Обращаясь 27 сентября с.г. к участникам III Международного форума «Мировое сообщество против глобализации преступности и терроризма», Председатель Всемирного антикриминального и антитеррористического Форума (ВААФ), заместитель председателя Комитета по безопасности Госдумы России Анатолий Сергеевич Куликов рекомендовал коллегам критично отнестись к итогам пятилетней борьбы международного сообщества с политическим экстремизмом...

Наш форум не случайно проходит в сентябре. Это месяц, когда мир чтит память безвинно погибших жертв террористических актов в Нью-Йорке и Беслане, Лондоне и Москве, Каспийске и Волгодонске, Мадриде и Буйнакске, Назрани и других городах нашей страны, в самых разных точках планеты. И до 11 сентября 2001 г. мир не раз застывал в шоке от терактов, но именно первый сентябрь третьего тысячелетия стал точкой отсчета новой реальности XXI века. Эта реальность беспокоит. Мир не стал более стабильным. Надежда на консолидацию мирового сообщества в войне с терроризмом сменилась разочарованием. Из множества существующих оценок прошедшего пятилетия глобальной войны с терроризмом попытаемся выделить, на наш взгляд, главные моменты, обойти которые невозможно ни в одной дискуссии.

Почему произошло так, как произошло? Знаем ли мы всю правду? Не получив ответы на некоторые основополагающие вопросы, нельзя познать истину, без которой невозможно объективно оценивать прошлое и выстраивать стратегию будущего.

Итак, несколько отправных пунктов для обсуждения.

Первое.Цена войны с терроризмом.

Известно, что в результате терактов 11 сентября 2001 года погибли и безвестно пропали почти три тысячи человек гражданского населения. Ущерб, нанесенный терактами американской экономике, составил $ 80 млрд.

По этим же параметрам оценим ответные меры. Контртеррористическая операция в Афганистане (октябрь, 2001) унесла жизни 475 военнослужащих коалиционных сил. Потери с афганской стороны: убитыми считаются 5 тыс. членов движения «Талибан», 1,5 тыс. членов «Аль-Каиды», 2 тыс. афганских военнослужащих и полицейских и 3,5 тыс. мирных граждан.

В «антитеррористической» военной операции в Ираке (продолжается с марта 2003) потери коалиции составили 2900 человек. Потери Ирака оцениваются 30 тыс. военных и 19 тыс. гражданского населения (по данным независимой организации Iraq Боди Каунт (BodyCount), с начала войны погибли до 46,3 тыс. мирных иракцев).

В рамках войны с терроризмом из американского бюджета потрачено $ 437 млрд., из них — почти три четверти на войну в Ираке (73%); пятая часть — на войну в Афганистане. 91%общих затрат освоило министерство обороны США. В следующем финансовом году Америка планирует потратить на войну с терроризмом еще $ 50 млрд. Затратная операция без достижения цели!

Возьмем другой регион террористической активности: в войне Израиля против Ливана (которую также называют антитеррористической операцией) погибло 129 военнослужащих Израиля. На ливанской стороне уничтожено около 1 тыс. мирных жителей. Впечатляет и такой результат ливанской войны:1000 беженцев на одного убитого боевика «Хезболлы», в связи с чем допустимо полагать, что потенциальных противников «войны с терроризмом» среди арабского населения стало в десятки раз больше.

За 12 лет антитеррористической войны в Чеченской Республике суммарные потери федеральных сил, участников незаконных вооруженных формирований и мирных жителей, по оценочным данным, составили около 45 тыс. человек. Свыше полумиллиона жителей Чечни и прилегающих территорий вынуждены были покинуть место жительства.

Вывод: если потери мирного населения (заметьте, не самих террористов!) многократно превышают потери «антитеррористических сил», можно ли считать цель достигнутой, а выбор средств достижения правильным?

Второе. Возможна ли война с терроризмом в классическом понимании ведения войны? Эксперты спецслужб США и Европы отмечают, что за пять лет войны с терроризмом мы немногое узнали о механизме функционирования и слабых местах террористических ячеек. Да и сама эта война ведется так, словно одно правительство сражается против другого. Так называемая «война с терроризмом» нанесла больше морального ущерба государствам воюющей коалиции, чем материального ущерба тем террористическим группировкам, против которых она объявлена.

Избранные стратегии, основанные на представлении о едином противнике («Аль Каиде»), лишь ухудшили ситуацию. Полагаю, есть смысл обратить внимание на выводы аналитиков, которые считают, что воспринимать Бен Ладена и его «Аль-Каиду» как некий авангард террористического движения — значит, закрывать глаза на более неудобную реальность, суть которой состоит в том, что от ядра первородной «Аль-Каиды» эстафету приняла глобальная сеть не связанных между собой, но, вероятно, идейно поддерживающих друг друга радикальных ячеек.

