В школе, в далекой провинции, мы заучивали эти слова автора «Первой любви», «Вешних вод» и «Дворянского гнезда» наизусть, и веровали в них, как в ниспосланную свыше молитву, и вера эта с каждым годом подтверждалась и крепла. То было время, когда среди снесенных, разоренных и оскверненных церквей люди крестились на памятник Пушкину в Москве, чтобы утолить свою потребность в высоком. Слова Тургенева потрясали до глубины души в густой и тяжелой атмосфере партийных догм, лозунгов и слежки. И вдруг «правдивый и свободный…»

     Много позже далось постигнуть, что язык и народ неразделимы. И «великий, могучий, правдивый и свободный» язык мог создать только народ, наделенный теми же качествами. Стало ясно, что русский язык спасал нацию в любое лихолетье как некая таинственная, непостижимая духовная субстанция, запечатлевшая в себе тысячелетие трудов и переживаний народа и всех его сословий и групп, субстанция глубокая, как океан, и спасительная.

     Но прошло время, когда мы, по словам святейшего патриарха Алексия II , перепутали европейские краны и вместо чистой воды присосались к западной канализации. Так началась «перестройка» ставропольского комбайнера, точнее, уголовное осквернение всех основ жизни под видом свободы, которые сразу же болезненно сказались на языке, который есть мерило и личности, и общества, и государства. При этом русский язык сам стал первым объектом изощренной и подлой атаки.

    Главным врагом русского языка, и не его одного, стал медиабизнес. Похоже, ему, медиабизнесу, хозяева рынка поручили незаметно подсунуть ротозеям-зрителям вместо чистой воды кран канализации. Самое комичное в том, что зрители алкают нечистоты и нахваливают. Уже гипнотизер Кашпировский показал, что с электоратом без корней можно делать все, что угодно, лишь бы давали турпутевки подальше от отеческих гробов.

    «Медиабизнес» – этот исчерпывающий и убийственный термин принадлежит президенту Владимиру Путину. Именно так обозначил президент занятие телевизионщиков, когда в связи с юбилеем второго канала его верхушка была приглашена им на встречу в Сочи на Бочаров Ручей. Президент Путин имел основание на такой неологизм. Телевизионщики сами в 2001 году на своем съезде торжественно объявили о своем вхождении в рынок со всеми последствиями и признали телевещание также родом бизнеса. Причем тут свобода слова – осталось тайной.

    Так народился еще один род бизнеса. Именно бизнеса, а не дела, не предпринимательства, не даже промысла или ремесла, а только чужое слово из канализационного крана – бизнес. Именно это сладкое слово ласкает слух рыночников как порождение воровской эпохи с его словесными помоями, залившими страну чужими словами, нравами, понятиями, нечто вроде бубонного поветрия, вроде «ток-шоу» вперемежку с «кофе-хаузами», «макдональдсами», «саммитами», «Сити» и рекламами, которыми залеплена Златоглавая, как нечистотами, − все это с фальшивой подсветкой и иллюминацией для «пипла», который все «схавает».

    В эпиграфе из Тургенева слова «как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома» вдвойне актуальны. Дома крадут детей тысячами, убивают людей среди бела дня, воруют на всех уровнях, лгут, ежегодно заливают землю святой Руси кровью миллионов убитых в утробах матерей младенцев, пьют, сквернословят, разводятся и пускают слюну при мысли о турпутевках за рубеж – этих новых социальных знаках безродных плебеев. В такой атмосфере слова Тургенева о величии русского языка, а значит, и породившего его народа, мучительны для неудачников, застрявших в «этой стране».

    Потому редкий пошляк из медиабизнеса не обронит с ироничной усмешкой о «великом и могучем». Но слов «русский язык» и, особенно, «правдивый и свободный» вы никогда не услышите, они не выговариваются из-за ущербной внутренней спазмы от ненависти к словам «правдивый и свободный». Здесь прямо-таки поучительный этюд для психоаналитика.

