Знания о биосоциальных корнях этноцентризма и крайних форм его проявлений в виде националистических выступлений, насильственных действий против иноплеменников помогают в разработке социальных технологий, направленных на его обуздание, блокирование насилия, снятие агрессивности.

1. Одна из возможных социальных технологий заключается в том, чтобы подать образ «чужака» как «своего», разрушив базу для формирования этнических предрассудков и самого этноцентризма1. Для этой цели необходимо культивирование детских и юношеских межнациональных контактов с выработкой дружественных стереотипов в отношении традиционно недружественных национальностей (у греков по отношению к туркам и наоборот). Возможен, например, временный обмен детьми 6−12 лет между двумя нациями с поселением их в семьях принимающей страны.

2. Учитывая сказанное выше о роли культурных маркеров в определении этнического происхождения, мы можем достичь достаточно многого путем соответствующего воспитания. Не принижая самобытности этносов, мы тем не менее можем продумать систему мер по внедрению новых культурных маркеров, несущих с собой идею единения разных этносов как частей одного «тела человечества», в свою очередь части «тела биоса» (терминология А. Влавианос-Арванитис)2.

3. Влавианос-Арванитис пытается достичь сходного эффекта с помощью интернациональных Биос-Олимпиад, мирных состязаний в различных видах деятельности с заключением перемирий на период Олимпиады во всех «горячих точках» мира. В этом проекте, кроме идеи предотвращения формирования этнических предрассудков, заключена также мысль о возможности замены подлинного конфликта между этносами игрой в конфликт – в данном случае олимпийским соревнованием.

4. Игра, даже если и включает в себя элементы противоборства и агрессивные демонстрации, подкрепляет собой лояльное, афилиативное отношение индивидов и групп друг к другу. Определенные надежды в плане снятия национальных предрассудков возлагаются и на средства массовой информации в той мере, в какой они становятся ныне все более глобальными. Независимо от местных интересов современные СМИ во многих случаях индоктринируют,3 подталкивают людей в направлении ослабления барьеров между этническими группами и локальными культурами.

5. Важным дополнительным моментом является вопрос о соотношении этноцентризма и ксенофобии. Всегда ли избирательное отношение к «своим» влечет за собой и отчуждение или враждебность по отношению ко всем «чужим»? Очевидно, связь между этими явлениями не является жесткой – и здесь открывается определенный простор для социально-технологических разработок. И в первобытном обществе, и в наше время враждебность по отношению к другим этносам не представляла собой оптимальной при всех условиях стратегии. Первобытные племена не только воевали между собой, они во многих ситуациях стремились к миру, если могли «его себе позволить». Люди торговали, обменивались супругами, заключали военные союзы с другими этническими группами. Пусть люди считали свой этнос «избранным», «лучшим», единственно достойным безусловного лояльного отношения, но отношения с «чужаками» могли – и могут по сей день – строиться на условной лояльности – на базе совпадения тех или иных интересов, взаимной выгоды (реципрокности), т.е. обмена товарами, услугами, идеями и т.д. «Если, как показывает изучение истории, мы являемся умными, гибкими оппортунистами и постоянно контактируем с иными этносами,.. то очевидно, что категорическая ксенофобия совсем не представляет собой оптимальную стратегию... Политологи знают, что интересы намного в большей мере предопределяют формирование и распад альянсов, чем идеологии или клятвы в вечной дружбе…»4 Конечно, взаимная выгода кажется более зыбкой базой для дружественных отношений, нежели «родная кровь». Однако и такие отношения допускают весьма конструктивное применение.

6. А. Влавианос-Арванитис во многих публикациях высказывает идею о преодолении этноконфликтов путем вовлечения их потенциальных участников в важную совместную деятельность, отвечающую жизненным интересам всех партнеров. Влавианос-Арванитис рассматривает охрану биоразнообразия планеты, а также реализацию других практических аспектов биополитики как важнейший пример такой объединяющей разные этносы и регионы планеты деятельности.

7. Территориальное поведение и у животных, и у людей может быть сопряжено с агрессией или ограничиться избеганием чужих. Последнее представляет собой наиболее мирный вариант территориального поведения, преобладающий у многих животных, например у сурков. Соответственно если ксенофобию не удается преодолеть, следует иметь в виду, что она допускает два существенно различных варианта:

- воинственное, агрессивное, непосредственно чреватое конфликтами отношение к чужим (комплекс избранного народа);

- сравнительно мирное отношение со стремлением к изоляции от остальных этносов (так китайцы эпохи Хань относились к периферическим народам).

