Мужья – вне очереди

Советские историки не любили вспоминать про декреты об отмене частной собственности на женщин, устные или печатные, появлявшиеся в Совдепии периода гражданской войны то в одной губернии, то другой. Эти вопиющие факты попросту замалчивались, в лучшем случае, циркулировали лишь малотиражной литературе, предназначенной для работников агитпропа. Примером может служить помещенную в сборник «Ленин и ВЧК» телеграмму лидера РКП(б) Симбирским Губисполкому и ГубЧК с требованием разобраться с социализацией женщин в Курмышском уезде. Поводом послужила жалоба, каким-то чудом дошедшая до совнаркома, и сообщавшая о том, что председатель комбеда села Медяны Симбилеевской волости приступил к обобществлению женщин на основании декрета. Тон ленинской телеграммы был крайне агрессивен: «Если подтвердится, арестовать мерзавцев!». Стоит ли удивляться, что власти Симбирска «не нашли подтверждения» факту». Симбирск, где правили комиссары Варейкис, Гимов и обер-чекист Левин, и так уже проштрафился в деле с Курмышом, где всего несколько месяцев назад прогремело народное восстание против большевиков, потопленное в крови (ЧК расстреляла до 1000 жителей древнего города Курмыша и крестьян окрестных волостей). А тут явное неудовольствие главы РСФСР. Как бы то ни было, факт социализации юных дев в курмышской глубинке можно лишь допускать, документов в нашем распоряжении нет. То же и в отношении еще более громкого дела – «Декрета о национализации женщин», выпущенного в конце февраля 1918 года в поволжском губернском городе Саратове. То, что такой документ был расклеен на домах и заборах Саратова, никем не отрицалось и не отрицается. Споры о другом – кто автор декрета.

Но все по порядку. В начале марта 1918 года «Известия Саратовского Совета» поместили заметку о разграблении группой бандитов местной чайной и убийстве ее владельца Михаила Уварова. Но спустя несколько дней орган совдепа неожиданно изобразил случившееся в ином свете. Мол, расправу над Уваровым учинили не бандиты, а революционный отряд «Свободной ассоциации анархистов г. Саратова». И убит был не просто хозяин трактира, а злостный контрреволюционер и бывший член «Союза русского народа». Убит, кроме прочего, и за то, что сочинил провокационный и порнографический декрет о социализации женщин.

Декрет появился на заборах и фасадах домов 28 февраля и вызвал волну возмущения саратовцев. Он предписывал, что «с 1 марта 1918 года право частного владения женщиной в возрасте от 17 до 32 лет отменяется». В трехдневный срок каждая молодая особа, подлежащая всенародному использованию, должна явиться в здание местной биржи на Верхнем Базаре, где размещался штаб анархистов. Пункт 9 декрета гласил, что граждане мужского пола имеют право пользоваться одной и той же женщиной не чаще трех раз в неделю по три часа. Для этого необходимо предъявить справку заводского комитета, профсоюза или совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, удостоверяющую, что пользователь принадлежит к рабочему классу. При этом прежние владельцы, то есть мужья, сохраняли право использования женщин вне очереди.

Отметим, что анархисты оставались в начале 1918 года одной из правящих партий – союзников большевиков; они входили в Советы, а значит, тоже были советской властью. О том, что их власть не была номинальной, говорит и то, что сия советская партия расклеивала собственные декреты и могла запросто расстрелять человека без суда и следствия, как это произошло, в частности, с саратовцев Михаилом Уваровым.


Анархия заметает следы

Для содержания национализированных женщин заводился особый фонд. В него полагалось отчислять 2 процента заработка рабочим и по 100 рублей в месяц лицам непролетарского происхождения. Перешедшие в общественную собственность женщины получали ежемесячные выплаты в размере 238 рублей. Родившихся от такого рода контактов детей предполагалось помещать в воспитательные учреждения.

Исполнение декрета было обязательным. Кто отказывался, объявлялись саботажниками и врагами народа. А пункт 8 напрямую указывал, что каждый гражданин, заметивший женщину, уклоняющуюся от декрета, обязан сообщить о ней властям. Буря протестов, прокатившаяся по Саратову и завершившаяся погромом клуба анархистов, видимо, побудила официальные инстанции отмежеваться от авторов чудовищного декрета. Этим, видимо, и объясняется перемена тона в советском официозе, газете «Известия Совета». Впрочем, чудовищным сей образец революционного нормотворчества представляется нормальному человеку, большевикам же, особенно в то время, идея претворения в жизнь марксистского постулата о несостоятельности буржуазной семьи и отмены частной собственности на что только можно, такими не казались.


За что убили Уварова?

