В Кремлевском Дворце съездов с кресел сорвали красную обшивку. Отныне кресла там голубые, как кровь аристократа. Подозреваю, после ремонта мы больше не увидим серпа и молота на занавесе в Большом театре. Никого не удивила первоапрельская идея одной газеты – покрасить в белый цвет стены и башни Кремля. Это, конечно, очень наваристый, откатоемкий проект, но есть в нем и идеологический смысл. Хотят перечеркнуть эпоху, пред святынями которой Симонов писал:
Полночь бьет над Спасскими воротами,
Хорошо, уставши кочевать
И обветрясь всякими широтами,
Снова в центре мира постоять.
Ветерок социально-политического оптимизма, на котором поднялись и правящая партия «Единая Россия», и молодежные движения вроде «Наших», – советского происхождения. Освоение Урала и Сибири, нефть и газ – это СССР. Из доверия к щиту и мечу КГБ Путина в народе – это тоже советская ценность. Когда Трудовую улицу хотят переименовать в Станичную, а Краснофлотскую – в Набережную реки Амур (так происходит в современном Благовещенске), это не просто шалости некогда юных историков. Это симптомы срамной болезни – декоммунизации. Декоммунизация – это признание советской власти как незаконной и преступной. Это борьба с советской этикой и эстетикой, с коммунистической идеологией и с образом жизни. Историческим примером здесь служит немецкая денацификация, и, значит, декоммунизаторы стремятся уравнять преступные режимы: гитлеровский и советский – от Ленина до раннего Горбачева. В перспективе – ущемление в правах сотен стариков с боевыми наградами на пиджаках и новые внешнеполитические атаки на Россию как на правопреемницу СССР. Один публицист сказал: «Декоммунизация – путь к национальному согласию!» Звучит как «Анархия – мать порядка».
Поехали! Разломали и сдали в утиль Ту-154, стоявший на ВДНХ, возле павильона «Космос». Теперь намереваются сломать и ракету «Восток». Наших военных баз на Кубе и во Вьетнаме давно нет, потоплена и орбитальная станция «Мир»… Флагманы советского флота продаем азиатским странам. Когда в 1892 году британцы продали немцам на утиль «Разящий» – флагманский корабль Нельсона – хорошие стихи написал Артур Конан Дойл:
Вам не понять, корыстолюбцы:
Не все на свете продается…
Когда-то Валерия Новодворская вопрошала: «Может быть, мы сожжем наконец проклятую тоталитарную Спарту? Даже если при этом сгорит все дотла, в том числе и мы сами». Они преуспели: вместо Спарты мы становимся пародией на вороватый Афинский морской союз.
Директор Института экономики РАН Руслан Гринберг – далеко не коммунист и отчаянной ностальгии по СССР не подвержен. Но недавно он разоткровенничался: «Нам осталось 5–7 лет, в течение которых все, что было наработано в советские времена, сойдет к нулю. Полностью деградирует созданный тогда научно-технический потенциал. Специалисты, высококвалифицированные рабочие просто вымрут». Вертится на языке вопрос: стоило ли ломать страну, оплевывать ее идеологические святыни, уничтожать экономическую систему, чтобы через 25 лет разбазарить все, что было наработано, не создав нового?..
Среди завоеваний постсоветской России особенно популярны свобода слова и свободный выезд из страны – для путешественников и востребованных на Западе специалистов. Право свободно путешествовать по Парижам и Мальдивам – это, конечно, неплохо. Только по мне это право не стоит одного дельного чертежа, не стоит одного приличного профтехучилища. История учит, что о благополучии и цивилизационном успехе России можно судить по успехам армии, науки и добывающей промышленности, а уж никак не по успехам предпринимателей и правозащитников. Армия для России – великая инстанция! А.И.Куприн, вернувшись в Россию из эмиграции, воскликнул после воинского парада: «Сыны народа, сама армия меня простила!» Армия простила – вот кульминация патриотизма.
Хватило дуновения финансового кризиса – и стерлась позолота амбициозных буржуазных проектов, разлетелась по ветрам бижутерия сваровски… Куда ни посмотришь – до советского рубля девяти гривен не хватает.
