Немногим раньше, в начале декабря, в Баграм прибыли две подгруппы специальной группы КГБ СССР «Зенит» (по тридцать человек в каждой). «Зенит» - кодовое название группы сотрудников подразделения, созданного в начале семидесятых на базе Курсов усовершенствования офицерского состава (КУОС) в подмосковной Балашихе. Курсы были организованы за 8 лет до создания «Альфы» - в 1966 году. На них готовили кадры для проведения оперативно-боевых действий в случае возникновения особой ситуации, в том числе и за пределами СССР.
Первая группа сотрудников этого подразделения (она называлась «Зенит-1») была переброшена в Афганистан еще в июле. Ее возглавлял кандидат военных наук, доцент, начальник кафедры Высшей школы КГБ полковник Григорий Иванович Бояринов, который имел не только опыт работы в органах, но и фронтовой, а точнее – опыт партизанской и разведывательно-диверсионной работы. Во время Великой Отечественной Бояринов постигал особенности тактики ведения партизанской войны на практике: командовал школой снайперов, готовил диверсионные подразделения, сам неоднократно ходил за линию фронта. Потом был Военный институт МГБ СССР, адъюнктура Военной академии имени Фрунзе и диссертация как итог, теоретическое и аналитическое осмысление всех накопленных знаний и опыта. В сентябре первый состав «Зенита», руководимый Г. И. Бояриновым, завершил командировку. По понятным причинам возникла необходимость постепенной замены личного состава. Однако людей не хватало, и во второй состав группы вошли сотрудники, отведенные мандатной комиссией при отборе в первый состав. (Они-то потом и попали в самое пекло при штурме дворца Амина.) К началу декабря на территории Афганистана находилось около 100 зенитовцев.
В это же время в Афганистан на личном самолете Ю.В. Андропова нелегально прибыл Бабрак Кармаль, соратник свергнутого Амином Тараки. Тогда, после переворота, он вынужден был с небольшой горсткой единомышленников покинуть страну и временно обосноваться в Чехословакии. Теперь Кармаль находился среди советских десантников в Баграме под охраной сотрудников группы «А», возглавляемых Валентином Шергиным. Кармаля срочно перебросили в Афганистан, потому что на середину декабря планировалась акция по отстранению от власти Амина.
11 декабря группе бойцов «Зенита» (22 человека) во главе с майором Яковом Семеновым была поставлена задача - захватить «объект Дуб» (так была зашифрована резиденция Амина в центре Кабула). Плана ни самого дворца, ни подступов к нему, как и сведений о системе его охраны, не было. Было лишь известно, что дворец охраняет в общей сложности около двух тысяч гвардейцев. И это на два десятка «зенитовцев» и роту «мусульманского» батальона! (Батальон в обиходе называли «мусульманским» потому, что был он сформирован из советских военнослужащих – выходцев из Таджикистана, Узбекистана и других среднеазиатских республик.) Диктатор Амин планировал переодеть личный состав батальона в афганскую форму и использовать его для усиления охраны дворца. Двое суток ушло на сбор недостающей информации и уточнение взаимодействия.
13 декабря в 15 часов 30 минут поступил приказ начать боевые действия. В течение часа необходимо было достичь Кабула и начать штурм резиденции Амина. Но, к счастью, здравый смысл победил. Оценив степень готовности, информированности и соотношение сил, руководство сочло штурм дворца преждевременнымВ 16.00 последовала команда «отбой!».
13 – 17 декабря продолжается усиленная работа по подготовке к штурму.17 декабря было совершено покушение на Амина, закончившееся неудачей. Бабраку Кармалю и членам его будущего кабинета пороховой дым отечества стал несладок, более того - опасен. Поэтому за ними снова прилетел самолет из Ферганы. Акцию против Амина решили осуществить после его переезда в новую резиденцию – Тадж-Бек. Зенитовцев переправили в Кабул и разместили на трех виллах советского посольства. «Мусульманский» батальон начал передислокацию в Кабул 18 декабря.
22 и 23 декабря советский посол Табеев проинформировал Хафизуллу Амина, что Москва удовлетворила его просьбу о направлении советских войск в Афганистан. Амин поблагодарил и отдал распоряжение Генштабу ВС ДРА оказывать содействие вводимым войскам.При подготовке к штурму выяснилось, что соотношение сил и средств на всех направлениях складывалось примерно 1 к 15 в пользу афганцев. Поэтому решили задействовать все силы «мусульманского» батальона и все средства усиления. Но оказалось, что и их тоже недостаточно. Исходя из этого в план внесли изменения.
