Силы коалиции вмешались в конфликт в Ливии. Согласно санкции ООН они объявили о создании зоны, запретной для полетов, то есть они будут сбивать любые самолеты Ливии над ее же территорией. Кроме того, они нанесли ракетные удары по аэродромам, объектам ПВО и коммуникационным системам. Также французские и американские самолеты нанесли удары по ливийским танковым и сухопутным войскам. Есть доклады о том, что европейские и египетские спецподразделения проводят развертывание в восточной части Ливии, где сконцентрирована оппозиция, в частности в окрестностях города Бенгази. По сути, эти действия было совершены против правительства Муаммара Каддафи.
До конца намерения альянса не ясны, но понятно, что союзники действуют сплоченно. Резолюция Совета Безопасности ООН разрешает введение запретной зоны для полетов. В более широком смысле эта резолюция логически разрешает удары по аэродромам и связанным с ними целям. Она также определяет миссию вмешательства: защита гражданского населения. Резолюция не запрещает присутствия в регионе сухопутных войск, хотя в ней четко указано, что «иностранных оккупационных сил» не должно быть на ливийской земле. Можно предположить, что они могли бы вмешаться, но не могут оставаться в Ливии после вмешательства. Что это означает на практике - непонятно.
Не существует никаких сомнений, что вмешательство направлено на защиту врагов Каддафи. Каддафи угрожал атаковать «без милосердия» и направился на восток. Повстанцы оказались неспособными замедлить его продвижение. До вмешательства авангард его войск был уже на пороге Бенгази. Защита восточных повстанцев логически приводит к выводу, что альянс хочет смены режима, что он хочет заменить правительство Каддафи.
Но это было бы слишком похоже на вторжение в Ирак. Организация Объединенных Наций и альянс не пошли так далеко в своей риторике, независимо от логики их действий. Поэтому, провозглашенная цель вмешательства – защита повстанцев и мирных жителей от Каддафи. При этом желательно оставить ответственность за результат в руках «восточной» группировки. Иными словами - а это требует много слов - альянс хочет вмешаться, чтобы защитить врагов Каддафи, он готов поддержать этих врагов (хотя и не ясно, как далеко он готовы пойти в оказании такой поддержки), но не хочет нести ответственность за результаты гражданской войны.
Региональный контекст
Чтобы понять эту логику, необходимо начать с рассмотрения последних событий в Северной Африке и арабском мире и каким образом западные правительства интерпретируют их. Беспорядки начались в Тунисе, распространились на Египет, а затем на Аравийский полуостров. В последние два месяца мы видели масштабные беспорядков в арабском мире.
Три предположения были сделаны на Западе об этих беспорядках. Во-первых, они представляют широкую народную оппозицию существующим правительствам, а не недовольство фрагментированных меньшинств - иными словами, это народные революции. Во-вторых, предполагается, что эти революции имели целью создание демократического общества. В-третьих, они хотят быть похожими на европейско-американские демократии, другими словами, конституционные системы с поддержкой западных демократических ценностей.
Страны, в которых происходят волнения очень разные. Например, в Египте большинство операторов снимали демонстрантов, но ведь подавляющее большинство граждан вовсе не протестовали. В отличие от 1979 года в Иране, лавочники и рабочие не участвовали в демонстрациях в массовом порядке. Поддерживали они демонстрантов на площади Тахрир или нет – можно только предполагать. Демонстранты были малой частью египетского общества и, хотя они явно хотели демократию, менее очевидно, что они хотели либеральную демократию. Напомним, что иранская революция создала Исламскую Республику, более демократичную, чем хотелось бы ее критикам, но радикально нелиберальную. В Египте Мубарака ненавидят, но не совсем понятно, как египтяне относятся к режиму в целом. Египет может остаться как он есть, он может стать нелиберальной демократией или либеральной демократией.
Рассмотрим также Бахрейн. Большинство населения - шииты, и обида на правительство суннитов очевидна. Можно предположить, что протестующие хотят резко увеличить количество шиитов во власти. Хотят ли они создать либеральную демократию в полном соответствии с доктринами ООН? Не знаю.
Египет является сложной страной и любое простое заявление о том, что там происходит, будет неправильным. Бахрейн - менее сложное государство, но и там все непросто. Идея о том, что оппозиция правительству означает поддержку либеральной демократии, является слишком вольным допущением. Кроме этого, демонстранты говорят перед камерой одно, а в действительности хотят совсем другого. Еще более проблематично следующее допущение: демонстранты на улицах представляют народную волю.
Регион в настоящее время охвачен демократическими революциями (в западном понимании) против деспотических режимов. Запад хочет мягко поддерживать эти революции. Это означает, что их не нужно спонсировать, но, в то же время, следует предотвратить их уничтожение репрессивными режимами. Это сложный маневр. Согласование этих двух целей является непростым делом.