8. Еще раз подчеркнем простую как мир мысль о разумном дистанцировании этнических группы и нации, если они не могут поддерживать стабильные дружеские отношения. В этой связи целесообразно поставить вопрос о буферных зонах взаимного контакта в межэтнических и межгосударственных конфликтах (например, нельзя ли объявить спорные Фолклендские/Мальвинские острова зоной дружбы и взаимопонимания между англичанами и аргентинцами?). Укажем в порядке сопоставления на зоны контакта, имеющиеся в пределах взаимоперекрывающихся территорий у многих грызунов. Например, местообитание песчанок лишь частично обороняется от других особей («зона неприкосновенности»), частично открыто для контакта с ними («зона контакта»)5.

9. Поскольку индоктринация касается не только воспитания этнического самосознания и во многих случаях ксенофобии, но и других сторон мировоззрения, например представления о необходимости иерархической социальной структуры, биополитик С. Петерсон предложил вмешаться в процесс индоктринации и направить «импринтинг» в сторону стимуляции духа социального равенства и активного участия каждого в политической жизни общества. В этом случае есть реальная надежда, что дети станут демократическими личностями, которым «по определению» присуща глубокая толерантность по отношению ко всем тем, кто отличается от них, – людей других наций, рас, возрастов, социальных классов, верований и др.

Таким образом, многоплановая реальность межэтнических отношений – как на просторах нашей страны, так и на земном шаре в целом – включает в себя и биополитический «срез», связанный с эволюционно-биологическим происхождением человека, с первобытными стадиями социума. Имеется надежда на практическое использование вытекающих из биополитического подхода социальных технологий, нацеленных на смягчение межэтнических отношений, налаживании межэтнического взаимопонимания и диалога, необходимого для консолидации этнически разнородного российского общества наших дней, а также для ликвидации конфликтов по межнациональным и межрегиональным линиям на международном уровне.

Биополитика способствует формированию наднациональной идеологии, не принижающей ценность особых достоинств, уникальных качеств и культурных достижений представителей каждой этноса, но утверждающей их взаимозависимость в рамках большей целостности, чем сами этносы. Биология и созданная на ее базе биополитика рассматривают человека как «гражданина биоса» − представителя единого живого мира планеты, причем представителя, осознающего свою особую миссию в биосе. Биополитики солидарны с идеями широкого демократического плюрализма (своего рода аналога «биоразнообразия» − многообразия биологических видов) и в то же время кооперации и коллективизма, даже любимой многими современными теоретиками «соборности». Все это может быть рассмотрено как приложение принципа биосоциальности как стержневого биополитического понятия к современному человеческому обществу. Нет сомнения, на российской почве реализация данного принципа вполне соответствует и праславянскому духу кооперации и коллективизма, а также любимой многими современными теоретиками «соборности».

Наша справка.

Автор этой статьи доктор биологических наук, профессор кафедры физиологии микроорганизмов биологического факультета МГУ Олескин Александр Владимирович, интересуется биополитикой с 1988г. Дважды стажировался (сентябрь 1991г. – январь 1992г. и август – ноябрь 1993г.) при Биополитической интернациональной организации в г. Афины (Греция). Был с рабочим визитом у проф. Роджера Мастерса (Дартмутский колледж, США) в апреле – октябре 1996г.

Читает лекции по биополитике для студентов биологического факультета, факультета иностранных языков и факультета государственного управления МГУ.

С 1988г. руководит открытым семинаром «Биополитика» на биологическом факультете МГУ. С 1995г. исполняет обязанности заведующего сектором биополитики и биосоциологии (сектором биосоциальных проблем) при кафедре физиологии микроорганизмов биологического факультета МГУ.

Участвовал в ряде российских и международных конференций по биополитике и родственной проблематике, включая серию конференций ESF «Bacterial Networks».

1 Этноцентризм – избирательное отношение к представителям своего этноса (нации, народности, племени), «убежденность в превосходстве собственной этнической и культурной группы» ( Майерс Д. Социальная психология. - Спб., М., Харьков, Минск: Питер, 2000. - С. 682.

2 Vlavianos-Arvanitis A. (Ed.). Bio-syllabus for European Environmental Education. A textbook for the better understanding and appreciation of the bio-environment. Athens: Biopolitics International Organization. 2003.

3 Индоктринация – сознательное, целенаправленное внушение политических идей, ценностей, символики, норм поведения группами людей.

4 Van den Berghe P.L. Racism, ethnocentrism and xenophobia: in our genes or in our memes? // In-group/out-group behaviour in modern societies. An evolutionary perspective /Ed. K. Thienpont, R. Cliquet. Brussels: Vlaamse Gemeenschap. 1999. P.P.21–33.

5.Олескин А.В. Биополитика. Политический потенциал современной биологии: философские, политологические и практические аспекты. - М.: Научный мир, 2007.