    Почему мы настаиваем на ненависти такого медиаперсонажа к русскому языку, или, если хотите ради политкорректности, на неприязни его к языку Пушкина, на котором даже он думает и говорит? Такой активист медиабизнеса не может не вызывать сострадание. Это прямо-таки какое-то историческое проклятье – ненавидеть язык, на котором говоришь и думаешь. Предтеч у него много. Один из них (Маяковский) говорил о России «я не твой, снеговая уродина». Мог бы и не исповедоваться. Его неприятие России сквозит в каждой строке лесенкой. Не припомню, чтобы поэт-«горлан» хотя бы раз употребил уважительные слова «русский» или «Россия», если не считать того, что он «русский выучил бы только за то, что им разговаривал Ленин». Сомнительная похвала русскому языку, достойная чекистского стихотворца.

    Еще никому на свете не удалось обмануть в слове. Для человека, склонного ко лжи, это серьезный повод ненавидеть словесность. Рано или поздно правда обнажается. Потому-то «в начале было Слово, и слово было у Бога» и слово есть высший дар человеку от творца. Он, этот дар, непостижим, правдив и таинственен. Экран также беспощадно обнажает фальшь, как и слово. Если бы говоруны из телебизнеса или политологи догадывались о разоблачительных свойствах экрана, они никогда бы не полезли в объектив.

    Медиабизнес глуп, как и всякий бизнес, поклоняющийся корысти и прибыли. Корреспондент и его хозяева не понимают, что слова, над которыми они иронизируют, произнесены не начальником Третьего отделения Собственного Его Величества канцелярии генералом Бенкендорфом (кстати, героем 1812 года), не министром, или, упаси Боже, Сталиным, а великим художником, который и сейчас входит в пятерку самых читаемых в мире писателей. Спрашивается, что он вам плохого сделал, кроме того, что гениален и благороден?

    Очень важно, что ни у одного из этих недругов русского языка не хватает запала продолжить вслух тургеневскую характеристику родного слова. Вы никогда не услышите слов «правдивый и свободный», ибо они убийственны и разоблачительны для клеветника. «Великий и могучий» он с кривой усмешкой еще может выдавить, но не более. Признай он «эту страну» и «этот народ» и порожденный им язык великим, могучим, правдивым и свободным, и телебизнесмена разорвет от перегрева, оставив смрад. А чтобы не признать этого никогда, он включает иронию и сопутствующую ей двусмысленность.

    Ирония – явление всегда разрушительное и отчуждающее человека от явления, о котором он повествует. Если правда – от Бога, то ирония всегда от Его противоположности, от лукавого. Можете ли вы представить себе ироничного Христа? А вот для Иуды ирония органична, как и для Мефистофеля. Ирония всегда с подглядкой, всегда двусмысленна и всегда смотрит снизу вверх, она, в отличие от сарказма, не предполагает силы и равенства сторон. Ирония действует исподтишка и с кривой улыбкой – она классический настрой рабской натуры. Можете ли вы, хотя бы на миг, представить ироничного царя? Вот потому-то псевдодемократ органически не способен выговорить «правдивый и свободный».

    Ирония за последние двадцать лет стала едва ли не господствующим свойством телебизнеса, особенно эстрады – оружия разложения и неверности. Иные недалекие персонажи из телебизнеса, чтобы угодить начальству, то и дело с экрана хвалятся самоиронией как признаком интеллигентности, в надежде заразить этой холуйской эмоцией миллионы простаков, давно выбравших пепси и турпутевки. Ирония – эмоция шулерская и вожделенная «юмористами». После девяностых годов, казалось, эта зараза пошла на убыль и гнездится в основном на НТВ, где даже в новостях глуповато усмехаются, острят и хихикают, превращая новости из великой державы в род пошлого не то капустника, не то балагана. И никто их не одергивает, ведь медиабизнес вне контроля и критики. Кстати, разлагающей рабской иронией пронизаны все новостные передачи.

    Именно ирония приниженных порождает анекдоты, которые в нашей бесправной жизни находят расцвет. Целое десятилетие почти каждый бездарь из телебизнеса просил собеседника рассказать анекдот или выпытывал, какой анекдот у него любимый, чтобы похихикать вместе. Интерес и даже страсть к анекдотам – верный признак отсутствия чувства юмора. Можете ли вы представить Гоголя, рассказывающего анекдотец, или Чехова, хохочущего над анекдотом?

