Спектакль одного актёра
«Скоросшиватель»… Да, бюрократам, придумавшим это словечко, в чувстве юмора не откажешь. Виктор Васильевич наугад раскрыл пухлую папку, перебирая разноформатные, с фиолетовыми печатями и штампами-татуировками справки, отзывы с места работы и учёбы, характеристики, протоколы допросов, задумался: «Судя по расплывчатым и довольно путаным показаниям задержанных, «скоросшивателю» ещё предстоит некоторое время побыть безымянным полуфабрикатом делопроизводства. Это только сказки быстро сказываются, а дела расследуются не так стремительно, как хотелось бы…».
А в этой невесёлой сказке, точнее, были, которую ему предстояло ещё раз вдумчиво прочесть и внести кое-какие коррективы в тактику предстоящего допроса; были с явным криминальным подтекстом о Золушке-спекулянтке (беременной, кстати — следователь перечитал заключение врача) и двух её принцах-подельниках, изложенной канцелярским языком протокола, до финала ещё далеко. А часы на дворцовой башне — Виктор Васильевич скользнул взглядом по циферблату своих подарочных — неумолимо отсчитывают минуты и по истечению срока задержания чья-то карета превратится в… тыкву.
Дались ему эти литературные параллели! Самоиронией — проверенным стимулятором — Виктор Васильевич подстёгивал свою порядком подуставшую служебную активность: «Ценителю волшебных сказок сегодня завершить расследование спекуляции автомобилями в особо крупных размерах! Это — приказ! И никакой лирики».
На заключительном этапе расследования, в тот самый момент, когда, как принято говорить, остаётся расставить все точки над «i», оказаться слабым звеном (этого он не мог допустить даже в мыслях) в механизме правопорядка — значит, обесценить работу коллег из уголовного розыска, ОБХСС, подвести экспертов-криминалистов, разочаровать руководство. Нет, его милицейское самолюбие — есть такой вечный двигатель у профессионалов — не позволит пустить насмарку труд большого коллектива. Во всяком случае, до сего дня оно вело его от расследования к расследованию, от дела к делу с неизменным результатом.
После восьмичасового общения с крайне скупым на откровения трио задержанных, когда уже и крепкий кофе не помогает держать форму, остаётся полагаться на скрытые внутренние ресурсы: характер, волю, интуицию и, конечно, везение. Правда, в предстоящей встрече он менее всего полагался на везение. О любом из своих расследований, начиная с первого дела, Виктор Васильевич, вероятно, имел право сказать, что к этому результату он готовился всю сознательную жизнь. Точнее? с того самого момента, как выбрал главное дело своей жизни.
И шёл непростым этим путём не туристом-созерцателем, а первопроходцем, обременённым солидным багажом, который он начал укладывать в Волгоградской высшей следственной школе МВД СССР. Максималист в учёбе, ревностный поклонник буквы закона в 1976 году вышел из стен вуза с «красным дипломом» и был направлен в Москву. В следственный отдел Люблинского РОВД, где, собственно, и состоялось превращение человека с дипломом следователя в следователя Стоякина…
Свидетель (или соучастник?) в силу своего служебного положения («Служенье муз не терпит суеты»! — так, кажется, он выразился в телефонном разговоре) обещал прийти на «рандеву к служителю Фемиды» (ох, уж мне эти штампы!) — вспоминал утренний телефонный разговор Виктор Васильевич — после начала спектакля. Администратор театра-де не может отвлекаться из-за каких-то проходимцев(!), когда в театре премьера, а в правительственной ложе иностранные дипломаты…
Похоже, следственный кабинет 71-го отделения милиции на ближайшие часы станет-таки филиалом модного столичного театра, чью репутацию, как было заявлено администратором, никому не дано попирать… «Равно, как и законность!» — добавил в трубку Виктор Васильевич.
Его ожидания отчасти оправдались. Энергичный, шестидесятилетний брюнет, явно злоупотреблявший парфюмерией, расточал улыбки и остроты.
— Молодой человек, признаться честно, в моей практике первый случай, когда таким оригинальным способом пытаются получить контрамарку на премьеру… Сознайтесь, наверняка хотите побаловать даму сердца. Да-да, это похвально. Я познакомлю вас с нашей несравненной примой…
— Для вас я не молодой человек, а должностное лицо, облечённое государством на проведение следствия по уголовному делу — Стоякин Виктор Васильевич — следователь следственного управления ГУВД Москвы. И пригласил вас не ради театральной примадонны, а познакомить с показаниями задержанных и развеять некоторые сомнения...