Этой осенью в Таллине прошла представительная конференция учителей истории, которым покою не дает, что на карте мира еще осталась страна, которую давным-давно надо бы растоптать, а оставшихся в живых – заставить каяться, отбивая лбы вплоть до третьего пришествия. На конференции соревновались в красноречии посланцы государств, чьи президенты в августе в Тбилиси стояли плечо к плечу с Саакашвили, чтобы угрожать России, собирая в кулаки наманикюренные вельможные пальчики. Был там и Борис Соколов, профессор из России, глядя на которого, я почему-то всегда вспоминаю пьесу Хемингуэя «Пятая колонна». Профессор говорил о главном, рвал там, где тонко, бил прицельно в самые уязвимые точки идеологии: «В начале девяностых, при Ельцине, преступления коммунизма осуждались чаще и решительнее. А сейчас, когда Путин заявляет, что развал Советского Союза был крупнейшей геополитической катастрофой ХХ столетия, по сравнению с которой, выходит, меркнет даже Вторая мировая война. Получается ведь, что все было хорошо, раз можно так говорить, что мы сожалеем о распаде советской империи, а она была коммунистической империей». Это правда, в начале девяностых Президент России на всех международных перекрестках проклинал недавнее прошлое собственной страны. Только и он не снискал уважения: на Западе журналисты писали о нем главным образом в ликеро-водочном контексте.
Как только Россия опустилась на колени, показала слабину, заговорила извинительным тоном – ее окружили кольцом военных баз, а в качестве поощрения дали несколько кредитов, которые вскоре Россия начала отдавать, разумеется, с ростовщическими процентами. Да еще милостиво пообещали принять в несколько международных клубов и отменить поправку Джексона - Веника, которая была мерой давления на брежневский СССР, который ограничивал эмиграцию евреев в Израиль. Поправка не отменена до сих пор, и до сих пор от нас требуют покаяния и послушания. Причем каяться следует регулярно: «На зарядку становись!». Наши западные друзья хотят внедрить в России самобичевание как некую сектантскую мистерию, отдаленно напоминающую религиозные праздники Древнего Египта.
Когда Путина в очередной раз попросили покаяться за пакт Молотова - Риббентропа, президент ответил: «В 1989 году высший представительный орган Советского Союза осудил их. Прямо так и записал: осуждаем эти договоренности между Сталиным и Гитлером и считаем, что это личное, противоречащее интересам советского народа решение Сталина. Это все уже сделано, просто нужно посмотреть правде в глаза и прекратить спекуляции. ...Я хочу еще раз повторить: мы это уже сделали. Мы что, должны это делать каждый день, каждый год? Это просто бессмысленное дело! Кто хочет услышать – тот услышал». Они хотят слышать это снова и снова! Для этого, конечно, необходимо, чтобы Россия оставалась бедной и слабой. Даже нравственные оценки Россия, оказывается, должна сверять с атлантическим фарватером! Они хотят «управлять теченьем мысли», держать в руках нити «заговоров чувств».
Соколов заявляет: «Для того чтобы сблизить наше понимание, должна быть единая нравственная оценка произошедшего. Тех же преступлений Ленина и Сталина. Если применять это к странам Балтии, тогда это надо называть оккупацией, а не братской помощью, как это называется в трудах некоторых российских историков». Любую попытку уважительно вспомнить какое-нибудь явление советской жизни наши западники с суеверной экзальтацией воспринимают как угрозу немедленного возвращения в прошлое – по щучьему велению, в калошах счастья. По их мнению, чтобы двигаться вперед, необходимо постоянно плевать в прошлое. Между тем прошлое не возвращается, точных и успешных реставраций не бывает, но уважительная оценка исторических достижений куда более важна для сынов Отечества, чем самодовольное глумление над поверженными святынями.
Увы, не только соколовы, но и многие серьезные исследователи, политики, педагоги ставят нас перед выбором: или тысячелетняя история России до 1917 года, или 70 лет советской власти. Или – или. Это если не лукавый, то ложный и вредный посыл. К сожалению, в современной школе завелось такое уродливое явление, как «тренинги по толерантности», т.е. уроки демагогии. И петербургский учитель Максим Иванцов (активист либерального молодежного движения «Оборона») на таких тренингах предлагает школьникам ответить на вопрос: «Кем лучше быть – геем или фашистом?» При этом ребята разделяются «по интересам» на две конкурирующие группы – геев и фашистов. Третьего не дано. Остается только посочувствовать тем, кто хотел бы совмещать «два эти ремесла». Такую же ложную максималистическую альтернативу предлагают нам и в трактовке исторических материй…
В истории было немало революций, переворотов, смут, но нельзя резать по живому, расщепляя единый организм страны. Для Пушкина Борис Годунов и герои Полтавы были современниками, хотя межу ними в истории стоит Смута и петровские реформы. Для красноармейцев тридцатых годов и для фронтовиков Великой Отечественной современниками были Александр Невский и Александр Суворов. Разве сегодняшняя всенародная слава Александра Невского не связана с образом князя, который создал в «сталинском» фильме Николай Черкасов? История всегда выбирает все позитивное и актуальное из прошлого. Тягостные, трагические эпизоды тоже остаются в народной памяти, живут в учебниках и научных исследованиях, но для пропаганды, для массового искусства они не годятся.