Запад ходит по канату противоречивых принципов. Ливия стала местом, где он не устоял. Казалось бы то, что произошло в Ливии, находится в одном ряду с демократическими восстаниями, но оно подавляется с излишней жестокостью. Бахрейн, видимо, остается в пределах границ «допустимой жестокости», и в Египте все нормально, но Ливия представляет тот самый случай, когда мир не может стоять в стороне. Не имеет значения, что он стоял в стороне на протяжении 42 лет. Говорят, Ливия уже не изолированная тирания, но страна, испытывающая широкомасштабный подъем освободительных сил - и моральная целостность Запада не может оставаться в стороне. Теперь не то, что прежде.
Конечно, как и в других странах, было очень сильное расхождении между описанием и тем, что произошло на самом деле. Волнения в Тунисе и Египте вызвали у противников Каддафи обманчивые мысли о своих возможностях, и очевидная легкость этих восстаний дала им определенную степень уверенности в себе. Но было бы огромной ошибкой считать то, что произошло в Ливии массовым, либерально-демократическим движением. Это может произойти в других странах, но не в Ливии.
Ливийское восстание
Как мы уже указывали, ливийское восстание представляет собой конгломерат племен и личностей, в том числе в ливийском правительстве и армии. Историческая оппозиция находится на востоке страны. Именно этот регион, известный в эпоху независимости под названием Киренаики, является основой оппозиционного движения. Объединенные только своим несогласием с Каддафи, оппозиционеры не имеют общей идеологии и, конечно, не все выступают за демократию западного типа. Они увидели возможность захватить власть, и попытались сделать это.
Они думали, что Каддафи должен быстро сдаться - но он не сдался. Он имеет существенную поддержку среди некоторых племен и в армии. Все эти сторонники могут многое потерять, если он будет свергнут. Таким образом, Каддафи оказался гораздо сильнее, чем оппозиция, хотя и был захвачен врасплох ее первоначальными успехами. К всеобщему удивлению, Каддафи не только не бежал, он контратаковал и вполне успешно.
Это не должно было удивить мир. Каддафи правил Ливией 42 года, потому что он совсем не дурак, и у него есть поддержка. Он прилагал усилия, чтобы вознаградить своих друзей и ослабить своих врагов. Казалось бы, тиран выживает только с помощью насилия и демократы его легко низвергнут. Но в данном случае тиран имеет сильную поддержку, а оппозиция не была особенно демократической, а тем более организованной и сплоченной, и Каддафи разбил ее.
Когда Каддафи подошел к Бенгази, торжество демократов сменилось необходимостью их защиты от Каддафи, что означало срочные авиаудары. Некоторая задержка была вызвана нежеланием проводить наземную операцию. Империализм хотел сделать наименьшее усилие для защиты повстанцев и поражения Каддафи. Вооруженные и обученные западными инструкторами, с преимуществом в воздухе повстанцы могут победить, создать новое правительство, которое не обязательно будет марионеточным.
В самом деле, Запад сейчас поддерживает весьма разнообразные и иногда враждебные друг другу группы племен и отдельных лиц, связанных между собой враждебностью по отношению к Каддафи, и не более того. Вполне возможно, что с течением времени они смогут объединиться в боевую силу, но не в ближайшее время. Тем более, они не смогут поделить власть. Между ними слишком много противоречий. Они напоминают мне Хамида Карзая в Афганистане, поставленного у власти американцами, которому не доверяет народ и которого поддерживает только капризная коалиция.
Другие факторы
Есть, конечно, и другие факторы. Италия заинтересована в ливийской нефти и Соединенное Королевство искало доступ к ней. Но так же, как Каддафи был счастлив продавать нефть, так же будет вести себя любой его преемник. Эта война не была необходимой для доступа к нефти. Политика НАТО также сыграла свою роль. Немцы отказались участвовать в этой операции, а французы присоединились к американцам и англичанам. Существует Лига арабских государств, которая поддержала запретную для полетов зону (но не бомбардировки) и предложила возможность сотрудничать с арабским миром.
Сходство с Ираком очевидно. В обеих странах были чудовищные диктаторы. В обоих случаях были созданы зоны, свободные от полетов. Эти зоны не сдержали диктаторов. В Ираке была предпринята массированная интервенция, правительство свергнуто и оппозиция перешла к внутренней гражданской войне и одновременно к партизанской войне против захватчиков. Конечно, другой была война в Косово, где несколько месяцев бомбардировок заставили правительство сдать свои позиции. Но в том случае, в игре был только один район. Сейчас от Каддафи требуют отказаться от всего.
Всякий раз, когда происходит военное вмешательство, независимо от намерений, оно происходит против кого-то и за кого-то. В этом случае Соединенные Штаты, Франция и Великобритания вмешались в пользу плохо определенной группы взаимно враждебных племен и группировок, которые не смогли объединиться, по крайней мере до сих пор, в значимую военную силу. Вмешательство может добиться успеха. Вопрос, удастся ли в результате создать устойчивую нацию? Говорят, что не может быть ничего хуже, чем Каддафи. Но Каддафи правил в течение 42 лет не потому, что он был просто диктатором, применявшим силу против невинных людей, а потому, что он понимал реальную расстановку сил в Ливии.
Перевод с английского Гамаля Хуссейна Абу Бакра.
Статья «Ливия, Запад и демократия» опубликована с разрешения STRATFOR