 28 Кодекса об административных правонарушениях (КоАП) Республики Беларусь, в который в 90-е годы были оперативно внесены поправки, позволяющие сотрудникам таможни и судам не доказывать вину правонарушителя. Согласно вышеназванной статье, белорусские суды имеют возможность конфисковывать транзитный товар без правонарушителя как такового.
Постепенно, с усилением потока товаров третьих стран, ввозимых с территории Белоруссии, российская сторона ввела в 2000 году таможенное оформление на российско–белорусской границе товаров, произведенных вне таможенной зоны Союзного государства, без контроля на границе, но с необходимостью таможенного оформления внутри страны. Фактически с 2000 года внутри единой российско–белорусской таможенной зоны вновь появились таможни с пока, правда, регистрационными функциями.
В первые годы XXI века белорусская таможенная политика была целенаправленно ориентирована на ухудшение условий транзита по белорусской территории. С августа 2006 года основная часть российско–белорусского транзита вынуждена выбрать «балтийский» маршрут – через Литву и Латвию. Очереди на таможенное оформление на российско–латвийской границе стали достигать до 1000–1100 автомашин в сутки.
С учетом того, что благодаря союзным программам, в благоустройство белорусских таможенных территорий было вложено около 5 миллионов долларов, данные инвестиции, в условиях сдвига основного транзита в страны Балтии, оказались частично потерянными. Российское правительство вынуждено изыскивать дополнительные средства для расширения таможенных переходов на российско–латвийской границе.
Этот таможенный кризис не урегулирован до настоящего времени.
- Тем не менее, не завершив создания единого таможенного союза, страны–участницы союзных отношений вроде как приступили к формированию общего рынка…
- В данном случае общий рынок Союзного государства подразумевает устранение ограничений на перемещение из страны в страну различных факторов производства – инвестиций (капиталов), работников, информации (патентов и ноу-хау). По идее, такого рода процесс должен усиливать экономическую взаимозависимость стран–членов интеграционного объединения. Однако каждая из стран–участниц российско–белорусской экономической интеграции извлекла из создания общего рынка только свои узконациональные интересы. В частности, российский капитал в большей степени до сих пор так и не допущен к покупке промышленных активов в Белоруссии.
По соглашению между белорусским правительством и ОАО «Газпромом» от 31 декабря 2007 года должно быть создано совместное российско–белорусское газотранспортное предприятие на базе «Белтрансгаза» (50% акций предприятия должно быть продано ОАО «Газпрому» за 2,5 миллиарда долларов за четыре года). Однако Соглашение предполагает, что «Газпром» будет допущен к управлению совместного предприятия только в 2010 году, когда объем проданных акций начнет приближаться к 50%.
После создания общего рынка следующим этапом должна была бы стать координация национальных кредитно-финансовых структур. Теоретически это ведет к созданию подлинно единого внутрисоюзного рынка экономически объединившихся стран. Данную ступень интеграции принято называть экономическим союзом.
Однако к 2005–2006 годам процесс унификации налоговых систем и хозяйственного законодательства замедлился. Более того, обнаружились обратные тенденции – законодательство и налоговые системы стали все больше расходиться.
Ко второму этапу создания экономического союза – формированию наднациональных управленческих структур, стороны так и не приступили. Между тем, экономический союз невозможно создать без не просто координирующих, но оперативно принимающих экономические решения наднациональных органов. В мировой практике
подобный этап успешно прошел только в ЕС.
Несоответствие форм собственности в белорусской экономике объективным законам экономической интеграции приводит к тому, что реального развития международного обобществления производства – интернационализации производства - не происходило. Хотя интернационализация производства как неотъемлемая и естественная часть экономической интеграции экономически выгодна, поскольку, во-первых, позволяет наиболее эффективно использовать ресурсы и технологии двух стран–партнеров по строительству Союзного государства, а во-вторых, дает экономию в масштабе производства. Между прочим, именно масштаб производства в современных условиях белорусской экономики наиболее важен, так как руководство Республики Беларусь, из года в год декларируя развитие, прежде всего, высокотехнологической и инновационной экономики, не может решить проблему инвестиций.
Высокотехнологичное производство требует высоких начальных инвестиций, которые окупятся, только если производство будет крупномасштабным, иначе высокая цена даже при высоких потребительских свойствах не позволит решить проблему сбыта. Поскольку внутренние рынки большинства стран (даже таких стран, как Россия) не обеспечивают достаточно высокого спроса, то требующее больших затрат высокотехнологичное производство (автомобиле- и самолетостроение, производство ЭВМ, космические технологии) становится выгодным только в том случае, если оно работает и на внешний рынок. К сожалению, развитие российско–белорусской интеграции так и не привело к появлению примеров интернационализации производства высокотехнологичной продукции. Создание высокоскоростных суперкомпьютеров («Скиф») оказалось единственным проектом, направленным на получение экспортного товара с высокой долей новейших технологий, но проект так и не вошел в производственную серийную сферу своего развития, оставшись на стадии единичных экземпляров.