Руководил действиями подразделений КГБ в Афганистане начальник управления нелегальной разведки генерал-майор Юрий Иванович Дроздов. Личность легендарная. На него и в наши дни снизу вверх, с почтением и, не будет преувеличением сказать, благоговением смотрят сегодняшние генералы. Потому что для профессионалов он – бог. Фронтовой офицер Великой Отечественной, после войны работал разведчиком-нелегалом: инспектор Клейнерт, бывший офицер вермахта барон фон Хоэнштайн, советский резидент в США и Китае - это далеко не полный перечень его перевоплощений. Американцы называли его человек-легенда.
Координировал действия спецгрупп в ДРА полковник Григорий Иванович Бояринов.
Операция планировалась на 25 декабря, но потом ее перенесли на 27-е (лишних два дня подготовки в чрезвычайных условиях равносильны десяти). Было решено тремя ротами занять участки обороны, не допустить выдвижения к дворцу афганских батальонов. Против каждого из них предполагалось использовать по роте спецназа или десантников.
23 декабря, утро, Москва. Генерал А. Д. Бесчастнов прибыл в расположение группы «А». Одной из специфических черт «Альфы» была ее постоянная боеготовность. Бойцы дежурили сутками. После суток дежурства - два дня отдыха. Затем день занятий. И вновь дежурство. Если ситуация складывалась напряженная, люди вообще не покидали расположения группы – там были предусмотрены все условия для восстановления сил. Но и тех, кто по разным причинам находился вне расположения группы, собрать быстро в случае необходимости не составляло труда.
Генерала А. Д. Бесчастного встретили заместители командира группы Роберт Ивон и Михаил Романов. Геннадий Зайцев в это время находился в госпитале. Ивон хромал – на учениях повредил ногу. Что ж, значит, Романов. «Собирай лучших, - сказал генерал. - Оружие и боеприпасы – по максимуму».
...Ночь ушла на сборы. На два часа всех отпустили по домам. Официальная версия – срочный отъезд на учебу в Ярославский учебный центр погранвойск. Странно, правда, все это выглядело: Новый год на носу, какая тут учеба! Тех, у кого маленькие дети, старались не брать. Да только зря старались: ребята обижались и добивались своего. И хорошо, что добивались! В крутых переплетах нужны классные специалисты.
Хотели «не брать» Владимира Гришина – настоял на своем, поехал. Виртуозный водитель, великолепный спортсмен, отличный стрелок – куда ж без него? А ведь у Владимира в то время было двое малышей! Или Глеб Толстиков - его, мастера спорта, чемпиона Союза по боксу, Бесчастнов в список не включил, правда, по другой причине: возраст. Толстиков обиделся смертельно – не на генерала, на своего прямого командира: почему допустил такую несправедливость? Пришлось утрясать вопрос «в верхах».
У Виктора Карпухина тогда тоже дочка была еще маленькая. Но он и в мыслях не допускал об отказе от операции. Тем более что именно в те сутки, когда объявили сбор, Карпухин дежурил. Ему поручили поехать на склад за спецодеждой. Нужно было взять 60 комплектов обмундирования и сухие пайки. Да вот незадача - ночь, время нерабочее, к тому же Карпухин и накладных никаких не припас на этот случай. Пришлось проявить боевой напор и некоторые чисто профессиональные качества. Так для Виктора Карпухина началась его первая боевая операция.
Информации о целях и месте ее проведения не было. Однако обмундирование оказалось летним - стало быть, на юг. Всем выдали дипломатические паспорта. Правительственный самолет, в котором летели ребята, сделал две посадки - в Актюбинске и в Ташкенте. Границу пересекали на очень большой высоте с выключенными бортовыми огнями (все поняли: тайно даже от своих).
Приземлились очень жестко. Сразу подумалось: горы. И действительно это был военный аэродром в Баграме, в 40 километрах от Кабула.
Ночь провели в палатках. Утром пришли посольские автобусы. В Кабул ехали с задернутыми шторами. Короткий молчаливый завтрак в посольстве. Ожидание…
...С обстановкой М. М. Романова знакомили резидент внешней разведки КГБ СССР Борис Семенович Иванов и его заместитель. Из этой беседы Михаил вынес следующее: задача сложная, силы неравны, информации почти никакой. Но есть слово «надо».