— Позвольте, причём здесь я? — картинно изумился театральный функционер. — Я впервые слышу эти имена. Мало ли в Москве, в Союзе людей, знающих меня. Афиши с моей фамилией расклеены от Калининграда до Курил…
— Как вы объясните тот факт, что в записной книжке задержанных спекулянтов автомобилями указан ваш служебный телефон?
— Ах, Боже ж мой, в моём блокноте тысячи телефонов и визиток. И, клянусь мамой, не каждый имярек мне знаком.
Неловким, нервным движением собеседник раскрыл органайзер, из Гнёзд и кармашков которого на стол Виктора Васильевича просыпались визитки золотого и серебряного тиснения. Фамилии, выбитые на них, должны были бы произвести впечатление: сплошь генералы от науки и культуры, партийный и советский истеблишмент. Фигуры, перед которыми принято стоять во фрунт.
«Немудрёную же тактику избрал театральный деятель, — внутренне усмехнулся следователь. — Разновидность психологического давления. Мол, знай, с кем связываешься, букашка. Один телефонный звонок и...»
Впрочем, Виктор Васильевич и не такое за свою практику повидал. Если не перед символической, а вполне осязаемой угрозой физической расправы не пасовал, а уж перед таким полупрозрачным намёком на административный произвол и подавно выстоим, выдюжим.
«Выдюжим!» — подумал он о себе во множественном числе. Эта, помимо воли пришедшая на ум мысль о коллективной самообороне, не свидетельствовала о том, что следователь Стоякин — представитель робкого десятка. Напротив, в его личном мужестве сомневаться никому не приходилось. Неписаные правила службы: «Один за всех — все за одного» действовали в органах не хуже должностных инструкций. Случись что, и он знал точно, — рядом окажутся товарищи. Его наставники и коллеги Барусов Борис Леонидович, Александр Андреевич Карпенко, Морозова Галина Андреевна, Крючков Николай Александрович и многие другие сотрудники, которые помогли состояться Стоякину как профессионалу.
...И этот подбор визиток, как понимал следователь, — часть режиссуры, часть домашних заготовок, «импровизаций» многократно разыгрываемых перед ним действующими лицами и исполнителями самодеятельных театров одного актёра. Следователю, искушённому знатоку закона и человеческих слабостей, довольно часто приходилось напоминать «авторам» не самых совершенных и правдоподобных постановок короткую, но довольно выразительную фразу реформатора сцены: «Не верю!»
Хотя, сообразуясь с обстановкой, в интересах дела он мог, разумеется, «подыгрывать» лицедеям, ступившим на скользкую стезю криминала, а в самый острый момент «действа», перехватив инициативу самодеятельных актёров, навязывал своё прочтение жизненной драматургии. Но при этом он никогда не обманывал подследственных. Слуга закона не вправе утверждать справедливость неправыми и неправовыми методами. Этим нравственным постулатом он руководствовался с первого дня службы. И, надо сказать, нравственный императив действовал безотказно и достаточно результативно.
Честь мундира выше «маленьких хитростей» и сиюминутной тактической выгоды. Ему в поединках с правонарушителями хотелось побеждать за явным преимуществом, говоря на языке ринга. Многие трудные дела Виктору Васильевичу удавалось завершать под аплодисменты коллег. Пусть не аплодисменты, а признательную благодарность потерпевших, которым он вернул надежду на справедливость, скромный достаток и спокойствие. Иногда и подследственные, подивившись железной логике и доказательности, прозорливости следователя, который вывел их на чистую воду, фамильярно прерывали допрос: «Ну, гражданин начальник, уговорил, пишу сознанку»…
В случае с театральным деятелем было сложнее. По косвенным данным он — посредник передачи взятки администратору гостиницы, который разместил украинских спекулянтов в «Берлине». Детали этой сделки, а также характер отношений харьковчан и их корыстных столичных покровителей мог бы уточнить человек театра. Но, судя по тому, как долго он избегал встречи со следователем, и пришёл-то под угрозой привода, на его откровенность и правосознание рассчитывать не приходилось.
