Я бывала в Каире до свержения тогдашнего президента Египта Хосни Мубарака. Чувство беспомощности пронизывало улицы города. Молодые люди проводили жаркое время в кафе за кальяном и жаловались, что не в состоянии вступить в брак из-за отсутствия работы. Члены Мусульманского братства переезжали с квартиры на квартиру в бедных районах Каира, пытаясь уйти от ареста, подчеркивая при этом, что терпение - их лучшее оружие против режима. Мусульманское братство, крупнейшую исламистскую организацию Египта, можно было увидеть везде, где отсутствует внимание правительства, они сознательно используют эти небольшие ниши для наращивания поддержки населения в ожидании того дня, когда они смогут заполнить вакуум власти в Каире.
Между тем копты, составляющие около 10 процентов из 83-миллионного населения Египта, держались вместе, гордо демонстрируя татуировку в виде креста на внутренней стороне запястья в знак солидарности против своих мусульманских соотечественников. Эти зародыши напряжения были четко видны для любого иностранца, готового выйти из пятизвездочного отеля на набережной Нила или острове Замалек, но любые попытки дестабилизации были бы немедленно пресечены вездесущей и эффективной службой безопасности.
Прилетев в Каир в в начале октября, я увидела первые признаки перемен. Чувство беспомощности на улицах сменилось агрессивным чувством собственной значимости. Десятки политических группировок с широким спектром идеологий и программ отчаянно цепляются за надежду, что выборы компенсируют все их жертвы. Многие группы считают, что правда на их стороне и они смогут бороться с любыми препятствиями на их пути - в том числе с все еще мощным аппаратом безопасности. Религиозные беспорядки, которые вспыхнули в начале октября, показали, что эти предположения далеки от реальности.
Беспорядки
Во. Хотя силы оппозиции и недовольны временным военным правительством, основные демонстрации обычно начинались через несколько часов после пятничной молитвы - и сокращались с каждой неделей. Люди занимались своими повседневными делами, не обращая внимания на демонстрантов. Я заметила граффити на стенах домов вокруг площади Тахрир, с изображением лидера правительства фельдмаршала Мухаммеда Хусейна Тантауи с перечеркнутым лицом. Самыми продаваемыми изделиями на площади Тахрир были сувениры «арабской весны»: флаги, нарукавные повязки и наклейки. Разочарованные торговцы выглядывали из своих пустых магазинов, явно переживая из-за резкого сокращения потока туристов.
Друг должен был заехать за мной в отель вблизи площади Тахрир в воскресенье вечером, но он позвонил, чтобы сказать, что задерживается, потому что застрял в пробке на мосту имени 6 октября между моей гостиницей и районом Масперо, к северо-западу от площади Тахрир. Он позвонил через 20 минут и сказал, что коптские демонстрации у здания государственного телевидения и радио в Масперо вышли из-под контроля и отдельные демонстранты начали стрелять по солдатам, патрулирующим район.
Это было очень необычно. Хотя копты организовали несколько демонстраций в Масперо, чтобы выразить свое отношение к участившимся нападениям на их церкви, это были, в основном, мирные акции. Наибольшую тревогу вызывает то, что демонстранты стреляли в солдат. До сих пор неизвестно, были вооруженные преступники коптами или нет, но инцидент перерос из рутинной демонстрации в полномасштабные беспорядки.
Я вышла из отеля и направилась в Масперо. Когда я вышла на мост, названный в честь 6 октября, по крайней мере десяток бронетранспортеров и автобусов с солдатами пронеслись мимо меня в сторону Масперо. К тому времени возле площади Тахрир распространились слухи, что вспыхнули беспорядки, в которых участвуют, в основном, молодые люди. Я убедила таксиста подвезти меня поближе к Масперо и увидела пламя и дым, исходящие от автомобилей и бронетехники, подожженных демонстрантами. Когда я приблизилась к толпе, десятки молодых мужчин-мусульман пробежали мимо меня с палками. Прошел слух, что копты убивают мусульман и солдат, и прозвучал призыв к мести. В действительности не имело значения, что правда, а что нет. Этого призыва было достаточно, чтобы «завести» мусульманскую толпу. Пока все это происходило, государственные средства массовой информации передавали сообщения о коптах, как главных виновниках беспорядков.
Толпа в Масперо состояла приблизительно из 1 500 человек, но мусульмане прибывали и двигались в центр города к площади Тахрир. Оттуда, где стояли несколько наблюдателей и я в том числе, было видно, что мусульманские мятежники без особых проблем проходят через военные кордоны. Через некоторое время к военным прибыло подкрепление, они начали играть более активную роль в попытках сдержать столкновения. К ночи расстановка сил была следующей: мусульмане - с одной стороны, копты - с другой, военные - посередине.
Это была не лучшая среда для женщины, особенно без египетского удостоверения личности. Сотрудник сил безопасности приставил пистолет к груди молодой египтянки-репортера, обвинив ее в том, что она иностранная шпионка, прежде чем группа молодых людей встала между ней и ее обидчиком, настаивая, что она египтянка. Толпа мусульман избила по крайней мере двух коптских женщин, после чего толпа коптов собралась, чтобы отомстить. Я наблюдала, как множество мужчин-мусульман потащили нескольких коптов в темные переулки. Эти люди, вероятно, потом попали в список погибших гражданских лиц. Автомобили с крестами, подвешенными на зеркалах заднего вида, были атакованы, окна в них разбиты.