Результат войны. Если считать, что она велась с «Аль-Каидой», успех не на стороне антитеррористической коалиции, поскольку именно Бен Ладену удалось то, о чем он мог лишь мечтать: а именно — заманить американскую армию сначала в Афганистан, затем в Ирак и навязать им бесконечную войну по своим правилам. Но главное, что удалось Бен Ладену: руками Соединенных Штатов устранить с политической арены своего заклятого врага Саддама Хусейна.

Правомерен вопрос: такой ли должна быть «война с терроризмом»? Сегодня становится все более ясно, что эта задача куда успешнее решается усилиями разведслужб, специально подготовленных полицейских подразделений, за счет сотрудничества между правоохранительными органами разных стран. Надо признать, все эти структуры сегодня (в том числе и в России) работают эффективнее, чем пять лет назад. Ну, относительно эффективнее, по крайней мере.

Вывод:война против терроризма превратилась в войну средствами терроризма,то есть не лицом к лицу с противником, а с неизбираемой целью, которой «случайно» оказывается весь народ.

Третье.Что происходит в каждом из государств, в границах которых велась широкомасштабная «война с терроризмом»?

В Афганистане талибы не разгромлены. Напротив, от их рук продолжают погибать солдаты коалиции, которые, в свою очередь, за счет новых жертв среди мирного населения пытаются восстановить контроль над провинциями. Победного конца у афганской войны не видно.

В Ираке союзнические войска заперты в укрепленных лагерях, а за их пределами бушует гражданская война. Интенсивность террористических атак возросла до 800 в неделю, жертвами которых ежедневно становятся по 120 человек.

В Ливане «Хезболла» не побеждена, а ее авторитет среди населения только укрепился.

Вывод: каждая из стран, переживших кризис военных кампаний «против терроризма», оказалась отброшенной в своем развитии на десятки лет, что обеспечивает социальную базу для потенциального воспроизводства террористов.

Четвертое. Кто оказался в выигрыше от пятилетней «войны с терроризмом»?

Воспользуемся оценками, которые формируются внутри стран самой коалиции. По выводам Британского королевского института международных отношений («Чатем-Хаус»), от политики США на Ближнем и Среднем Востоке выиграл, прежде всего, Тегеран, который избавился от злейших врагов (талибов в Афганистане и режима Саддама Хусейна в Багдаде), не потратив на это и самой малости материальных и человеческих ресурсов.

Удручающая неспособность великих держав выработать единую позицию в отношении иранской ядерной программы, результаты войны Израиля с «Хезболлой», раздоры по этим вопросам в Совете Безопасности ООН — все это возводит иранских лидеров на высоты триумфаторов в глазах исламского мира, способствует его дальнейшей радикализации.

Вывод:сложилась тупиковая ситуация — ни США, ни Запад не знают, как на неё реагировать.

Пятое.Что происходит с государствами, которые потенциально способны стать новым источником терроризма?

Конфликтная база, как питательная среда для взращивания террористических идей и организаций, расширяется количественно и качественно. Согласно отчету Независимой оценочной группы Всемирного банка, число так называемых «государств-неудачников» со слабыми правительствами за последние три года резко возросло. Количество «уязвимых» стран, в которых растущая бедность ведет к риску проявлений терроризма и вооруженных конфликтов, за последние три года возросло с 17 до 26. Предыдущие же международные усилия по оказанию помощи этим странам оказались недостаточными и не привели к заметным успехам.

Вывод: эти государства потенциально способны стать колыбелью новых террористических центров.

В результате пятилетней глобальной «войны с терроризмом» ни одна проблема не решена и ни одна не имеет простого решения. Ни пессимистичный вывод, ни высказанные суждения по поводу неудачной реализации концепции «войны с терроризмом» не имеют целью обличить какую-либо страну (будь-то США, Израиль или государства антитеррористической коалиции). Задача в том, чтобы четко и многомерно разобраться в сложившихся реалиях.

Современный мир становится все более взаимозависимым по мере развития глобализации и все более уязвимым для проявлений новых вызовов и угроз, а сами эти угрозы давно стали транснациональными по масштабам и глобальными по сути. Их воздействие проявляется через порождение все новых общемировых социальных проблем и острых противоречий, которые в свою очередь продуцируют другие негативные явления, в их числе: международный терроризм, распространение оружия массового уничтожения, транснациональная организованная преступность, торговля наркотиками, незаконная миграция, похищения людей и т.д. Человечество оказалось перед лицом глобальной опасности, которая может проявить себя в любой момент, в любом месте и совершенно непредсказуемым способом.

Что делать? Ответ есть. Он содержится в Глобальной контртеррористической стратегии, одобренной в начале сентября Генеральной Ассамблеей ООН.Согласно этому документу, все государства обязаны осуществить определенный план действий по устранению условий, генерирующих терроризм, при неукоснительном уважении и соблюдении неотъемлемых прав человека. Содержание этих действий отражает совокупность обязательств, закрепленных в международных антитеррористических конвенциях. К сожалению, эффективности Глобальной контртеррористической стратегии пока не способствует то, что к принятым основополагающим конвенциям присоединились не все государства. Явно неадекватны механизмы контроля над их выполнением.