Есть в нашей стране молодежное движение, заявляющее о патриотизме и прагматизме, об активной поддержке политики президента и правительства, о борьбе за нравственность в жизни и в СМИ, о приверженности неким демократическим (есть основания предполагать, что речь идет о суверенной демократии) идеалам гражданского общества. По многим выступлениям активистов «Молодой гвардии» очевидно, что они стоят на позициях православных, к тому же очень не любят американский империализм и его марионетку Саакашвили. Нередко «Молодая гвардия» преподносит свои идеи в глянцевой гламурной упаковке – таким образом, надо понимать, приемы разлагающей массовой культуры оказываются на вооружении у молодых созидателей. Каждому, кто интересуется нюансами молодежной политики, предстоит в пестрой программе «Молодой гвардии» отделить рациональные зерна от демагогии, а подлинную политическую позицию – от стремления удобно расположиться на историческом наследии, присягнув на верность всему, что выглядит респектабельно.
«Молодая гвардия» – молодежная организация «Единой России». У МГЕР[1] уже появились свои публицисты, представляющие новое поколение – Майя Шалунова, Дмитрий Караваев. Последний, например, недавно объяснил, почему он вступает в «Единую Россию»: это «единственная партия, которая, во-первых, не ортодоксальна и не закостенела (Владимир Владимирович Путин не раз заявлял, что ротация кадров внутри партии – это обязательное условие того, что эта партия не «сиюминутная», но ориентированная на будущее) и, во-вторых, реально занимается животрепещущими вопросами российского бытия. Почему? О! По одной простой причине. В отличие от так называемых оппозиционных партий, «Единая Россия» ответственна перед российским народом». Созидание, компетентность, ответственность – действительно, без этих принципов политическая партия становится клубом демагогов. Отрадно, что молодые люди, отвергнув юношеский максимализм и самолюбование «духом противоречия», решили рачительно относиться к собственной судьбе и к судьбе Родины. Носить белоснежные тоги, критиковать, глядя на события со стороны, с высокого холма – занятие постыдное, и было оно в ходу в эпоху деградации и распада страны. Очень хорошо, что решительно настроенные молодые люди не увлеклись этим видом спорта. Но, друзья мои, если вы научились рачительно относиться к дню сегодняшнему, то почему в оценках дня вчерашнего у вас сквозят модное чистоплюйство, высокомерие, снобизм?.. К войне с прошлым, с советским прошлым, склоняют нас самозваные международные арбитры, от которых Россия при любом стечении обстоятельств, никогда не получит ни уважения, ни сочувствия.
Это хорошо, что внутри молодежного движения происходит не только «оптичивание» массовых мероприятий. Молодые авторы пишут, спорят, пытаются осознать и осмыслить себя как граждан.
Майя Шалунова, например, пишет об «антихристианской направленности коммунистической идеологии», сетует и на «уничтожение системы духовного просвещения, и обмирщение отношений между мужчинами и женщинами, и практическое вытеснение нравственности из всех сфер общественной жизни». Это призыв к декоммунизации, с которой, как известно многим в Восточной Европе, хорошо рифмуется и люстрация. В другой статье Майя призывает к созданию нравственной цензуры в СМИ. Главная нравственная ценность современного буржуазного, некоммунистического общества – гей-парад. Из всего остального, включая христианство, давно уже научились варить кока-колу и строгать гамбургеры. Но, увы, социализм (единственная историческая альтернатива) с презрением отброшен, еще когда «Идущие вместе» уничтожали книги бородатого основоположника, и Майя Шалунова вряд ли признает, что в условиях всевластия частных собственников никакими «рупорами нравственности» массмедиа не станут. Социализм ставит задачи воспитания человека, подавления в нем животного начала, а капитализм животное начало лелеет, ему необходим азартный потребитель, а не человек, «осознающий смыслы». Вместо марксизма приходит не православный батюшка, а политтехнолог и психоаналитик, приходит вульгарный фрейдизм.