Неуклюжа и совсем неубедительна попытка приписать авторство декрета некоему контрреволюционеру и «черносотенцу». Мог ли сочинить такой документ, передающий все нюансы тона и стиля большевистских декретов того времени, какой-то владелец чайной, скорее всего, малограмотный крестьянин? Маловероятно. Просто, когда ура-революционеры осознали, что явно поторопились и, возможно, переборщили с претворением в жизнь марксистской догмы об отмирании буржуазной семьи, они срочно стали искать козла отпущения. Им и стал Михаил Уваров, на которого, по причине его монархического, давно бросали мстительные и кровожадные взгляды самые рьяные борцы за «новый строй». Поспешность, с которой его расстреляли втихую, без суда и следствия, лучше всего указывает, кто и почему желал любой ценой избежать гласности и открытости в этом мутном деле. Истинным авторам декрета потребовалось срочно замести следы, и они это сделали с революционной решимостью. Как бы то ни было, саратовский почин лег на благодатную почву, вызвав многочисленные подражания. Декрет о национализации женщин был перепечатан многими газетами, в частности «Уфимская жизнь» и «Вятский край». В том же русле предполагаемый инцидент в упомянутой выше деревне Медяны Чимбилеевской волости Курмышского уезда (ныне Краснооктябрьский район Нижегородской области). В жалобе, достигшей Москвы, как уже сказано, сообщалось, что местный комитет бедноты приступил к исполнению декрета о социализации женщин. Дело было в феврале 1919 года, на пике военных успехов Белой армии А.В. Колчака, и, видимо, понимая пропагандистское значение факта, Ильич потребовал от Симбирского губисполкома (Курмыш до 1922 года входил в эту губернию, затем был передан в Нижегородскую) арестовать виновных и оповестить население.


Марксизм кубанского разлива

Но саратовский и курмышский факты, требующие дополнительной работы в архивах, в том числе ныне закрытых, не единичны. Вот, к примеру, еще документ – акт расследования о социализации девушек и женщин в городе Екатеринодаре. Следствие, проведенное Особой комиссией А.И. Деникина по расследованию злодеяний большевиков, установило, что весной 1918 года в Екатеринодаре представителями советской власти также был издан декрет о социализации представительниц прекрасного пола от 16 лет. Декрет напечатали «Известия» Совета, на нем красовалась печать штаба «революционных войск Северо-Кавказской республики». Мандаты на социализацию выдавались комиссаром по внутренним делам Бронштейном. Вот образец такого мандата: «Предъявителю сего товарищу Карасеву предоставляется право социализировать в городе Екатеринодаре 10 душ девиц возрастом от 16 до 20 лет, на кого укажет товарищ Карасев. Подпись. Печать».

В пользу того, что идея национализации женщин по примеру национализации фабрик и заводов не «фальшивка», сфабрикованная врагами соввласти, и не единичный курьез из романтической фазы революции, говорит и другое. Это сегодня нам кажутся бредовыми и дикими отмена частной собственности на женщин, признание брака и семьи пережитками и формами эксплуатации. В разгар революционной смуты все было иначе. Не будем забывать, что большевики и их союзники, леворадикалы всех мастей, исповедовали марксизм. А в нем постулат о семье как буржуазном пережитке был важной составной частью. Многие видные коммунисты-ленинцы разрабатывали теорию свободной любви как образ жизни освобожденного пролетариата. И мало-помалу теория стала овладевать революционными массами.


Делай, как Коллонтай

Особенно преуспела в такой пропаганде Александра Коллонтай – нарком призрения в правительстве Ленина, а затем заведующая женотделом ЦК РКП(б). В описываемое время она произносила на съездах речи, писала статьи, выпускала брошюры, где яростно нападала на «легальный брак», называя его величайшей нелепостью, и проповедовала разные формы «игры-любви». «Дорогу крылатому Эросу!» – провозглашала неистовая анархо-коммунистка в молодежном журнале «Смена». В выступлениях перед распропагандированной матросской массой ее лозунги были еще откровенней. Коллонтай подражали словом и делом многие другие «валькирии революции» – Лариса Рейснер, перебывавшая в постели многих большевистских сановников от Радека до Раскольникова, Инесса Арманд – любовница Ленина и предшественница Коллонтай на посту главы женотдела ЦК РКП(б)...

Стоит ли удивляться, что, преломляясь в сознании невежественных местечковых комиссаров, анархически настроенных матросов, главарей комбедов, вышедших из маргинальной среды, отпетых уголовников, валом валивших в «чрезвычайки», прочих представителей революционных масс, эти теории принимали самые грубые и ужасные формы. Эксцессы на этой почве, возможно, коробили иных умеренных марксистов из большевистских верхов, считавших, что построение «нового строя» – дело не одного десятилетия.

Но одно дело – теория и совсем другое – реальная жизнь. На фоне вакханалии насилия и произвола, развязанной большевиками после 1917 года, инициативы отдельных местных функционеров соввласти по отмене частной собственности на женщин (прежде всего из интеллигенции и буржуазных классов) выглядят невинными курьезами, теоретическими опытами марксистов уездного или волостного масштаба. Большинство большевиков решало для себя половой вопрос без идейных выкрутас, насилуя беззащитных женщин в «чрезвычайках» и кабинетах исполкомов. Множество таких фактов приводит С.П. Мельгунов в классическом труде «Красный террор в России». Огромное их число содержится в материалах расследования злодеяний большевиков комиссией А.И. Деникина. Сомневаться в подлинности этих свидетельств не приходится. Почитайте людоедские речи, директивы и телеграммы Ленина, Зиновьева, Свердлова, Троцкого, Лациса периода 1918-1919 гг. и у вас исчезнут последние сомнения. Таков был звериный лик большевистской революции.

Источник: http://www.vozvr.ru