Действительно, слуга Мельпомены закатил сорокаминутный монолог о себе, наивной жертве обстоятельств, бедном служителе муз, отзывчивом человеке, которому всякий гастролёр норовит сделать гадость…
— Как вы объясните тот факт, — бесстрастным голосом автоответчика справился Виктор Васильевич, — что в записной книжке задержанных в Южном порту спекулянтов указан ваш служебный телефон?
Через час-другой общими усилиями удалось установить, что протекция (это не уголовно наказуемое деяние! — ехидно подчеркнул лицедей) столичного метра харьковским землякам, бедным студентам, свелась лишь к устройству на ночлег. Кто ж по-христиански не поможет ближним?
— А вас не смущает, что «бедные студенты» снимают не комнату в Доме колхозника, а апартаменты в гостинице «Берлин», суточная стоимость которых равна их полугодовой — вот справка из деканата — стипендии?
Европейский лоск харьковских «деловых людей», респектабельность номера, как оказалось, должны были стать своеобразной декорацией в сценах обольщения гостей столицы с тугими кошельками. А харьковское трио, судя по показаниям потерпевших и оперативным данным, поставили на поток реализацию «льготных» ГАЗ-24, вне общей очереди.
— Я не привык считать чужие деньги. Это, знаете ли...
— А свои?
— Да как вы смеете? Что за грязные намёки? Я пожалуюсь прокурору. У вас будут неприятности.
— Это ваше право. Все участники процесса в соответствие с УПК в своё время будут заявлены в процессе. И сторона обвинения, и сторона защиты будут представлены в суде...
— Вы серьёзно считаете, что суд состоится?
— Непременно, уже доказаны 17 эпизодов спекулятивных действий ваших земляков, и я совершенно не понимаю, почему вы не хотите сотрудничать со следствием. Если вас ничего не связывает с криминальной группой, почему вы их выгораживаете? Администратор гостиницы, кстати, утверждает, что вы несколько раз хлопотали об этой троице.
— Ложь. Я единственный раз просил…
И снова получасовой монолог на тему о том, что все люди — братья и гуманизм — не повод для уголовного преследования. А если кто-то из прямолинейных толкователей законов попытается втоптать в грязь работника сцены, то и на них, коллег Вышинского и Берии, найдётся управа. Друзья не позволят трепать имя администратора популярного творческого коллектива в милицейских сводках.
— Успокойтесь. Никто не желает вам зла. — Стоякин протянул стакан воды рассерженному собеседнику. — И я того же мнения, уважаемый…э…
Администратор назвал себя.
— Не стоят эти субъекты вашей театральной карьеры, известности. Ну, подумайте, чем вы рискуете, сотрудничая со следствием? Ведь ваш гонорар за протекцию в «Берлине», если администратор гостиницы ничего не напутал, ничто в сравнении с доходами этой троицы. Они получали, не ударив палец о палец, пять-семь тысяч рублей с каждой сделки. Раскаяние в содеянном и возврат взятки за размещение в гостинице выводит вас из-под уголовной статьи. Вы, устраивая земляков в отель, полагаю, не были осведомлены о характере их промысла? И только неверное истолкование законов столичного гостеприимства поставило вас в ложную ситуацию. Ведь так?
Администратор, как представитель хорошей актёрской школы, умело держал паузу, прикидывая, чем в действительности может для него обернуться визит к этому цепкому следователю. Тем более, что его, его(! ) выдали эти проходимцы, или как их там называть на языке закона? Э, да что там.
— Что я должен подписать?
— Протокол. «С моих слов записано верно»…
Признательные показания театрального деятеля (ныне покойного — фамилию его щепетильный следователь Стоякин, дабы не травмировать родственников, не назвал — В.Д.), изобличившие преступный бизнес, стали важным звеном, замкнувшим следствие по делу о спекуляции автомобилями в особо крупных размерах.
Правая рука Фемиды
— Какие будут предложения? — Виктор Васильевич обвёл взглядом оперативно-следственную группу.
Кто-то из сотрудников, утомлённых интенсивной мозговой атакой, полушутя заметил:
— Разве что для сверки с образцами в Италию, на фирму съездить. Как у нас с командировочными, а ?..
