Бобруйские котлы
Главная сложность нового наступления была в том, что надо было действовать в труднопреодолимой лесистой и сильно заболоченной местности. В период подготовки к проведению операции «Багратион» войска напряженно учились преодолевать болота и речки на подручных средствах, ориентироваться в лесу, строить гати, волокуши для пулеметов, минометов и легкой артиллерии, лодки и плоты, осваивать «мокроступы» - болотные лыжи из лозы. У танкистов была своя тренировка: вместе с саперами они снабжали каждый танк фашинами, бревнами и специальными треугольниками для прохода через широкие рвы. Германское командование меньше всего ожидало удара в этом районе, поэтому немецкая оборона и носила здесь очаговый характер.
«Высокая проходимость русского солдата», его «чрезвычайная близость к природе» вызывала у немцев уже прямо-таки чисто мистические чувства. Вот мнение немецкого автора, рассуждающего о природе русского солдата:
«Для него просто не существует естественных препятствий: в непроходимом лесу, болотах и топях, в бездорожной степи – всюду он чувствует себя как дома. Он переправляется через широкие реки на самых элементарных подручных средствах, он может повсюду проложить дороги».
«В несколько дней русские строят многокилометровые гати через непроходимые болота. Зимой колонны в сто шеренг по десять человек в каждой направляются в лес с глубоким снежным покровом, через полчаса на смену этим людям приходит новая тысяча, и через несколько часов на местности, которая у нас на западе считалась бы непроходимой, появляется протоптанная дорога. Неограниченное число солдат позволяет обеспечить переброску тяжелых орудий и другой боевой техники по любой местности без всяких транспортных средств».
Показательно тут и своеобразное соревнование, которое Рокоссовский и Жуков устроили между собой перед началом боев. Командующий фронтом (Рокоссовский) контролировал действие южной ударной группировки, представитель Ставки (Жуков) – северной. Рокоссовский вспоминал: «…Жуков, в свое время горячо отстаивавший идею главного удара с днепровского плацдарма 3-й армии, отправился туда. Уезжая, Георгий Константинович, шутя, сказал мне, что они с Горбатовым подадут нам руку через Березину и помогут вытащить войска из болот к Бобруйску. А вышло-то, пожалуй, наоборот».
Бои за Бобруйск шли с 27 по 29 июня. Только небольшой группе немцев численностью около 5 тысяч удалось прорваться из окружения, но и она вскоре была уничтожена. В ходе боев противник потерял около 74 000 солдат и офицеров убитыми и пленными.
Запертые в Бобруйске немцы оказались в ужасном положении. Алекс Бухнер пишет об этом так: «В переполненном городе, где, по оценкам, находилось 70 тысяч человек, начал разверзаться ад. Боеприпасов и продовольствия было мало. Воды не было. Большинство сброшенных с самолетов контейнеров приземлилось у русских.
Раненых из некоторых перевязочных пунктов перенесли в неподготовленные казематы цитадели, хоть какое-то защищенное место, где, в конечном счете, собралось 5 тысяч раненых. Они должны были остаться там вместе с медицинским персоналом, поскольку эвакуировать их больше было невозможно.
Еще когда некоторые атаки удавалось отражать и из последних сил ликвидировать прорывы, советские войска продолжали усиливать артиллерийский огонь по городу и особенно из реактивных минометов, применяя снаряды, начиненные фосфором. Налетающие волнами самолеты сбрасывали свою бомбовую нагрузку. Кварталы домов были охвачены пламенем, склады горели. В минуты затишья противник через громкоговоритель требовал от коменданта сдаться.
Поспешно была предпринята попытка прорыва, которая должна была проходить в три волны. Ее начало было назначено на 23.00. Предстояло прорываться на западном берегу Березины в общем направлении на север».
Это то, что видели и переживали немцы. А вот наше свидетельство того, как 29 июня немцы предприняли попытку вырваться из окружения. Рокоссовский позднее писал: «После сильного артиллерийского и минометного налета на позиции нашей 356-й стрелковой дивизии двинулись танки, за ними цепи штурмовых офицерских батальонов, а затем вся пехота. Поголовно пьяные солдаты и офицеры рвались вперед, несмотря на губительный огонь нашей артиллерии и пулеметов.
