Рождаются и умирают короли, приходят и уходят президенты, меняются общественно-политические формации, но в истории каждой страны остаются нерушимые даты, выбитые на скрижалях и выжженные в сердцах людей. Любой француз назовет день штурма Бастилии, американец — трагедию Перл-Харбора, японец — атомных ударов по Хиросиме и Нагасаки. Не могу ручаться, что любой наш соотечественник без запинки ответит на вопрос, какие битвы были 5 апреля 1242-го или 8 сентября 1380 года, но что произошло 22 июня 1941-го и 9 мая 1945 года, знает каждый — слишком это близко и больно.

22 июня 1941 года на рассвете, без объявления войны немецко-фашистские войска вторглись в пределы Советского Союза. Брошенная на нас армада насчитывала 5,5 миллиона солдат и офицеров, 4300 танков, 4980 самолетов, 192 боевых корабля, 47 тысяч орудий и минометов.

Красноармейцев и командиров в Красной Армии было примерно столько же, да и танков с самолетами не намного меньше, но...1941-й — это бесчисленные «котлы», «клещи», окружения и отступления. Только в середине июля Красная Армия потеряла около 1 миллиона солдат и офицеров, из которых 724 тысячи попали в плен. В конце лета, начале осени на Левобережной Украине противник пленил еще 665 тысяч человек. Это произошло из-за нелепейших требований Сталина: «Киева не сдавать и мостов не взрывать без разрешения Ставки».

Результатом третьего крупного поражения в 1941-м стало пленение под Брянском и Вязьмой еще 663 тысяч бойцов Красной Армии.

Официальные сообщения о наших потерях, истине, мягко говоря, не соответствовали. Например, в сводке Совинформбюро от 31 мая 1942 года говорилось: «В боях под Харьковом наши войска потеряли убитыми 5 тысяч и без вести пропавшими 70 тысяч бойцов и командиров Красной Армии», тогда как на самом деле в этом сражении полегло и пропало без вести 230 тысяч человек.

Эту чудовищную ложь санкционировал лично Сталин: недавно был найден документ, подтверждающий этот вывод. В письме Военному Совету Юго-Западного фронта, а это значит — Тимошенко и Хрущеву, Сталин, в частности, писал: «В течение каких-то 3 недель Юго-Западный фронт не только проиграл наполовину выигранную Харьковскую операцию, но успел еще отдать противнику 18-20 дивизий. Если бы мы сообщили стране во всей полноте о той катастрофе — с потерей 18-20 дивизий, которую пережил фронт и еще продолжает переживать, то, я боюсь, с вами поступили бы очень круто».

Намек — более чем зловещий! Все хорошо помнили о расстреле, чуть больше года назад, бывшего командующего Белорусским Особым военным округом, а затем Западным фронтом, Героя Советского Союза, генерала армии Дмитрия Павлова.

Война тем временем продолжалась. И доблестные советские генералы вели ее все так же бездарно: вскоре грянула трагедия Крымского фронта. Невнятные сообщения Совинформбюро, как всегда, были далеки от правды, а между тем было потеряно около 177 тысяч человек, из которых 149 тысяч попали в плен.

Специалистам хорошо известно, что главным критерием оценки талантливости или бездарности того или иного полководца является его умение не просто достигнуть победы, а достигнуть ее малой кровью. Как это ни странно, но об этом основополагающем критерии напрочь забыли маршалы и генералы, авторы многочисленных воспоминаний и размышлений о Великой Отечественной войне. А ведь если вспомнить об этой мерке, то ряды «великих» и «выдающихся» полководцев заметно поредеют.

Первый период войны — это не только потери и поражения, но и приобретенный опыт, накопившаяся злость, раскаленная добела ненависть. Уже были Николай Гастелло, Зоя Космодемьянская, Лиза Чайкина и Александр Матросов, были панфиловцы, доваторцы и герои-севастопольцы. Были победы под Москвой, Ржевом и Вязьмой, были десанты в Керчь и Феодосию, и как итог — первые серьезные потери вермахта, первые тысячи пленных немцев. Но самое главное — советский солдат почувствовал вкус победы, он понял, что немец не так уж и силен, что его можно бить. И били! Да так, что от хваленых немецких дивизий летели пух и перья!

«В результате упорного сопротивления русских, — свидетельствует фашистский генерал Бутлар, — уже в первые дни боев немецкие войска понесли такие потери в людях и технике, которые были значительно выше потерь, известных нам по опыту кампаний в Польше и на Западе. Стало совершенно очевидно, что способ ведения боевых действий и боевой дух противника были совсем не похожими на те, с которыми мы встретились в предыдущих войнах».

Этому генералу вторит другой, начальник генерального штаба сухопутных войск Франц Гальдер. «Упорное сопротивление русских заставляет нас вести бои по всем правилам боевых уставов, — пишет он в своем дневнике. — В Польше и на Западе мы могли позволить себе известные вольности и отступления от уставных принципов, теперь это недопустимо».

