За последние десять лет Южно-Китайское море стало одним из самых нестабильных районов Восточной Азии. Китай, Вьетнам, Филиппины, Малайзия, Бруней и Тайвань утверждают суверенитет над частью или всем морем, и эти перекрывающиеся претензии привели к дипломатическим и даже военным противостояниям.

В этом море находятся многочисленные цепи островов, богатых минеральными и энергетическими ресурсами. Почти треть мирового морского судоходства проходит через его воды. Стратегическое значение моря очевидно. Для Китая, однако, контроль над Южно-Китайским морем больше, чем прибыли от практического судоходства. У Пекина возникла дилемма: как совместить свои исторические морские амбиции и неконфронтационную внешнюю политику, провозглашенную бывшим лидером Дэн Сяопином в 1980 году.

Китай сформулировал принципы морской стратегии еще в последние дни гражданской войны. Так как большинство других стран региона были заняты борьбой за независимость, Китаю нетрудно было обеспечить эти принципы. Тем не менее, с укреплением военно-морских сил других стран, поиском новых международных отношений, а также учитывая враждебное отношение китайской общественности к реальным или предполагаемым территориальным уступкам, тихий подход Дэна больше не работает.

Эволюция морской логики Китая

Китай является огромной континентальной державой, но контролирует и протяженную береговую линию, от Японского моря на северо-востоке до Тонкинского залива на юге. Несмотря на длинную береговую линию, внимание Китая почти всегда было обращено внутрь, и он прикладывал всего лишь спорадические усилия к развитию мореплавания, да и то во времена относительного спокойствия на суше.

Традиционно, самая большая угроза Китаю шла не от моря, за исключением случайного пиратства, а от внутренней нестабильности и набегов кочевых племен с севера и запада. Географическое положение Китая обусловило в прошлом его замкнутость, сельскохозяйственную направленность экономики и иерархическую структуру власти, а также постоянные проблемы с вождями кланов. Большая часть торговли Китая с внешним миром осуществлялась по наземным маршрутам и лишь в небольшой степени по морю - иностранными купцами в прибрежных районах. В общем, китайцы решили сосредоточиться на стабильности государства и сухопутных границах.

Только два фактора приводили к экспериментам с морской стратегией: сдвиг военных действий с севера на юг и периоды относительной стабильности. Во время династии Сун (960-1279 г.), конные армии на северных равнинах были дополнены внутренними военно-морскими силами на реках и болотах юга. Затем флот распространился на побережье, а правители призвали народ вытеснять из морской торговли иностранных купцов. Преимущественно направленный вовнутрь во времена царствования монгольской династии Юань (1271-1368), Китай провел, по крайней мере, две крупных морских экспедиции в конце 13 века - в Японию и на остров Ява, но обе оказались неудачными. Неудачи способствовали решению вновь отвернуться от моря. Последнее крупное морское предприятие было проведено в начале династии Мин (1368-1644), когда китайский исследователь- мусульманин Чжэн Хэ совершил свои легендарные семь путешествий и дошел до Африки. Однако, страна была не в состоянии использовать эти достижения, чтобы создать базы за рубежом.

Замечательный флот Чжэн Хэ был затоплен и Китай снова обратил свой взгляд внутрь. Примерно в то же время, в начале 1500-х годов, Магеллан предпринял свои знаменитые экспедиции. А военно-морское внимание Китая сосредоточилось на береговой обороне. Появление европейских канонерских лодок в 19-м веке потрясло китайцев и, хотя и запоздало, они начали проводить военно-морскую реформу, основанную на западной технологии.

Но даже это не заставило Китай пересмотреть свое стратегическое мышление. Отсутствие морской стратегии способствовало решению цинского правительства заключить так называемый «Айгунский договор» с Россией в 1858 году, согласно которому была установлена русско-китайская граница по реке Амур и закрыт доступ к Японскому морю с северо-востока. Менее чем через 40 лет, несмотря на строительство одного из крупнейших региональных флотов, военно-морской флот Китая был разгромлен только что появившимся японским флотом. В течение почти столетия после этого, китайцы снова направили внимание почти исключительно на сушу, а военно-морские силы занимались береговой обороной. С 1990-х годов, эта политика постепенно сдвигается, так как экономические связи Китая с внешним миром расширяются. Для поддержания экономической мощи и влияния в мире Китаю приходится принимать более активную позицию.

Морские границы Китая

Для того чтобы понять логику морских и территориальных споров современного Китая со своими соседями, нужно рассмотреть морские границы в Южно-Китайском море.
Современная граница, в основном, следует по линии, объявленной в 1947 году тогдашним правящим режимом. После окончания японской оккупации, правительство Гоминьдана послало морских офицеров в Южно-Китайское море для отображения различных островов и островков. Министерство внутренних дел опубликовало карту с новой линией границы, при этом большая часть Южно-Китайского моря оказалась китайской. Эта карта, несмотря на отсутствие конкретных координат, легла в основу современных претензий Китая, и после 1949 года была принята новой властью Народной Республики Китай. В 1953 году, возможно, чтобы смягчить конфликт с соседним Вьетнамом, линия границы была немного сдвинута.