Когда мы свысока говорим о русском ХХ веке, о советских идеалах, хорошо бы представить себе лица героев того времени. Не альтернативных героев, которых мобилизовала идеология последних двадцати лет – от Колчака до Сахарова. А тех, кто строил социализм и защищал его на фронте. Их, стриженных под бокс и под польку, с седыми волосами, зачесанными назад. Нет, не в иллюзиях прошли их жизни. И каяться им не в чем. Нужно изучать эпоху с почтением, благодарностью и многому учиться у поколения победителей. Слишком легко некоторые из нас подстроились в начале 1990-х под навязанную конъюнктуру. Б.Чичибабин тогда написал:
Мне чужд азарт пьянчуг и краснобаев,
Цвета знамен сменивших на очах,
В чьих святцах были Ленин и Чапаев,
А нынче вдруг — Столыпин да Колчак… — Столыпин да Колчак…
Между тем само название молодежного движения – «Молодая гвардия» – родом из советской героики. Значит, вы хотите питаться соками советской пассионарности – и это правильно. Но только при этом нельзя (просто постыдно!) морщить нос от «бездуховного совка».
Конструктивная критика любого периода родной истории, разумеется, возможна. Но малейшая нотка высокомерия по отношению к прошлому – это хамов грех, и он превращает в злонамеренную нелепость любое логичное построение. А уж для творческого, пишущего человека, для публициста снобизм и высокомерие – как водка для северных народов. Они уничтожают быстро и наверняка. И вот уже не критика получается у молодых активистов, а тысяча первая попытка объехать на хромой козе великую державу с великим и актуальным наследием.
Советский период истории Отечества – не единственный материал для национальной гордости. Наша история богата победными прорывами, в ней было несколько Золотых веков. Киевская Русь, Всеволод Большое Гнездо, Иван Великий, Иван Грозный, Петр Великий, героика екатерининских орлов и 1812 года… Поэтика Победы, энергия высокой жертвенности – все это будет помогать многим поколениям потомков. Но не нужно превращать в патриотический символ веры самые трагические и спорные эпизоды истории. К Гражданской войне можно относиться только по-шолоховски – как к трагическому эпосу. А не искать в братоубийственной бойне вдохновляющие героические примеры. В последние годы все чаще мы видим, как идеализируется белое движение, как некоторые идеологи пытаются обосновать прямую связь современной России с Российской империей, «февральской» республикой и белым делом – в обход советского семидесятилетия.
Первый раунд своеобразной реставрации прошел на фоне распада и позора 1990 – 1994 гг. По эстрадам прыгали певцы в «белогвардейских» мундирах, с бутафорскими Георгиевскими крестами. В моду вошли эмигранты, а дворянские корни находил в своем роду каждый второй член ВЛКСМ. Один сатирик славно посмеялся над этой мышиной возней:
Красиво живу я. Сижу в ресторане –
Балык, помидоры, грибочки, икра.
А рядом со мною – сплошные дворяне:
Корнеты, поручики и юнкера.
Погоны, кокарды, суровые лица.
Труба заиграет - и с маршем на плац!
Корнет Оболенский, поручик Голицын,
Хорунжий Шапиро и вахмистр Кац.
Официальным результатом моды на «реставрацию» стало повсеместное (кроме армии) внедрение архаичного обращения «дамы и господа». В массовой культуре важным последствием стала мода на ретро-детективы Б.Акунина. Читая про сыщика Фандорина, обыватель ощущал преемственность с царской Россией, а советский период вычеркивался из генеалогии как постыдный морок, от которого отшатываются благонамеренные современные монархисты и либералы. Но вычеркнуть СССР из памяти не удалось, и ностальгия по советскому прошлому тоже стала веской приметой нашего времени.