В посольстве места для ночлега не нашлось - снова погрузились в машины и отбыли в расположение «мусульманского» батальона. Вместе с бойцами группы «А» (здесь группа фигурировала под кодовым названием «Гром») ехали бойцы подразделения «Зенит». Ночевать пришлось в недостроенных казармах. Обустроили их как могли. В ход пошло все: плащ-палатки, матрацы, куртки, ящики.
Утром получили афганскую форму. Сразу начали ее «обживать»: ушивали, подгоняли, укрепляли карманы для гранат, автоматных рожков. Братишки-десантники поделились удобными ранцами. Определились, где будут лежать боеприпасы, где – перевязочные средства. Укомплектовали ранцы, стараясь учесть все. А когда взвесили - ахнули: сорок шесть килограммов! И с таким грузом им предстояло бегать, прыгать, метать гранаты! К тому времени уже было известно, что предстоит штурмовать дворец Амина.
Дворец находился метрах в восьмистах от расположения «мусульманского» батальона. Усеченная гора. Бетон. Заграждения в четыре ряда. Метрах в пятистах довольно крепкое здание жандармерии. Слева от дворца – первый батальон охраны, справа – второй. Между батальонами и дворцом – три вкопанных танка. На последнем этаже дворца – казарма национальных гвардейцев. И против всего этого - 24 человека в «Громе» и примерно столько же в «Зените»!
Именно этим подразделениям отводилась главная, можно сказать, ювелирная часть работы. План операции предусматривал в назначенное время тремя ротами занять участки обороны, не допустить выдвижения к дворцу Тадж-Бек афганских батальонов (трех мотопехотных и танкового). Против каждого из них должна была действовать рота спецназа или десантников.
Командовал парашютно-десантной ротой старший лейтенант Валерий Востротин. (Закончил войну командиром парашютно-десантного полка, удостоен звания Героя Советского Союза. Впоследствии - генерал-полковник, был вторым лицом в МЧС – Авт. ). Еще одна рота должна была штурмовать дворец вместе с «Зенитом» и «Громом». Частью сил предполагалось захватить и разоружить зенитный и инженерно-строительный полки противника. Вкопанные танки, превращенные в неподвижные огневые точки, держали под прицелом все подходы к дворцу, поэтому одной из важнейших задач ставился их захват. Для этого была организована группа в 15 человек (среди них – специалисты-танкисты) во главе с капитаном Сатаровым. Были еще четыре снайпера КГБ. От действий этой группы во многом зависел успех операции.
25 декабря был проведен инструктаж советских военных советников. Ставилась задача сделать все возможное, чтобы не допустить выступления афганских частей против наших войск в Кабуле. Для этого нужно было установить контроль над всеми зенитными средствами и местами хранения боеприпасов; по возможности временно вывести из строя зенитные установки (снять прицелы, замки) и этим обеспечить беспрепятственную высадку десанта.
Чтобы раньше времени не вызвать беспокойства у охраны дворца, в расположении «мусульманского» батальона с 25 декабря время от времени демонстративно палили в воздух, отрабатывали выходы по тревоге, развертывание, занимали участки обороны. Ночью веером пускали осветительные ракеты. Прогревали моторы боевых машин и бронетранспортеров. Вначале охрана проявляла беспокойство, но, получив приемлемое объяснение, попросила всего лишь не слишком шуметь, чтобы не нарушать драгоценный покой Амина. «Маневры» продолжались вплоть до 27 декабря. На этом фоне «Зенит» и «Гром» усиленно готовились к штурму.
Офицеров по-прежнему беспокоило отсутствие точного, подробного плана дворца. Однако генералу Ю. И. Дроздову с помощью людей из охраны Амина удалось проникнуть во дворец и снять его план.
26 декабря Виктора Карпухина вызвал Юрий Иванович Дроздов и поручил взять себе в помощь несколько человек и доставить в расположение «мусульманского» батальона вновь переправленное из Ферганы и укрытых на дачах близ Кабула будущих министров. Операция была сопряжена с большим риском - членов оппозиции народ хорошо знал. Перевозили этих «вдохновителей здоровых сил общества», призванных менее чем через сутки «избавить страну от кровавой тирании Амина», в ремонтной мастерской на колесах – военной автомашине с будкой вместо кузова. Были еще два «уазика» с охраной. Только в том опасном рейсе охрана изменить исход ситуации (при негативном ее развитии) вряд ли смогла бы - «пассажиров» узнали бы сразу.