В ночной схватке завязались рукопашные схватки. В течение часа воины 356-й дивизии героически дрались, сдерживая натиск противника. Ценой огромных потерь гитлеровцам удалось местами вклиниться в оборону дивизии…»
Существенную помощь войскам 1-го Белорусского фронта, действовавшим в районе Бобруйска, тогда оказала Днепровская военная флотилия. Ее корабли, продвигаясь вверх по Березине, поддерживали огнем пехоту и танки. Они переправили с левого берега реки на правый 66 000 бойцов. Много вооружения и техники. Флотилия нарушала переправы немцев и высаживала десанты у них в тылу.
Наступление в Белоруссии в период с 23 по 28 июня поставило группу армий «Центр» на грань катастрофы. Ее оборона оказалась прорванной на всех направлениях 500-километрового фронта. Советские войска продвинулись на запад на 80-150 километров, освободили сотни населенных пунктов, окружили и уничтожили 13 немецких дивизий и тем самым получили возможность развернуть стремительное наступление в направлении Минска.
За умелое руководство войсками при разгроме бобруйской группировки немцев 29 июня генералу армии Рокоссовскому было присвоено воинское звание Маршала Советского Союза.
Освобождение Минска
28 июня Ставка приказала войскам сходящимися ударами окружить противника в районе Минска. Задача замкнуть кольцо возлагалась на 1-й и 3-й Белорусские фронты. Они без пауз начали действовать. 2 июля части 2-го гвардейского танкового корпуса совершили 60-километровый бросок и обрушились на немцев под Минском. В ночном бою противник был разгромлен, и танкисты утром 3 июля ворвались в город. К исходу дня столица Белоруссии была освобождена.
Страшная картина предстала перед глазами наших воинов. Маршал Жуков хорошо знал Минск, семь лет он командовал здесь полком. Но и он не узнавал город.
Позднее Жуков писал: «Теперь все лежало в руинах, и на месте жилых кварталов остались пустыри, покрытые грудами битых кирпичей и обломков. Самое тяжелое впечатление производили люди, жители Минска. Большинство их были крайне истощены, измучены, по щекам многих катились слезы».
Три года хозяйничанья немцев в Белоруссии даром не прошли. Проводя политику геноцида, оккупанты уничтожали миллионы советских людей. Многие деревни были уничтожены полностью, как, например, Хатынь под Минском и деревня Байки Брестской области. При этом жителей деревень заживо сжигали.
Замысел гитлеровцев был жесток. В соответствии с планом «Ост» три четверти населения Белоруссии должно было быть выселено в Западную Сибирь, а остальная четверть – онемечена, превращена в послушных рабов «высшей расы». Сражения в районе Минска закончились не сразу. Восточнее города в результате соединения в Минске двух советских фронтов была окружена 100-тысячная группировка вражеских солдат и офицеров.
Этот «котел» гитлеровцев был быстро ликвидирован. События под Минском свидетельствовали о значительных достижениях в развитии советского военного искусства. Ведь Красная Армия в ходе успешного наступления окружила крупные силы противника на глубине 200-250 километров от переднего края его обороны. Достигнуто это было путем параллельного и фронтального преследования.
Взятием Минска закончился первый этап операции «Багратион». Всего за 12 дней советские войска, продвинувшись на 225-280 километров при среднесуточном темпе 20-25 километров, освободили большую часть Белоруссии.
В обороне группы армий «Центр» образовалась огромная брешь протяженностью 400 километров. Резервов, чтобы закрыть ее, у немецкого командования не было. Теперь появилась возможность неотступным преследованием начать гнать остатки разбитых немецких войск к западной границе СССР.
«Стратегический веер»
Своеобразным итогом первого этапа операции «Багратион» стало шествие по улицам Москвы свыше 57 тысяч плененных германских солдат и офицеров. Это была яркая демонстрация новых побед Красной Армии. Спецмероприятие это получило название «Большой вальс».