Новая китайская карта была встречена слабым сопротивлением соседних стран, многие из которых затем переключились на свои собственные национально-освободительные движения. Пекин истолковал молчание как согласие. В то же время, китайцы уклонились от официального утверждения границы, заявив, что сама линия еще не признана на международном уровне, хотя Китай рассматривает ее как историческую основу для своих притязаний.

Как и у других заинтересованных стран, например Вьетнама и Филиппин, долгосрочная цель Китая состоит в использовании своей растущей военно-морской силы для контроля островов и, таким образом, природных ресурсов в Южно-Китайском море. Когда Китай был слаб в военном отношении, он поддерживал концепцию откладывания проблемы суверенитета и проведения совместного развития региона, тем временем выигрывая время для развития военно-морского флота. Чтобы не иметь дела с единым блоком конкурентов, Пекин принял на вооружение подход переговоров «один на один». Это позволило Пекину остаться доминирующим партнером в двусторонних переговорах. Такую позицию он мог бы потерять в процессе многостороннего форума.

Несмотря на отсутствие юридического признания границы и постоянных трений, которые это порождает, Пекин имеет мало возможностей в настоящее время отойти от своих первоначальных требований. Китайская общественность - которая считает море своими территориальными водами - оказывает давление на Пекин, чтобы тот принял более жесткую позицию. Это привело Пекин в неудобное положение: когда пытается угодить своему народу, он вызывает недовольство стран-соседей, и наоборот.

Развитие морской политики

Осложнения по поводу морских границ, внутренние китайские проблемы и смещение международных приоритетов способствовали формированию развивающейся морской стратегии Китая. При бывшем лидере Мао Цзэдуне, Китай был внутренне направленным государством и ограничивался слабым флотом. Китайские морские претензии оставались неопределенными, Пекин не стремился агрессивно отстаивать свои права и бороться с соседними странами за сильную морскую позицию. Военно-морская политика Китая оставалась оборонительной, направленной на защиту своих берегов от возможного вторжения. Дэн Сяопин, в согласии с экономическими реформами в конце 1970-х и начале 1980-х годов, искал более прагматичный подход к совместному экономическому развитию стран Восточно- и Южно-Китайского морей, оставив претензии на территориальный суверенитет «на потом». Военные расходы Китая продолжали фокусироваться на сухопутных войсках (в том числе ракетных), а военно-морскому флоту отводилась, в основном, защитная роль в прибрежных водах.

Политика Дэна в значительной степени оставалась в силе в течение следующих двух десятилетий. Были спорадические военно-морские конфликты в Южно-Китайском море, но в целом, стратегия ухода от прямых конфронтаций оставалась основным принципом. ВМС Китая были не в состоянии бросить вызов ведущей роли ВМС США или предпринимать какие-либо действия против своих соседей, тем более, что Пекин стремился увеличить свое влияние в регионе посредством экономических и политических средств, а не с помощью военной силы.

Предложения по совместному развитию Южно-Китайского моря, в основном, провалились. Расширение экономической силы Китая, в сочетании с сопутствующим ростом военных расходов - а в последнее время и развитием военно-морского флота - усилили подозрения и озабоченность соседних стран, и многие из них призывали Соединенные Штаты занять более активную позицию в регионе. Снова возникли вопросы о морской границе и территориальных претензиях.

Не только прилегающие страны встревожены китайской политикой. Японии и Южной Корее нужно Южно-Китайское море для судоходства. Соединенные Штаты, Австралия и Индия зависят от морской торговли и военного транзита. Все эти страны понимают движение Китая как прелюдию к усложнению свободного доступа к морю. Китай ответил более напористой риторикой, а также ускоренным развитием вооруженных сил.

Внешняя политика

В 1980 году Дэн выразил формулу китайской внешней политики, по которой Китай должен соблюдать мир, спокойно относиться к иностранным делам, скрывать свои возможности и выжидать, не претендуя на лидерство. Эти основные принципы остаются основой внешней политики Китая, как руководящие принципы для принятия мер или оправдания для бездействия. Но обстоятельства в Китае значительно изменились, экономическую и военную экспансию Китая уже невозможно скрывать.

Пекин понимает, что сможет развиваться дальше только за счет более активной политики, двигаясь от исключительно сухопутной страны к морской державе, и изменить регион в своих интересах. Пассивность может помочь другим государствам региона и их союзникам, а особенно Соединенным Штатам, сдерживать амбиции Китая.

По крайней мере четыре элемента политики Дэн Сяопина в настоящее время дискутируются и изменяются. Происходит переход от невмешательства в творческому участию, от двусторонней к многосторонней дипломатии, от реактивной к превентивной дипломатии, а также отход от строгого неприсоединения к полу-союзам.