Виктор Карпухин до сих пор считает, что тогда он, зенитовец Эвальд Козлов и все, кто был вместе с ними, прошли по лезвию бритвы: надо было преодолеть три поста аминовской охраны. У одного из этих постов 15 минут сидели под приставленными к виску дулами пистолетов. «Что в машине?» – перевел с фарси наш солдатик-таджик. «Запчасти», – через него же ответил Карпухин, а сам в это время сжимал в кармане гранату с выдернутой чекой. Он знал, что, если задержавшие их офицеры (а их было много) увидят, что за «запчасти» везут «советские» поближе к резиденции афганского руководителя, ему ничего другого не останется, как бросить эту гранату себе под ноги. К счастью, не пришлось. «Будущее нации» благополучно доставили в расположение части, спрятали в каком-то подвале, больше похожем на колодец, и оставили ждать своего «звездного часа».
М. Романову и Я. Семенову очень важно было хотя бы раз проехать по дороге, ведущей к дворцу, - ведь именно этой дорогой им очень скоро придется вести своих людей под пулями. И буквально за несколько часов до штурма два командира провели эту рискованную рекогносцировку: поехали не к Тадж-Беку, конечно, - к офицерскому ресторану, который находился, естественно, поблизости от резиденции персоны, вверенной этим офицерам для охраны. По пути на каждом из многочисленных постов простодушно объясняли, что Новый год на носу, ужин праздничный пора для советских офицеров заказывать. Заказали. И даже достаточно подробно обсудили нюансы сервировки новогоднего стола - чтобы получше рассмотреть в окно ресторана прилегающую к Тадж-Беку территорию.
Одновременно с дворцом планировалось захватить здания министерства обороны, министерства внутренних дел, штаба военно-воздушных сил, тюрьмы, почты, телеграфа.
За четыре часа до штурма руководители операции получили информацию о том, что афганцам стало что-то известно о подготовке к нему, но те не поверили. Тем не менее переносить или откладывать операцию было нельзя. Срочно собрали всех командиров рот, штурмовых групп и подразделений огневой поддержки. Генерал Дроздов обозначил общую задачу, сделал оценку сил и средств охраны Тадж-Бека. Полковник Колесник (ГРУ ГШ) отдал боевой приказ подразделениям, поставив каждому конкретную задачу. Указал порядок взаимодействия, средства опознания, сигналы. Подобным же образом поступили командир «мусульманского» батальона Халбаев и командиры спецгрупп М.Романов и Я.Семенов.
Подгруппе Толстикова вместе с частью «мусульманского» батальона необходимо было блокировать противоположную сторону дворца, чтобы пресечь попытки к бегству диктатора и его сподвижников и не допустить подхода подкрепления. Полковник Бояринов, старший лейтенант Кувылин и майор Поддубный должны были взорвать узел связи дворца.
Поскольку все участники операции были облачены в афганскую форму, договорились повязать на рукава белые повязки – это был опознавательный знак. В качестве паролей приняли имена руководителей групп: «Миша» – «Яша».
Вечером «истопили» «солдатскую баню», или, как ее здесь называли, «вошебойку». Мылись, переодевались во все чистое – знали: бой предстоит смертный. И каждый понимал: перед группой поставлена задача такой важности и сложности, что обычным людям она не под силу. Ночь перед штурмом капитан Зудин (между собой ребята называли его Егорыч) почти не спал – за каждым закрепил и проверил оружие, боеприпасы, обмундирование. Сначала старательно записывал, кому чего сколько, но потом вдруг махнул рукой: берите, сколько унесете. Может, что-то предчувствовал...
27 декабря в 19.15 в Кабуле прогремели мощные взрывы. Это десять человек из группы «Зенит» под командованием Бориса Плескунова взорвали «колодец» - центральный узел секретной связи с важнейшими военными и гражданскими объектами ДРА. Взрыв должен был послужить сигналом к началу штурма. Но так сложилось, что спецназовцы выступили немного раньше.