Полковник юстиции Стоякин шутку не поддержал, но идею одобрил:
— Запросим через Интерпол данные по спецификации, технологическую карту изделий и сравним их с образцами конфискованной продукции. А командировочных, товарищи следователи, на поездку в Белоруссию много не потребуется. Надо разобраться и при поддержке местных сотрудников, разумеется, каким образом могилёвские колготки превращаются в «San Pelegrino». И кто в Москве соучаствует в этой афере и греет руки на продаже псевдоитальянских изделий.
Международный аспект расследования дела о торговле фальсифицированным белорусским товаром, а самое главное — результативный, в пересчёте на рубли, итог, подготовленный следственным управлением Юго-Западного округа Москвы, показал, что в век Интернета негоже пренебрегать помощью мирового профессионального сообщества. Кстати сказать, итальянские юристы, тронутые самим фактом московского запроса, прислали своих экспертов, которые не только изобличили мошенников в процессе расследования, но и выступали в суде...
Белорусские коллеги, как в добрые старые времена, сработали на совесть. Воздали по заслугам преступникам.
Итальянская пресса, достаточно болезненно реагировавшая на события в России, в данном случае разразилась рядом комплиментарных статей о российской правоохранительной системе и прогрессирующем сотрудничестве Рима и Москвы в борьбе с мафией, без чего любая страна не в состоянии рассчитывать на долговременную перспективу, восходящее развитие. Воистину, всем миром против преступности.
Факсы в следственное управление ЮЗАО на европейских языках сегодня поступают довольно часто. Коллеги из Старого и Нового Света охотно делятся с российскими юристами профессиональной информацией, консультируют. И московские следователи отвечают им тем же. Чего не скажешь о правоохранительных органах некоторых стран СНГ. Особенно волокитят дела республики Закавказья. Несмотря на договорные обязательства. Похоже, за Большим Кавказским хребтом руководствуются старым казацким принципом: «С Дона выдачи нет!..»
Подавляющее большинство коллег Виктора Васильевича достойно проходит испытание рынком, не поддаётся его соблазнам. Объективности ради отметим, что досадные исключения всё-таки есть. Но большинству следователей не изменяет государственное мышление, неколебимы их профессиональная гордость, человеческое достоинство.
Поэтому не принимает полковник юстиции Стоякин расхожего толкования об упадке интеллектуального потенциала страны, утечке «лучших умов» за границу, переходе высоколобых искушённых юристов на «хлебные места» в другие структуры. Нет, он не наивный идеалист. Мотивы таких поступков коллег понимает — надо ли говорить, что и ему не раз предлагали «доходные места» (юристов такого калибра в городе по пальцам перечесть), но Виктор Васильевич не соблазняется лестным предложениям, живёт в профессии, работает всласть, готовит достойную смену. Должен же кто-то Российский государственный интерес соблюдать?!
Утверждать законность, правопорядок на языке обыденном — восстанавливать справедливость. Не важен масштаб справедливости: от возмещения пострадавшим в результате мелкой кражи до восстановления жилья, утраченного в результате стихийного бедствия. Вернуть Москве звание красивейшего города России, видимо, проще, чем превратить Первопрестольную в территорию закона. Важно, чтобы все поняли и в стране, и в мире, что принцип справедливости для правоохранительной системы не пустой звук. И те субъекты из подворотни, и субъекты международного права должны раз и навсегда усвоить — возмездие за противоправные действия в России наступает неотвратимо. Чтобы справедливую рекомендацию Александра Невского те самые, что к нам с мечом идут, помнили, что от меча они и пострадают. На Чудском ли озере, на Дубровке — творящих зло настигнет суровая кара закона.
Гражданин начальник
Москва — средоточие эталонов. Эталонов мер, длины, времени. Почему бы ей, столице, не обладать, утверждая во всей России, эталонными нормами следственного дела, следственных технологий. Возможно, разговор об этом не совсем корректен применительно к деятельности руководителя лучшего следственного управления ГУВД. Есть у многочисленного коллектива, которым руководит Виктор Васильевич, недостатки, ошибки, о которых он откровенно говорит и старается если не избегать их (в жизни такого не бывает), то хотя бы свести к абсолютному минимуму.
Судя по отчётности, управлением ежегодно расследуется и направляется в судебные инстанции более 500 дел. Я уже не говорю о суммарном позитивном эквиваленте этого результата, абсолютных показателях в рублях. Этот итог должен говорить людям, особенно тем из них, кто по наивности или гусарской самонадеянности решил искушать судьбу — не стоит пренебрегать законом, это большое заблуждение. Если уж захотели в считанные минуты обогатиться, стать миллионерами, играйте лучше с Максимом Галкиным или в лото на телеканале, но не играйте с законом, господа.
