Владимир Рощупкин, кандидат политических наук
10 декабря 2006 года все мировые СМИ сообщили о кончине престарелого чилийского экс-диктатора Пиночета (25 ноября ему исполнился 91 год). Но на фоне информации о том, оказывать или не оказывать ему почести, более важной в общественно-политическом плане оказалась иная проблема. Ее выдвинули родственники уничтоженных и пропавших без вести жертв политического террора, последовавшего после военного переворота в сентябре 1973 года. Суть требований — генерала Аугусто Пиночета, захватившего тогда власть и правившего страной до 1989 года, даже после его смерти, следует привлечь к суду. Хотя ранее под различными предлогами и под давлением сторонников ему неоднократно удавалось уходить от судебного преследования.
А судить же престарелого экс-диктатора собираются за преступления, совершенные в 70-е — 80-е годы прошлого века. Тогда сотни людей были схвачены агентами чилийской секретной полиции DINA и бесследно сгинули в пыточных застенках. Но вот что следует особо отметить. Эти и сотни, тысячи других аналогичных преступных акций совершались спецслужбами не только Чили, но и Аргентины, Парагвая и Уругвая, а также Бразилии.
«Кондор» — такое кодовое наименование было присвоено согласованному секретному плану устранения политических противников в годы правления правоавторитарных военных режимов в упомянутых странах. По соглашению между спецслужбами, агенты названных стран могли похищать, пытать и проводить «ликвидации» неугодных режиму за пределами национальных границ.
Латиноамериканские реакционные режимы в 80-е годы — где раньше, где позже, сошли с политической арены. Начался непростой переходный период на пути к демократии. Сейчас в этих странах выросло поколение, которое о мрачном периоде военных диктатур знает разве что из книг и по рассказам тех, кто пережил то время. Казалось бы, правоавторитарные системы правления «горилл» — высокопоставленных военных, стали достоянием прошлого, и уже нет необходимости обращаться к той мрачной эпохе, бередить заживающие духовные раны. Однако жизнь показала, что в национальной памяти и сознании миллионов воспоминания о годах военной диктатуры живут долго. Так, в Чили, ныне самой процветающей стране региона, общество до сих пор расколото на два лагеря — на тех, кто потерял своих близких и никогда не смирился с этим, и людей, призывающих к национальному примирению, к тому, чтобы не ворошить прошлое.
В Аргентине неоднократно обсуждалась идея о создании памятника жертвам военного режима. Как известно, военная хунта правила этой страной до 1983 года. Генералы тогда были вынуждены уйти с политической сцены в результате бесславного поражения в войне с Англией из-за Фолклендских (Мальвинских) островов. С той поры в Аргентине постепенно начался период восстановления гражданской власти. Страна ступила на непростой путь реформирования общества, государственных институтов и экономики в общем русле эволюционного процесса демократизации. Власти поддержали идею памятника жертвам военной диктатуры, который мог стать символом национального примирения, единения общества. Тем более что в Аргентине и ряде других стран региона, где ранее у власти также стояли военные режимы, произошли события, всколыхнувшие общественное мнение и вновь обратившее его внимание к тому мрачному времени.
В ряде этих событий — арест в мае 1998 года бывшего главы военно-авторитарного режима генерала Хорхе Виделы. Это тот самый аргентинский генерал, который в марте 1976 года сверг тогдашнего президента Марию Эстелу Мартинес де Перон, (вдову популистского лидера генерала Хуана Перона) и правил страной до марта 1981 года.
А уже в наши дни экс-диктатору предъявлено обвинение в похищении детей представителей оппозиции, выступавших против военной хунты (это делалось руками офицеров спецслужб). Ранее, кстати, генерал Видела уже был под арестом вскоре после ухода военного режима с политической арены, но сумел впоследствии выйти из тюрьмы. Почему? В 1987 году тогдашний президент Аргентины Рауль Альфонсин своим указом прекратил судебные преследования военных, участвовавших в годы правления хунты в «грязной войне» против своих сограждан.
