Униженный и оскорблённый

«Конечно, я умный человек, умнее очень многих, но счастье не в этом», «У русского человека единственная надежда – выиграть 200 тысяч», «Говорят: в конце концов правда восторжествует; но это неправда»… Знаете, кто автор этих мрачных суждений? Вы удивитесь – Антон Павлович Чехов. Тот самый, который лучше всех знал, почему «этого не может быть». Конечно, «потому что этого не может быть никогда». Который научил всех хорошему воспитанию. Помните? Оно «не в том, что ты не прольёшь соус на скатерть, а в том, что ты не заметишь, если это сделает кто-нибудь другой». Этот Чехов известен всем.

Но есть и другие. Много «других Чеховых». И убеждаться в том, насколько велико число разных пониманий этого казалось бы хрестоматийного писателя, мы сможем на протяжении всего 2010 – года 150-летия со дня рождения Антона Павловича. Потому что эта знаменательная дата наверняка будет широко и долго отмечаться и в России, и за рубежом. Наверняка будет объявлено ещё множество конкурсов, пройдёт не один фестиваль. Наверняка мы увидим несметное количество новых фильмов, телевизионных программ, спектаклей, книг, статей с разными трактовками творчества писателя (в том числе отнюдь не каноническими, а возможно, даже шокирующими).

Собственно, всё это уже началось. Сотрудники Гуманитарного фонда «Чеховский центр» решили провести свой фестиваль даже не в сам юбилейный год, а накануне – чтобы выяснить, а помнят ли Антона Павловича в обычные, не праздничные, дни. Оказалось, увы, не очень… На конкурс телевизионных работ по чеховской тематике, созданных в течение последних пяти (!) лет, было прислано всего 47 работ. Правда, из 12 стран мира. «Широта географии участников – то, что нас, прежде всего, порадовало», – отметил председатель жюри фестиваля, президент Международной академии телевидения и радио (МАТР) Анатолий Лысенко. В финал, который состоялся в конце 2009 года в Москве, прошли 12 телепрограмм, созданных в Армении, Латвии, России, Таджикистане, Узбекистане и Эстонии. Все они, разумеется, были очень разными. И по жанрам, и по уровню исполнения. Но практически в каждой отчётливо читалась попытка найти своего Чехова. Однако попытка попытке – рознь…

Одна из задач фестиваля была сформулирована так: «Выявление высокохудожественных и наиболее объективных телевизионных работ». На первый взгляд, нонсенс, не правда ли? Истинно художественное произведение всегда субъективно. Объективной же, и то более или менее, может быть разве что статистика. Однако автор идеи фестиваля, генеральный директор «Чеховского центра» Юрий Акиньшин пояснил: «Объективность в данном случае понималась нами, как доброе, благодарное, признательное отношение к Чехову. К сожалению, в процессе подготовки фестиваля нам пришлось столкнуться и с другими оценками, в том числе такими, которые оскорбляют его память».

Сложный это вопрос – право творца на собственную позицию. Кто может взять на себя смелость и ответственность судить, верно ли тот или иной исследователь, публицист, художник трактует произведение автора или его образ? Стоит ли опасаться рискованных режиссёрских экспериментов, сомнительных художественных решений? Например, таких, как в пресловутом памятнике Чехову, созданном скульптором Леонтием Усовым, – «Антон Павлович в Томске глазами пьяного мужика, лежащего в канаве и не читавшего «Каштанку»»? По мнению Дональда Рейфилда, известного английского литературоведа и историка, профессора Лондонского университета и одного из членов жюри Чеховского телефестиваля, ничего страшного в авангардных постановках нет: «В мире вот уже на протяжении 400 лет коверкают Шекспира, а он всё живее. Недавно, к примеру, мне довелось увидеть Ричарда Третьего на танке…»