Государственник до мозга костей (с иной психологией в правоохранительной системе страны делать нечего) и по складу мыслей, и по характеру деятельности, Виктор Васильевич по мере сил восстанавливает изрядно пошатнувшийся за последнее десятилетие престиж Отечества. И подследственные — народ наблюдательный, тёртый, без иронии обращаются к нему на своём сленге: «Гражданин начальник». Действительно, начальник и, действительно, гражданин, человек с развитым чувством долга.
Любителям криминального чтива, охочим до сенсационных разоблачительных статей, жареных фактов, лихих сюжетов про «Улицы разбитых фонарей», хочу напомнить, что, прежде чем судья стукнет молотком, утверждая приговор, в кабинетах криминальной милиции, следственных органов, прокурорских инстанциях… не раз и не два в сердцах стукнут начальники кулаком по столу, стимулируя служебное рвение исполнителей. Бывает.
Виктор Васильевич служебную мебель бережёт… Из подчинённых, даже те, кто не работает сегодня со Стоякиным, не помнят случаев, чтобы шеф таким вот образом напутствовал их «на работу славную, на дела хорошие». Он строг, педантичен, требователен, помнит о всех своих распоряжениях и неизменно контролирует их исполнение. «Очень неуютно себя чувствовать в присутствии коллег, когда тебя однажды поднимут вопросом, а ответить начальнику управления нечего, — говорит капитан юстиции Виталий Байдаков. — Поэтому и стараемся быть в постоянной готовности». Собранность и мобильность следственных работников несколько отличается от мобильности их коллег — оперсостава службы криминальной милиции, с которыми управление прекрасно взаимодействует. И наивно было бы противопоставлять эти службы, равно как следователям состязаться с кино- и телепопулярностью «оперов». Каждый ест свой хлеб. Но будем искренни — ещё не факт, что взятые сыскарями «злодеи» предстанут перед судом. Но вот в том, что вершится правосудие, а преступники несут заслуженное наказание, заслуга на 90% принадлежит следователю — правой руке Фемиды.
За тенденциозность, огульное шельмование правоохранительных органов страны Виктор Васильевич, мягко говоря, недолюбливает прессу. Но в интересах общего дела он охотно взаимодействует с представителями СМИ. Для опознания личности правонарушителей показывает их портреты по кабельному телевидению. Как показала практика, это довольно эффективный способ. В части, касающейся интересов следствия, информирует население округа о криминогенной обстановке, работая на упреждение правонарушений.
Например, когда был задержан квартирный вор, в записной книжке которого криминалисты обнаружили список потенциальных жертв, работники управления тут же предупредили граждан о потенциальной опасности и порекомендовали сменить замки. Мелочь, скажете? Отнюдь. Ведь потерпевшие не только испытывают потрясающие стрессы — самое страшное, если с материальными ценностями из квартир исчезают документы, паспорта, удостоверяющие личности. Это, в свою очередь, воздвигает перед обворованными личностями массу барьеров. К примеру, без гербованного бланка ей, личности, откажут в регистрации брака в ЗАГСе, не продадут билетов на поезд, самолёт, не выдадут вещей из химчистки, денежных переводов. Наконец, гражданина без паспорта милиционеры могут задержать и доставить в отделение до выяснения личности...
Любить Россию в непогоду труд нелёгкий. Зная, что взаимностью она отвечает не всегда. Деталь, добытая по «оперативным каналам»: в собственную квартиру профессионал с большой буквы В.В.Стоякин въехал чуть ли не накануне пятидесятилетия... Но те из коллег, кто знал его бесквартирным и нынешним, ответственным квартиросъёмщиком, заметят ли они снижения градуса накала в его служебном горении? Нет, разумеется.
Он неизменно подтянут, строг, серьёзен, деловит. Как мне рассказали коллеги Виктора Васильевича, их уважаемому начальнику для проникновения в суть проблемы, тонкости, нюанса расследования достаточно воспринять дело на слух, по докладу. Тогда как новичок или посредственный работник может битый час, день, неделю безрезультатно топтаться на одном месте. И в этой какофонии информации справок, экспертных заключений, протоколов, подобно хорошему музыканту, ухитряется уловить и фальшь, и гармонию, которую изящно выстроит в перспективную следственную комбинацию.