Гражданская война в нашей стране утихла под тонким слоем льда. Страсти приглушены, но очевидно, что для одних распад СССР был «главной катастрофой ХХ века», а для других – радостным освобождением. Одни воспринимают себя представителями «народа-победителя», другие – детьми ГУЛАГа… И ведь нет у нас иного выхода, кроме компромиссного сплочения. Но достаточно нескольких больших провокаций, чтобы разделение на красных и белых снова обернулось ожесточением раскола. Яростная пропаганда белой идеи, если ее соединить с подростковой агрессией, даст разрушительный эффект, выгодный для тех, кто хочет видеть Россию ослабленной и мятежной. Потому и смыкаются наши ревнители «суда над коммунизмом» с украинскими националистами, с эстонскими эсэсовцами, с польскими русофобами.
В советское время мы перебарщивали с марксизмом, опрокидывая коммунистические представления о морали аж в докапиталистическое историческое прошлое. Вот и выходило, что, утверждая важную для русского самосознания героику 1812 года, мы были вынуждены принимать нелепые оговорки, в которых осуждалась политическая система Российской империи и нивелировалась роль православия в той Победе. И вот сегодня, когда недруги нашей страны неустанно оплевывают крепость Победы 1945-го, идеологи нового времени повторяют старую ошибку, проецируя в великое прошлое нюансы мелочного политического противостояния с КПРФ. У них просто язык не поворачивается признать, что именно коммунистическая идеология, спаявшись с традиционным государственным мышлением народа, подняла страну на священную войну.
Вот у Франции (которая за четверть века до Второй мировой еще вела себя как сверхдержава) такой идеологии не нашлось, и никакая линия Мажино не помогла. Когда сегодня мы слышим, что партию нужно судить по-нюрнбергски и навеки запретить, хорошо бы вспомнить, что три миллиона советских коммунистов пали на фронтах Великой Отечественной. Три миллиона! В 1941 году именно столько насчитывалось в ВКП(б). А ну-ка, кто бросит камень в эту партию? Наука еще не изобрела идеального гомункулуса, который мог бы стать для нее судьей. В мировой истории политических партий мы видим море демагогии, бесконечные папки компромата, галактики тщеславия и над всем этим – простреленные, обгорелые красные книжки Великой Отечественной. Подумайте об этом, когда очередной политический оратор будет заклинать красивыми русскими словами «декоммунизация», «люстрация»… Оратор отработает гранты и не раз еще подстроится под изменчивую конъюнктуру, а «в сердце народа, в душе благородной людской» хула на великой прошлое останется шрамом.
Суд над КПСС состоялся вскоре после распада СССР. Это было наиболее благоприятное время для антикоммунистов, и бравый адвокат Макаров обвинял, что твой Демосфен, но постановление о запрете партии не было принято, и радикальные антикоммунисты постарались забыть о том суде. Впрочем, настоящий Демосфен тоже в свое время проиграл Филиппу Македонскому; и в древние времена демократическая алчность и болтовня уступили мужеству и сильной руке.
В 1986 – 1998 гг. наше общество подверглось широкой пропагандистской кампании, ключевым понятием которой был агрессивный антисоветизм. Очень быстро установка на критику и пересмотр коммунистической догматики превратились в разрушительное самобичевание. Эта логика перевернутого сознания в наше время достигла карикатурной выразительности на Украине и в Эстонии – чествование Бандеры и Мазепы, эсэсовцев и заокеанских шпионов, разговоры о семидесятилетней (для Прибалтики – пятидесятилетней) оккупации… Все это, несомненно, ждало бы и нас, если бы агрессивный антисоветизм окончательно овладел умами. Интеллигенция с азартом оплевывала недавние святыни, а заодно отказывалась и от нравственных барьеров, от патриотизма, от уважительного отношения к трудовому народу. Такой идейный климат подходит для смуты, для гражданской войны, для раздоров, для демонтажа государственности и деградации общества. В 1998 – 1999 гг. и общество, и наиболее прозорливые представители правящей элиты осознали, что в «открытом обществе» агрессивно подавляется все коренное российское и негоже нам оставлять от великого прошлого, от Родины отцов и дедов выжженную землю. Негоже постоянно каяться, разбивая лоб в поклонах перед западными цивилизаторами. Самый четкий манифест отказа от антисоветизма произнес Президент В.В.Путин в дни дискуссии о старом новом гимне: «Если мы будем руководствоваться только этой логикой, тогда мы должны забыть и достижения нашего народа на протяжении веков. Куда мы с вами тогда поместим достижения русской культуры? Куда мы денем Пушкина, Достоевского, Толстого, Чайковского? Куда мы денем достижения русской науки – Менделеева, Лобачевского и многих, многих других? Многое из того, чем мы с вами гордимся, – куда мы все это денем? А их имена и их достижения тоже были связаны с этими символами! И неужели за советский период существования нашей страны нам нечего вспомнить, кроме сталинских лагерей и репрессий? Куда мы тогда с вами денем Дунаевского, Шолохова, Шостаковича, Королева и достижения в области космоса? Куда мы денем полет Юрия Гагарина? А также блестящие победы русского оружия – со времен Румянцева, Суворова, Кутузова? А также Победу весной 1945 года?
