Имеет ли право наша страна на отстаивание своих национальных интересов, а значит и собственной безопасности? Казалось бы, риторический вопрос. Однако Евросоюз всей своей политикой, по сути, отвечает на него отрицательно, считает Игорь Максимычев, доктор политических наук, главный научный сотрудник Института Европы РАН, посланник в отставке

- Игорь Федорович, откуда такое резкое мнение?

- Отличным местом для того, чтобы уяснить это, является хотя бы тот же Калининград. Евросоюз и его члены активно препятствуют реализации неоспоримого права российских граждан свободно передвигаться между всеми частями территории России, а также разрабатывают планы включения Калининградской области в какие-то международные комбинации в отрыве от остальной российской территории. Уже один только этот момент показывает, насколько обоснованной является забота России о защите своих интересов - в первую очередь интересов своей безопасности во всех их политических, экономических, культурных и военных аспектах.

- Между тем старушка-Европа в последнее время начала вспоминать о своем былом величии. Бросила вызов системе мировой безопасности война в Ираке – и на него некоторые европейские страны серьезно отреагировали…

- Безусловно, появление на международной политической сцене общеевропейской тройки Париж – Берлин – Москва стало серьезным явлением. Солидарность крупнейших держав континента по самой важной проблеме современности, по проблеме войны и мира, сразу придала голосу Европы звучание такой силы, что его услышали и были вынуждены реагировать даже те, кто считает, что Старый Свет давно перестал быть серьезной фигурой на международной шахматной доске. Ибо война в Ираке поставила под вопрос будущее человечества, а оно может быть обеспечено лишь в условиях прочной системы безопасности как в европейском, так и в глобальном масштабе.

Потсдамская система европейской безопасности в послевоенный период оказалась настолько надежной и выверенной в смысле закрепленного ею соотношения сил на континенте, что пережила и «холодную войну», и «разрядку международной напряженности». Прикончила ее только перестройка, которую, как оказалось, не смог пережить и сам Советский Союз.

- Заменить Потсдам чем-то не менее прочным жизненно необходимо. Перестроечные лидеры как раз и возлагали надежды на создание «общего европейского дома»…

- Да, но за истекшие с того времени годы эта идея не была ни структурно разработана, ни конкретизирована. «Общий европейский дом» оставался общим местом, напоминавшим увещевания кота Леопольда: «Ребята, давайте жить дружно!» И последствия не заставили себя ждать. Те, кто уповает на силу моральных призывов, не остаются в проигрыше только в детских мультфильмах. В реальной жизни победителями становятся те, кто опирается на иную силу - военную, экономическую, финансовую, политическую.

Преобладающей мощью в постконфронтационном мире обладают, бесспорно, лишь Соединенные Штаты Америки. Но это не означает того, что России и другим европейским государствам нужно отказываться от самостоятельной роли. С самого начала наступления гегемонии США на мировой арене звучали трезвые голоса, предупреждавшие, что наступившее кардинальное нарушение баланса сил несет с собой риски для стабильности континента и мира, - поэтому надо позаботиться о сдержках и противовесах.

Исторический опыт человечества доказывает: никто не должен располагать возможностью делать все, что придет ему в голову. Рано или поздно ситуация всемогущества (реального или кажущегося) приводит к тому, что самый сильный вступает в конфликт со всем остальным миром, поскольку начинает считать, что может диктовать каждому, как тот должен выглядеть и как обязан себя вести.

Европа и мир должны быть признательны бывшему канцлеру Германии Герхарду Шредеру за то, что он первым открыто и самым решительным образом сказал «нет» планам войны с Ираком. Не меньшее мужество и принципиальность проявили Жак Ширак и Владимир Путин, которые, несмотря на оказывавшийся на них нажим, отказались благословить запуск в Ираке механизма автоматического начала войны, подобный тому, что так «славно» сработал в Косово. Между прочим, учитывать мнение своих народов как раз и называется демократией.

- Но, тем не менее, на европейскую тройку обрушилась волна нападок такой степени интенсивности и беспардонности, что в памяти воскресли худшие времена континентальной напряженности. Франко-германо-российскую солидарность характеризовали не иначе, как «новый силовой треугольник, ведущий к расколу Европы». Предшественник Шредера Гельмут Коль, например, пророчил: «Если федеральное правительство будет и дальше подрывать трансатлантические отношения, европейская силовая арифметика сдвинется в пользу России». Заместитель председателя фракции ХДС в бундестаге Вольфганг Шойбле вторил: «Необходимо срочно реанимировать евро-атлантическое партнерство в сфере безопасности, иначе в перспективе возникнет серьезная угроза для мира в Европе».