     О сатанинской природе иронии хорошо осведомлен Пушкин. К Вольтеру, тогдашнему властителю дум российских полуобразованных помещиков и офицеров вроде «декабристов», поэт относился с беспощадной дворянской отстраненностью. Важнее всех писаний энциклопедиста Пушкин считал то обстоятельство, что «Вольтер был палками бит». Собеседник королей был оскорблен вельможей Роганом. Когда же энциклопедист явился к тому домой требовать удовлетворения поединком, вельможа просто велел слугам отогнать начитанного простолюдина Вольтера палками. Что те охотно и исполнили. Пушкин о трудах Вольтера писал, что тот свой «разрушительный гений» принес «в жертву демона смеха и иронии». Понимал ли Вольтер, что дворянин Роган проявил свое сословное право на иронию с помощью палок на спине философа-насмешника?

     Ирония не только не способна к созиданию, она смертельно враждебна ему, как и добру. Коварство иронии испытал на своем творчестве великий режиссер-новатор Уолт Дисней, когда пытался экранизировать «Алису в стране чудес» Льюиса Кэрролла. Про «Алису» можно сказать, что ее мало кто читает, но многие стремятся цитировать, чтобы подчеркнуть свою либеральную интеллектуальность. Уолт Дисней бился над экранизацией «Алисы в стране чудес» более дюжины лет и как честный художник вынужден был признать свое поражение. «Алиса» не далась даже такому гению, как Дисней, а все потому, что эта хитрая сказка пронизана тайной и злой иронией. Главным объектом иронии Кэрролл сделал королеву. Наличие этого растворенного яда в тексте не позволило художнику создать атмосферу благородного идеализма, необходимую детям и зрителям.

    Потому и весь эстрадный «юмор» и все «юморины» и КВНы несут в себе разрушительную стихию иронии и злой насмешки. Наши граждане искренне удивлялись, узнав, что немцы и англичане глубоко безучастны к нашим анекдотам. Им они и не смешны, и не интересны. Анекдот – символ глубокой болезни духа, изъеденного сатанинской иронией, и признак вырождения общества и самого языка, который с хихиканьем и усмешкой втаптывается в грязь.

    Безразличие западных людей к нашим юмористам и анекдотам, порожденным усмешкой дворни, объяснимы хотя бы таким признаком, как проявлением гнева у нас и у них. Самое страшное ругательство в английском языке это «дьявол». В немецком языке самое тяжелое ругательство, это, простите, «дерьмо». И обратите внимание – никакой матерщины.

     Лучше всего вырождение народного духа видно на примере возникновения частушки, порожденной не глубинно-народной жизнью, а оторванными от родной почвы фабрично-заводскими окраинами и нравами Растеряевых улиц, как у Глеба Успенского. Расцвет народной культуры обычно связан во всех странах с бытованием героического эпоса, с его торжеством подвига, самопожертвования, великих страстей – верности, измены, любви, высоких помыслов. Эпос выпрямляет нацию, делает ее необоримой перед ударами судьбы. Частушка с женским повизгиванием не только антипод эпосу, исторической песне, сказу, всему высокому, частушки – это трупные пятна на теле культуры и верный признак упрощения и вырождения, как духа, так и языка.

    Государство, дух и язык призваны развиваться в единстве, чтобы защититься от всякой напасти. Русские правители очень хорошо чувствовали эту взаимосвязь и потому так упорно преследовали кривляющихся скоморохов как явление антихристианское и враждебное церкви, устоям самой жизни. В грамоте, посланной в Сибирь архиепископу Тобольскому царем Алексеем Михайловичем, читаем: «…скоморохов с домрами и с гуслями и с волынками и со всякими игры, и ворожей, мужиков и баб… в дом к себе не призывали… и никаких бесовских див не творили и всяких бесовских игр не слушали… А где объявятся домры, и сурны, и гудки, и гусли, и хари, и всякие гудебные бесовские сосуды и ты б те бесовские велел вынимать и, изломав те бесовские игры, велел жечь»

    Воспеваемые «хохмачами» скоморохи были далеко не безобидной братией. Кроме обычного плутовства, краж, разврата и других пороков, им сопутствующих, они нередко выполняли роль разведчиков. Ныне «…собираютца скоморохи и смехотворцы со многими бесчинными игроками… и веселятца бесовским веселием с плясанием и песньми нечистыми, аже сквернят человека и в последнюю поревают погибель…» Каждый день из месяца в месяц почти круглосуточно на нашей телеэстраде «по действу диаволю… сатанинские песни при певати гласом и руками во длани плескати и ногами скакати». Такая эстрада в лошадиных дозах вперемежку со смехотворцами, церебрально-конвульсивными певцами и оголено блеющими крашеными блондинками «веселятца бесовским веселием» и каждый день уничтожают русскую культуру, язык, народную нравственность и само государство.