Творческое участие описывается, как стремление Китая быть более активным в отстаивании своих интересов за рубежом и более активному участию во внутренней политике других стран - переход от невмешательства к чему-то более гибкому. Китай и в прошлом использовал деньги и другие средства для формирования нужной политики в других странах, но теперь требуется глубокое участие в иностранных делах. В то же время, излишняя активность подорвет попытки Китая представляться развивающейся страной, помогающей другим развивающимся странам в условиях гегемонии западного империализма. Этот сдвиг в восприятии может разрушить некоторые преимущества Китая в отношениях с другими странами, поскольку он всегда опирался на обещания политического невмешательства в противовес западным предложениям помощи, которые приходят с требованиями политических перемен.

Китай давно полагается на двусторонние отношения в качестве предпочтительного метода отстаивания своих интересов на международном уровне. В условиях многостороннего форума, он часто является препятствием, а не лидером. Например, Китай может заблокировать санкции в Совете Безопасности ООН, но редко предлагает альтернативу. Особенно в 1990-е годы, Пекин опасался своей относительно слабой позиции, боялся попасть под влияние сильных конкурентов. Но его растущая экономическая мощь изменила это уравнение.

Китай начинает вступать в многосторонние отношения, чтобы обеспечить свои интересы через крупные группы. Отношения Китая с Ассоциацией государств Юго-Восточной Азии, участие в Шанхайской организации и трехсторонние встречи на высшем уровне - все призвано помочь Пекину формировать направление политики политических блоков. С помощью переключения на многосторонний подход, Китай может сделать так, что некоторые из слабых стран почувствуют себя более защищенными и, следовательно, не станут обращаться к Соединенным Штатам за поддержкой.

По традиции, у Китая была относительно реактивная внешняя политика, то есть урегулирование кризисов происходило, когда они появлялись, но зачастую Китай был не в состоянии распознать и предотвратить кризисы. Там, где Пекин стремился получить доступ к природным ресурсам, его заставали врасплох изменения в политической ситуации и ​​не имел подготовленного стратегического ответа. (Один из недавних примеров - разделение Судана и Южного Судана). В настоящее время Китай рассматривает изменение такой политики, чтобы постараться раньше понять движущие силы и проблемы, которые могут возникнуть в конфликте и действовать в одиночку или с международным сообществом для разрядки нестабильных ситуаций. В Южно-Китайском море, это будет означать уточнение морских границ, вместо того, чтобы продолжать использовать нынешние расплывчатые границы, а также более активно проводить идеи азиатского механизма обеспечения безопасности, в котором Китай будет играть активную роль.

Позиция Китая по альянсам остается той, которую выдвинул Дэн в 1980-х годах: неучаствие в альянсах, направленных против третьих стран. Это делается для сохранения независимой внешнеполитической позиции и избегания нежелательных ситуаций из-за связей с другими государствами. Например, китайские планы вернуть Тайвань были загублены из-за его участия в Корейской войне, и поэтому отношения с Соединенными Штатами ухудшились на десятилетия. Окончание холодной войны и рост экономического и военного влияния Китая привели к пересмотру этой политики. Пекин внимательно смотрит, как НАТО расширяется на восток и США укрепляют военные альянсы в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Без политики альянсов Пекин останется один против многих. Никто не обладает ни военной, ни экономической мощью, чтобы эффективно противостоять всем сразу.

Предлагаемая структура полу-альянсов предназначена для борьбы с «одиночеством», в то же время избежав лишних обязательств. Движение Китая к стратегическим партнерствам (даже с возможными конкурентами) и увеличение участия в различных совместных учениях с другими странами, является частью этой стратегии. Стратегия направлена не столько против Соединенных Штатов, сколько на разрушение союзов, которые могут быть нежелательны Китаю. В соответствии со своей морской стратегией, Пекин сотрудничает с Индией, Японией и Кореей в борьбе с пиратством и участвует в совместных учениях и тренировках.

Заглядывая в будущее

Китай меняется. Его становление в качестве мощной экономической державы заставило Пекин пересмотреть свою традиционную внешнюю политику. В Южно-Китайском море представлена иностранная политика Китая в миниатюре. Неопределенность морских границ была полезна, когда в регионе было тихо, но она уже не служит целям Китая. В сочетании с естественным расширением морских интересов она ведет к обострению напряженности. Старые политические инструменты, такие как попытка сохранить все переговоры двусторонними или требовать невмешательства, уже не удовлетворяют потребностям Китая. Политика совместного развития, унаследованная от Дэна, не помогла добиться существенного сотрудничества с соседними странами.

Несмотря на отсутствие ясности в морской политике, Китай продемонстрировал твердость при отстаивании своих требований, основанных на старой морской границе. Пекин признает, что изменения в политике нужны, но любое изменение имеет последствия. Путь перехода чреват опасностью, от недовольных внутри страны до агрессивной реакции со стороны соседей. Но намеренно или по умолчанию, изменения происходят, и они будут иметь далеко идущие последствия для морской стратегии Китая и его международного положения в целом.

Перевод с английского Александра ХОЛЕВА

Статья «Морская стратегия Китая» напечатана с разрешения STRATFOR

www.stratfor.com