Несмотря на стандартные процедуры, формализованные документы, похожесть статей УК, типовых прецедентов, каждое расследование по-своему неповторимо, как неповторимы люди, оказавшиеся фигурантами того или иного дела.
Так, один из задержанных при попытке ограбления сбербанка на допросах категорически отрицал своё участие в покушении на государственную собственность. Упорствовал, несмотря на то, что его подельник дал признательные показания. Налётчик, а он действовал в операционном зале банка в маске, рассчитывал, видимо, что очевидцы происшествия не смогут дать против него свидетельских показаний, а косвенных улик, мол, не достанет для сурового приговора...
Кроме того, этот уроженец одной из кавказских республик оказался человеком крайне неуравновешенным. Он легко отказывался от своих слов, путал следствие, по малейшим поводам заявлял протесты и отводил кандидатуры следователей. А потом вообще отказался давать показания. Тогда Виктор Васильевич поручил ведение его дела следователю Елене Фофановой, юристу опытному, тонкому и, ко всему прочему, обаятельной женщине. И подследственный, представьте, заговорил. Сначала выдал массу комплиментов «дэвушке», а некоторое время спустя, на «свидании» в следственном изоляторе сознался в содеянном... Неисповедимы пути истины.
Либеральные реформы, провозгласившие абсолютизацию прав и интересов личности, признание её, по сути, полной бесконтрольности от общества (по крайней мере, за пределами действия уголовного и административного кодексов), свободы выбора любого образа жизни, включая, например, беспробудное пьянство, право на скитание, на приобретение наркотической зависимости, на бесхозяйственное использование объектов собственности, на участие в националистических, экстремистских по сути организациях, — разлагали общество, подтачивали основы его существования. И тысячу раз прав коллега Виктора Васильевича директор НИИ проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре РФ, доктор юридических наук С.Герасимов, который написал в «Щите и мече» следующее: «Демагогическое начало такого либерализма состоит в том, что запредельные права и свободы личности декларируются, провозглашаются в условиях, когда миллионы людей ведут полунищенское существование и абстрактно обладая, скажем, правом прямого обращения в Конституционный Суд страны для защиты своих интересов, конкретно не имеют средств на дорогу к месту его расположения. Есть в этой философии нечто от лукавого, состоящее и в том, что механически, недиалектично, в конечном итоге искусственно противопоставляются интересы личности с одной стороны и общества, состоящего из множества личностей, — с другой. Наконец нередко выпячиваются временные, поверхностные, сиюминутные интересы личности, которые при внимательном рассмотрении оказываются вредными для неё самой, противоречащими её коренным, долговременным интересам».
В контексте проблем, порождённых переменами, Москва, точно в наказание за радикализм, верхоглядство, пренебрежение региональными проблемами, если судить по криминальной обстановке, выглядит не самым благополучным российским городом.
«Мы в ответе за тех, кого приручаем», — говорил мудрый летчик А.Экзюпери. Самый читающий народ планеты помнил эти слова и, понятно, напоминал их столице. Точно отыгрываясь на Москве за личные неудачи, семейные неурядицы, межнациональные споры, в мегаполис устремляются за правдой и поддержкой силы прямо противоположно понимающие её роль и неверно оценивающие возможности. Боль, печаль, обиды, раздражение обивали пороги столичных офисов, присутственных мест, чиновных кабинетов. И, понятно, пользуясь социальной анонимностью московского многолюдства, наезжали в Первопрестольную нехорошие парни и девушки. Прибавляя тем самым хлопот столичной милиции и другим структурным подразделениям правоохранительных органов.
Если даже не строго научно взглянуть на структуру столичной преступности, то нельзя не отметить нескольких закономерностей. Свыше 40% противоправных действий совершают приезжие. А по числу тяжких и особо тяжких преступлений — факты вещь упрямая — лидирует этнический преступный элемент. Например, представители Грузии специализируются на квартирных кражах, «гости» из солнечных Узбекистана и Таджикистана подвязались на сбыте и транспортировке наркотиков, выходцы из Чечни освоили в совершенстве разбойный промысел и угон автомобилей. Одичание нравов славян также фиксируют милицейские протоколы и базы данных криминологов.