Не все в этом районе, однако, участвовали в беспорядках. Я видела группу молодых мужчин, пытавшихся вытащить женщин из толпы, предупреждая их о последствиях. Я видела женщину коптской национальности, которая отбивалась от группы мужчин, пытавшихся помешать ей присоединиться к толпе. Она, видимо, решила участвовать в демонстрации любой ценой.
Столкновения продолжались всю ночь, армия пыталась ввести комендантский час и восстановить порядок на улицах. К концу ночи, в большинстве докладов утверждалось, что были убиты трое солдат и 22 гражданских лица.
На следующий день в обычно оживленном центре Каира было устрашающе тихо. Многие люди, опасаясь повторения беспорядков, остались дома. Сожженные машины чернели на улицах. Тем не менее, было не совсем тихо. В коптской части Каира были развернуты силы безопасности. Они сдерживали столкновения, которые начали снова вспыхивать между мусульманами и коптами, переносившими тела из больницы в морг.
Роль военных
Что поразило меня больше всего, это поляризация на улицах, когда дело шло об отношении к военным. С одной стороны, я увидела аплодисменты в поддержку армии, когда бронемашины и автобусы, заполненные солдатами направлялись к месту конфликта. Многие в Египте по-прежнему рассматривают армию как гаранта стабильности и спокойствия, необходимого, чтобы вернуть страну к здоровью после долгих потрясений. С другой стороны, различные оппозиционные группировки в Каире все больше разочаровываются в военных, обвиняя Высший совет в противодействии так называемому переходу Египта к демократии. Даже официант в моем отеле жаловался, что Египет является «единственной страной в мире, которая не защищает свой народ». Риторика, направленная против военных, стала усиливаться, но сама армия не являлась объектом нападений. В октябре впервые появилось сообщение об огнестрельном оружии, использованном демонстрантами против военных. Вне зависимости от личности стрелков, какую религию они исповедуют и от чьего имени действуют, беспорядки показали, что военные уже лишились своего имиджа нейтрального арбитра в политическом кризисе.
То, что большинство средств массовой информации не смогли разглядеть при освещении египетских беспорядков -это центральную роль военных в конфликте. С Мубараком или без него, военные в Египте уже давно стали истинной опорой и авангардом режима. Когда египтяне вышли на улицы в начале года, они сделали это с общей целью: свергнуть лидера, который символизировал их обиды. Многие не понимали в то время, что военная элита присоединилась к демонстрантам для свержения египетского лидера и фактически использовала их, чтобы разрушить планы Мубарака на передачу власти. Во время беспорядков военные проявили большую осторожность, чтобы не стать целью гнева протестующих. Они представили себя как единственного реального гаранта политических изменений в Египте после Мубарака.
Оппозиция надеялась, что удаление Мубарака приведет к фундаментальным изменениям. Но Высший совет на предстоящих выборах хочет просто создать впечатление перехода к демократии. Военный режим предпочел бы оставить головную боль каждодневного управления страной гражданскому правительству, но ни один из членов Высшего совета не готов принимать приказы от гражданского лидера. Что более важно, военные не готовы открыть дверь для политических конкурентов, в частности, исламистов, которые надеются постепенно вытеснить старое руководство.
Следующие несколько недель, следовательно, будут иметь решающее значение. Военным необходимо создавать впечатление, что они добровольно передают власть демократически избранному гражданскому правительству, делая все возможное, чтобы удержать оппозицию слабой и разобщенной. Военные не одиноки, есть еще значительные силы в стране, особенно среди экономической элиты, которые смотрят на оппозицию с глубоким недоверием и презрением.
В данный момент не ясно, будет ли военный режим готов к тому, чтобы допустить прохождение избирательного цикла до конца. Парламентские выборы должны начаться 28 ноября, но ситуация в стране такова, что не будет сюрпризом, если военные решат, что необходима задержка. Пока рано говорить об этом, прошло слишком мало времени после вспышки насилия в Масперо. Можно ожидать, что различные фракции делают серьезные приготовления к наихудшему сценарию. Высший совет пытается определить уровень насилия, который должен быть на улицах, чтобы оправдать чрезвычайное положение и приостановить выборы. Некоторые силы внутри оппозиции, чувствуя себя вправе претендовать на часть политической власти и не доверяя армии, рассматривают достоинства вооруженного восстания против военного режима.
Вот почему беспорядки 9 октября очень много значат. Образ демонстрантов, стрелявших в солдат, надолго запечатлелся в умах египтян. Если этот сценарий повторится достаточное количество раз, военные смогут найти оправдание для того, чтобы отложить демократический эксперимент, возможно, на неопределенный срок. Такой шаг не был бы свободным от последствий, но с другой стороны, вооруженные силы были уже готовы к последствиям, когда они изначально позволили проводить демонстрации на площади Тахрир. Ключ к тому, что будет дальше, лежит в определении, кто на самом деле стрелял в солдат в воскресенье в районе Масперо.
Перевод с англ. Хуссейна Гамаля Абу Бакра
Статья «Геополитическое путешествие: беспорядки в Каире» опубликована с разрешения STRATFOR".