- Французские правые также не скрывали, что им «не нравится видеть Францию, выступающую в этом кризисе рука об руку с Пекином и Москвой». А бывший датский премьер-министр Уффе Эллеман-Енсен призвал поскорее покончить с франко-германским лидерством в Европейском Союзе, «поскольку оно выстраивает альтернативу американскому руководству в области безопасности».

Однако видеть в тройке преимущественно антиамериканскую комбинацию было бы пропагандистским примитивом. Никто в трех столицах не сомневается, что поражение интервентов в Ираке было бы вредоносно для мирового сообщества. Оно усилило бы глобальное влияние террористов, остающихся главным врагом человечества.

Цель совместных усилий тройки состоит в попытке вернуть руководство США к осознанию ответственности за судьбы мира, на путь сотрудничества с ООН. Лишь общеевропейская тройка обладала и обладает достаточным моральным весом, чтобы добиться оптимизации дальнейшего развития мира.

У согласованной линии трех стран в международных делах есть аспект, не менее важный, чем поиски выхода из тупика, в который США завели себя и весь мир. Это начало формирования общеевропейской идентичности, без которой у нашего континента нет будущего.

- После завершения «холодной войны» нам устно и письменно было неоднократно обещано создание Большой Европы «от Рейкьявика до Владивостока». Затем, когда СССР лишил себя практически всех материальных гарантий своей безопасности в наивной надежде на взаимность со стороны западных партнеров, а потом был похоронен сам, оказалось, что обещанного даже и не три года…

- Запад стал вести себя так, будто Россия - это всего лишь проигравшая «холодную войну» страна, побежденный, который всем все должен и которому никто не должен ничего. Еще раз нашло подтверждение правило, что в реально существующем мире слабым не дождаться уважительного отношения к их интересам.

После дезинтеграции СССР Россию стали усиленно выталкивать из Европы, само название которой узурпировал Европейский Союз. Российскую Федерацию начали приучать к тому, что с ней можно разговаривать с позиции силы.

Особенно отличались и отличаются мелкие политики из мелких европейских стран, вообразившие, что только сохранение и, по возможности, усиление напряженности на континенте позволит им и дальше нежиться в лучах всемирной известности, играть в «большую политику» и выторговывать для себя дополнительные блага от «большого брата» в Брюсселе. Расширению ЕС стали изо всех сил придавать такое же антирусское содержание, что и продвижению НАТО на восток.

В то же время наиболее дальновидные представители Западной Европы по-прежнему понимают, что естественный смысл объединения стран европейского континента состоит в обеспечении его существования «вне Америки», то есть гарантии возможности думать своей головой и принимать решения самостоятельно. А это мыслимо лишь в том случае, если Россия включается в сообщество европейских государств на равных правах и с равной ответственностью.

Создав тройку, Франция, ФРГ и Россия сделали заявку на то, чтобы стать инициативной группой строительства Большой Европы. Состав группы оптимален - в ней представлены наиболее крупные и влиятельные страны континента, которые в конечном счете определяют его будущее.

Пусть значение франко-германо-российской тройки подвергается сомнениям и справа, и слева. Ее возникновение, означающее окончание «холодной войны» не на словах, а на деле, остается единственным событием в международной жизни последних полутора десятков лет, которое вселяет хоть какой-то оптимизм в отношении перспектив мирового развития. Война в Ираке и ее последствия еще раз убедительно доказали, что pax americana в своем чистом виде несет анархию, разгул терроризма, войну всех против всех и в конечном счете всеобщую катастрофу.

- Вы считаете, что перспективы движения России и Большой Европы навстречу другу все-таки реальны?

- Я уверен, что отрезвлению участников западноевропейской интеграции, поставивших слишком высокую планку для «Большого Евросоюза», соответствует отрезвление и России. Когда первоначальная эйфория «вселенского братства и любви» 1991-1992 годов под воздействием суровых геостратегических реальностей закончилась, новый российский правящий класс убедился в том, что не получилось прыжка из непроглядно черного мира прошлого («Вокруг одни враги, которые могут таиться даже под личиной друга!») в мир ослепительно розовых иллюзий будущего («Вокруг одни друзья, которые иногда позволяют себе надевать маску врага!»). Расхождение интересов и их конфликты остались повседневной реальностью и для постконфронтационного мира.