Не знаю, чем объясняют криминологи, социальные психологи этот феномен. Во всяком случае, преступления из-за куска хлеба ещё не было зафиксировано среди мотивов аномального, противоправного поведения. Российское законодательство нарушают москвичи и гости столицы из-за корысти, алчности, соблазнительно доступной возможности скорого обогащения. К примеру, опись изъятого у квартирного вора имущества, уроженца Грузии, составляла несколько десятков страниц...
Что это — интернациональный праздник непослушания? Кураж, утрата совести из-за удалённости от нравственно сдерживающих родственных факторов и обстоятельств? Сладостная месть старшему брату? Иллюзия безнаказанности? Олигархам можно, а нам? Возможно, но главный мотив — корысть — мохнатое чудище всех времён и народов. «Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лайя».
От подобных иллюзий и заблуждений коллеги Виктора Васильевича Стоякина избавляют коренных и залётных злоумышленников. Однако дел, к сожалению, у следственного управления не убывает. В среднем на каждого сотрудника приходится 10–12 дел... И каких! К примеру, разбирательство по факту мошенничества фирмы «ИНТЭЛ» длилось с 1994 по 1998 год.
Четверо безработных предприимчивых молодых людей по подложным документам открыли своё дело. Фирма с загадочной аббревиатурой «ИНТЭЛ» намеревалась, как заявлено в уставных документах, «оказывать торговые и посреднические услуги населению в приобретении отечественных и импортных автомобилей, а также бытовой и иной техники». До «иной техники» дело не дошло, а вот первую сотню жигулей, получив предоплату, фирма реализовала в оговорённые сроки... Слухи — из уст в уста — молниеносно, с эффектом мгновенной рекламы, распространились по Первопрестольной и её окрестностям.
В офис «ИНТЭЛа» выстроились доверчивые владельцы стремительно худевших от инфляции дензнаков. Шоковые терапевты в те годы, если в чём преуспели, так именно в создании очередей легковерных вкладчиков в МММ, «Властелину», «ИНТЭЛ»... Деморализованное население хоть как-то старалось уберечь накопления от инфляции, вкладывая их в недвижимость и движимость... Россия той поры могла посостязаться с Египтом в количестве пирамид… Финансовых, правда.
Совладельцы «КОМТЭЛа» — господа Калиновы, создав ажиотаж среди клиентов, стремительно обобрали доверчивых покупателей авто. За несколько месяцев существования фирмы мошенники выудили из копилок москвичей и гостей столицы свыше полутора миллиардов рублей (!) и, как водится в таких случаях, мгновенно исчезли. Отчаявшиеся вкладчики, устав от бесплодного бдения перед закрытыми дверями офиса, стали осаждать кабинеты московских и российских властей. Разразившийся скандал вызвал большой общественный резонанс. Прокуратура возбудила уголовное дело по факту мошенничества в крупных размерах группой лиц. И надо отдать должное службе криминальной милиции, сотрудники которой быстро обнаружили и задержали отцов-основателей «КОМТЭЛа». Благодаря оперативности милиции, около 80% сумм, присвоенных мошенниками, удалось вернуть пострадавшим, что называется, по горячим следам.
Это дело по российским масштабам достаточно велико, оно вобрало в себя сотни томов, тысячи протоколов допросов потерпевших, очных ставок и других действий. Судебная бухгалтерская экспертиза длилась почти 8 месяцев… Правонарушители были осуждены на длительные сроки заключения. Закономерный итог.
* * *
«Случалось ли вам наблюдать, как срубленное или вырванное с корнем дерево, лишённое связи корней с почвой, медленно угасает на глазах. После падения на землю оно какое-то время шелестит листвой, циркулируют соки, также играет в кроне ветерок… Но это видимость жизни: дерево засохнет…
То, что ещё недавно называлось «зелёным насаждением», постепенно становится синонимом слова «дрова». Не следует думать, что современная российская преступность — вечно зелёное дерево. Наша задача — рубить её, преступность, под корень…»
Этим лирическим сравнением Виктор Васильевич подбадривал стажёров, слегка заробевших на пороге следственного управления в первый рабочий день. Возможно, кому-то из молодых сотрудников сравнение покажется излишне оптимистичным. Но это на первых порах. Со временем, когда их заслуженно станут называть следователями, они вспомнят Виктора Васильевича Стоякина и согласятся с ним.