Любовник века

Одна из работ, представленных на Первом Международном Чеховском телефестивале, была как раз из таких – с весьма непривычной трактовкой образа писателя. Четырёхсерийный художественный фильм «Прощайте, доктор Чехов!» (авторы Е. Соколов и В. Парамонова) – это подробный рассказ о бурной личной жизни писателя, его непростых, драматичных отношениях с любившими его и любимыми им женщинами. Поначалу фильм хотели назвать «Любовник века». И возможно, это было бы правильнее. Потому что у зрителей тогда с самого начала не было бы никаких иллюзий, а значит и разочарования, поскольку ни в каких иных ипостасях, кроме указанной в рабочем названии, Чехов в этом фильме, увы, не представлен. «Увы» – это на мой вкус. Но я вполне допускаю, что у картины может быть свой зритель, которому интересно узнать писателя и с этой (или даже только лишь с этой) стороны.

Гораздо более спорным, на мой взгляд, является другое: Чехов в фильме Соколова предстаёт этаким мизантропом, этаким Чайлд Гарольдом, хмурым, разочарованным, ужасно уставшим от глупости, зависти, алчности и прочих неприглядных человеческих качеств. Высокомерие и презрение постоянно читаются в глазах актёра, изображающего Антона Павловича. Развращённость и корыстолюбие – главные черты большинства домогающихся его женщин. Возможно потому Чехов в отношениях с ними, как и Гарольд, – лишь потребитель, холодный и расчётливый. Такова версия режиссёра. Как пояснил Евгений Соколов: «Чехов, судя по его рассказам, именно так должен был относиться к окружающим – жёстко, безжалостно, обвинительно». А то, что во всём мире Чехова считают образцом тонкости, интеллигентности, бережного, деликатного отношения к людям и беззаветного служения им (в том числе и на поприще уездного врача) – лишь инерция?

В номинации «Лучший художественный фильм» соревновались две картины. Многие прочили победу фильму Соколова. Но, пожалуй, ещё больше было тех, кто считал эту работу откровенно слабой. Говорили о безобразной игре актёров, о рыхлых, пустых диалогах и конечно об образе Чехова, не вызывающем у зрителя ничего, кроме неприязни и возмущения. Странно, негодовали некоторые, как вообще эта картина не только вошла в число номинантов, а вообще появилась на свет. Известно, что снята она была по заказу Правительства Москвы. Евгений Соколов, предваряя показ, бесхитростно поделился с залом: «Мне просто позвонили и предложили это сделать. Сказали, что в Правительстве возникла идея биографического фильма о Чехове, а в недалёком прошлом я уже работал по их заказу – снял два сериала. Вот меня и вспомнили». Позвольте! Но не полагается ли в таких случаях проводить тендер, и не является ли эта история поводом для проведения соответствующего расследования, горячились одни. Не ваше дело, возражали другие, кому надо – разберутся, а что касается режиссёрской трактовки, то он, как и любой из нас, имеет право на свою точку зрения.

Одним словом, в кулуарах разгорелся настоящий скандал. Завершившийся ещё более скандально – жюри решило вообще не присуждать приза в номинации «Лучший художественный фильм». Полагаю, это было нелёгким шагом – всё-таки первый фестиваль. Но тем большее уважение вызывает позиция жюри, проявившего в этой ситуации смелость и принципиальность.

Второй после Шекспира

Желание открыть зрителю нового, не известного доселе или просто своего собственного Чехова, действительно, читалось практически в каждой из программ, представленных на телефестивале. Весьма любопытной, с научной точки зрения, мне показалась работа петербуржцев М. Казиника и Н. Кугашёвой о пьесе «Три сестры», в которой ярко и эмоционально доказывалось, что Чехов был не только гениальным основоположником театра абсурда, но и проповедником экзистенциализма, первооткрывателем полифонии в драматургии, полистилистом и символистом, певцом заката цивилизации и пр. Правда, награды фестиваля эта работа также не получила. Видимо, потому, что больше была похожа на видеолекцию, хоть и крайне захватывающую, чем на телевизионную программу или документальный фильм.