«Не-враг» не обязательно значит «друг». Среди наших нынешних «не-врагов» есть и такие, кто - разумеется, для всеобщего блага! - хотел бы изоляции России, ее развала и ослабления, исчезновения единого и сильного российского государства. Лишь немногим на Западе дано по достоинству оценить значение Российской Федерации как незаменимой организующей, структурирующей и миротворческой силы на огромном евроазиатском пространстве бывшего СССР и широкой полосы прилегающих территорий.

Напротив, в политическом классе западных стран мощно представлена тенденция упорного сопротивления восстановлению Россией своих сил. Если не считать средств массовой информации, то случаи открытого русофобства сравнительно редки, в то время как довольно часты абстрактные декларации в поддержку демократических преобразований в России.

Даже кое-какая материальная помощь по линии ЕС оказывается из опасения, что внезапный взрыв в такой стране, как Россия, мог бы представить угрозу для самого Запада (куда безопаснее ползучая дезинтеграция без чрезмерных потрясений и судорог!). Однако это не меняет существа дела - перспектива сильной России, как правило, вызывает тайное, а зачастую и явное противодействие значительной части политических сил Запада.

Однако было бы непозволительной ошибкой не видеть, что среди наших «не-врагов» есть державы, влиятельные политики которых в силу самой логики развития международной обстановки приходят к осознанию той истины, что они нуждаются в России - сильной и влиятельной России - в качестве партнера на мировой арене. Они уже сейчас воспринимают ее ослабленное состояние как бесспорный минус для возможности обеспечить себе глобальные позиции на завтра.

Может быть, сегодня еще рано говорить, что эти державы стали нашими друзьями, но дело явно идет к тому недалекому дню, когда мы сможем произнести это заветное слово, означающее, что закончился период изоляции демократической России, связанный с ее временной слабостью. Многое говорит за то, что к числу таких держав относятся Франция и Германия.

История последних ста лет, при всей ее противоречивости и изобилии трагических эпизодов, доказывает теснейшую связь судеб французов, русских и немцев в войне и мире, радостях и несчастьях, процветании и кризисах. Франко-германо-русская тройка - верхушка айсберга, основание которого образует общность интересов трех стран. Эти интересы рано или поздно пробьют себе дорогу.

- Но строительство Большой Европы требует устранения двойных стандартов в отношении России!

- Безусловно. Трудно понять, например, почему уголовное расследование фактов нарушения законов Российской Федерации в особо крупных масштабах вызывает в Западной Европе истерический прилив эмоций и обвинений в адрес российских органов правопорядка, хотя подобные расследования отнюдь не редкость в тех странах, которые сейчас так возмущены наведением элементарного порядка в России.

Вместо того чтобы приветствовать, что власть, наконец, на практике занялась борьбой с преступностью, независимо от положения преступников в обществе и объема украденного ими, России бросают упрек, что эта борьба начата с данной личности, а не с другой. Но ведь надо же с кого-то начинать! Пути гигантского денежного оттока из России должны быть перекрыты - все серьезные западные экономисты требуют этого. Вор должен сидеть в тюрьме, а не разгуливать на свободе - это азбучная истина для любой страны.

И уж совершенно ни в какие ворота не лезет, что , к примеру, отказ российских избирателей на прошлых парламентских выборах поддержать правые партии, несущие главную ответственность за беды, испытываемые ныне страной, объявляется чуть ли не концом демократии в России и воцарением «авторитаризма». Видимо, для многих теоретиков западноевропейского либерализма недосягаемой вершиной развития российской демократии остается расстрел парламента в октябре 1993 года.

Совершенно неприемлемо и то, что антирусское лобби в Западной Европе попыталось опорочить президентские выборы в России в марте 2004 года еще до того, как они состоялись. Любая возможность объективной оценки была заранее исключена тем, что во главе направленных в Россию групп «наблюдателей» от западных организаций были поставлены оголтелые и откровенные враги России.

Объективная ситуация такова, что Евросоюз не меньше нуждается в тесном и честном сотрудничестве с Россией, чем Россия в создании Большой Европы «от Рейкьявика до Владивостока». Возможно, даже больше. Было бы настоящим несчастьем для нашего континента, если бы амбиции некоторых близоруких, антирусски настроенных политиков Запада замедлили процесс сближения всех его частей.

Беседу вел Александр Губанов