Если мы подумаем обо всем этом, то признаем, что мы не только можем, но и должны использовать сегодня все основные символы нашего государства. Другое дело, что они должны быть соответствующим образом оформлены и систематизированы. И в этом ряду должно быть найдено достойное место и красному знамени, потому что именно этого цвета было знамя Победы нашего народа в Великой Отечественной Войне».
Позднейшие события показали, что в подтексте путинского заявления было и уважение к советскому управленческому, цивилизационному опыту, который следует, конечно, не копировать, а совершенствовать. Но уже в середине первого десятилетия ХХI века многим стало ясно, что западная демократия и либерализм – отнюдь не истина в последней инстанции. Демократии в истории не раз сменялись диктатурами, и неизвестно, какой режим совершеннее и гуманнее. Думается, в эпоху глобальных кризисов, в эпоху терроризма и компактного смертоносного оружия сильная рука Александра Македонского или Ивана III Великого будет предпочтительнее Афинской агоры и Новгородского веча.
Самые мудрые из высокомерных говорят: да, ренессанс антисоветизма и нацизма в Прибалтике, Польше, на Украине – это скверно, это русофобия, с которой мы должны бороться экономически и идейно. Но внутри России пришла пора окончательно отказаться от советской версии истории и социологии. Мы должны и русский народ позиционировать как пострадавший от «большевистского рабства», должны громче говорить о геноциде русского народа. Повсюду искоренять «товарищей» и прививать «господ». Всем народом покаяться за деяния красных в Гражданскую войну, за коллективизацию, индустриализацию и культурную революцию Сталина, за ГУЛАГ и послевоенные движения сверхдержавы. А хорошо бы еще суд над КПСС и КГБ, а еще лучше – люстрацию, чтобы грозно показать козу всем ветеранам партии и КГБ. И начнет тогда в России развиваться капитализм не бандитский и не бюрократический, а идеальный – как в голливудских фильмах. Уж тогда нас с распростертыми объятьями примут в семью цивилизованных народов, посвятят в великие евроатлантические тайны и включат в «золотой миллиард», в котором «и братья меч нам отдадут».
Любители потрясений снова и снова пытаются раздуть конфликт между «советскими» и «православными» – конфликт, которого в народе давным-давно нет, это исключительно элитарная, интеллигентская забава. Как нет конфликта между православием и реликтами народного язычества вроде масленицы.
Вот одно из наиболее ясных изложений программы реставраторов: «Мне кажется, что здесь нужно действовать более точечно, т.е. назвать Октябрьский переворот именно переворотом, а власть - нелегальной, захваченной террористами. Вообще, конечно, было бы очень здорово, если бы современная российская власть смогла объявить себя правопреемником Российской империи. Это не означает восстановления монархии. Россия считает себя правопреемницей Советского Союза, точно так же нужно объявить, что мы – правопреемники Российской империи. Нужно объявить о том, что мы исходим из нормативных актов, которые действовали на октябрь 1917 года. Все решения, принятые после, мы считаем с правовой точки зрения недействительными. Затем собрать учредительное собрание и принять огромный пакет документов. Голосованием восстановить все нынешнее право РФ, но при этом дать понять, что мы растем не из советского прошлого, а и в историческом, и правовом самосознании исходим из нормального правового государства, каким оно было до октябрьского переворота». Значит, хлипкая, зависимая от Запада февральская государственность, которая сложилась к октябрю 1917-го, должна нас устраивать? И нужно ли нам отказываться от советского наследия?