Таким образом была снята ответственность с представителей армии. Они, мол, вынуждены были подчиняться приказам командиров. Власти пошли на такой шаг, чтобы поставить точку в этом деле — не раскачивать потрепанный в военных и политических бурях государственный корабль, не нагнетать страсти в нестабильной социально-политической обстановке. А в 1990 году Хорхе Рафаэль Видела и вовсе попал под всеобщую амнистию. Но, как видим, прошлое еще держит в своих объятиях Виделу, предъявив ему новый серьезный счет.
Президенты — жертвы политических убийств?
Пережить мрачную эпоху военно-диктаторского правления пришлось не только Аргентине и Чили, но и другим южноамериканским государствам — Уругваю, Парагваю, Бразилии. Считалось, что в самой большой по площади и населению латиноамериканской стране это протекало в более мягкой форме и не с такими трагическими последствиями, как у соседей. Но вот что выяснилось уже в наши дни.
Парагвайский исследователь Мартин Альмада, который обнаружил в начале 90-х годов так называемый «Архив смерти», относящийся к периоду военной диктатуры в Парагвае, сделал сенсационное заявление. Именно Бразилия была базовой страной по подготовке «заплечных дел мастеров» для операции «Кондор». Альмада, выступавший на конференции: «Авторитаризм, репрессии и память» (в Рио-де-Жанейро), на конкретных фактах показал, что южноамериканские «режимы горилл» натаскивали кадровых палачей в Бразилии.
Еще в 1975 году, спустя два года после военного переворота в Чили, генерал Мануэль Контрерас, шеф чилийской тайной полиции ДИНА, обратился к диктатору Пиночету с просьбой о выделении ассигнований на специальные цели. Речь шла о финансировании учебы «военнослужащих на подготовительных курсах по борьбе с партизанскими группировками в специальном центре в г. Манаусе, Бразилия».
По заявлению экс-губернатора Рио-де-Жанейро Леонеля Брисолы, бывший президент Бразилии Жоао Гуларт, умерший в Аргентине в 1976 году, стал, возможно, одной из жертв «Кондора». «Гуларт, который был свергнут во время военного переворота в 1964 году, мог стать жертвой политического убийства, — заявил Брисола в интервью «Жорнал до Бразил». — Вполне возможно, что его убили с помощью яда». Губернатор подчеркнул также, что не исключает, что и другой бывший президент Бразилии — Кубичек, правивший до 1961 года и погибший в автокатастрофе в том же году, что и Гуларт, тоже стал объектом операции «Кондор».
Потрясающие свидетельства пыток, которые применялись к противникам южноамериканских военных режимов, собрала исследователь из Парагвая Гладис Мейлингер де Саннеман. Эти сведения систематизированы и опубликованы в ее книге «Парагвай в операции «Кондор» (Репрессии и тайный обмен политзаключенными в странах Южного Конуса)1. Само название говорит о том, что практически не было известно латиноамериканской и мировой общественности. Неизвестна эта книга и в нашей стране. Так что же такое «Операция Кондор»? Это, — разъясняет сеньора Саннеман, — кодовое название международного сообщества репрессивных органов Аргентины, Бразилии, Чили, Боливии, Уругвая и Парагвая в регионе так называемого Южного конуса. Деятельность этого зловещего конгломерата в годы правления военных и хунт распространялась на весь континент. Так что репрессии военных режимов — это не рядовые, не частные эпизоды в странах, где еще не так давно (по историческим меркам), в начале восьмидесятых годов, существовали авторитарные военные системы. А чтобы замести следы преступлений, организаторы и исполнители репрессий широко практиковали тайные перевозки политических узников в соседние страны.
Жертвы с русскими фамилиями
Так было, частности, в Парагвае, где диктаторское правление генерала Альфредо Стресснера длилось беспрецедентно долгий срок — 35 лет (до января 1989 года). Но даже спустя годы власти препятствовали родственникам репрессированных и пропавших без вести посетить Парагвай, чтобы получить информацию о судьбе своих близких. Почему?
Эпоха военной диктатуры генерала Стресснера стала достоянием истории, но остались, несомненно, люди, выполнявшие его распоряжения. Люди, которые и сегодня в курсе всего, что творилось в тюрьмах и концлагерях Парагвая и других странах Южного конуса в эпоху военных диктатур. Гладис Мейлингер де Саннеман приводит фотокопии документов и списки родственников жертв, которые не могут получить разрешения на поездку в Парагвай. Запрет исходит от министерства внутренних дел...