    И все это на фоне миллионов сирот, забитых панелей, воровства и пьянства, на фоне наркомании, разводов, абортов, безвестных могил, ждущих молитв, богослужений и очистительного, возрождающего покаяния и сыновьей любви. Как говорил у Гоголя несчастный сумасшедший Поприщин, женщина полюбила беса, «она выйдет за него, выйдет». И вышла, и рванула в секс-туры.

    Диверсии с языком подготовят нам не одну Цусиму. Адмирал Невельской, окончательно утвердив русскую власть на Сахалине, назвал свои записки «Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России». Адмирал был еще органичен и не расчленял свою родину ни в сердце, ни в языке. Для него все Зауралье до тихоокеанских берегов это Святая Русь, освоенная дружиной Ермака, когда до Тихого океана «солнце евангельское землю сибирскую осия». Основатели Владивостока воспринимали Приморье как органическую часть Сибири. Флотилия, которая здесь базировалась, так и называлась «Сибирская флотилия» до 1922 года вместе с «Сибирским гвардейским экипажем». Провокаторам-расчленителям русский монолит между тремя океанами был невыносим еще до 1917 года, и они в расчете на слабые головушки атеистов стали внедрять понятие «Дальний Восток» Так отсекался от монолита Руси берег Отечества.

    Последние 30 лет незаметно к понятию «Дальний Восток» стали пристегивать Колымский край и Камчатку, что было немыслимо еще недавно. Они ставили перед собой страшную стратегическую разрушительную задачу сделать из Русского Востока «Дальний Восток».

    Как кость в горле у них был остров Русский. Расчленителей мучает не стратегическое положение острова, а его победное имя, как память о выпускниках великого Морского кадетского корпуса. Понятие «дальневосточник» смертельный враг единства России как на языковом уровне, так и, что особенно опасно, на уровне бессознательно-глубинном. И наоборот, понятия «Русский Восток», «Сибирская флотилия», «остров Русский», «Залив Петра Великого» говорят об органичном и духовном единстве Сибири и России, Сибири как части Святой Руси.

    В 1985 году в городе Каргат Новосибирской области был освящен храм всем святым в земле Сибирской просиявшим. До 1917 года лучшие умы России считали Сибирь сердцем России. Таковой она и осталась. К середине XX века число жителей Сибири должно было достигнуть 300-400 миллионов человек. Эта задача не только не снята, но стала проблемой существования самой России. Потому Сибирь есть проблема всех проблем для Совета Безопасности, который, по верному замечанию Примакова, должен бы по политическому авторитету стать «новым политбюро» и органом исторического прорыва. На острие этого векового штурма должен быть поставлен русский язык во всех его измерениях.

     В заключение по поводу Тихоокеанского берега Отечества можно напомнить, что «Дальний Восток» мог быть и Манчжурией, и Кореей, и еще чем угодно, но не материковой частью России. Что касается Сибири и ее столицы «святой град Тоболескъ», как называлась чтимая икона XVII века, то Сибири нет нигде в иных пределах, нигде на свете, кроме России. Та часть святой Руси, где просияли святые в земле сибирской от реки Урал и до Уссури и Амура, и ограждена с юга семью казачьими войсками во главе с августейшим атаманом Наследником Цесаревичем Алексеем Николаевичем. Граница Руси издревле считалась Поясом Богородицы. Казаки же с первого часа витязи Пояса Богородицы. Россия Сад Пречистой, огражденный казачьими заставами. Только в ущербном безбожно-бездарном сознании мог возникнуть термин «Дальний Восток». Моряки первыми должны вернуть название «Сибирская флотилия», а казаки оживить понятие «Русский Восток».

Кавад Раш.