Повторение советской практики, которым то и дело пугают нас правые, не состоится. Как не будет повторений ни царской России, ни либерального позора девяностых. Река времен стремится дальше, и законов Гераклита никто не отменит. Но нам предстоит выбирать, на каких принципах строить будущее. Поэтому оценки исторического прошлого не должны напоминать паническую пропаганду. В последние годы именно забронзовевшие диссиденты-антисоветчики демонстрируют пещерную непримиримость. Их демократия ничем не отличается от большевистской внутрипартийной. За недостаточный демократизм клеймят и бичуют, что твои компрачикосы. Опять-таки, и в истории демократических Афин, кажется, не было ни одного выдающегося деятеля, не подвергнутого травле и остракизму. Корыстность, сутяжничество и травля идейных противников – это старые добрые спутники демократии.
Апологеты демократии редко бывают способны к самопожертвованию, они предпочитают говорить с позиции силы со слабым противником. И не стоит удивляться, что США, стремясь к мировой гегемонии, считают недостаточный демократизм политического лидера достаточным основанием для интервенции на другой конец света… Суд над прошлым идет веками, и конца ему не видно. Мы учимся на тех или иных идеалах; изучая исторические сюжеты, формируем представления о чести и позоре, формируем гражданскую позицию. Либералам хотелось бы, чтобы принципы уважения к общественной собственности, к государству, к народу и труду были свезены на помойку истории. Только индивидуализм и уважение к правам человека, которое часто оборачивается презрением к правам народа, класса, наконец, государства. Гей-парады вместо военных парадов на Красной площади.
Демократия построена на лживом, демагогическом принципе, который никогда не исполнялся: «Свобода одного заканчивается там, где начинается свобода другого». В реальности свободное общество, построенное на преклонении перед частной собственностью, всегда было и будет ареной для экспансии эгоизмов. «Свобода» только начинается на перекрестке столкновения интересов!
Война с «совками», война с собственным прошлым – это занятие совсем не практичное, если, конечно, вы не воюете за иностранные интересы.
Выбор «символа веры» из галереи героев русской истории потребует от нас проницательности князя Владимира, выбиравшего веру. Помните, как ответил Равноапостольный князь агитаторам за иудейскую веру? «Но где же земля ваша? — спросил их Владимир. — И там ли вы ныне?» Смутились евреи и сказали князю: «Прогневался Бог на отцов наших и расточил нас по всем странам, грехов ради наших; Иерусалим, земля наша, в руках христиан». Внук мудрой Ольги отвечал им: «Как же учите вы иных, будучи сами отвержены от Бога; если бы Бог любил вас и закон ваш, не были бы вы расточены по чужим странам; хотите и нас подвергнуть такой же участи?»
Обратите внимание, с каким прагматизмом рачительный князь относится к выбору веры, к выбору идеологии и государственной стратегии. А ведь это написано в житии святого князя; православная традиция предполагает иррациональный подход, но в государственных делах и святые не манкировали трезвым расчетом. От иудеев не исходит энергия Победы, им не хватает ореола пассионарности, и такие идеалы князь отвергает. Вязкая оторопь поражения сопутствует государственным лидерам Российской империи 1910-х годов, они несут вкус катастрофы, смуты, обреченности. Не случайно и в эстетике то было время декаданса, распада.
Герой нового кинофильма адмирал Колчак – личность яркая, хотя и не суворовских масштабов. Нужно уважать память о трагически погибшем адмирале, но не думаю, что массовая культура должна возносить до небес тех, кто символизирует раскол страны и поражение в военно-политической борьбе. «Ужели и нам того же желаете?» – отвечаем мы словами Равноапостольного князя на попытку сделать вождей белого движения главными героями современной России. Если Россия готовится к эпохе созидания, то нам уж скорее может помочь популярность других адмиралов – святого воина Федора Ушакова или Сергея Георгиевича Горшкова. Последний – великий моряк, командовавший героическим десантом в сентябре 1941-го под Одессой, а в 1945-м – славной Дунайской флотилией. Только в круг национальных героев не пускают Горшкова, а наши государственные мужи и идеологи пальцем не пошевелили для популярности адмиралов Победы.
Сколько мифов о Гражданской войне плодят сторонники «декоммунизации»! То упрощают, то усложняют историю. Один миф идет войной на другой. Разве большевики разрушили Российскую империю и начали Гражданскую войну? Разве они положили начало дехристианизации? Диакон Николай Попович пишет: «Возьмите для сравнения «Очерки русской смуты» Антона Ивановича Деникина. Отец у него крестьянин, сам он человек нецерковный, тоже царя сдал. Он пишет, что под Петербургом стоял запасной полк, несколько тысяч человек. И была в нем походная церковь. После масонской Февральской революции 1917 года по решению собрания советов полка поручик предложил в этой церкви сделать нужник. И солдаты ходили туда и мочились». И не нужно представлять большевиков нарушителями спокойствия в благолепной стране.