А вот трофейный документ, который обнаружили в одном из архивов совсем недавно. Докладная записка генералу Гальдеру называется весьма красноречиво: «Кровавые потери действующей армии в личном составе за период с 22.06.1941 г. по 10.04.1945 г. на Востоке». Опуская подробности этой многословной докладной, назову цифру, которая публикуется впервые: за указанный период только вермахт, без учета ВВС и ВМС, потерял на Восточном фронте 6 381 587 человек. До конца войны оставалось еще три недели. За это время Германия потеряла еще около 600 тысяч солдат и офицеров. К ним следует добавить еще одну цифру:

4 541 900 фашистских вояк оказались в советском плену.

И что же из этого следует? А то, что наука поражений не прошла даром, и воевать наш солдат научился. Думаю, что приведенные цифры достаточно красноречиво говорят, какой к концу войны стала Красная Армия.

А теперь еще об одной, не боюсь этого слова, преступной легенде. В последние годы в нашей печати все чаще и чаще появляются публикации о том, каким гуманным и доброжелательным был немецкий солдат. Находятся даже «очевидцы», которые утверждают, что немец в военной форме нес русскому народу свет культуры, что фашистская армия пришла, чтобы освободить русский народ от преступного большевистского режима, что если бы не нелепая победа Красной Армии, мы жили бы сейчас так же, как в Германии, и пили бы немецкое пиво.

Не буду говорить о полном отсутствии гражданственности и патриотизма у такого рода публикаторов — это на их совести, но об их невежестве не сказать не могу. Передо мной уникальный документ: изданная в форме брошюры инструкция, которую несколько лет назад нашли в кармане погибшего немецкого солдата. Называется она «Военная подготовка в войсках», причем подчеркивается, что инструкция издана для солдат стрелковой роты, то есть для тех, кто непосредственно сталкивается как с вооруженным противником, так и с мирным населением. Составил ее довольно известный в фашистской Германии человек — доктор юстиции майор Райберт. Вчитайтесь в эту инструкцию, и вы поймете, какую «свободу» и какой «свет культуры» нес нам немецкий солдат.

«Утром, днем, ночью — всегда думай о фюрере. Пусть другие мысли не тревожат тебя. Знай — он думает и делает за тебя. Когда на тебя нападут русские варвары, ты думай о фюрере и действуй решительно. Они все погибнут от твоих ударов. Помни о величии и победе Германии. Для твоей личной славы ты должен убить ровно 100 русских.

У тебя нет ни сердца, ни нервов — на войне они не нужны. Уничтожив в себе жалость и сострадание, убивай всякого русского; не останавливайся — старик перед тобой, женщина, девушка или мальчик. Убивай! Этим ты спасешь себя от гибели, обеспечишь будущее своей семьи и прославишься навеки.

Ни одна мировая сила не устоит перед германским напором. Мы поставим на колени весь мир. Германец — абсолютный хозяин мира! Ты будешь решать судьбы Англии, России, Америки. Ты — германец и, как подобает германцу, уничтожай все живое, сопротивляющееся на твоем пути».

Комментарии, как говорится, излишни. Имея такое «евангелие от Райберта», можно было делать, что угодно и с кем угодно. К тому же каждый солдат просто обязан выполнить план по убийствам: отправишь на тот свет меньше 100 русских, значит, не выполнишь приказ фюрера, а за это по головке нее погладят — можно и самому угодить на фонарный столб.

Все предусмотрел Райберт в своей кровавой инструкции, но одного, самого главного, не учел: загадочной русской души. Странное дело, но чем больше русских людей погибало от немецкой пули, тем мужественнее и яростнее становились оставшиеся в живых. А это привело к общегерманской трагедии под Сталинградом, к поражению под Курском и Орлом, к бесславной сдаче Киева, разгрому в Белоруссии и, в конце концов, к падению Берлина.

И все же цена, которую платил наш солдат за эти победы, несоразмерно велика. Судите сами. Наибольшие потери Красная Армия понесла во время Днепровско-Карпатской операции — 1 109 500 человек, Белорусской — 765 800, Восточно-Прусской — 584 800, Берлинской — 352 475. А знаете, сколько солдат и офицеров прошло через руки наших военных врачей? 22 миллиона человек. Причем более 17 миллионов врачи вернули в строй!

Цифры, как видите, ужасающие. Могли ли они быть, скажем, на порядок ниже? Едва ли... И дело не только в том, что среди наших генералов было немало вчерашних майоров, которые понятия не имели, как руководить дивизиями и корпусами (настоящие-то генералы были выбиты во время сталинских чисток), сколько в стойкости и воинском мастерстве немецкого солдата.