Бойцы «Грома» Павел Климов и Дмитрий Волков, два бойца из «Зенита» и два танковых экипажа из «мусульманского» батальона приступили к выполнению боевой задачи у поста жандармерии: нейтрализовать вкопанные в землю танки и батарею - под огонь этих орудий неминуемо попадал любой объект, который дерзнул бы начать продвижение в сторону дворца Амина. Пост жандармерии был очень важен, поэтому охранялся надежно. И тем не менее буквально накануне операции охрану его усилили - во дворце чувствовали нарастающую опасность, только еще не очень понимали, от кого она исходит.
Первым выйти из бронемашины должны были Дмитрий Волков и еще несколько бойцов. Выйти, чтобы начать разговор с охраной и отвлечь ее внимание. Он и отвлек. Но внимание это оказалось смертельным: в бойцов полетели гранаты, воздух резанули автоматные очереди. Дмитрий Волков погиб сразу. Но те, кто с ним пришел, операцию завершили.
Это была первая жертва нашего спецназа на афганской земле.
Штаб ВВС громовцы-альфовцы Анатолий Савельев и Виктор Блинов вместе со взводом десантников взяли без единого выстрела. Евгений Чудеснов, Александр Лопанов, несколько бойцов «Зенита» и солдаты (с трех грузовиков) выполнили задачу по взятию Министерства внутренних дел.
Тот день, тот бой – он трудный самый…
19.10. «Гром», разбившись на подгруппы, выдвинулся к дворцу Амина на боевых машинах пехоты. Каждая подгруппа на своей машине. У каждой подгруппы - своя задача. Но каждый боец знал не только свою задачу, но и задачи всех.
Чтобы попасть к воротам, нужно было долго кружить по горному серпантину, вьющемуся по склону холма, - под прицелом охраны дворца.
Фортификационные достоинства Тадж-Бека дополнялись хорошо продуманной системой охраны. Гвардейцы были тщательно отобраны, проверены и обучены.
Фактор внезапности здесь не срабатывал.
Двигались колоннами. Дорога узкая – едва две машины могут разойтись. Бетонная стена. Посты. Помогало то, что стрелять по машинам из окон дворца на части пути было практически невозможно – слишком большой угол наклона. К тому же оружие у охраны было, как потом выразился Виктор Карпухин, пижонское - пистолет-пулемет немецкого производства МП-5. Если бы это были автоматы Калашникова, бронежилеты громовцев-альфовцев размолотило бы в прах и потерь было бы неизмеримо больше (попадания в бронежилеты были у всех). К тому же начало штурма, хотя и не было внезапным, все же вызвало у аминовцев панику и неразбериху. Это дало спецназовцам небольшое преимущество в первые минуты боя.
Пройдя всего треть пути, наши БМП и БТРы попали под плотный огонь пулеметов и гранатометов. Многие из них оказались подбитыми на достаточном удалении от дворца. Бойцам пришлось подбираться к нему под прикрытием подбитых машин. Поэтому в первые минуты боя ранения получили 13 человек из 23. Машина Виктора Карпухина шла третьей. Чтобы продолжить выполнять свою часть задачи, Карпухину пришлось обойти подбитые БТРы. Его БМП подошла к резиденции Амина очень близко – на расстояние всего 30 метров, то есть оказалась вне зоны поражения: из окон Тадж-Бека попасть в этот участок площади было очень трудно. Те, кто сильно высовывался, способность стрелять утрачивали навсегда.
И все же свободно в этой зоне передвигаться было нельзя – был непродолжительный период, когда по дворцу били из тяжелых орудий и свои и чужие. Приходилось рывками перебираться от одного укрытия к другому. Снаряды отскакивали от стен резиденции, как горох. Их не брало ни крупнокалиберное стрелковое оружие, ни пушки.
Тадж-Бек изрыгал огонь и свинец в собственное чрево. Стреляло всё. И практически все были ранены. Но вот же они – во дворце! Состояние духа таково, что даже те, у кого было по пять-шесть ранений, оставались в строю – за исключением, конечно, тех, кого зацепило серьезно. К тому же лежать было опаснее, чем идти. Обездвиженными оказались попавшие под огонь АК-47. Но, к счастью. «калашниковых» у афганцев было мало. Поэтому в большинстве случаев бронежилет делал свое дело: пуля просто ломала пластину и застревала в мягких тканях. Сергей Голов имел пять ранений, но оставался в строю; зацепило Карпухина.
Когда Виктор Карпухин перевязывал Олега Балашова, пришлось сорвать с него бронежилет, – и тот тут же рассыпался на куски: столько было в него попаданий.