Даже в создании СССР ленинцев упрекают: дескать, заложили мину сепаратизма под «единую и неделимую». Да к 1922 году только политическая воля вождей и смогла заново связать народы Российской империи, которые к тому времени уже пять лет считали себя гражданами независимых государств! «Декоммунизаторы» любят оплакивать участь Учредительного собрания, но избегают упоминать результаты выборов в этот представительный орган. Лишь 16% избирателей отдали предпочтение буржуазным партиям, и дальнейшая судьба России решалась уже в противостоянии двух радикально левых партий – большевистской и эсеровской. История не согласуется с мифом о чудовищных большевиках, которые неожиданно захватили Россию, подобно гуннам или уэллсовским инопланетянам. Советизация была вполне постреволюционным закономерным этапом развития российской государственности. Однако ни в коем случае нельзя формировать массовые представления о государственном идеале и на основе большевистской практики первых лет существования СССР. Это тоже радикализм и раскол, преступления и истерика. Мы вышли из этой болезни в 1930-е годы, сохранили и усилили государство, так зачем же снова бередить раны? Пускай тяжелую, трагическую историю Гражданской войны изучают по книгам и учебникам, а в патриотической пропаганде нужно использовать менее противоречивые пласты нашего прошлого. Они вдохновляют без червоточин. Куликовская битва, Полтава, Бородино, строительство храмов и городов, индустриализация, наконец, Сталинград и Берлин.
Созидатель не станет отвергать советский опыт и не отнесется с высокомерием к отечественной культуре ХХ века. На первый взгляд в советской культуре и науке было меньше исполинов, чем в имперской России. Но в ХХ веке важнейшие задачи решались коллективно, массами. Это был ответ времени: просвещение должно было стать делом не элитарным, не служением нескольких талантов и энтузиастов, а системной задачей. Аристократические времена гениев прошли, и очень верно рассуждали об этом молодые ученые, герои романа Д.Гранина «Иду на грозу»: «Гении устарели. Гении в науке − все равно что парусники во флоте. Романтика прошлого! Сейчас навалятся скопом и решают любую проблему. Коллективное творчество – вот тебе и есть гений! Мой шеф – почти гений, а что он без нас – единица. Пусть я ноль. Я согласен. По сравнению с ним я - ноль. Но я тот ноль, который делает единицу десяткой».
Победой массового просвещения стал славный советский космический проект – может быть, величайшее из деяний тысячелетней русской истории…
Есть страны, в которых две партии, неотличимые, как кока-кола от пепси-колы, имитируют политическую борьбу, соревнуются в саморекламе, а настоящая политика делается деньгами, железом и кровью в стороне от этой оперетки. Думаю, однопартийная система (в стремлении к которой упрекают «Единую Россию») с жесткой дисциплиной и ответственностью чиновников выглядит пристойнее лицемерной двухпартийной.
Неприятна не критика советских реалий, неприятно высокомерие, с которым к живому пласту нашей истории прикрепляются ярлыки «маразм», «тоталитаризм», «серость». Приглядитесь ко всем этажам культуры того времени - и вы увидите отнюдь не примитивный, а разнообразный, полный цветущей сложности материал. Примитивизм и зашоренная однолинейность чаще свойственны коммерциализированным культурам. Мы существуем за счет сибирских месторождений, освоенных отцами и дедами «по призыву партии», за счет сталинской металлургии, устиновской военной промышленности, горшковского флота, пользуемся высоким внешнеполитическим статусом, который был завоеван в 1945-м и в 1970-е и разбазаривался в 1988 – 1998 гг. Не нужно копировать, реставрировать основы и детали того порядка, но уважать его просто необходимо. Если, конечно, мы стремимся к успеху и созиданию, а не к аутсайдерству и декадансу. Декоммунизация на финансовой подпитке Самотлора и нефтепровода «Дружба» – это всего лишь еще одна попытка на хромой козе объехать великую эпоху.
[1] МГЕР – «Молодая гвардия Единой России», широко распространенное сокращение.