Автор приводит потрясающий по своему эмоциональному воздействию список «без вести пропавших» политических заключенных. Этот скорбный перечень, датированный 1976 годом, занимает восемь книжных страниц убористого текста. За каждой фамилией — трагедия человека, канувшего в безвестность для родных и близких. В отдельной колонке — имена и фамилии «исчезнувших» детей: Луис Энрике Родригес (с братишкой, имя неизвестно), родился 28.08.1976 года; Хуан Салинас, родился 8.08.1976 г. — всего 26 младенцев. Обратите внимание, в каком возрасте «исчезли» эти крошки: список датирован 1976 годом...
В перечне жертв военной диктатуры бросаются в глаза славянские, в частности, русские фамилии: Николас Спиридонофф, Ольга Спиридонофф, Луис Шмалько, Мануэль Каноникофф... Думали ли иммигранты из далекой России, покидая родину в конце прошлого и в начале нынешнего века, что их потомков ждет на далеком континенте такая страшная судьба?
Нет человека — нет проблемы…
В четвертой главе книги «Пытки, палачи и без вести пропавшие» приведена «классификация» пыток, к которым прибегали репрессивные органы латиноамериканских военных режимов в 70-х — начале 80-х годов. По форме истязания политических узников проводились физическими приемами, с сочетанием физических и психологических методов; с использованием гипноза, а также насекомых, которые при укусе вызывали у заключенных галлюцинации. В ходе «обработки» своих жертв палачи четко представляли цель: умертвить узников или добиться от них «признания». Кроме того, исследовалась сопротивляемость человеческого организма в процессе пыток. С политзаключенными в тюрьмах также «работали» медики, психологи, юристы.
Диапазон физического воздействия был весьма широк: нанесение травм без внешних следов (главным образом путем повреждения внутренних органов); повреждение тканей с видимыми последствиями (кровоподтеки, разрывы и т.п.); пытки с видимыми следами насилия или без таковых. Тяжелее всего приходилось женщинам: изуверы практиковали сексуальное насилие, физическое прерывание беременности, разрушение матки у девочек...
Что касается массового «исчезновения» оппозиционеров, то подобная преступная практика, по утверждению автора книги, стала повсеместной в годы правления правоавторитарных военных режимов. А применялась она для того, — подчеркивает Гладис де Саннеман, — чтобы подавить недовольство масс, заставить оппозицию отказаться от борьбы.
При этом военную власть совершенно не волновал вопрос о том, чтобы «вина» исчезнувших была юридически доказана. Нет человека — и доказывать нечего. А чтобы спрятать, как говорится, концы в воду, военные власти практиковали тайный вывоз политических узников в соседние страны. Метод «концы в воду» применялся военными хунтами и в прямом смысле слова. Аргентинская печать неоднократно приводила свидетельства о том, что после пыток политзаключенных военные моряки сбрасывали их в реку Ла-Плата с кораблей, стоявших в Буэнос-Айресе.
Всю Южную Америку потрясли показания бывшего офицера ВМС Адольфо Скилинго. Он поведал о том, как около двух тысяч политических заключенных были живыми сброшены в море. Когда же возмущенная общественность и даже представители вооруженных сил уже в наши дни потребовали опубликования списка жертв репрессий, то оказалось, что список исчез. Концы в воду?
Путь к демократизации оказался в странах Южной Америки, где правили военные режимы, непростым: за нее заплачена дорогая цена. В Чили при власти генерала Пиночета погибли 3 тысячи человек, в соседней Аргентине в годы правления военной хунты — 30 тысяч...
Возвращаясь к теме дебатов о памятнике примирения в Буэнос-Айресе, подчеркнем: безусловно, они отражают стремление властей к объединению некогда расколотого репрессиями общества. Но вот вопрос: кто и как умерит боль сотен тысяч латиноамериканцев, кто прошел через жестокий конвейер пыток? И тех, кто не в столь уж далекую эпоху военно-диктаторских режимов навсегда потерял своих близких как «без вести пропавших».
1 Gladis Meilinger de Sanneman. PARAGUAY en el operativo CONDOR /Represion e intercambio clandestino de prisioneros en el Cono Sur./Asuncion — Paraguay. 2OO p.