Очевидно, что отправным пунктом реализации любой стратегии противодействия служат понятия угроз и рисков, которые в современном мире носят трансграничный характер, а целый ряд угроз в принципе не может быть нейтрализован на уровне национальных государств и даже на уровне региональных организаций.

Одним из важнейших условийэффективного противодействия вызовам и угрозамявляется достижение мировым сообществомединства в их определении и понимании. В целом все доктринальные документы международных организаций и государств в части определения приоритетных угроз содержат следующие основные закономерности:

I. Преимущественное внимание уделяется новым, нетрадиционным угрозам;

II. Первостепенными среди нетрадиционных угроз (в порядке убывания важности) официально признаны:

1) международный терроризм;

2) этнические и религиозные конфликты, в том числе по причинам миграционной проблематики;

3) проблемы несостоявшихся государств;

4) распространение оружия массового уничтожения;

5) попытки неконституционного захвата власти;

6) организованная преступность;

7) война между государствами.

Наибольшая опасность кроется в сочетании различных типов угроз, в том числе традиционных и нетрадиционных, что придает им новое, значительно более «тяжелое» качество. Трансграничный характер этих угроз и их сложность делают невозможным обеспечение безопасности на уровне, более низком, чем глобальный. Большое значение придается возможности раннего выявления, предупреждения и предотвращения угроз на ранней стадии.

При этом ООН и, в меньшей степени, ЕС, считают приоритетными действия в рамках сложившейся системы международных институтов, организаций, международного права, с акцентом на политические, социально-экономические, культурно-психологические, информационные меры. В то время как США и НАТО, по‑прежнему, считают важными, а порой основными, военно-политические способы воздействия «предупредительного» характера.

Беспрецедентные по своим последствиям террористические акты последнего десятилетия показали, что сложившиеся механизмы противодействия международному терроризму в большинстве государств мира неадекватны уровню и характеру террористической угрозы. Более того, обозначилась тенденция перехода от разрозненных террористических актов к масштабным акциям, принимающим характер диверсионной войны, в ходе которой применяются методы информационно-психологического воздействия, в том числе для создания атмосферы всеобщего страха, возбуждения антиправительственных настроений в обществе.

Восприятие Россией характера и степени угроз со стороны сил терроризма коренным образом изменила трагедия в Беслане. Один из главных выводов государственной власти Российской Федерации заключается в том, что бороться нужно не с симптомами, а с причинами, порождающими эту болезнь. Именно поэтому законодательной властью и Президентом страны в основу разработанной национальной антитеррористической стратегии положена необходимость сочетания противодействия (имеем в виду предупреждение, устранение условий, способствующих формированию экстремистских тенденций, которые способны перерасти в террористическую деятельность) с мерами силового характера. Ведь ограничившись только силовым реагированием на возникающие кризисы, мы не только постоянно будем отставать на шаг, но и не сможем ликвидировать развивающуюся систему, которая превратила террор из маргинальных единичных случаев в глобальный феномен.

Анализ характеристик и проявлений международного терроризма позволяет сделать вывод, что террористическая активность различного рода экстремистских организаций в ближайшее время сохранится, как минимум, на прежнем уровне, а масштабы и география террористических акций, очевидно, будут расширяться. Поэтому представляется, что устранение причин, порождающих терроризм, является первостепенной и долгосрочной задачей, в решении которой должны принимать участие все или, по меньшей мере, наиболее влиятельные государства мира.

Сложность, многогранность феномена современного терроризма требует эффективной стыковки антитеррористических мер, предпринимаемых как на национальном, так и международном уровнях. Речь идет о необходимости создания гибкой государственной или межгосударственной системы, которая могла бы обеспечивать одновременно как профилактику терроризма, так и адекватные меры по урегулированию возникающих кризисных ситуаций, связанных с терроризмом, полным набором необходимых силовых действий.

Даже предпринимаемые усилия будут бесплодны, пока не решен ряд коренных вопросов, необходимых для организации и осуществления эффективного противодействия. Как представляется, в ряду ближайших и неотложных задач на международной уровне должны стать следующие:

— выработка унифицированного понятийного аппарата, в частности единого определения понятия «терроризма». Пока оно отсутствует, сохраняются возможности «двойных стандартов» в толковании понятия международного терроризма;

— решение вопроса об отнесении терроризма к преступлениям против мира и безопасности человечества;

— определение правового механизма применения силы (вооруженных сил) в отношении террористических организаций и урегулирование таких проблем, как соотношение права силы и силы права при осуществлении государствами комплекса мер антитеррористического противодействия;

— устранение возможностей существования системы финансовой подпитки терроризма;

— выработка правовых основ борьбы с кибертерроризмом, недопущения использования Интернета в целях, преследуемых террористическими организациями.