Инвестиции в рамках союзного интеграционного проекта в условиях доминирования государственного сектора в белорусской экономике, сложном и репрессивном характере законодательства (регистрация предприятия, контроль государства над его деятельностью, рекордно высокая налоговая нагрузка), отсутствие защиты инвестиций (расширенные возможности применения государством так называемой «золотой акции») оказались возможны только в виде дотаций из российского бюджета, оформленных в виде союзных программ и прямого дотирования при помощи заниженных цен на поставляемые в Белоруссию энергоносители.
В наибольшей степени проблемы интернационализации производства двух государств–партнеров по созданию Союзного государства проявились в сфере транспортировки энергоресурсов. С момента подписания в декабре 1999 года Союзного договора до настоящего времени не преодолены до конца препятствия по созданию на базе государственного белорусского предприятия «Белтрансгаз» (монополиста по транспортировке и диспетчеризации транзитного российского газа) российско-белорусского газотранспортного совместного предприятия с 50% долей российского газового концерна «Газпром».
- Вы подчеркнули, что в России и Белоруссии фактически существуют два типа экономики. Возможна ли все-таки при этом определенная интернационализация экономик двух стран?
- Определенная – да. Простейшая ситуация – это когда между разными странами устанавливаются устойчивые экономические связи по принципу взаимодополнения. В этом случае каждая страна развивает свой особый набор отраслей, чтобы продавать их продукцию в значительной мере за рубеж, а затем на валютную выручку приобретать товары тех отраслей, которые лучше развиты в других странах (например, Россия специализируется на добыче и экспорте энергоресурсов, импортируя потребительские промтовары). Страны получают при этом обоюдные выгоды, но их экономика развивается несколько односторонне и сильно зависит от мирового рынка.
Экономика стран, создавших Союзное государство России и Белоруссии, как уже было сказано, еще с советских времен вполне дополняли друг друга. Часть производства, сосредоточенного в БССР, было ориентировано на российский рынок. После получения независимости путем создания зоны свободной торговли (таможенной зоны) ориентация на российский рынок сохранилась. В российские регионы поставлялась продукция транспортного машиностроения, нефтехимии, сельхозмашиностроения, легкой промышленности, продовольствие. Взамен в Белоруссию шел поток энергоносителей, сырья, комплектации. Однако, несмотря на огромное количество союзных программ, в результате того, что в государствах–партнерах по созданию Союзного государства экономические системы развивались по-разному, система взаимодополнения стала распадаться. Причиной этого стал, во-первых, объем российского рынка и его потребности: белорусская экономика, выпускающая продукцию широкого потребления, не могла его по-настоящему заполнить. Во-вторых, с изменением уровня потребления на российском рынке белорусская продукция стала терять свои конкурентные свойства. В-третьих, российские предприятия, постепенно выходя из кризиса и перевооружая производства новыми технологиями, с 2000 года стали во все больших объемах обеспечивать собственный рынок. А уже с 2001-2002 годов они проявляют интерес к собственно белорусскому рынку, конкурируя на нем с «родными» товарами. Кроме того, в рамках российско-белорусской экономической интеграции так и не возникло стимулирующих и контролирующих интернационализацию экономик двух стран органа – своего союзного аналога ВТО и МВФ. Все вопросы экономической интеграции решались в рамках союзного Совмина в жестко административном русле и в расширяющемся дисбалансе возможностей.
В теории интернационализация производства происходит одновременно и на общемировом уровне, и на уровне отдельных регионов. Для стимулирования этого объективного процесса создаются специальные наднациональные экономические организации, регулирующие мировую экономику и перехватывающие часть экономического суверенитета у национальных государств. В рамках Союзного государства существует союзный Совмин, который регулярно собирается (раз в квартал), но решает в основном вопросы распределения ресурсов для Республики Беларусь и допуска белорусской продукции к рынку России.
В рамках Союзного Совмина, с одной стороны, белорусская сторона выступала в роли единого собственника валютно-финансовых ресурсов страны и ее производственных активов, опиралась на государственный бюджет и имела возможность производить быстрые мобилизации средств для решения тех или иных государственных задач. С другой стороны, российская сторона могла использовать только российский бюджет и свое влияние в ряде энергетических монополий, что в итоге приводило к принятию дотационных мер, введению преференций и льгот для белорусской экономики, включая поставки российских энергоносителей на белорусские нефтеперерабатывающие предприятия.
Аппарат Союзного государства не выполняет роль экономического наднационального органа. По словам его государственного секретаря Павла Бородина, функции основной структуры Союзного государства не простираются дальше административных и координационных задач.
- Однако надежды на создание подлинного Союзного государства России сохраняются?
- Разумеется. Политическое руководство двух братских стран осознает все возникшие проблемы и, хочется верить, знает, как их разрешить. Но надо и понимать, что предстоит еще большая работа.