...Бой гремел на втором этаже. Теперь уже продвигались стремительно – по-другому было нельзя. Толчок в дверь, граната, очередь. Главное – не останавливаться. Остановка – смерть. Эвальд Козлов позже вспоминал, что тогда ему казалось, будто они преодолевали бесконечные потемкинские лестницы. А года через два после штурма ему довелось снова побывать во дворце – и он с удивлением обнаружил, что никакие они не потемкинские, а самые обыкновенные, не шире, чем в наших пятиэтажках. Хотя, конечно, ничего удивительного нет в том, что реальность в бою и вне его воспринимается по-разному. Иначе не было бы героев. А как можно назвать человека, который через все, о чем вы прочитали на этих страницах, шел... без каски и бронежилета. Да, так сложился у Эвальда Козлова тот день, тот бой. Потом ему было жутко об этом даже вспоминать. Но тогда он не думал ни о бронежилете, ни о каске. Козлову казалось, что у него внутри какая-то пустота. Ушло все, кроме одного - стремления выполнить задачу. Все в нем работало только на бой. И в этом бою он, Козлов, должен был победить.
Такое мироощущение в те сутки, что спецназовцы не выходили из боя, было практически у каждого. Пошли в зачет все профессиональные навыки, приобретенные годами тренировок и практики. Процесс анализа ситуации и принятия решения был столь краток, что казалось – его нет вообще. Просто в нужный момент делались нужные вещи. Из-за шквального огня и огромного количества раненых из всех планов и задач, которые стояли перед подгруппами и перед каждым бойцом, остался один общий план и одна общая задача – победить. Решения принимались мгновенно. Команды понимались с полувзгляда.
...Амина нашли в вестибюле мертвым. Виктор Карпухин доложил генералу Дроздову: дворец взят, Амин погиб. Послали за «членами кабинета» - благо те были уже недалече, в подогнанной к входу БМП.
...Всего в спецгруппах КГБ при штурме дворца погибло пять человек: на подступах к посту жандармерии автоматная очередь прошила Волкова, у дворца от взрыва гранаты погиб Зудин, в перестрелке на втором этаже дворца погиб полковник Григорий Иванович Бояринов. Погибли два бойца из «Зенита».
Ранения получили почти все. Валерию Емышеву оторвало руку. У Алексея Баева прострелена шея. У Кузнецова - серьезное ранение в ногу. Николаю Швачко осколок попал в зрачок. Сергей Голов получил девять пулевых и осколочных ранений. Павел Климов в результате ранений потерял почти три литра крови. У Кувылина осколки оказались в ноге, в руке, в горле пробило щитовидку, мелкий осколок застрял в трахее.
Спецназовцы обложили своих раненых телами афганских убитых - бой продолжался.
Тадж-Бек взяли за 43 минуты. Бойцам эти минуты показались вечностью. Тем, кто стоял на ногах, воевать пришлось еще целую ночь. Эта операция для альфовцев была необычна тем, что здесь они действовали как войсковое подразделение - при том, что готовили «Альфу» к проведению спецопераций. Операция «Шторм-33» сегодня рассматривается как одна из уникальнейших, когда-либо проводившихся спецподразделениями мира. Ее изучают во всех учебных центрах мировых спецслужб.
В Кремле банкета не было
Группа Шергина продолжала обеспечивать безопасность Бабрака Кармаля в очень непростое и для него и для всей республики время. Поэтому командировка затянулась. Улетали «на неделю», а оказалось… Отзывать в Союз группу Шергина не торопились, хотя дома у всех остались неотложные дела: у Головатова - госэкзамены в Институте физкультуры, кто-то учился в школе КГБ. У всех на Родине остались семьи, дети.
Ребята покинули Кабул только 1 июля. А 4 июля начиналась Московская олимпиада. Снова работа.
Операция была сверхсекретная. Награждали героев закрытым Указом Президиума Верховного Совета СССР. Большая группа сотрудников КГБ СССР (около 400 человек) была удостоена орденов и медалей. Награждение происходило в Кремле в узком кругу — без речей и банкетов. Виктор Карпухин и Эвальд Козлов стали Героями Советского Союза. Звание Героя получил и Григорий Иванович Бояринов – посмертно. К сожалению, Виктор Карпухин ушел из жизни. Его не стало 24 марта 2003 года.
Ольга Добромыслова,Владимир Рощупкин.