После пяти дней пребывания в сборном лагере в Жлобине всех пленных погрузили в поезда и отправили в Москву, где их разместили на ипподроме. 16 июля в столице состоялся праздник по случаю разгрома немецкой группы армий «Центр».
На следующее утро, 17 июля, немецких солдат, возглавляемых шеренгами гитлеровских генералов, под конвоем красноармейцев с винтовками и примкнутыми штыками и конных казаков с автоматами, провели в колонну по двадцать по широкому Ленинградскому шоссе и улице Горького в центр города, к Кремлю. Шествие продолжалось почти три часа.
Немцев представили на обозрение густым рядам московского населения, собравшегося на улицах и не скрывавшего своей ненависти.
Позади колонны немцев следовали поливальные машины, символически дезинфицируя город от следов «завоевателей жизненного пространства».
Стоит упомянуть здесь еще один любопытный факт. Сталин решил воспользоваться пленением крупных воинских соединений для проведения сложнейшей и крупномасштабной разведывательной операции. Был выпущен приказ, в соответствии с которым сотрудники разведки должны были ввести немецкое командование в заблуждение, создав впечатление активных действий в тылу Красной Армии остатков немецких войск, попавших в окружение в ходе нашего наступления.
Замысел Сталина заключался в том, чтобы обманным путем заставить немцев использовать свои ресурсы на поддержку этих частей и «помочь» им сделать серьезную попытку прорвать окружение. Новое задание выходило за рамки прежних радиоигр с целью дезинформации противника. Перевербованные советской разведкой пленные немецкие офицеры направляли германскому командованию ложные сведения о действиях в тылу Красной Армии.
По оценке известного руководителя советской разведки генерал-лейтенанта Павла Анатольевича Судоплатова, «с 19 августа 1944 года по 5 мая 1945 года мы провели самую, пожалуй, успешную радиоигру с немецким верховным командованием». С 5 июля начался второй этап Белорусской операции, завершился он 29 августа 1944 года. В течение этого этапа советские войска, тесно взаимодействуя между собой, вели наступление в полосе 1100 километров, преследуя остатки группы армий «Центр».
В ходе операции «Багратион» эта группа армий лишилась трех из четырех входивших в ее состав армий, потеряв до 400 тысяч солдат и офицеров. В итоге двухмесячных боев Красная Армия разгромила 38 дивизий противника, 26 из них были полностью уничтожены. Из 47 немецких генералов, воевавших на передовой в качестве командиров корпусов и дивизий, 10 погибли и 22 оказались в плену. Немецкие генералы сами расценили это поражение как катастрофу, равноценную той, которую вермахт потерпел под Сталинградом.
Продвинувшись на запад почти на 600 километров, Красная Армия освободила Белоруссию, вступила в Восточную Польшу, вышла на рубеж рек Нарев и Висла, а также к границам Восточной Пруссии. Отступавшие немцы всюду оставляли кровавые следы. 24 июля войска 1-го Белорусского фронта, продвигаясь к Висле, заняли польский город Люблин. В трех километрах от города была обнаружена первая «фабрика смерти» – Майданек.
Освобождая оккупированные территории, советские воины на каждом шагу сталкивались с варварством и зверствами, сопровождавшими насаждение «нового порядка». Они видели разоренные города и расстрельные рвы, «выжженную землю» и концлагеря, знали о Бабьем Яре, но Майданек настолько поражал концентрацией садизма и бесчеловечности в одном месте, что в свое время даже много повидавшая Би-би-си отказалась верить сообщениям собственного корреспондента, а он писал: «Ибо здесь было огромное промышленное предприятие, где тысячи «простых» немцев трудились полный рабочий день над уничтожением миллионов других людей, участвуя в своего рода массовой оргии профессионального садизма, – что еще хуже, относясь к происходящему с деловитой уверенностью в том, что это такая же работа, как и любая другая».
Цена победы
«Багратион» – одна из красивейших и эффективных операций Красной Армии в Великой Отечественной войне. Продолжалась она 68 суток, а ее отличительная особенность – огромный пространственный размах и впечатляющие оперативно-стратегические расчеты.