47-минутная лента представителей Эстонии О. Беседина и Н. Печатнова так и называлась «Minu Антон Павлович Чехов». «Minu» в переводе с эстонского означает «мой». Именно об этом и говорили в картине все собеседники авторов. Жаль, что зрителям по регламенту фестиваля был показан лишь 15-минутный фрагмент картины. По замыслу же это достаточно глубокое и подробное исследование 107-летней истории постановок, изданий, изображений Чехова в Эстонии от самых первых образцов до наших дней. Жюри высоко оценило его основательность, и, несмотря на то, что приза этот документальный фильм не получил (он достался москвичу С. Садовскому за ленту «Остров Чехов»), телеканал «Культура» выразил заинтересованность показать его своим зрителям в этом году.

Победу в номинации «Лучшая публицистическая программа» жюри присудило другим представителям Эстонии, А. Цукерману и М. Владиславлеву, за репортаж о музее Чехова в Ялте. Притом, что работа эта вызвала немало нареканий специалистов. Критики отметили и плохую работу оператора, и «замусоренность» речи ведущего, и невыстроенность кадра, и бедность зрительного ряда. В одном месте, где речь шла об Октябрьской революции, на экране появлялись кадры Февральской. В другом, где говорилось о сестре Чехова Марии Павловне, зрителю показывали портрет жены писателя – Ольги Леонардовны. Всё вместе это создавало ощущение небрежности и непрофессиональности.

Однако два несомненных достоинства работы перевесили весь ворох претензий. Авторам удалось раскопать множество «вкусных» фактов. Но определяющим стал публицистический посыл, с которым они подошли к теме: бедственное положение музея Чехова как следствие незаинтересованного отношения государства к культуре вообще. Репортаж был снят в 2007 году. Усилиями энтузиастов Международной академии телевидения и радио его удалось передать мэру Ялты, после чего местные власти, наконец, обратили внимание на знаменитую Белую дачу Антона Павловича, и состояние дел в этом музее несколько улучшилось. Авторы репортажа по праву гордятся тем, что в этой пусть небольшой, но победе есть доля и их труда.

Каждый год один из городов Европы «назначается» культурной столицей Евросоюза. В 2011-м эстафету примет Таллин. В Международной академии телевидения и радио уже всерьёз обсуждается идея проведения в этом городе одного из традиционных телефестивалей, организуемого МАТР с 2006 года, – «Эфирная шкатулка». Так почему бы и Чеховскому телефестивалю, если он тоже станет традиционным, не состояться в 2011-м в столице Эстонии?

Во всём мире Чехов признан одним из величайших писателей. А как драматург он уступает лишь Шекспиру. Согласно исследованию, проведённому «Чеховским центром» в период подготовки фестиваля, по количеству театральных постановок Чехов давно и прочно занимает второе место после знаменитого англичанина. А анализ репертуара европейских театров последних двух лет позволяет сказать, что мир переживает очередной «Чеховский бум». В одной только сравнительно небольшой Швеции сегодня идут 18 различных постановок Чехова.

Почему он остаётся актуальным, задаются вопросом европейские литературоведы. И предлагают такой ответ: «Потому, что при помощи минимальных средств и точного психологического чутья ему удаётся показать душевное состояние современного человека, потерявшего вместе с традиционными ценностями и почву под ногами». Если это действительно главная причина, то можно предположить, что дальше наш Антон Павлович будет становиться всё актуальнее и злободневнее.

Так стоит ли опасаться появления неких своеобразных, экстравагантных трактовок его творчества? Не попытаться ли каким-то образом уберечь от них писателя? Не следует ли и впрямь ограничить полёт мысли исследователей рамками объективности? Недавно телеканалу «Культура», как рассказал заместитель его руководителя Аркадий Бедеров, был предложен документальный фильм, в котором закадровый текст о Чехове иллюстрировался на экране одной и той же фотографией – Горький и Толстой в Ялте… «Творчество Чехова, – резюмировал Аркадий Владимирович, – порождает множество точек зрения. В том числе, конечно, и очень спорные. Но лучше уж они, чем забвение и невежество».

 Ники Милославская.