Сравним хотя бы результаты воздушных боев «сталинских соколов» и «асов Геринга». Цифры, которые я назову, довольно неприятны и, если хотите, непатриотичны, но правда есть правда, и ее нужно знать. Как известно, самыми знаменитыми летчиками у нас были — Трижды Герои Советского Союза Иван Кожедуб и Александр Покрышкин: первый сбил 62 немецких самолета, а второй — 59. В то же время Эрих Хартман сбил 352 самолета противника, в том числе 347 советских. На личном счету Герда Баркхорна 301 самолет, а Эриха Рудорфера — 222. И еще одна неприятная цифра: за время войны в воздушных боях мы потеряли 45 тысяч самолетов.

Умаляет ли это героизм и воинское мастерство советских летчиков? Ни в коей мере! Ведь, в конце концов, они завоевали господство в воздухе и, если так можно выразиться, вынудили немецких асов прилипнуть к земле и сложить крылья.

Но есть в нашей военной истории еще одна статья потерь, которую иначе как позорной, не назовешь, и о которой мы до сих пор почти ничего не знаем. А ведь по некоторым данным эта цифра выражается сотнями тысяч человек. Я говорю о солдатах и офицерах, расстрелянных как в тылу, так и на передовой, причем не только по приговорам военных трибуналов, но и на основании устных приказов всякого рода командиров.

Итоговая цифра наших потерь в Великой Отечественной войне просто ужасающа — 27 миллионов человек. Напомню, что в 1990 году ее назвал Горбачев в докладе, посвященном 45-летию Победы. Эта цифра, так сказать, официальная, и с тех пор ее никто не пересматривал. Но ведь не менее официальные цифры оглашались и раньше, и мы без тени сомнения принимали их на веру.

Первым это сделал Сталин: в феврале 1946-го он заявил, что Советский Союз потерял в войне 7 миллионов человек. Прошло пятнадцать лет, и в ноябре 1961-го Хрущев дал более реальную оценку потерь, сообщив, что «война унесла 2 десятка миллионов жизней советских людей». Через четыре года Брежнев поднял планку еще выше, отметив, что мы потеряли «свыше 20 миллионов человек».

Еще раз напомню, что народ принимал все эти заявления на веру, хотя верить, как мы теперь видим, нельзя было ни одному из наших вождей. Так есть ли основания доверять тому, что сказал Горбачев, тем более что существует немало авторитетных свидетельств, что и эта цифра занижена?! Одни ученые говорят, что мы потеряли более 30 миллионов человек, другие считают, что около 40, а третьи — свыше 40 миллионов человек.

Заметьте, какова точность: «около», «более», «свыше»... Поучиться бы нашим господам ученым у своих зарубежных коллег! Ведь смогли же наши союзники по войне раз и навсегда заявить: США на всех фронтах и морских театрах второй мировой войны потеряли 1 миллион 76 тысяч человек. Потери Англии убитыми и ранеными составляют 744 тысячи 400 человек.

Как вы понимаете, чтобы раздобыть все эти цифры, мне пришлось перерыть кучу справок, донесений, сообщений и других архивных материалов. Что заставило меня это сделать? Фильм, хорошо известный фильм «Белорусский вокзал» — недавно его в очередной раз демонстрировали по телевидению. Смотрел, как всегда, с удовольствием, но вдруг что-то резануло. Песня! И даже не песня, а слова. Помните: «И значит, нам нужна победа, одна на всех, мы за ценой не постоим».

За ценой не постоим?! Вы только вдумайтесь в эти слова: ведь эта цена — наши отцы и деды, матери и братья! Мы хоть успели родиться и худо-бедно, но живем. А сколько людей так и не появилось на свет — и только потому, что миллионы солдат следовали этому призыву и не думали о цене какой-нибудь высотки или сожженной дотла деревни. Пушку бы подогнать и долбануть по этому дзоту, так нет же, с криком «За Родину, за Сталина» раз за разом их бросали под губительный огонь, пока не вырастал вал из тел и пулемет захлебывался сам собой. Зато в Москву шел бодрый доклад, что безымянная высота у деревни № теперь наша.

А матери, потерявшие сыновей! Спросите у них, согласны ли они с той ценой, которую пришлось заплатить за победу. «Нет, нет и нет!» — скажут они и будут правы.

Так что же нам остается? Как относиться к событиям более чем шестидесятилетней давности? Мне кажется, что лучше и точнее всех на эти вопросы ответил один из величайших кинорежиссеров нашей страны Александр Довженко. Вот что он написал через несколько дней после окончания войны.

«Я жестоко обижен и разорен войной. Она отняла у меня честь, дорогого моего отца, разорила меня, ограбила мой дом до основания. Поэтому до самой смерти душа моя будет с теми, кого разорила и обездолила война. С вдовами, сиротами, калеками, арестантами и изгнанниками, с изнасилованными в неволе рабынями-девочками, потерявшими Родину и честь, и развеянными по свету, будто чайки в лихую, бурную годину. Со всеми, кто умер в нечеловечески жестоких пытках, в муках, кто вымаливал у палача пулю вместо петли, под виселицей стоя, кто горел в огне крича».

Так помянем же сегодня всех, кто не дожил до победы, и поклонимся в пояс тем, кто, пройдя войну, чудом уцелел и живет среди нас.