Когда советское наступление завершилось, ожидания советского командования были превзойдены. Наряду с чудовищными для немцев потерями в людях группа армий «Центр» потеряла и все вооружение. Ее полный разгром стал крупнейшей катастрофой в истории немецких войск и вообще крупнейшей в немецкой военной истории. Так считают сами немцы.
Разгром немецкой обороны в Белоруссии позволил вскоре организовать новые сокрушительные удары: 6-й сталинский удар на Западной Украине и 8-й сталинский удар в Прибалтике. Немцы метались с одного участка фронта на другой и расходовали свои стратегические резервы по частям. Подводя итоги операции «Багратион» маршал Рокоссовский писал: «Успех наших войск в Белорусской операции, на мой взгляд, в значительной мере объясняется тем, что Ставка Верховного Главнокомандования выбрала удачный момент. Советское командование, в руках которого находилась полностью стратегическая инициатива, сумело всесторонне подготовить операцию, обеспечить тесное взаимодействие четырех фронтов…
Нельзя обойти молчание и то обстоятельство, что на протяжении всей Белорусской операции Ставка очень внимательно относилась к нашим предложениям и просьбам, поддерживала любое полезное начинание. Все это способствовало успеху операции».
Понятно, что, говоря о роли Ставки в успехе «пятого удара», маршал, разумеется, прежде всего, имел в виду и ее руководителя – Сталина.
Белорусская операция явилась реальной помощью англо-американским войскам, высадившимся во Франции. До перехода Красной Армии в наступление в Белоруссии немецкое командование собиралось направить с восточного на западный фронт восемь полноценных дивизий. Однако крушение группы армий «Центр» заставило его отказаться от этого намерения. И 70% сухопутных сил вермахта продолжало сражаться на советско-германском фронте.
Более того, чтобы воссоздать фронт в Польше, немцам пришлось направить из Германии, ряда оккупированных стран и с других участков советско-германского фронта 46 дивизий и 4 бригады. Победа в Белоруссии очень впечатлила правительства союзных держав. Президент США Рузвельт в послании Сталину от 21 июля 1944 года писал: «Стремительность наступления Красной Армии изумительна, и я очень желал бы иметь возможность посетить Вас, чтобы посмотреть, как Вам удается поддерживать связь с наступающими войсками и обеспечивать их снабжение».
Операция «Багратион» – пример зрелого и высокого мастерства советских полководцев. Она обогатила военное искусство опытом окружения и уничтожения крупных группировок врага в короткие сроки и в самых различных условиях обстановки.
Была успешно решена задача прорыва мощной обороны противника, а также быстрого развития успеха в оперативной глубине за счет умелого использования крупных танковых соединений. Нанесение одновременных ударов на шести далеко отстоящих друг от друга участках позволяло дробить оборону врага на фронте в несколько сотен километров. В этих условиях немцы не могли при всем своем желании отражать удары советских войск.
Освобождая Белоруссию, советские воины проявили массовый героизм и высокое боевое мастерство. 1500 участников этих сражений стали Героями Советского Союза, сотни тысяч были награждены орденами и медалями СССР.
К великому сожалению, победа в операции «Багратион» досталась Красной Армии дорогой ценой. Потери были чрезмерными, справедливость требует это признать. Общие потери советских войск составили свыше 765 815 человек убитыми, ранеными, пропавшими без вести и убывшими по болезни, что составляет 48,8% их общей численности к началу операции. Безвозвратные потери составили 178 507 человек. Это был самый крупный урон личного состава Красной Армии в стратегических операциях 1944 года.
С 23 июня по 29 августа фронты потеряли 2957 танков и самоходок, 2447 орудий и минометов, 822 самолета и 183,5 тысяч стрелкового оружия.
Наивысшим, к огорчению, в кампании 1944 года были и среднесуточные потери советских войск – свыше 11 тысяч человек. Все это свидетельствует о высокой интенсивности боев и об упорном сопротивлении немцев. Показательно, что число убитых солдат и офицеров вермахта в данной операции почти в 2,5 раза превышало число сдавшихся в плен.
Юрий Чирков.